Ухаживать за бабушкой за квартиру в москве: Ошибка 404. Страница не найдена — Объявления на сайте Авито

Уход за бабушкой с проживанием в отдельной комнате в г. Москва недорого

Цена договорная

Няня на неполный день для двоих детей 8 и 6 лет

Забирать из школы

Нюша П. улица Борисовские Пруды, 46к2, Москва

Цена договорная

Генеральная уборка квартиры

Дома 2 собаки , если боитесь — дальше можно не читать ! Нужна генеральная уборка 2х комнатной квартиры : 7 окон с двух сторон , все окна открываются во внутрь ( 12 этаж ) + москитные сетки штуки 4 На.

..

Елизавета О. Волгоградский проспект, 116к1, Москва

2 200 руб

Поддерживающая уборка 1-комнатной квартиры

Нужна уборка 1-комнатной квартиры. Требуется вымыть пол, пропылесосить/вычистить ковер, вытереть пыль, почистить ванную и туалет. Тряпок, моющих средств нет. Есть старенький, не очень удобный пылесос.

Анастасия Ш. Мытнинская набережная, 7/5, Санкт-Петербург, Россия

Цена договорная

Установка металлических грядок в огороде

Необходимо установить ровно по уровню !! металлические грядки 10 шт 4м . Грядки уже собраны.

Алла Московская Область , Орехово Зуевский р-н, г. Ликино Дулево, ул. Гагарина

Цена договорная

Провести генеральную уборку квартиры

Нужно провести ген уборку, убраться, помыть окна, постирать, поменять постельное бельё ну и прочая ерунда

Алексей Б. Центральный бульвар, Орехово-Зуево

Третий возраст — вторая семья

Монастырь или богадельня. У одиноких стариков выбор места для жизни всегда был невелик. В наше время список пополнился интернатом для престарелых. Сегодня в России действует государственный проект, суть которого в том, чтобы помещать одинокого старика в семью, где о нем будут заботиться, как о родном.

Наедине с помощником

В конце августа минтруд разослал по стране 15-страничный документ, в который были со всех регионов собраны десятки практик улучшения условий жизни пожилых. Там было, например, описано, как в Ростовской области старикам помогает передвигаться «социальное такси», в Хабаровске они обучаются в «Университете третьего возраста», а в Чувашии — в Школах здоровья.

В списке минтруда была и рекомендация организовывать приемные семьи — по методике «Приемная семья для пожилого гражданина» и приводился «портрет» человека, которого можно брать в семью — «дееспособный гражданин (женщина старше 55, мужчина старше 60), по состоянию здоровья не способный самостоятельно осуществлять и защищать свои права и исполнять свои обязанности». Там же расписывалась схема взаимодействия пожилого человека и новой семьи: приемным бабушке или дедушке органом опеки назначается помощник, который будет ухаживать за ним, проживать они должны вместе, а где — решается по взаимному согласию.

Как образец приводился опыт Ханты-Мансийского автономного округа, где проект был создан и работает уже 7 лет.

От 10 до 1,2

Приемные семьи для пожилых — не новость в России, законы, регулирующие их жизнь, работают в 43 регионах. Закон в Югре был принят в 2012-м — и вобрал в себя и развил опыт других областей, в том числе в материальных вопросах, едва ли не главных для стариков.

Тут, например, не получится превратить семью в мини-дом престарелых по принципу «5 бабушек — 20 тысяч от государства»: закон не позволит принимать под опеку одного помощника больше двух пожилых людей. Закон разрешает становиться помощниками пожилого человека близким родственникам, но и при этом квартира и имущество опекаемого не могут быть — по договору, заключаемому между стариком, помощником и службой опеки, — платой за заботу, за этим внимательно следят.

Во всех 43 регионах можно пойти учиться на курсы замещающих семей, где будущих приемных родителей учат обращаться с их подопечными — каждый год в Югре курсы заканчивают десятки жителей края. Тут созданы два реестра: для стариков, желающих иметь семью, и для помощников, и списки постоянно обновляются. Конечно, чаще всего помощник и пожилой человек — это люди, давно знакомые, или даже родственники, лишь иногда помощника помогают найти социальные службы.

Конечно, многим регионам Центральной России трудно угнаться за Югрой и другими северными областями в размерах ставок для помощника. Тут он получает из регионального бюджета 10263 рубля. В Башкортостане сумма равна 6200 (если новому «родственнику» больше 80 или он инвалид 1-й группы, сумма увеличивается на треть), в Кировской области — 4977. А почтальон Татьяна Степченко, ухаживающая за 87-летней Марией Кондратьевной Приходько на хуторе Новобессергеневка Ростовской области, получает 1200.

Штучная работа

«Стационарозамещающая технология социальной работы». Татьяна не смогла бы и выговорить слова, официально обозначающие проживание у нее Марии Кондратьевны. Последняя ушла к Татьяне Степченко от грубой невестки. Татьяне трудно сказать, что изменилось после того, как они в сельсовете оформили статус приемной семьи — как жили душа в душу, так и живут: смотрят по вечерам телевизор, бабушка в меру сил помогает с готовкой. Разве что из районной службы соцзащиты зачастили.

В сельской местности пожилых в семьи берут значительно чаще, чем в городах.

— Жить в деревне одному, еще и в возрасте, намного тяжелее. Часто и принятие областных законов происходит после обращений сельских стариков, предпочитающих государственным интернатам семьи односельчан, — говорит Алла Агафонова, пресс-секретарь Минсоцразвития Иркутской области, где закон «О приемной семье для граждан пожилого возраста и инвалидов» вступил в силу с 1 января этого года.

Приемная семья сейчас, конечно, самая выгодная для государства форма устройства пожилых. Не нужен стационарный дом престарелых со штатом сиделок, всех заменяет один помощник, а для размещения «семьи» достаточно квартиры или дома. Недаром минтруд планирует в рамках федерального проекта «Старшее поколение» распространить технологии приемной семьи для пожилых во всех 85 регионах.

Но станет ли эта технология массовой?

— Сомневаюсь, — говорит Валерий Рязанский, председатель Комитета СФ по социальной политике, председатель «Союза пенсионеров России». — Речь идет об исключительных ситуациях, в которых оказываются люди: полная несовместимость с детьми, их проживание за тридевять земель, состояние здоровья. От соцслужб тут требуются «штучные» решения.

Официально

Семьи по закону

Стационарозамещающая технология «Приемная семья» с целью повышения качества жизни граждан старшего поколения применяется во многих субъектах Российской Федерации. Вот некоторые из них:

Кировская область

Закон действует с 2015 г. На 1 января 2019 г. в приемных семьях жили 95 человек.

Алтайский край

Закон действует с 2008 г. На 1 января 2019 г. в приемных семьях жили 124 человека.

Ханты-Мансийский автономный округ

Закон действует с 2012 года. На 1 января 2019 г. в приемных семьях жили 156 человек.

Республика Бурятия

Закон действует с 2014 года. На 1 января 2019 г. в приемных семьях жил 101 человек.

Красноярский край

Закон действует с 2010 года. На 1 января 2019 г. в приемных семьях жили 110 человек.

Министерство труда и социальной защиты

Следим за судьбой

Урожай бабушки Раи

Челябинская пенсионерка Рашида Мосеева, которую приняли в семью и поселили в своем доме в поселке Целинный две неравнодушные сестры, сегодня собирает урожай с огорода — очень давней и, казалось бы, безнадежной мечты. Летом ее навещали обе «приемные» семьи и все пятеро внуков, сразу назвавшие ее «бабушкой Раей» и старавшиеся во всем помогать.

«Я счастлива! Столько любви я получаю каждый день, столько радости от обустройства дома и огорода. Спасибо каждому, кто принимал участие в моей судьбе: тем, кто помогал продуктами в приютах, где я жила. Кто руководит этими приютами и заботится о таких, как я. Тем, кто помогал деньгами мне на одежду и документы. И привет, конечно, тем, кто остался в приюте. Пусть и у вас найдутся те, кто вам поможет».

Эти слова благодарности за дом, вновь обретенных родных и семейные праздники бабушка Рая передала всем, с кем ее за последние годы столкнула жизнь, а прежде всего волонтерам, с самого начала принявшим участие в судьбе одинокой женщины, собиравшие деньги на продукты, навещавшие в приюте.

По словам руководителя АНО «Жизнь» Екатерины Петровой, нерешенной осталась только одна проблема — на восстановление паспорта, как выяснилось, потребуется не менее полугода. Это время необходимо для официального установления личности.

Но главное, что бабушка Рая с ее неубиваемым оптимизмом пришлась ко двору в новой семье.

Ее любят, ей помогают, с ней советуются…

Верховный суд отказал равнодушному наследнику

Тольяттинец Игорь Солодов* развелся с женой, она выписала его из квартиры, где осталась жить с их общим сыном Сергеем*. Солодов жил на лестничной клетке, пока в 2010 году не получил тяжелую черепно-мозговую травму. От нее возникло психическое заболевание, Солодова признали инвалидом – он больше не мог работать и самостоятельно ухаживать за собой. Местные власти вне очереди дали мужчине социальное жилье, которое он позднее приватизировал. Вместе с ним в квартире поселилась его мать Татьяна*, которая и ухаживала за сыном в последние годы его жизни. В 2018 году Солодов умер, оставив после себя наследство – ту самую приватизированную квартиру площадью в 40 кв м.

Достойный наследник

В начале 2019 года Татьяна Солодова подала иск в Автозаводский районный суд Тольятти, в котором потребовала признать внука недостойным наследником. Женщина настаивала, что сын не общался со своим отцом, не интересовался состоянием его здоровья и не поддерживал во время болезни.

Но этот спор внук выиграл. Он смог убедить суд, что покупал для своего отца продукты, поддерживал деньгами, а один раз даже приобрел ему специальную дорогую кровать. По словам ответчика, он перестал навещать своего отца лишь незадолго до его смерти, в 2017 году, когда по работе уехал из Тольятти в Москву. А еще внук настаивал, что его бабушка является «приверженцем нетрадиционного ответвления христианской религии». Он опасался, что та перепишет квартиру «третьим лицам».

Суд пришел к выводу, что раз Солодов-младший не привлекался к ответственности за неуплату алиментов, его нельзя признать недостойным наследником (дело № 2-4657/2019).

Восстановить срок

После того, как суд отказался признать Сергея Солодова недостойным наследником, борьба за наследство продолжилась. Сын погибшего, который пропустил шестимесячный срок для принятия наследства, потребовал, чтобы суд его восстановил. Истец указал: о смерти отца он узнал только тогда, когда получил иск от бабушки. Раньше он не мог об этом узнать, поскольку жил в другом городе.

Практика

Три инстанции согласились восстановить срок (дело № 2-6919/2019). Они признали причины пропуска срока уважительными и не нашли доказательств тому, что сын узнал о смерти своего отца раньше процесса о признании недостойным наследником. Да, сыну доставили извещение о смерти в почтовый ящик, но это было в Тольятти, а сын тогда уже переехал в Москву.

Татьяна Солодова не согласилась с решением о восстановлении срока и пожаловалась в Верховный суд. 

Нужно было общаться с отцом

Коллегия ВС по гражданским делам отменила решения нижестоящих судов. Тройка судей под председательством Татьяны Назаренко не согласилась с тем, что для пропуска срока были уважительные причины. Чтобы восстановить срок, нужны доказательства, что наследник не знал и не должен был знать о смерти наследодателя по объективным и независящим от него обстоятельствам, напомнил ВС.

Гражданская коллегия подчеркнула: незнание о смерти наследодателя – это не повод восстановить срок для принятия наследства.

У Сергея Солодова была возможность поддерживать отношения с отцом, интересоваться его судьбой и состоянием здоровья. При «должной осмотрительности и заботливости» он мог и должен был узнать о смерти своего отца, открытии наследства, о действиях наследников в отношении имущества. Но вместо этого он предпочел не отвечать на звонки и скрывать свой адрес от оставшихся в Тольятти родственников, обратил внимание суд.

Потребители

«Нежелание поддерживать родственные отношения с наследодателем и отсутствие интереса к его судьбе ни закон, ни Пленум не относят к уважительным причинам пропуска срока для принятия наследства», – указали судьи.

С учетом этого ВС отменил решения нижестоящих судов по иску Сергея Солодова к своей бабушке и вернул спор о сроках на новое рассмотрение в Автозаводский районный суд.

Мнения экспертов

Опрошенные «Право.ru» юристы считают, что ВС в этом споре проявил последовательность в повторении своих же позиций. «Определение не выбивается из общей практики по этой категории дел, а скорее наоборот выравнивает ее, направляя по пути единообразного применения законодательства о наследовании», – отметила Наталья Корнилевская, адвокат адвокатской конторы Федеральный рейтинг. группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Уголовное право × . По словам эксперта, главный вывод ВС в этом деле – в том, что перечень уважительных обстоятельств для пропуска срока, прописанный в ст. 1154 Гражданского кодекса, является исчерпывающим и не должен толковаться расширительно. Позиция ВС по этому делу защитит интересы членов семьи наследодателя и близких наследодателю, уверена адвокат Анастасия Расторгуева.

Светлана Иванова из Федеральный рейтинг. группа Семейное и наследственное право группа Комплаенс группа Управление частным капиталом группа Корпоративное право/Слияния и поглощения группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) × напоминает, что у опоздавших родственников все еще есть возможность вступить в наследство – для этого нужно получить нотариальное согласие от других наследников (п.

2 ст. 1155 ГК). Эксперт отмечает, что сейчас восстановить срок можно благодаря ссылке на «коронавирусные» ограничения. Такое обстоятельство «в подавляющем большинстве случаев» признают уважительной причиной, говорит Иванова и приводит в пример решения Наро-Фоминского городского суда по делу № 2-1810/2020 и Данковского городского суда по делу № 2-382/2020.

Источник: определение Верховного суда от 2 февраля 2020 года по делу № 46-КГ20-28-К6.

*Фамилия и имена участников спора изменены.

Как оформить уход за стариками за квартиру? Особенности и варианты сделки

Юридическая консультация > Наследство > Оформление наследства > Как оформить уход за стариками за квартиру? Особенности и варианты сделки

Нередко пожилые люди в конце жизни остаются совершенно одинокими, в то время как им требуется постоянный уход. Одним из выходов в этой ситуации является поиск людей, готовых обеспечивать уход за стариками за квартиру, которая перейдет в их собственность после смерти пожилого человека.

Из-за явной коммерческой составляющей такая сделка вызывает много споров: некоторые считают ее аморальной, некоторые, наоборот, поддерживают идею, позволяющую молодым получить собственное жилье без многолетних выплат ипотеки.

Юридические аспекты предоставления ухода за квартиру

Когда у стариков нет родственников, опекуны становятся родными людьми

Самый главный вопрос при такой сделке: как защитить свои права и гарантировать исполнение обязательств после смерти пожилого человека? Сами старики тоже ищут вариант юридического оформления, который гарантировал бы защиту их прав, чтобы не оказаться без жилья в самом конце жизни из-за действий мошенников.

Многие боятся таких сделок из-за появляющихся в прессе сообщения о «черных риелторов», заставляющих стариков отдавать квартиры под воздействием угроз, а также об убийствах и издевательствах вместо пожизненного ухода.

Проблема действительно существует, однако закон предусматривает несколько вариантов оформления подобной сделки, и при которых будут максимально защищены права обеих сторон. Это договор дарения, завещание, договор об иждивении, купля-продажа с правом проживания и еще некоторые варианты, пи которых квартира переходит в собственность другого человека, однако прежней владелец сохраняет на нее часть прав.

Самое главное: договор не должен основываться только на честном слове. Какими бы доверительными ни были отношения людей, столь сложные вопросы лучше согласовать на бумаге с обязательным нотариальным оформлением. После смерти пожилого человека получателю придется столкнуться с наследниками, и нужно обладать достаточным набором доказательств, чтобы воля прежнего владельца действительно была исполнена.

Наименее надежные варианты передачи права на квартиру

Часто пожилые люди становятся жертвами мошенников

Среди распространенных вариантов юридического оформления ухода за стариками в обмен на последующее получение квартиры можно выделить более и менее надежные. Для начала рассмотрим подробно, каких договоров лучше избежать, чтобы максимально обезопасить себя от мошенничества с той или другой стороны:

• Договор дарения, заключенный при жизни дарителя. Это самый опасный вариант для самого пожилого человека: есть немало примеров, когда сразу после оформления документов получатель квартиры просто выгонял старика на улицу, и при этом формально он оказывался правым. Договор дарения с правом перехода собственности только после смерти владельца будет признан в суде ничтожным: в этом случае имущество будет передаваться по завещанию или по праву наследования, установленному законом.
• Завещание на имя того, кто будет ухаживать за стариком. Этот вариант, напротив, опасен для будущего получателя квартиры. Завещание можно уничтожить в любой момент, а на пожилых людей достаточно легко повлиять. Любой родственник может уговорить бабушку или дедушку отказаться от завещания, после чего человек, потративший годы жизни на уход, останется ни с чем. Кроме того, после смерти завещателя наследники могут оспорить его волю, в этом случае грозит долгое судебное разбирательство с непредсказуемым результатом.
• Договор купли-продажи, в который вписывается условие о пожизненном проживании продавца. С одной стороны, это достаточно удобный вариант, так как продавец в любом случае не останется на улице. С другой стороны, такое решение совершенно не гарантирует пожизненного ухода за стариком. Более того, покупатель вправе как угодно распоряжаться купленным имуществом, например, перепродать его или сдать в аренду другим людям.

Таким образом, подобные варианты договоренностей не гарантирует соблюдения прав и интересов сторон. Закон в этом случае не позволяет контролировать выполнение обязательств по уходу и исполнение воли умершего о передаче имущества определенному лицу. Если такие договоренности заключаются, они основываются только на честном слове и создают широкое поле для деятельности мошенников.

При выявлении мошенничества закон часто встает на сторону пожилого человека и отменяет сделку, если доказано, что владелец квартиры был введен в заблуждение. К сожалению, найти доказательства этому удается далеко не всегда, поэтому лучше не рисковать.

Передача права на квартиру по договору пожизненной ренты

Оформление ренты — один из самых удачных вариантов

Один из наиболее надежных вариантов для стариков, желающих обеспечить себе достойный уход в последние годы жизни – оформление ренты. Это договор, по которому квартира или другое жилое помещение переходит в собственность плательщика ренты, а он обязуется пожизненно выплачивать определенное содержание получателю ренты или ухаживать за ним с обеспечением заботы и медицинской помощи.

Все условия предоставления ренты должны быть подробно прописаны в договоре, для его составления настоятельно рекомендуется обратиться к квалифицированному юристу. Для участников сделки такая договоренность выгодна по нескольким причинам:

• Квартира сразу переходит в собственность плательщика ренты. Если пожилой человек внезапно умрет, право собственности считается уже оформленным, и это гарантирует полную защиту от любых претензий наследников.
• Получатель ренты (прежний владелец квартиры) обеспечен гарантированным содержанием до конца жизни в установленном размере. Если плательщик ренты не справится со своими обязательствами или не будет обеспечивать должного ухода старику, тот вправе расторгнуть договор, и жилье снова вернется в его собственность.
• В договоре можно подробно прописать условия предоставления ренты. Это все параметры, понимаемые под словом «Уход», также можно прописать обязательство предоставления ритуальных услуг пожилому человеку после его смерти.

Для тех, кто действительно готов ухаживать за стариками в течение нескольких лет, это вполне выгодное решение. Однако есть и важный минус: размер содержания обычно указывается в количестве МРОТ, а этот параметр может значительно вырасти за несколько лет. Если плательщик ренты не сможет выплачивать такую сумму рентополучатель вправе расторгнуть договор, при этом никто не компенсирует плательщику сумму, потраченную за все прошедшие годы.

Во многих ситуациях договор в любом случае приходится основывать на доверительных отношениях. Рента лишь гарантирует обязательный переход квартиры в окончательную собственность плательщика после смерти рентополучателя, но для этого придется в течение многих лет выполнять все установленные требования.

Договор пожизненного содержания с иждивением

В домах для престарелых предоставляется только минимальный уход

Вариант заключения договора пожизненного содержания с иждивением имеет и плюсы, и минусы. Если рента чаще всего предполагает именно денежное содержание или покупку продуктов питания и прочих товаров на эквивалентную сумму, то договор иждивения позволяет обязать получателя квартиры именно ухаживать за прежним владельцем.

Однако сложнее отслеживать исполнение договоренностей: если получатель не исполняет своих обязательств по уходу за пожилым человеком, доказать это можно только по показаниям соседей или родственников, хотя такие доказательства суд далеко не всегда принимает во внимание. Кроме того, к сожалению, нередки случаи, когда недобросовестный получатель способствует преждевременному уходу старика из жизни вследствие плохого питания, ухода или неоказания медицинской помощи.

Единственный вариант, когда такая сделка действительно будет соответствовать ожиданиям – взаимная договоренность, основанная на доверии и хороших отношениях. Такой договор обеспечивает все права получателя после смерти пожилого человека, по договору квартира переходит в полную собственность без каких-либо претензий от наследников.

Если люди хорошо знакомы и находятся в хороших отношениях, договоренность станет действительно хорошим выходом для старика и выгодным решением для ухаживающего получателя.

Где рентодатель и рентополучатель могут найти друг друга?

Найти добросовестных людей старикам совсем непросто!

Одна из проблем, с которой могут столкнуться люди, желающие получить или передать квартиру в обмен на уход – поиск подходящего варианта. Размещать обычное объявление в интернете или в газете просто опасно: на него могут откликнуться любители легкой наживы, готовые просто обмануть старика и забрать его собственность.

С другой стороны, для плательщика ренты откликаться на объявление тоже небезопасно: он может взвалить на себя непосильную ношу и в итоге остаться ни с чем. Другой вариант – обращаться по рекомендациям друзей, знакомых и родственников. Обычно это более надежное решение, однако внезапно могут появиться забытые родственники, тоже претендующие на квартиру.

Как в этом случае повернется ситуация, предсказать невозможно, часто дело заканчивается решением суда. Поиск по объявлениям и через друзей потребует очень много времени, и тем, кто хочет получить собственное жилье в обмен на уход за стариками, придется приготовиться к многочисленным отказам.

Есть и еще один вариант – государственная рента. В этом случае пожилой человек чаще всего переезжает в дом престарелых на государственное обеспечение до конца жизни, и после смерти его квартира становится имуществом муниципалитета. Обычно этот вариант используется, если никаких родственников и наследников нет, и имущество впоследствии все равно будет признано выморочным.

Правоотношения с государством нельзя назвать идеальными: обычно в домах престарелых предоставляется только минимальный, самый необходимый уход, и сложно рассчитывать на настоящую заботу. С другой стороны, это самый надежный вариант, при котором права стариков гарантированно защищаются законом.

Решение проблемы осложняется и несовершенством законодательства. В отличие от европейских стран, в России нет четко прописанного стандарта ухода за пожилыми людьми, кроме того нередко они становятся жертвами квартирных мошенников из-за слишком большой доверчивости. Однако есть и немало примеров вполне удачного совместного проживания с последующей передачей имущества в собственность, и таких случаев становится все больше.

Уход за пожилыми людьми в надежде унаследовать их жилье: к чему нужно быть готовыми — в видеоматериале:

Заметили ошибку? Выделите ее и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить нам.

Поделиться

ВКонтакте

Класс

WhatsApp

Telegram

    

Спасти бабушку – сохранить квартиру

Старики – легкая добыча. Умудренные жизнью, но неожиданно уязвимые, если уделить им внимание и пообещать легкой жизни. Мошенники пользуются этой особенностью и иногда пытаются отнять единственное, что есть у пожилых – их дом.

Российское МВД не ведет статистики, демонстрирующей долю преступлений, связанных с недвижимостью пожилых людей. Во всяком случае, именно так ЦИАН.Журналу заявили в пресс-службе ведомства.

«Видов мошенничества – огромное количество, – признался представитель пресс-службы. – Тут и обещание пожизненной ренты в обмен на квартиру, и уговоры разменять более дорогой вариант на более дешёвый… Причём происходят такие случаи не только с пожилыми, но и с людьми всех возрастов. Если мы будем разбираться и классифицировать преступления по категориям, мы уйдём в своей аналитике слишком далеко».

Юрист Сергей Вишняков, специализирующийся на безопасности сделок с недвижимостью, признал, что в последнее время в московском регионе новости о таких случаях стали появляться реже – возможно из-за повышения юридической грамотности как стариков, так и их родственников, наученных на чужом горьком опыте. Впрочем, о том, чтобы подобные случаи совсем сошли «на нет» говорить пока не приходится, а раз так, не грех и повторить.

Признаки мошенников

«Фонд «Благотворительное общество «Адреса милосердия» выпустил специальную методичку, которая получила название «Бабушки против мошенников. Основы безопасности жизнедеятельности для пенсионеров». В ней даются подробные советы о том, как избежать неприятностей, связанных с мошенничеством. Советы отлично работают и в случаях с квартирным мошенничеством.

Распознать, что перед вами — не чистый на руку человек, несложно: «Основные приемы, которые используют мошенники: запугивание, напор, нереальные обещания «всего и сразу» и решение надо принять немедленно», следует из методички. Кроме того, к подозрительным признакам следует отнести и излишнюю необоснованную заботу с порой преувеличенным сочувствием. В иных случаях пожилого человека могут начать запугивать: «страх парализует волю и отключает критическое мышление, а умелые манипуляторы используют это в своих корыстных целях».

Обработка при этом очень энергичная: человека ни на минуту не оставляют без внимания и участвуют в его жизни почти постоянно. Часто при мошенничестве с пожилыми людьми участвуют несколько человек.

Еще один признак – нереальные обещания: пятизвездочные пансионаты с мишленовскими шеф-поварами и геронтологическими спа-процедурами крайне редки в наших палестинах. А значит, рассчитывать, что старика в обмен на квартиру переселят в такие роскошества – наивно.

Сюда же следует отнести предложения, связанные с подписанием «чисто формальных» бумаг: маскироваться под них может и дарственная. Аргументировать мошенники умеют: обычно они наступают на больные мозоли – маленькие пенсии, плохое здоровье и отсутствие внимания со стороны тех, от кого его хотелось бы получать побольше (тут можно иметь ввиду как родственников, так и, например, участкового терапевта).

Серьезным поводом задуматься должна стать и срочность принятия решения: мошенникам важно не дать успеть опомниться или посоветоваться с близкими. Так что повод заподозрить неладное — наличие в лексиконе новых друзей таких слов как «срочно», «немедленно», «только сейчас», «последний день».

1001 способ обмануть

Свои комментарии по теме есть и у самих сотрудников правоохранительных органов. В брошюре «Моя экономическая безопасность» полицейские признают, что чаще всего граждан пытаются лишить их накоплений при покупке жилья (и особенный риск представляют собой покупки «котлованов»). Впрочем, мошенничеств, не связанных с долевым строительством тоже хватает: преступники не гнушаются обманывать и пожилых людей, подчас лишая их единственного жилья, признают полицейские.

Еще один вариант мошенничества, на который нередко клюют пожилые – фальшивые деньги, которыми, например, можно расплатиться при липовом размене их реальной «двушки» на «однушку» с доплатой. В такой ситуации пострадавший останется и без жилья, и без денег, объясняют полицейские.

«Рядовую подделку несложно опознать, намочив купюру: чтобы внедрить внутрь металлизированную полосу, мошенники склеивают банкноты из двух частей, а клей боится влаги», – говорят силовики. Самый надежный способ защититься от подделок – получать деньги только в банке. Там наличные проверяют специальными приборами.

Сюда же следует отнести предложения, связанные с подписанием «чисто формальных» бумаг: маскироваться под них может и дарственная. Аргументировать мошенники умеют: обычно они наступают на больные мозоли – маленькие пенсии, плохое здоровье и отсутствие внимания со стороны тех, от кого его хотелось бы получать побольше (тут можно иметь ввиду как родственников, так и, например, участкового терапевта).

Чаще всего в мошеннических схемах фигурируют одинокие старики, говорит эксперт ЦИАН.Журнала Сергей Вишняков.

«Мошенники отслеживают их. Нередко при этом используются органы соцзащиты или другие ведомства, которые хоть как-то связаны с незащищенной категорией населения».

Чаще всего мошенники начинают с того, что втираются в доверие. Далее вариантов несколько, перечисляет Вишняков.

Во-первых, жертву можно споить, после чего получить на себя доверенность или даже заставить старика подписать договор в замутненном сознании.

Во-вторых, можно просто ухаживать за пожилым, приносить ему покупки из магазина, разговаривать, проявлять сочувствие. В итоге, получившие долю столь дефицитного внимания старики сами выписывают доверенность на продажу квартиры. Мошенники обычно успевают воспользоваться возможностью: быстро продают квартиру и получают деньги.

«Такой вариант я встречал и в Москве, когда две гражданки из зарубежья втёрлись в доверие к маломобильной женщине и убедили ее продать хорошую «трешку» в «сталинке», обещая потом купить меньшую квартиру. Оставшиеся деньги, согласно их обещаниям, стали бы хорошей прибавкой к пенсии», – вспоминает Сергей Вишняков.

Обезопасить бабушкуМетодичка Фонда «Адреса Милосердия» рекомендует пожилым людям взять в привычку не открывать дверь незнакомцам, не оформлять на свое имя банковских карт и не участвовать в конкурсах, лотереях и викторинах, если для этого требуется заполнить анкету, указывать свои паспортные данные и расписаться. Также важнейшей привычкой станет советоваться с близкими при принятии важных решений. И, наконец, никогда нельзя «подписывать договоры и другие документы, не прочитав их, даже если менеджер торопит». Если же документ уже подписан, следует убедиться, что его подмены (или подмены части страниц) не произойдет.

Чтобы свести все риски к минимуму, родственникам следует подстраховаться заранее: «Как минимум следует поставить в Росреестре запрет на совершение сделок без личного присутствия. Это очень помогает, – признает эксперт Сергей Вишняков. – Поставить такой запрет может исключительно собственник. Поэтому необходимо собрать своего пожилого родственника, довести его до МФЦ или до самого Росреестра (это зависит от региона) и написать заявление о запрете регистрации перехода прав собственности без личного присутствия собственника».

Иллюстрации: Дмитрий Максимов, Анна Чигарова

Депздрав и Депсоцзащиты держат на контроле ситуацию с бабушкой, которую якобы после выписки оставили у подъезда

По факту публикации в СМИ и социальных сетях о ситуации с бабушкой, которую якобы оставили у подъезда, Департамент здравоохранения и Департамент труда и социальной защиты населения Москвы оперативно разобрались в ситуации и выступают с разъяснениями.

Пациентка проходила лечение в ГКБ им. О.М.Филатова с 9 по 23 октября. В больницу она была доставлена по скорой помощи с подозрением на инфаркт миокарда и коронавирусную инфекцию, была обездвижена в связи с недавним переломом бедра (оперативное лечение не показано в силу давности перелома и возраста пациентки). В ГКБ 15 получала полный комплекс лечения в связи с коронавирусом, сопутствующими и хроническими заболеваниями.

При поступлении в медицинской документации указаны контакты для связи работника социальной службы. Соцработник была хорошо знакома пожилой женщине, так как она состоит на социальном обслуживании – и эта сотрудница более 10 лет доставляет ей продукты, оказывает помощь в приготовлении пищи, оплате коммунальных услуг, доставке лекарств и т.д.

Во время нахождения в больнице пациентка неоднократно говорила о выписке домой, и накануне выписки заведующая отделением из больницы связалась с соцработником и сообщила о получении двух отрицательных тестов на коронавирус.

Социальный работник встретил бабушку у подъезда, санитар и водитель подняли пациентку на 10-й этаж. Не обнаружив ключей от квартиры, они предложили отвезти ее обратно в больницу, но бабушка категорически отказалась. Сразу же социальный работник позвонила сыну пожилой женщины, которого она тоже хорошо знает. После того, как удалось дозвониться до сына, служба МЧС в его присутствии взломала дверь.

Все это время санитар и соцработник находились рядом с пациенткой. Соцработник кормила, поила ее и разговаривала с ней.

После того, как бабушку занесли в квартиру, социальный работник и сын ее переодели, накормили и уложили спать. Ночью с бабушкой находился соцработник.

В настоящее время пациентка находится дома. Ситуация находится на контроле обоих Департаментов. Пациентка будет обеспечена регулярным медицинским наблюдением.

в Госдуме предложили закрепить права бабушек и дедушек на участие в воспитании внуков — РТ на русском

Сейчас в России в ситуациях, когда воспитанием детей занимаются не мать и отец, а ближайшие родственники, к семье могут возникнуть претензии со стороны опеки. Дело в том, что права бабушек и дедушек на нахождение с внуками не закреплены на законодательном уровне. Иногда даже дети, лишившиеся родителей, не могут остаться с близкими родственниками и находятся в соцучреждениях до решения вопроса об опекунстве. В начале октября на рассмотрение в Госдуму был внесён законопроект, призванный решить подобные проблемы.

Сейчас в российском законодательстве никак не закреплены права бабушек и дедушек на воспитание собственных внуков. Уход за детьми — это прерогатива родителей, только они являются законными представителями своих детей. И если вдруг мама и папа по тем или иным причинам не могут заниматься ребёнком, его скорее отправят в соцучреждение, чем передадут ближайшим родственникам.

Возвращения собственных внуков бабушкам и дедушкам приходится добиваться через суды. При этом даже близкие родственники оформляют опекунство на тех же основаниях, что и совершенно посторонние для детей люди. А судебные тяжбы иногда длятся годами.

Борьба за внуков

Жительница Нижнего Новгорода Наталья Шехловицкая на протяжении года боролась за своих внуков, когда умерла их мать. После похорон находившихся у бабушки детей забрала опека — женщина утверждает, что их отбирали силой.

«Приехала комиссия, и у меня буквально вырвали из рук младшего ребёнка, сказав, что мальчика якобы надо срочно отправить в больницу на осмотр. На следующий день забрали и старших: отец, который детьми давно не интересовался и не жил с ними, приехал в школу, и старшую девочку обманным путём заставили подписать документы о согласии жить с папой, у которого давно другая семья. Ту же схему провернули со старшим мальчиком. Детей запугали, сказав, что они попадут в детдом, если не подпишут документы», — рассказывает RT Шехловицкая. 

Наталья на протяжении года боролась за статус опекуна — всё это время старшие дети провели в интернате, а младшего отправили в дом малютки, оформив как круглого сироту.

Ещё до вынесения официального решения о назначении бабушки опекуном мальчику нашли усыновителей из Москвы — Наталья подчёркивает, что, если бы внука успели забрать новые родители, она бы его больше никогда не увидела.

«Я сейчас смотрю на Серёженьку (младший ребёнок. — RT) и думаю: ну вот как бы я могла его отдать каким-то незнакомцам? С самого его рождения я с ним рядом находилась, он меня сейчас мамой называет. Судебные процессы, чтобы вернуть всех детей в родную семью, длились целый год. Пока я бегала по судам, внуки жили с чужими людьми. В интернате, куда отправляли старших детей, им было очень тяжело, но мне хотя бы разрешали иногда забирать их на выходные. А младшего отдали ровно через год», — вспоминает Шехловицкая.

О судах и бюрократическом аде, через которые ей пришлось пройти, Наталья до сих пор вспоминает с содроганием. По её мнению, у детей, потерявших родителей, должна быть возможность оставаться с родными.

«Бабушки и дедушки — это самые близкие для детей люди. И они уж точно дадут собственным внукам больше, чем какие-то посторонние», — подчёркивает собеседница RT.

• РИА Новости
• © Владимир Песня

«Детей не получите»

В некоторых случаях детей, однажды изъятых из родной семьи, уже не удаётся вернуть родственникам. С такой проблемой в RT обращалась жительница Московской области Светлана Журавлёва. Её 33-летнюю дочь Юлию ограничили в правах на троих детей в 2017 году — старших поместили в приёмную семью, а младшего сына, страдавшего ДЦП, отправили в специализированный интернат.

Спустя год после изъятия детей их мать выполнила все требования опеки и попыталась восстановить родительские права, но ей отказали, а затем и вовсе завели на женщину уголовное дело, обвинив сначала в избиениях восьмилетнего сына, а после — в приставаниях к ребёнку. Когда Юлия оказалась в СИЗО, её мать пыталась оформить опеку над своими внуками, но ей не позволяли не только забрать детей, но даже увидеться с ними. А потом в интернате, куда поместили младшего сына Юлии, Светлану огорошили известием: «Ребёнок умер, его похоронили пять дней назад».

«Более двух лет я боролась за детей, и у меня ничего не получилось. Опека мне прямо сказала: «Вы никогда их не получите», — утверждает Светлана. — При этом условия у меня отличные, есть трёхкомнатная квартира, и я в состоянии ухаживать за собственными внуками».

В 2018 году Юлию Журавлёву приговорили к 12 годам лишения свободы. Двое её старших детей так и остались в приёмной семье, видеться с бабушкой им запрещают.

По словам Светланы, сейчас её внуков в одиночку воспитывает женщина, с которой живут двое родных и ещё четверо приёмных детей.

«В квартире этой семьи условия проживания ужасные, там прописаны 12 человек, но опеку это не волнует. В суде мне сказали, что старшие дети сами не хотят со мной жить. Но старшему мальчику сейчас 11 лет, а девочке четыре года. Я не понимаю, как они могли сказать, что «не хотят» жить с собственной бабушкой?» — говорит женщина.

Шанс на решение проблемы

Однако в скором времени ситуация с правами бабушек и дедушек в отношении собственных внуков может измениться: 6 октября на рассмотрение в Госдуму был внесён законопроект, содержащий важные поправки в Семейный кодекс и закон «Об опеке и попечительстве».

Законопроект, в частности, предполагает, что у бабушек, дедушек и других близких родственников, находящихся в процессе оформления опеки, не должны забирать детей до вынесения судебного решения.

По словам автора законодательной инициативы, депутата Госдумы Натальи Костенко, это регулирование будет действовать и в случае гибели родителей ребёнка. 

Сейчас по закону таких детей должны помещать в соцучреждение до принятия решения об опекунстве, то есть разлучать с родными на неопределённый срок. В беседе с RT правозащитник Борис Альтшулер уточнил, что попытки защитить интересы таких детей уже предпринимались: сравнительно недавно в России ввели понятие «гостевой режим», когда дети могут временно проживать у ближайших родственников, которые ещё не являются их опекунами официально. 

По мнению Альтшулера, законодательное закрепление правового статуса бабушек, дедушек и других ближайших родственников детей — правильная инициатива.

«То, что в нашем Семейном кодексе этого нет, является одним из его больших провалов. Важно, чтобы не только бабушки и дедушки, но и другие ближайшие родственники имели право находиться рядом с ребёнком», — считает правозащитник.

Собеседник RT добавил, что органы опеки в большинстве случаев всё же стараются оставить ребёнка с родными. Исключением обычно становятся те ситуации, когда ближайшие родственники — «очень пожилые либо есть другие формальные признаки, по которым применять «гостевой режим» нельзя». Альтшулер отмечает, что новый законопроект позволит «привести закон в соответствие с общепринятой практикой» и исключить ситуации, когда ребёнка забирают у родственников под надуманными предлогами.

Также по теме

«Нам даже не позволили высказаться»: в Петрозаводске опека не отдала ребёнка родным и направила его в приёмную семью

30-летний житель Петрозаводска Алексей Шевченко добивается возвращения своего сына Богдана. Мальчик жил с бывшей женой Шевченко, но её…

Поправки, внесённые на рассмотрение в Госдуму 6 октября, также касаются возможности бабушек и дедушек присматривать за собственными внуками или, например, сопровождать их в поездках по России.

Дело в том, что сейчас, если ребёнок временно проживает у родственников, поскольку его мама и папа находятся в отъезде или на работе, у опеки могут возникнуть вопросы к родителям ребёнка, а в случае если это происходит систематически, их могут лишить родительских прав. Это может касаться даже банальной ситуации, когда бабушка забирает внуков из школы.

Чтобы законно находиться с ребёнком и представлять его интересы, родственники вынуждены оформлять опеку. Некоторые также составляют нотариальные доверенности на детей, однако, по словам юристов, формально подобные документы не имеют никакой юридической силы. Причём опеку родственникам приходится оформлять ровно на тех же основаниях, что и совершенно посторонним людям — с тем же количеством бумажной волокиты и справок. Изменения в законодательстве могут облегчить жизнь таким семьям.

Нижегородский адвокат Альбина Волкова занимается вопросами опеки уже 12 лет, именно она помогала Наталье Шехловицкой оформить опеку над внуками и вернуть их в родной дом. Волкова считает, что предложенные поправки позволят избегать случаев, когда детей разлучают с их родными.

«Надо вносить в закон чёткие определения, что можно и что нельзя. Поправку в закон надо вносить обязательно, ведь в ситуациях, когда дети теряют родителей по тем или иным причинам, естественно, в интересах ребёнка — остаться в кругу родных и близких людей. Для бабушек и дедушек процесс оформления опеки над собственными внуками должен, на мой взгляд, проходить по максимально упрощённой схеме», — уверена Волкова.

По её мнению, важен не только новый закон, но и то, как его будут соблюдать органы опеки, ведь сейчас именно они принимают решение о проживании ребёнка с ближайшими родственниками до официального назначения опекуна.

Рецензия Кита Гессена «Ужасная страна» — проницательный портрет России | Художественная литература

Кажется, существует неписаный закон о публикации, который гласит, что книги о России и бывшем Советском Союзе должны иметь самые мрачные названия: Долгое похмелье , Последний человек в России , Могила Ленина , Жатва скорби , Народная трагедия . Русские писатели начали это, конечно, еще в 19 веке, с De mons , Dead Souls и The House of the Dead .Судя по названию и родословной автора, переводившего «Обжигающие Голоса из Чернобыля » Светланы Алексиевич, можно подумать, что A Terrible Country может напоминать произведения писателя П.Г. Вудхауза Владимира Брусилова: «серые этюды безнадежных страданий, где ничего не происходило до страницы триста восемьдесят, когда мужик решил покончить жизнь самоубийством ».

Фактически, второй роман Кита Гессена — это очень забавный, проницательный, раздраженный, любящий и своевременный портрет страны, которую его автор явно хорошо знает.В нем рассказывается история Андрея Каплана, как и Гессена, воспитанного в США сына русских эмигрантов, который возвращается в Москву, чтобы заботиться о своей восьмидесятилетней бабушке Бабе Севой. На дворе 2008 год, Андрею 33 года, он симпатичный болван, который только что расстался со своей девушкой и не может добиться успеха в своей академической карьере. Андрею, знатоку русской литературы и истории, не хватает твердой сосредоточенности и способности к специализации, которые впечатляют приемные комиссии. Один из менее благородных мотивов его возвращения в Москву — поиск материалов для исследований у его бабушки.Или, как выразился его научный руководитель: «Она расскажет вам истории об СССР. Вы можете вплетать их в сказку современности. Это дерьмо золото, друг мой. Людям нравится это дерьмо ».

Этому плану тут же помешали: у Бабы Севой начинающееся слабоумие, он почти не может вспомнить, кто такой Андрей, не говоря уже о том, чтобы вспомнить эпизоды советской истории ХХ века, подходящие для тезисов. «Это ужасная страна», — говорит она Андрею по прибытии, и это становится ее девизом. «Почему ты вернулся?»

В серии глав с названиями, играющими условности романов XVIII и XIX веков — «Я болею», «Шипалкин мешает моим планам», «Моя бабушка падает с лестницы» — Андрей рассказывает о комических оскорблениях. его новой жизни с выигрышной неформальной откровенностью. Его свободный русский язык и обязательства перед бабушкой влекут его в уголки огромного города, куда посторонние никогда не проникают. Он играет в хоккейные матчи в бескрайних пригородах Москвы, пытается договориться о свидании, вынужден полагаться на фрагментированную систему здравоохранения и встречает молодых, сломленных россиян, ведущих свою жизнь в безжалостном городе, который поклоняется богатству и власти. Он удивляется, что ему не нравятся состоятельные русские либералы, которых он встречает в их неформальной штаб-квартире, в кафе «Жан-Жак». «Оказалось, они ненавидели Россию.Они вроде как жили здесь. Но они вроде как жили где-то в другом месте ». Они, в свою очередь, свысока смотрят на обедневшего Андрея. «Я не думаю, что ты годишься для этого», — говорит ему один из них. «За Россию».

Россия — сложный предмет, но Гессен сочетает проницательный анализ с обезоруживающе глупым стилем прозы: «Это место отстой. И это отстой совсем не так, как я ожидал. Что случилось с страшной диктатурой? Что случилось с кровожадным режимом? Я думал, что меня арестуют, но никто не собирался меня арестовывать.На меня всем было наплевать. Я был слишком беден для этого ». Фактически, опыт Андрея в Москве перевернет многие из этих представлений — не в последнюю очередь о том, что его никто не собирается арестовывать.

Освежающее безыскусное письмо противоречит глубокому пониманию России, ее истории и литературы. Андрей многозначительно отвлекается от русского как литературного языка, ругани, такси, водопровода, хоккея с шайбой и роли мировых цен на нефть в распаде Советского Союза. Более того, похоже, что сам роман сформирован предками страны.Его едкая проза от первого лица чем-то обязана писателю Сергею Довлатову. И отношения в своей основе — между молодым человеком и старухой, воплощающими эпическую и неоднозначную природу самой России — подмигивают повторяющейся теме художественной литературы страны, от «Пиковой дамы» Александра Пушкина до Преступление и наказание. , к причудливому рассказу Даниила Хармса «Старуха». В то же время Баба Сева чувствует себя человеком, а не символом, и ее падение в слабоумие после того, как она пережила превратности необычной жизни, вызвано большой любовью и особым вниманием.

Ужасная страна запечатлел момент, когда высокие цены на нефть, экономическая уверенность и сильный рубль сделали Москву еще более устрашающей, чем обычно, для посторонних. Дмитрий Медведев был президентом, и предварительная либерализация казалась возможной. Десять лет спустя все по-другому, но, как ни странно, то же самое. Путинизм перешел в фазу барокко. Симпатичные протестующие, с которыми дружит Андрей, увидели, что их момент приходит и уходит.

Очень жаль, что этот проницательный роман появляется как раз в тот момент, когда спазм интереса к региону, вызванный последним чемпионатом мира, начинает утихать.Если последние два странных года чему-то нас научили, так это тому, что Россия никогда не имеет значения. Интересно, сколько еще одурманенных шпионами, наклонных выборов и политических убийств потребуется, чтобы остальной мир осознал, что по экзистенциальным причинам было бы разумно уделить этому немного более последовательное и детальное внимание. Ужасная страна было бы отличным и интересным местом для начала.

Последний роман Марселя Теру — «Секретные книги» (Фабер). Ужасная страна опубликована Фицкарральдо.Чтобы заказать копию за 11,04 фунта стерлингов (рекомендуемая розничная цена 12,99 фунтов стерлингов), перейдите по адресу guardianbookshop.com или позвоните по телефону 0330 333 6846. Бесплатная доставка по Великобритании на сумму более 10 фунтов стерлингов, только онлайн-заказы. Минимальная цена заказа по телефону составляет 1,99 фунта стерлингов.

Переосмысление России с писателем «Ужасной страной» Кейт Гессен

КОГДА ДОЛЖНО ДОБИТЬСЯ к рекомендательной пословице «напишите, что вы знаете», Кит Гессен может быть мальчиком с плаката.

В его первом романе Все грустные молодые литераторы (2008) рассказывается о трех хорошо образованных выпускниках колледжа, отчаянно пытающихся добиться успеха в беспощадном литературном мире Нью-Йорка.Его сюжет и персонажи широко интерпретировались как автобиографические — постгарвардская траектория рассказчика, которого также зовут Кейт, полностью совпадает с траекторией Гессена.

Десять лет спустя журналист и соучредитель n + 1 возвращается к художественной литературе с другим рассказчиком, вольно основанным на его более молодом я. Ужасная страна следует за американским ученым, родившимся в Москве, Андреем Капланом, который возвращается на родину в разгар финансового кризиса 2008 года, потому что его самодельный старший брат вызвал его заботиться об их бабушке Севе, энергичной 89-летней девушке. -старый с прогрессирующим слабоумием.Андрей борется с культурным шоком в стране, которую, как ему казалось, он знал, и с обязанностями постоянно ухаживать за стареющим родственником, который его больше не знает. Это сюжетная линия, почерпнутая непосредственно из личной истории: Гессен — американский писатель и редактор, уроженец Москвы, который однажды оказался в аналогичном затруднительном положении. Оба мужчины — автор и литературный аватар — надеются создать пригодный для публикации материал, несмотря на обстоятельства.

Знакомство Гессена с причудами своей родины и его часто неуклюжая навигация по стране — одна из сильных сторон романа: неадекватные способы, которыми Андрей пытается выразить свои чувства на русском языке , языке, нюансы которого ускользают от него с тех пор, как он вырос, разговаривая по-английски в Штатах; системы взяточничества, которые диктуют все уровни государственной службы, даже лечение в государственных больницах; укоренившиеся пережитки антисемитизма — в одной острой сцене соседская клика бабушек отвергает Севу из-за ее еврейского отчества, Эфраимовны.История Андрея может быть выдумкой, но ее правда рождена в реальности Гессена.

¤

ДЖЕЙН ГЕЙДУК: Расскажите мне немного о том, что вдохновило меня на создание этого романа.

КИТ ГЕССЕН: Я опубликовал свой первый роман, Все грустные молодые литераторы, , и когда вы публикуете свою первую книгу, вы думаете: «Это изменит мою жизнь сейчас, поэтому я не могу ничего написать. планы, выходящие за рамки публикации, было бы безумием ». Но оказалось, что это не изменило мою жизнь, поэтому в течение нескольких месяцев после выхода книги у меня не было особо много дел.Потом у меня была возможность поехать в Москву и позаботиться о бабушке, поэтому год жизни с бабушкой стал основой для книги.

Быть смотрителем за членом семьи очень сложно. В книге хорошо говорится о вине Андрея за то, что он так долго был вдали от нее, и о последующих взлетах и ​​падениях в их отношениях.

Бабушка Андрея не беспомощна: первую половину его пребывания здесь она может позаботиться о себе, и даже после этого еще может купаться сама, так что в масштабе всей тяжелой ситуации это не самое лучшее. трудный.Но, конечно, трудно жить с кем-то, кто не разделяет ваши интересы, не может слышать, что вы сказали, не может вспомнить, что вы сказали, когда они делают слышат, что вы говорите, и, что вполне понятно, хочет, чтобы вы быть там все время. Как обнаруживает Андрей, если ты все время пытаешься быть рядом, начинаешь сходить с ума. У вас также есть своя собственная жизнь, и люди считают, что на них работают разные балансы, но это зависит от вашей терпимости к тому, чтобы сидеть там. Это очень сложно, но вы научитесь лучше просто слушать и находить способ не обидеться, когда человек вас не слышит, не помнит или не заботится о том, что вы говорите.

То, что мне показалось трудным, — это то, что вы хотите относиться к человеку как к человеку — и, очевидно, это человек — и в обычных отношениях, если кому-то все равно, о чем вы говорите, вы бы сказали: «Почему? тебя не волнует, о чем я говорю »или« Почему ты не помнишь, что я сказал 10 минут назад », и в некоторой степени это нормально, даже полезно. Но если принять все эти вопросы очень близко к сердцу, это станет проблемой. И я так и не стал заботиться о своей бабушке.

Ну, еще сложнее, когда человек начинает терять часть своих умственных способностей в отличие от физических и становится чужим. В случае с Андреем он не только не видел свою бабушку много лет, но и ее воспоминания — фундамент, оставшийся от их отношений, — исчезают.

На эту тему много написано: «Что такое человек?» Человек — это его воспоминания о своем опыте и о том, что он делал в определенных ситуациях, и все это составляет его личность и характер.Поэтому, когда вы начинаете терять некоторые из этих воспоминаний, вы начинаете отбрасывать часть этой личности и характера, и все же они все еще остаются личностью, находящейся под этим.

В начале книги она не может вспомнить, кто он, потому что давно его не видела. К концу книги она не может вспомнить, кто он, потому что ее разум ушел. Но для него это совсем другой опыт, потому что он знает, что она действительно знает, кто он. Когда моя бабушка перестала вспоминать, кто я, это было душераздирающе.Но я не обиделась. Это был конец.

Как русско-американский иммигрант писать о стране, которая одновременно является вашей, а не вашей?

Отправляясь в Россию, Андрей рассчитывает — и я это уже много раз переживал — вернуться в лоно своей родины, а потом оказывается, что он гораздо больше американец, чем русский. Фактически, вы никогда не почувствуете себя таким американским, как когда вы приземлитесь в России и почувствуете, насколько она чужда.

Я был там много раз за эти годы, но в тот год мне было интересно написать еще один роман.Не все романисты такие, но я обычно смотрю на свой личный опыт и думаю: «Есть ли здесь что-то, из чего я могу сделать вымысел?» Но пока я был в России, я отключил это в своем сознании, потому что чувствовал, что не могу писать об этом месте, я недостаточно хорошо его знал, я не знал его достаточно глубоко. Я мог бы писать об этом в журналистике, потому что это якорь в фактах, и вы должны понимать, как эти факты соотносятся друг с другом. Когда вы журналист, очень полезно знать много нового.Но чтобы писать художественную литературу, нужен другой уровень знаний. С художественной литературой вам действительно нужно понимать не только биографии своих персонажей, но и разные вещи, которые могли бы с ними случиться, если бы они сделали другой выбор.

Когда я писал свою первую книгу, мне казалось, что я очень хорошо знаю всех в этой книге. Вы могли бы спросить меня о любом из них, и я мог бы рассказать вам о них все, и я думал, что просто недостаточно хорошо знаю этот [русский] мир, чтобы написать о нем роман. Опыт жизни с бабушкой и попыток немного выйти в мир сильно отличался от опыта Андрея, но это была та же идея — заводить друзей, встречаться с людьми и участвовать в русской жизни так, что только происходит со временем.Только после того, как это закончилось, это поразило меня как нечто глубокое, и необходимость уйти была очень болезненной для меня, моей бабушки и моих друзей. Итак, я понял, что я определенно знаю , что достаточно хорошо и могу использовать это как основу для построения мира, который входит в Россию, не претендуя на роль всеобъемлющего романа о российском обществе.

Я думал, что смогу обойтись без этого, я бы прочитал эту простую историю о парне, который отправился заботиться о своей бабушке, а затем прочитал бы 1000 книг.Я провел год в Центре Каллмана при Нью-Йоркской публичной библиотеке. У них есть стипендии, куда вы ходите каждый день, и вы можете заказывать неограниченное количество книг. Я просто сидел и читал столько, сколько мог, а затем пытался синтезировать все, что я узнал, в мини-эссе, некоторые из которых были довольно длинными. Есть версия книги, в которой она перемежается с невероятно длинными очерками по русской истории и литературе. Я прочитал его черновик, и это было нечитабельно. Так что я вырезал это, и некоторые из этих эссе теперь сжаты до предложения в A Terrible Country .

Определенно есть примеры переплетения рассказчика с историческими фактоидами, но он ученый, так что это правдоподобно.

Как только я понял, что это не годится для описания российского общества, мне пришлось сосредоточиться на том, что я могу сделать с бабушкой. Что я мог сделать с ее историей и с этими второстепенными персонажами? Могут ли они сыграть немного больше роли в книге?

Вы боретесь между тем, чтобы быть эссеистом / журналистом и писателем-беллетристом?

Вид.Одна из идей, связанных с эссе, которое я изначально написал, была: «О, я пишу эти эссе, и они публикуются в журнале, а затем проходит неделя, выходит следующий выпуск, и мое эссе, над которым я так много работал, перерабатывается. . » Так оно и есть, но я подумал: «А что, если бы я мог сплести их в повествование, и тогда они будут в книге, и люди останутся с ними навсегда!» Это была другая идея, но она не сработала.

Весь этот контекст, вплетенный в текущую версию, все еще работает, чтобы обогатить роман.

Но урок для меня был такой: я знал это, но думал, что смогу обойти это. Это всего лишь две очень разные формы письма и чтения. Как читатель, вы тоже относитесь к каждой из форм с разными ожиданиями. Эта фантазия о соединении этих вещей не сработала.

Роман также служит напоминанием о том, насколько защищены американские граждане, когда они уезжают за границу. Вы можете сделать что-то глупое в другой стране практически без последствий, в то время как граждане этой страны могут страдать до конца своей жизни, сделав то же самое.Вы видели проявление этой дихотомии на собственном опыте?

Что-то, что я видел много, это просто [нас, американцев], которые ходят туда и имеют эту странную двойную реакцию. С одной стороны, если вы общаетесь с эмигрантами в Москве, у вас постоянно возникают разговоры, в которых люди жалуются на Россию. И эта культура постоянных жалоб на Россию идет рука об руку с культурой указания россиянам, что им делать и как жить. Возможное политическое участие Андрея в России — это своего рода крайний случай, но вы часто видите, как довольно циничные американцы эмоционально вовлекаются в любую российскую сферу жизни, с которой они сталкиваются.

И отчасти это так: Россия запуталась, и люди спрашивают: «Почему эта страна не может исправить себя?» Они хотят помочь, поэтому люди становятся эмоционально вовлеченными, а затем уходят. Время от времени кто-то остается навсегда, но по большей части они уходят. Их переводят, или они получают лучшую работу, или пора домой. И есть тип человека, неспособного к размышлениям, который типа: «Я поехал в Россию, я пытался исправить это, но ничего не вышло — к черту русских». Такой, может быть, очень невнимательный человек — посол Америки в России! Однако большинство людей воспринимают это как личную неудачу.Вот и вся история.

Герои романа постоянно называют Россию ужасной страной, но в этом утверждении много относительности и сложности. Множество людей получают социально-экономические выгоды от тоталитарного режима и угнетения других людей — и те же самые люди могут не считать Россию ужасной страной. Это тонкая тема.

Для многих это нормально. Часто на самом деле средний класс наиболее громко жалуется на Путина, но объективно у них все в порядке.В более широком смысле, мы, , живем в ужасной стране, и все же мы живем своей жизнью. Этот процесс продолжения жизни может быть квазикриминальным — например, вы игнорируете все ужасные вещи, которые происходят. Но вы также должны продолжать жить своей жизнью, протестовать и делать все, что в ваших силах. Идея о том, что каждый в России лично постоянно притесняется Путиным, неверна, и это шок от поездки в Россию. Я читал в газете о том, как всех притесняли, а здесь они пьют свой шестидолларовый капучино — что происходит?

Вы упомянули путинистов — хоккеисты в книге такие.Он еще не полностью разработан, но ребята из команды Андрея — русские, у которых все хорошо, но им это не нравится. Это бизнесмены, которым не нравится Путин, но они понимают, как работает система, и будут работать в системе. Как говорит о них Андрей, они русские, и они не знают другого места, куда они могут пойти. Они собираются здесь жить и заставят это работать. Еще есть белая команда, которая всегда побеждает команду Андрея, и эти ребята такие же, но на самом деле они вроде как Путина.Потому что они придурки.

Когда вы видите, как в СМИ очерняют Россию в целом — или любую страну на самом деле — вы теряете из виду, чему верить? Особенно, когда приходили туда и смотрели их освещение в СМИ, а потом возвращались и смотрели наши, вы забываете, что реально?

Иногда я вижу что-то о России и Путине, и это неправильно, и я могу объяснить вам, почему это неправильно, но видеть это снова и снова — это очень мощно. Это особенно заметно в России, потому что гораздо яснее, что это пропаганда.Я был в России в 2015 году, и это происходит волнообразно, но в тот момент было много опасений по поводу НАТО. Я помню, как сидел в квартире моей тети и смотрел телевизор, и они говорили о рейсах НАТО, которые приближались к границе с Россией. Я подумал: «Боже мой, НАТО намеревается вторгнуться в Россию! Какое ужасное время приехать в Москву! » А потом вы возвращаетесь и понимаете, что на самом деле этого не происходит. Но это очень мощно, когда вы видите это по телевизору и думаете: «Зачем им лгать по телевизору? Зачем им это делать? »

А вы журналист и не понаслышке понимаете, как создается повествование в СМИ.

Да, я настроен очень скептически, но он очень мощный. Эффект, который здесь возникает, заключается в том, что вы начинаете думать о России как об этом доме ужасов, что, безусловно, для некоторых людей так и есть. Если тебя арестуют в России и ты начнешь проходить через систему, это ужасно. И это происходит сейчас чаще, чем в то время, которое описывается в романе. Людей арестовывают за сообщения в блогах и Facebook. Это действительно происходит. И все же, оказавшись здесь, вы теряете ощущение того, что большинство людей живут своей жизнью.Конечно, тоталитаризм проявляется не только со своими большими страшными клыками. В 1937 году были люди, которые занимались своей жизнью, в то время как других тащили в лагеря.

Вы не часто читаете о людях, которые просто продолжали жить своей жизнью.

Это сложно, потому что у вас была цензура. О советской жизни 30-х годов написано множество романов, но вы знаете, что он подвергается цензуре. Я действительно думаю, что были люди, которых не коснулись аресты, хотя они затронули миллионы людей.

Я думаю, что мы все сейчас это переживаем, когда у нас есть эти аргументы о Трампе. Трамп фашист? Живем ли мы сейчас при квазифашистском правительстве? И я лично чувствую — я так же отношусь к Путину — могло быть и хуже.

Это родственник. Для многих хуже.

Ну конечно. И это может быть фундаментальный спор между правыми и левыми — я не разрешил его. Но да, вы задаетесь вопросом: когда я узнаю [что мы живем при тоталитарном режиме]? Кто-нибудь собирается ударить в гонг?

¤

Джейн Гайдук — писательница из Нью-Йорка.

Как общие кухни в России помогли сформировать советскую политику: соль: NPR

Анна Матвеевна приехала в эту коммуналку в Петербурге в 1931 году, когда ей было 8 лет. Предоставлено Европейским университетом, Санкт-Петербург, Россия, Колгейтским университетом и Корнельским университетом. скрыть подпись

переключить подпись Предоставлено Европейским университетом, г.Санкт-Петербург, Россия, Колгейтский университет и Корнельский университет

В течение десятилетий после русской революции 1917 года большинство людей в Москве жили в коммунальных квартирах; семь или более семей собрались вместе там, где была одна, делили одну кухню и одну ванную комнату. Они были переполнены; печное пространство и еда были ограничены. По кухне были разбросаны веревки для белья, белье одной семьи капало на омлет другой.

В период индустриализации Советского Союза с 1920-х по 1950-е годы в Москву хлынули миллионы людей из сельской местности, и одной из целей нового правительства было обеспечение рабочих жильем.Он начал расселение людей в квартирах, которые были заняты богатыми или аристократами, изгнанными новым режимом.

«Коммунальная квартира была микрокосмом советского общества, — говорит Аня фон Бремзен, автор книги Освоение искусства советской кухни . «Люди из всех слоев общества, иногда абсолютные классовые враги, жили рядом друг с другом. Выражение было« заглушено ». На каждого человека было выделено 9 квадратных метров ».

Григорий (Гриша) Фрейдин, профессор русской литературы Стэнфордского университета, вырос в коммунальной квартире из 10 семей примерно в пяти кварталах от Кремля в 1940-х годах.«С одной стороны от моей комнаты был мужчина, который мыл трупы в местном морге. Были две комнаты, где мать и отец служили в КГБ. Потом была женщина, муж которой отбывает наказание за кражу хлеба из хлебозавод, на котором он работал ».

Сушка белья на коммунальной кухне в Москве. Предоставлено Европейским университетом, г.Санкт-Петербург, Россия, Колгейтский университет и Корнельский университет скрыть подпись

переключить подпись Предоставлено Европейским университетом, Санкт-Петербург, Россия, Колгейтским университетом и Корнельским университетом.

Сушка белья на коммунальной кухне в Москве.

Предоставлено Европейским университетом, г.Санкт-Петербург, Россия, Колгейтский университет и Корнельский университет

На кухне Фрейдина у каждой семьи был небольшой кухонный стол, на котором стояло несколько кастрюль и сковородок. Были две печи с четырьмя конфорками. Еду каждый готовил себе — щи, борщ со свеклой, картофель, гречневую крупу, отварную курицу.

Кухни стали источником напряженности и конфликтов. «Пять разных чайников, пять разных горшков, все помечены», — говорит Эдуард Шендерович, венчурный инвестор и русский поэт.«Когда отношения между соседями были особенно жесткими, на шкафах можно было увидеть замки».

Семьи готовят в быстрые, чередующиеся смены. «Они готовили на кухне, но практически никогда там не ели», — говорит Маша Карп, родившаяся в Москве и работавшая редактором русскоязычных репортажей BBC World Service с 1991 по 2009 гг. «Они шли со своими горшками по коридору и едят в их комнате «.

Дизайн переполненных кухонь

«Коммунальная кухня была зоной боевых действий», — говорит Александр Генис, российский писатель и радиожурналист.«В сталинскую эпоху [1928-1953] это было самое опасное место — кухня».

Шендерович соглашается: «Коммунальные кухни не были тем местом, куда можно было бы привести своих друзей. Думаю, это была одна из идей создания коммунальной кухни. За каждой коммунальной квартирой будет бдительный взор общества. Люди будут отчитываться по каждой. другое. Вы никогда не узнаете, кто будет докладывать «.

Но Аня фон Бремзен помнит, что были и товарищеские отношения. «Всегда была бабушка, которая позаботилась о детях и разделила немного котлет или салата Оливье .А когда начали распускать коммунальные квартиры, коммунальная кухня стала тем учреждением, которое многие люди фактически стали скучать ».

Причина, по которой советские власти считали кухни и частные квартиры опасными для режима, заключалась в том, что они были местом, где люди могли собираться, чтобы поговорить. о политике.

«Самой важной частью кухонной политики в ранние советские времена было то, что они хотели бы иметь дома без кухонь, — говорит Генис. — Потому что кухня — это что-то буржуазное .Каждая семья, если у нее есть кухня, имеет некоторую часть своей частной жизни и частной собственности ».

Сергей Хрущев, бывший профессор Университета Брауна и сын Никиты Хрущева, главы Советского Союза с 1953 по В 1964 году поясняется: «В сталинские времена теоретическая идея коммунизма провозглашала, что все люди должны быть равны, а женщины должны быть свободны от рабской работы на кухне. В квартире не должно быть кухни. Вы пойдете и поедите в кафетерии.«

Сестры Кухни, Давия Нельсон и Никки Сильва, независимые продюсеры, отмеченные премией Пибоди, которые создают радио и мультимедийные рассказы для NPR и общественного вещания. Их серия «Скрытые кухни» путешествует по миру, рассказывая о малоизвестных кухонных ритуалах и традициях, изучающих, как сообщества объединяются посредством еды — от современной Сицилии до средневековой Англии, от австралийской глубинки до оазиса пустыни Калифорнии.

Это было частью романтического подхода первых послереволюционных лет, — говорит Маша Карп.«Люди забывают, каким невероятным потрясением была революция 1917 года», — говорит она. «Было огромное движение за освобождение страны от царизма, принесение счастья бедным слоям населения. Люди думали, что, может быть, было бы неплохо освободить домохозяйку от ее повседневных забот, чтобы она могла развиваться как личность. Она пошла играть играть на пианино, писать стихи, а она не станет готовить и мыть посуду. Идея иметь столовые и кафетерии была продолжением этого замечательного замысла ».

Но идея кафетерия не оправдалась.После революции началась гражданская война, и столовых не строили. Также Аня фон Бремзен рассказывает: Еда в столовых была ужасной, а женщины продолжали готовить.

«Большевикам не нравилась еда. [Владимир] Ленин не был гурманом», — говорит фон Бремзен. «Они видели в этом топливо; они должны были кормить рабочих. Большевики как бы хотели искоренить уединение. А частный очаг, частная печь становятся очень политизированными».

После гражданской войны, дефицита и голод 1920-х годов опустошил все, что осталось от русской кухни.Сталинская программа индустриализации включала индустриализацию продуктов питания. Появились совершенно новые продукты массового производства — консервы и супы, рыба, мясо и майонез.

«Весь Советский Союз, все 120 различных этнических групп внезапно стали обслуживать одно и то же», — говорит Гриша Фрейдин. «Выбор той или иной еды, дегустации происходил на уровне Политбюро. Выбор производимых конфет решался на специальной встрече со Сталиным и [Вячеславом] Молотовым.

Холодная война и кухонные дебаты

После смерти советского лидера Иосифа Сталина в 1953 году и разрастания холодной войны целью Советского Союза было догнать Соединенные Штаты и обогнать их. Никита Хрущев решил провести культурный обмен выставками с Соединенными Штатами, первый в истории.

Экспозиция Советского Союза в Нью-Йоркском Колизее продемонстрировала прогресс: на ней были представлены спутники спутника, модель атомного ледокола и огромные размеры. статуи советских рабочих.

А вот выставка американцев посвящена образу жизни. Они построили огромный павильон в парке «Сокольники» в Москве, футуристический геодезический купол с изображением американского джаза, баскетбола, рядами туфель на высоких каблуках, абстрактным искусством, длинными гладкими американскими автомобилями. Выставка познакомила советских людей с никогда ранее не виданными и не пробованными американскими продуктами.

Для многих советских посетителей выставки «Пепси-кола» украла шоу. «Каждый посетитель проходил мимо прилавка, где раздали пепси-колу в одноразовых бумажных стаканчиках, — вспоминает Гриша Фрейдин, которому тогда было 13 лет.Десять лет спустя были подписаны исторические переговоры, в результате которых Pepsi перебралась в Россию. «Pepsi была первой американской компанией, еще до McDonald’s, которая открыла двери. Часть сделки между Pepsi-Cola и Советским Союзом заключалась в том, что Pepsi получит права на распространение Stoli, водки Stolichnaya», — говорит Фрейдин. .

В центре американской выставки был «типичный американский дом» с «типичной американской кухней». В нем были блестящие белые холодильники, стиральные машины и все новейшие электроприборы.

Когда вице-президент Ричард Никсон прибыл, чтобы открыть павильон, именно в этой образцовой кухне Бетти Крокер он и Никита Хрущев сделали незапланированную остановку и встретились лицом к лицу в том, что теперь известно как «Кухонные дебаты».

Советский премьер Никита Хрущев и вице-президент США Ричард Никсон проводят импровизированные и ожесточенные идеологические дебаты на образцовой американской кухне в июле 1959 года. Ховард Сочурек / Время скрыть подпись

переключить подпись Ховард Сочурек / Время

«Они ходят на эту кухню», — вспоминает Сергей Хрущев, — «Никсон говорит об американских достижениях, а мой отец — о советских достижениях.Они спорят друг с другом о том, какая система лучше ».

Хотя есть только частичная стенограмма импровизированной встречи, вот что написал репортер New York Times , освещавший это событие в 1959 году:

« О политических проблемы, — сказал советский премьер, — мы с вами никогда не согласимся. Например, [советский государственный деятель Анастасий] Микоян любит очень острый суп. Я не. Но это не значит, что мы не ладим ».

« Вы можете учиться у нас, и мы можем учиться у вас », — сказал г-н.- сказал Никсон. «Должен быть свободный обмен. Пусть люди сами выбирают, какой дом, какой суп, какие идеи они хотят».

Итак, угроза атомной войны, экономический прогресс и дипломатия рассматривались через призму кухни. «Никсон и Хрущев говорили о еде, — говорит русский писатель Александр Генис, — о том, как люди живут, как люди едят».

Россия — ужасная страна?

Если вам нравится читать электрическую литературу, присоединяйтесь к нашему списку рассылки! Каждую неделю мы будем присылать вам лучшие работы EL, и вы будете первыми, кто узнает о предстоящих периодах подачи заявок и виртуальных мероприятиях.

В 2009 году я впервые вернулся в Россию с тех пор, как эмигрировал в США, когда мне было три года. Я поехал с бабушкой и дедушкой, и страна, в которой мы были, мало походила на страну, из которой они уехали. Мы с бабушкой и дедушкой прогулялись по неузнаваемой и невероятно дорогой Москве. Их дезориентация была грустной и забавной, что привело к некоторым злоключениям, в которых я наконец смог увидеть отблески старого советского порядка под теперь отполированным и напоминающим западный фасад, что привело к возгоранию нашего туристического автобуса и бесцеремонному размещению нас на стороне шоссе на окраине Москвы и велено идти гуськом по обочине, пока мы не дойдем до далекой станции метро.

Купите книгу

, которую Кит Гессен так хорошо запечатлел в своем втором романе A Terrible Country , сбитый с толку (в основном) американца в Москве, пытающегося сориентироваться в городе, где все, кажется, работает по совершенно другим правилам, чем в США. . Действие книги происходит в 2008 году, примерно в то же время, что и во время моей поездки, и я обнаружил, что многое из этой книги вызывает у меня глубокие воспоминания. Роман забавный, да, но тоже очень трогательный. В нем Андрей Каплан, иммигрант из России и находящийся в затруднительном положении ученый, возвращается в Москву, чтобы позаботиться о своей бабушке, в надежде, что она предоставит ему хороший материал для статьи о жизни при сталинизме — статьи, которая, как он надеется, поможет земле ему постоянная работа.Однако, когда Андрей приезжает в Москву, он обнаруживает, что память его бабушки ухудшилась до такой степени, что она часто не узнает его. Его дни наполнены одними и теми же повторяющимися разговорами с ней и попытками, но безуспешно, влиться в поток московской жизни. Портрет Гессена жизни с человеком, который теряет память, нежный, но в то же время расстраивающий и забавный, как часто случаются жизненные трагедии, и разворачивается на более широком фоне политического пробуждения Андрея в Москве.

Книга настолько хорошо показывает личную цену всех реформ и политики, которые превратили Россию в капиталистическую страну, то, что Гессен освещал в течение некоторого времени как журналист. По словам бабушки Андрея, Россия — «ужасная страна», и она не понимает, зачем он вернулся.

Кейт Гессен и я говорили об ужасах России, серых зонах морали США, опыте иммигрантов, балансе отцовства и писательства и создании хорошего отрывка из книги.Гессен терпеливо отвечал на мои вопросы, разряжая посудомоечную машину.

Катя Апекина: Что было исходным зерном романа?

Кейт Гессен: Две вещи. Было разочарование из-за моей собственной неспособности как журналиста передать, на что была похожа Россия, или каков был мой опыт в ней. Мне казалось, что я никогда не мог полностью понять, насколько Москва похожа на Нью-Йорк, с одной стороны — то, как живут люди, темп жизни, — но также и насколько она отличается. Насколько он беднее.Например, люди живут со своими родителями или не владеют автомобилем. И из-за этого людям приходится проходить через все повседневные дела — насколько же труднее жизнь, чем в Соединенных Штатах. Отчасти этот опыт сложно передать, потому что он в значительной степени обыден. Так что, если вам понадобится два часа, чтобы найти, я не знаю, место с Wi-Fi? Это не предмет великих исторических повествований. Но в конечном итоге именно из таких поисков Wi-Fi и создана жизнь.

Это была мета-мотивация. А потом был более непосредственный опыт. Я жил в Москве с бабушкой в ​​течение года, в те же сроки, что и в романе, заботясь о ней и помогая ей. В то время я не думал об этом как о материале для романа, но как только вернулся домой, я начал думать об этом. Это был очень мощный опыт. Я хотел описать, каково это жить с кем-то, кто терял память и, в некоторой степени, свою личность. Это было изначальное семя.После этого был долгий процесс выяснения того, как воплотить это в традиционный роман с, знаете ли, сюжетом.

Я год жил в Москве с бабушкой, ухаживал за ней и выручал ее. [Мой роман возник из желания] описать, каково это жить с кем-то, кто терял память и, в некоторой степени, свою личность.

КА: У Андрея есть это политическое пробуждение, но он, может быть, не в состоянии быть таким преобразованным, как ему хотелось бы.Было ли у вас подобное политическое пробуждение, когда вы были в России?

KG: На политическое преобразование или осознание, через которое Андрей проходит через 6 месяцев, у меня ушло около 10 лет. Я приехал в Москву в середине 90-х, когда учился в институте; это было в то время, когда Россия якобы переходила к капитализму. Вы читали газеты в США, и это было примерно так: «Россия переживает чудесный переход к капитализму! Хотя временами бывает немного ухабисто! » Но любой, кто приходил туда, мог видеть, что на самом деле дела идут не очень хорошо.Было много преступлений, и такие люди, как моя бабушка, потеряли практически все — свою работу, свои сбережения, свое самоощущение. Старики вышли на улицу и продавали носки.

Но многие люди думали, и я должен признать, что я был одним из этих людей, что это было всего лишь частью болезненного процесса модернизации, и в конечном итоге, с другой стороны, русские выйдут из него счастливыми и процветающими. , как Германия. Некоторое время я придерживался этой точки зрения. Но тот опыт, что я увидел российский капитализм вблизи в 90-х, посеял мне семена, что, возможно, капитализм не был лучшим решением для всех ситуаций и что в некоторых местах он на самом деле приводил к большим страданиям и смерти.Мне потребовалось время, чтобы прийти к мысли, что это не какой-то аберрантный капитализм, а на самом деле сам капитализм. Так что я делюсь этим с Андреем, хотя, как я уже сказал, он доходит до этого немного быстрее.

КА: Финал меня поразил — когда Андрея подвергают испытанию. Я вырос с мыслью, что настоящая порядочность человека — это нечто скрытое и что в приличном американском обществе она не проверялась, но в экстремальных ситуациях, как в советской жизни, она проявлялась на поверхности.Помню, я думал, что на самом деле не знаю, из чего сделан человек, из чего сделан я сам, если это не было проверено. Вы тоже выросли на этой идее и до сих пор верите в нее?

KG: Для меня разница между здесь и там заключается в том, что в США существует действительно обширная серая зона морального и политического поведения. Думаю, за деньги можно купить: моральную двусмысленность. Например, я корпоративный юрист или инвестиционный банкир, но я также много занимаюсь благотворительностью и благотворительностью, а также, знаете ли, я демократ.Есть разные оттенки, которые более-менее убедительны, тогда как в России, если вы работаете на «Газпром», «Роснефть» или «Единую Россию», у вас буквально кровь на руках. Или даже просто быть профессором колледжа, как я сейчас, в США. Это благородная профессия во многих отношениях — я провожу много времени, работая со студентами над их написанием и отчетами, и некоторые из их работ действительно великолепны. В то же время я являюсь частью этой ужасной машины студенческих долгов. Я нахожусь в серой зоне. В России все немного больше черного и белого.

КА: Как вы думаете, это все еще верно в отношении США?

KG: Ну, конечно, меньше с 2016 года из-за политической поляризации. Но одно дело жить в стране, разделенной пополам, как сейчас США, так что вы являетесь частью хорошей половины … это отличается от антипутинской политики в России, где вам больше 10 или 15 человек. процентов населения. И затем в пределах этих 10 процентов быть человеком, который готов подвергнуть риску свое тело и свободу.

Я вырос в восхищении советскими диссидентами. Когда я был совсем маленьким, я действительно думал, что мои родители тоже диссиденты, в том смысле, что у них есть все самиздатские книги, Солженицын, Мандельштам и так далее, и, эмигрировав в начале 80-х, принял довольно драматическое решение: уехать из СССР. Только позже я узнал, что количество людей, которые были настоящими диссидентами, которые на самом деле протестовали против советского режима и фактически попали в тюрьму, было ничтожным.А потом вокруг них была большая группа людей, которые сочувствовали, никогда не вступали в партию и тайно ненавидели режим, но на самом деле не выходили и не протестовали. Это была группа, к которой принадлежали мои родители. Я имею в виду, как известно, в 1968 году, когда Советский Союз послал танки в Прагу, восемь человек вышли на Красную площадь и были арестованы. Это очень небольшое количество людей.

Неукушенный локоть

КА: Андрей, как иммигрант, был довольно безродный.Как иммигрант, я имел отношение к этому аспекту — желание быть частью дела, но причина на самом деле не его собственная. Как вы думаете, есть ли ограничение в его приверженности, поскольку это не его страна?

KG: Не знаю, верю ли я этому. Думаю, это его решение. Мои родители, даже несмотря на то, что они никогда по-настоящему не ассимилировались с США, я не думаю, что они когда-либо считали себя безродными. Думаю, если бы вы спросили их, они бы сказали: я иммигрант.Я американец из Советского Союза. То есть они точно знали, откуда пришли, и точно знали, куда прибыли. Вы можете посмотреть на эту ситуацию и подумать, что это трагично. С определенной точки зрения, у них никогда не было дома. Но они так на это не смотрели.

В следующем поколении, я думаю, это правда, мы действительно чувствуем себя немного более лишенными корней. Мы из Советского Союза? Это наша личность? С одной стороны, да, но с другой стороны, наша реальная связь с этим местом довольно слабая.Мы там не живем. Мы не так хорошо знаем язык. Мы не знаем названий спортивных команд. Что бы ни.

Но это просто означает, что мы должны решить. Андрей действительно входит в русскую жизнь достаточно, чтобы у него был выбор, где ему принадлежать и где он хочет занять позицию. Я думаю, это верно для любого. Я имею в виду, что в определенной степени я прожил свою жизнь таким образом, не только потому, что я не родился в Штатах, но потому, что я некоторое время перемещался между колледжем и аспирантурой и просто перемещался между даже в районах Нью-Йорка, и всегда или иногда с мыслью: «Ну, на самом деле я здесь не надолго.На самом деле это не мой дом. Но в определенный момент, я думаю, у вас есть возможность, если вы этого хотите, сказать: «Это мой дом. Это мои люди. Я собираюсь драться здесь ».

Так что решать ему. Я не думаю, что он примет решение, которое он принимает, предопределено.

Наблюдение за российским капитализмом в 90-х годах посеяло в моей голове семя, что, возможно, капитализм не был лучшим решением для всех ситуаций и что в некоторых местах он на самом деле приводил к большим страданиям и смерти.

KA: Сначала я пришел к вашей книге через отрывок , который был в the New Yorker . Я никогда раньше не читал отрывок, который сам по себе казался бы таким самостоятельным и могущественным, но при этом ничего не выдавал о книге и не лишал книгу ее эмоциональной силы. Они казались двумя разными вещами, и я любил их обе. Мне было любопытно, как появился этот отрывок.

KG: Это сделал молодой редактор New Yorker по имени Дэвид Уоллес.Я бы не знал как. Он взял бабушку и немного изменил хронологию, чтобы придать ей форму рассказа. Это было великолепно. Слова были те же, но это было другое существо, сделанное из частей более крупного существа. И это поставило меня в такое странное положение, поскольку Дэвид чувствовал, что может разрезать вещи, но на самом деле ничего не добавляет, чтобы связать повествование воедино. Сначала я подумал: «Могу ли я туда войти? Могу ли я пойти туда и добавить что-нибудь? » И мое первоначальное чувство было: «Нет! Я все испорчу.Но в конце концов я пришел к выводу: «С самого начала я сделал нечто большее, так что я думаю, что если кто-то и может это сделать, то это должен быть я».

Это было довольно странно. Если вы посмотрите на него, там будет материал со страницы 1 до примерно страницы 300, на протяжении 8 страниц.

КА: Я чувствовал, что эмоциональный удар от этого чем-то отличался от эмоционального удара книги. В книге его отношения с бабушкой занимают центральное место, но они касаются и других вещей, и почему-то, когда эта сюжетная линия рассматривается изолированно, кажется, совсем по-другому.

КГ: Ага. Когда мы редактировали, я пошел и посмотрел другие романы, которые я прочитал, отрывки из журнала. На самом деле они делятся на две категории: во-первых, это отдельная глава — я думаю, что отрывок из Purity Францена был таким. Вы чувствуете дух книги, но не историю. А то другие больше похожи на сжатие лучших частей. Конечно, в этом и есть опасность: они берут лучшие части и смешивают их вместе, так что читатель автоматически будет разочарован версией размером в книгу.

Не знаю, что случилось, но мне кажется, что бабушкины вещи составляют основу книги. Это то, что позволяет остальной части книги существовать. Это то, что позволило мне написать книгу о России.

KA: Вы работаете во всех этих разных режимах (журналистика и перевод), чувствуете ли вы, что получаете доступ к различным частям себя, когда пишете художественную литературу? Ваш процесс отличается?

KG: Что-то, что я узнал о себе как журналисте, — это то, что я склонен тяготеть к определенному типу персонажей.Это верно для большинства журналистов. Вы бросаете их в какое-то случайное место, но им всегда удается найти человека, которого они собираются найти. В моем случае это что-то вроде неудачливого ожесточенного мужского персонажа, который тоже любит спорт. Если в этом есть смысл. И это также тот персонаж, который мне интересен как писатель.

Кроме того, как писатель или писатель-фантаст, я очень нервничаю по поводу выдумок. В своей первой книге я действительно беспокоился о времени. Я думал, что любые изменения в хронологии или даже просто сжатие времени как-то исказят истину.Например, кто я такой, чтобы тратить время? Мол, я был Богом? И я тоже беспокоился о классе — типа, я не хотел создавать социальную мобильность там, где ее не было, в любом направлении.

Но когда я стал старше, мне кажется, что я видел больше вещей. Я видел, как самые разные люди занимались самыми разными вещами. Оказывается, диапазон человеческого опыта довольно широк. И как только вы это понимаете, вы начинаете чувствовать, что это нормально придумывать, даже придумывать людей и перемещать вещи. Эта книга по-прежнему в значительной степени отражает мой личный опыт, но на этот раз я дал себе больше свободы, и я думаю, что это сработало.Люди говорили мне о некоторых персонажах в книге, которые очень сильно выдуманы: «О, вы, должно быть, имели в виду этого человека, которого мы оба знаем!» Особенно характер Фишмана. Но мне очень приятно сказать, что это выдуманный ужасный человек.

КА: Чем написание второй книги отличается от написания первой книги?

КГ: Много. Когда я учился в аспирантуре и писал свою первую книгу, я подумал: «Чувак, если я просто закончу эту книгу, будет намного легче написать вторую книгу.» Ну и шутка. На написание второго романа у меня ушло 10 лет. Я думаю, что отчасти это связано с тем, что у людей есть определенные ожидания относительно того, какой будет ваша книга на основе первой книги, и вы хотите, с одной стороны, ниспровергнуть эти ожидания и пойти против них, но, с другой стороны, вы тоже хочу с ними познакомиться. И это оказалось сложнее, чем я ожидал.

КА: И когда вы писали свою вторую книгу, у вас родился сын, в середине процесса. Как это повлияло на ваш писательский процесс?

KG: Это изменило две вещи.Во-первых, мне действительно нужно было продать книгу. У нас был Раффи, а у меня не было работы, а Эмили, моя жена, которая тоже писательница, тоже не имела работы и только что родила маленького ребенка, и в тот момент, я имею в виду, после шести лет возни с этим мне пришлось закончить что-то, что можно было бы представить издателю или что-то еще. Это было очень реально.

А потом случилось еще кое-что, которое было труднее определить. К тому времени моя бабушка умерла, и Раффи был довольно трудным ребенком, а мы были действительно неопытными родителями, и мы не спали.В итоге у нас получилась такая схема, по которой я брал Раффи примерно с часу ночи до четырех утра. И в течение первых 30 минут он просто кричал, и я пытался отвести его в самую дальнюю точку квартиры от Эмили, чтобы она могла уснуть. В конце концов, он снова упал, но все еще существовала опасность, что он снова начнет кричать, поэтому я оставила его в гостиной и оставалась там с ним. И тогда мне пришлось писать. Именно тогда я получил презентабельную форму первой трети книги.

И написав это, когда он спал там, я бы не сказал, что это точно изменило книгу, но это заставило меня больше осознать, что я, знаете ли, уже не последнее поколение. Две трагедии в жизни моей бабушки заключались в том, что она потеряла единственного ребенка, и что это случилось дважды — сначала из-за иммиграции, а затем из-за рака груди. Мне не нужно было иметь ребенка, чтобы знать, что это была трагедия, но это определенно заставило меня осознать, насколько ужасным это будет. Думаю, можно сказать, что это более четко включило меня в поток моей семьи.

KA: Что бы вы посоветовали себе, когда выходила ваша первая книга? Или ваш второй?

КГ: У меня столько есть! Не пишите от первого лица! Кроме того, вы понимаете, что это книга, которую вы издаете. С первой книгой я действительно думал, что она изменит мою жизнь. Как будто у меня внезапно появится целая новая группа друзей, в которую войдет, я не знаю, Харви Кейтель, и, конечно, я все еще буду поддерживать связь со своими старыми друзьями, но они поймут, что все изменилось.Что-то вроде того. Я определенно думал, что не смогу строить никаких планов после даты публикации. И я действительно видел, как это случилось с несколькими людьми. Но по большей части этого не происходит, и ваша жизнь продолжается, как и раньше.

Еще одна ошибка, которую я совершил, заключается в том, что я потратил слишком много времени на беспокойство о людях, которым не понравилась книга, и недостаточно времени на то, чтобы быть благодарным людям, которым она понравилась. Я все еще кое-что из этого делаю. Но факт в том, что кому-то книга понравится, а кому-то нет.С этим трудно справиться. Вы хотите, чтобы книга понравилась всем. Но это просто невозможно — по крайней мере, в моем случае я обнаружил, что это невозможно. Я думаю, вам нужно найти своих читателей — людей, которые действительно реагируют на то, что вы делаете и как вы это делаете, — это действительно все, на что вы можете надеяться. И это может быть несколько сотен человек или несколько тысяч человек, но это не будет миллион человек. Тем не менее, вам нужно найти как можно больше ваших читателей. А иногда, пытаясь найти своих читателей, вы сталкиваетесь с некоторыми из тех, кто не читает.Это цена, которую вы платите.

И в конце концов, как здорово издать книгу! Если бы вы сказали мне, помоложе, что я когда-нибудь опубликую книгу и буду читать ее людям в книжных магазинах, я был бы так счастлив. К сожалению, когда я взрослый, это больше похоже на серию неудач. Так что, если возможно, вам нужно восстановить это чувство того, что вы, более молодые, подумали бы об этом, вместо того, чтобы беспокоиться — продается ли моя книга и собираются ли они позволить мне написать еще одну?

Отдохнуть от новостей

Мы публикуем ваших любимых авторов — даже тех, которых вы еще не читали.Получайте новые художественные произведения, эссе и стихи на свой почтовый ящик.

ВАШ ВХОДЯЩИЙ ЯЩИК

Наслаждайтесь странной, увлекательной работой в «Пригородном транспорте» по понедельникам, читайте художественную литературу из «Рекомендуемой литературы по средам» и собирайте наши лучшие работы за неделю по пятницам. Настройте здесь свои предпочтения по подписке.

Сиэтл Обзор книг

22 октября 2012 года президент Барак Обама высмеял губернатора Массачусетса Митта Ромни на тему внешней политики на президентских дебатах.«Губернатор Ромни», — начал Обама …

… Я рад, что вы признаете, что Аль-Каида представляет собой угрозу, потому что несколько месяцев назад, когда вас спросили, какая самая большая геополитическая угроза перед Америкой, вы сказали, что Россия, а не Аль-Каида. Вы сказали Россия. Сейчас 80-е требуют вернуть их внешнюю политику, потому что, как вы знаете, холодная война закончилась уже 20 лет назад. Губернатор, когда дело доходит до нашей внешней политики, вы, кажется, хотите импортировать внешнюю политику 1980-х годов, точно так же, как социальную политику 1950-х и экономическую политику 1920-х годов.

Оглядываясь назад, после катастрофического вмешательства России в президентские выборы 2016 года, заявление Обамы кажется до боли наивным. Некоторые утверждали, что Обама принижал положение Путина в международном сообществе с точки зрения внешней политики — что он одновременно нападал на Владимира Путина и Ромни, придерживаясь той же линии, — но прискорбные комментарии сотрудников Обамы, включая тогдашнего главного спичрайтера Джона Фавро, указывают на то, что президент не играл в многомерные шахматы.Он просто недооценивал нацию, которую всегда недооценивали.

Через шесть лет после того, как Обама недооценил Россию, некоторые либералы на полном ходу бросились в обратном направлении. Невозможно провести в Твиттере более двадцати минут, не встретив какую-нибудь второстепенную левую знаменитость, плетущую паутину российских сговоров и заговоров, которая выставляет каждого крупного политического деятеля последнего десятилетия не более чем маркером в игре, изобретенной Путиным. . Взбесившиеся избранием Трампа некоторые либералы отказались признать тот факт, что значительное число американцев может присоединиться к толпе MAGA, и поэтому они придумали нарратив, в котором Россия перехватила американский дискурс и превратила его во что-то неестественное и уродливое. .Правда, конечно, скорее всего, будет меньше, тупее и злее, чем что-либо, что может раскрутить личность Твиттера в душе. Россия не создавала Дональда Трампа или американский расизм. Они просто использовали наши худшие из существующих черт.

Но нюансы никогда не были сильной стороной Америки, особенно в вопросах внешней политики. И поэтому мы заняты возвращением в пространство холодной войны, изображая Россию злым, аморальным противником — самым смертоносным врагом Америки в священной войне, которая затмевает любой другой конфликт на планете.

Тем, кто чувствует себя неуютно из-за поношения целого народа, я бы предложил второй роман Кита Гессена, A Terrible Country . Это история молодого американского академика, который возвращается на родину в Москву, чтобы позаботиться о своей больной бабушке. Гессен, родившийся в Москве и переехавший в Америку в возрасте шести лет, четко знает свое дело. А мир, который он изображает в Country , слишком странен — ​​слишком забавен, слишком сложен, слишком устойчив к стереотипам — чтобы быть полностью вымышленным.

Россия 2008 года, изображенная в Страна — сломанная нация, которая все еще пытается смириться со своим прошлым как СССР. В руках Гессена Москва — город, забытый миром. Он оказался в ловушке на несколько лет позади современности и пытается найти покупку на мировом рынке, который десятилетиями формировался в очень американском стиле капитализма.

Но это делает масштаб книги грандиозным. На самом деле, Country — это практически камерный фрагмент, детализирующий отношения между запутанной деменцией старухой и внуком, которого она никогда не знала.Андрей Каплан, главный герой, немного неудачник. Он убегает от неудач в США и отчаянно пытается найти какой-то скрытый источник силы в месте своего рождения.

Вместо этого Каплан находит людей, зарабатывающих на себе жизнь в выдолбленной оболочке империи. Он начинает делать ежедневные перерывы на капучино в кафе через дорогу от «массивных и устрашающих» останков штаб-квартиры КГБ. На пути между цивилизованным кафе и тщательно сохраненным прошлым квартиры своей бабушки он видит, как меняется жизнь на улицах России.Он замечает мужчин:

Большой, накормленный кашей, шести футов ростом, одетый в дорогие костюмы, балансирующий на блестящих остроконечных туфлях, никогда не улыбающийся. Десять лет назад вы шли по московской улице и наткнулись на кучу головорезов в дешевых кожаных куртках. Этих парней уже не было, их заменили эти. А может, это были одни и те же ребята?

В отсутствие поддержки со стороны других стран Россия, казалось бы, превратилась в плацдарм для крупнейшего теракта в истории человечества.У вас либо был угол, и вы работали над этим углом без устали, либо вы были жертвой. Это, как пишет Гессен, «было путинской сделкой: вы отказываетесь от своих свобод, я делаю вас богатыми. Не все были богатыми, но достаточное количество людей позволяло поддерживать систему».

Даже Каплан работает над собственной проблемой: он изображает себя альтруистическим молодым человеком, пытающимся помочь своей бабушке, но правда в том, что он также исследует углы для исследовательской работы, которая может обеспечить ему постоянную должность профессора, специализирующегося на русских исследованиях. в каком-то среднем американском университете.

Пожалуй, самый удивительный аспект Country — это то, насколько он забавен. Гессен проявляет огромное сострадание к своим персонажам — бабушка, в частности, наделена достоинством, которое не нравится многим безумным пожилым персонажам в художественной литературе — и это включает в себя сострадание, чтобы найти комедию в своей жизни. В такой стране, как Россия, которая практически не функционирует на нескольких важных уровнях, местным жителям нужно чувство юмора, чтобы выжить. Значит, необходимое чувство комедии вдохновляет читателя погрузиться в Country .Это движущая сила, которая заставляет страницы стабильно переворачиваться.

Но это не какой-то водевиль. Гессен лукаво скрывает в Country серьезное экономическое обсуждение прошлого и будущего России. Несколько персонажей односторонней хоккейной лиги («Что касается меня как хоккеиста, — говорит Каплан читателю, — это то, что я был не очень хорош»), обсуждают социализм и капитализм, их различные неудачи и успехи. Они задаются вопросом, хотя коммунизм в СССР эффектно рухнул, означает ли это, что ему суждено потерпеть неудачу везде?

Или, может быть, все, к чему прикасаются люди, обречено на провал? Самая большая шутка в Country заключается в том, что Россия, которую изображает Гессен, не так уж далеко от современной Америки.Наши системы ломаются и выходят из строя, и, кажется, все это знают. Вся эта проклятая страна, кажется, находится в одном хорошем толчке от краха. Если вы потратите время на то, чтобы осмотреть этих персонажей с их кричащей комедией и их мрачными взглядами, вы можете узнать больше из собственного опыта, чем вам удобно. Может быть, геополитический противник номер один Америки смотрит на нас впавшими глазами в зеркало.

Рошель и Омари зимуют дома с высокими ставками.

Пенсионерка и инвалид, Рошель получает ежемесячный чек социального страхования на сумму 1 593 доллара.Она и ее адвокат говорят, что в прошлом году она вносила арендную плату. В заявлении суда от января 2020 года говорится, что ее ежемесячная арендная плата составляет 519 долларов. В нем также говорится, что она должна немедленно жилищному управлению 13 130 долларов, чтобы избежать выселения. По словам ее адвоката, задолженность перенесена из ее предыдущей квартиры в Управлении жилищного строительства. По ее словам, из-за того, что домовладелец не работал в техобслуживании, обрушился потолок, отсоединились шкафы и налетели грызуны.

Представитель арендодателя государственного жилья Хосе Соуза сказал, что агентство не может комментировать отдельные случаи, но «всегда работает с нашими семьями, которые могут нарушать свои обязательства по аренде», чтобы найти решения, кроме выселения.

До COVID Рошель зарабатывала дополнительные деньги, управляя своим компактным Митсубиси Мираж для службы совместного использования, но теперь она не будет водить незнакомцев поблизости. «Я просто не хочу, чтобы в моей машине кто-то был», — говорит она.

Жилищное дело против Рошель сложно. По сути, она жила под угрозой выселения с 2015 года, когда начался спор об оплате из-за условий в ее предыдущей квартире.

Жилищное управление в конце концов согласилось переселить ее, говорит она, но только после того, как она подписала соглашение и план выплаты просроченной квартплаты.Условия означали, что ей грозит выселение, если она когда-либо пропустит платеж, даже по новому адресу.

Рошель нашла юриста, Себастьяна Монсона Руэда, который на общественных началах работает в некоммерческой организации Юрисконсульт по делам пожилых людей по делам о выселении из округа Колумбия.

Тип соглашения, подписанного Рошель, «использует непредставленных арендаторов», — говорит Монзон Руэда. По его словам, квартиросъемщики, особенно пожилые люди с ограниченными возможностями, не должны подвергаться опасности из-за спора по поводу прошлой квартиры. По ходатайству, которое он подал в ноябре о прекращении дела о выселении, еще не принято решение.

Обнаружение внука

Рошель, самоописанное «существо Вашингтона», никогда не ожидала, что окажется в государственном жилье, не говоря уже о бездомности. Когда она росла, она жила в богатом Северо-Западном квадранте города, недалеко от Джорджтаунского университета.

Сейчас она и Омари живут в нескольких шагах от того места, где в 1940-х годах легендарный соул-певец Марвин Гэй провел свое беспокойное детство в публичном многоквартирном доме. С тех пор многое изменилось на юго-западе округа Колумбия, но некоторые вещи остались прежними.Остальные арендаторы государственного жилья в основном чернокожие и бедные.

Их квартира с двумя спальнями тесна, ее жалюзи разваливаются, а краска отслаивается по плинтусам, но она служит им безопасной гаванью. Иногда за последний год пара сидела дома буквально на корточках, например, в начале декабрьского вечера, когда они услышали восемь выстрелов прямо на улице.

Этот район также является домом для нескольких самых влиятельных арендаторов страны, скрытых от посторонних глаз. Вниз по улице видны взрывозащищенные стены военной базы Форт Макнейр, где находится У.С. военное начальство проживает в величественных исторических домах.

Рошель начала работать в 14 лет. Когда она была в возрасте Омари, она сдала экзамен на государственную службу США. Затем она получила степень бакалавра образования и магистра уголовного правосудия.

Первые 18 лет своей карьеры она работала в правительстве, в ВМС США, в бывшем Министерстве здравоохранения, образования и социального обеспечения США, а также в других агентствах. Затем последовали ограничения в продажах и помощником юриста, а также время от времени выступала в качестве модели одежды.

Ее личная жизнь была менее успешной. К концу 1980-х годов все три ее брака закончились плохо. «Брак — не для меня», — говорит Рошель, у которой от второго мужа родились двое сыновей. «Но дети есть».

Она приостановила свою карьеру в 1994 году, когда врачи обнаружили две аневризмы головного мозга. Операции по их удалению потребовали от нее снова научиться ходить и говорить, но замечательное выздоровление застопорилось в 2010 году, когда боли в спине заставили ее уйти с работы с 9 до 5. Ее сбережения уменьшились, и она чувствовала себя изолированной.

В том же году Рошель открыла Омари. Ее младший сын, который недавно был заключен в тюрьму, рассказал друг, что бывшая девушка родила его сына. Ему сказали, что ребенок оказался в приемной семье.

«Брак — не для меня, а дети».

Рошель и ее сын подали заявку на встречу с Омари в клубе мальчиков и девочек округа Колумбия, где он играл в футбол «Пи Ви». Мальчик отнесся к этому скептически, когда впервые увидел своих родственников. «Я не думал, что у меня есть отец», — сказал он им.

Когда они уезжали в тот день, Рошель и ее сын плакали из-за этого. «Вы думаете, как это влияет на самооценку ребенка», — говорит она.

Судья предоставил опеку над Рошель и ее сыном, но вскоре возникли проблемы. Ее сын не терпел гиперактивного мальчика. «Оставь этого ребенка со мной», — сказала она ему.

Омари не учился в классе. Рошель пришлось научить его основам, буквам и счету, используя рэп-песни как мнемонический прием.

В течение следующих лет Омари посетил семь начальных школ, ни одна из которых не встретила одобрения Рошель.Иногда его выгнали за драку. Были консультации со школьными психологами, иногда его помещали в специальные учебные классы. Врачи прописали ему Аддерол.

Его отыгрывание в школе в конце концов утихло, и он перестал принимать лекарства много лет назад. «Потребовалось время, но все, что ему нужно было — это знать, что его любят», — говорит Рошель.

Это мантра, которой, по ее словам, она следует со всеми детьми, которые приходили в ее жизнь. В то время как она борется со своими собственными юридическими и медицинскими проблемами, Рошель также начала работать над курсом для получения третьей степени по детской психологии.Она хочет заняться частной практикой. По вечерам она пишет и работает над книгой. Его рабочее название: «Помогите, ребенок мой сломлен».

В одном отрывке она пишет: «Меня любили, мне врали, богатой, бедной, счастливой и несчастной. Я всегда буду богатым сердцем! »

Футбольные мечты

Дома с весны Омари занимается виртуальным обучением. Его любимый урок — английский, и теперь он жадно читает. В любимом романе «Все американские парни» главный герой чернокожих подростков, Рашад, вспоминает избиение полицией, последствия которого разделили его среднюю школу.В конце концов, травмы, полученные Рашадом, когда его ложно обвинили в воровстве в магазине, вынуждают его сверстников бороться с расизмом. Омари прочитал книгу, когда миллионы людей присоединились к демонстрациям Black Lives Matter по всей стране в прошлом году.

Во время перерывов Омари помогает по дому. Приезжают другие внуки Рошель. Он редко общается с людьми вне семьи.

«У меня действительно нет друзей, — говорит он.

Сезон футбола в средней школе Омари тоже был потерян из-за пандемии.Прекратились звонки от тренеров колледжей. Один действительно запросил сеанс Zoom, чтобы посмотреть, как тренируется Омари, но Рошель это отклонила. «Что этот тренер увидит? Мальчик не может бегать по квартире ».

Может быть, следующим летом, думают они.

«Все, что я знаю, это то, что сильные выживают», — говорит он.

Любовь и опасность

Джошуа Шнейер

Фото Джонатана Эрнста

Редактирование фото: Коринн Перкинс

Дизайн: Кэтрин Тай

Отредактировано Кари Ховард

• Follow Reuters Investigates

Моя бабушка-цензор | Маша Гессен

«Венгерский! Кто это придумал? Мой мозг не мог удержать ни одного слова — ни «спасибо», ни «привет», ни «один», «два» или «три».Я никогда не чувствовал себя так иностранцем ».

Я жалуюсь. Я только что приехал в Москву после того, как рассказал историю на Балканах. На дворе 1993 год. Я американский журналист, но последние пару лет все больше и больше провожу в Москве, городе, где я родился. Я знакомлюсь с двумя своими бабушками, которые остались дома, когда моя семья уехала в Соединенные Штаты в 1981 году, когда мне было четырнадцать.

«Ах, венгерка», — говорит моя бабушка, когда мы выходим из автобуса в мокрую серость московской весны.«Я тоже никогда не мог осмыслить это. Итальянский, чешский, румынский, польский — все это не было проблемой. Немецкий, французский и английский я, конечно, знал. Но венгерский — как бы я ни боролся, я не мог пройти мимо словаря ».

Я удивленно смотрю на бабушку. Я знаю, что она переводит книги с английского и немецкого языков, а также знает французский язык. Но чешский, румынский, польский? «Что со всеми языками?» — спрашиваю я. «Я никогда не знала, что ты переводишь их».

Или я? Позвольте мне вспомнить то, что я знал до того, как мы вышли из автобуса.

*

Я знал, что моя бабушка Розалия, для меня Баба Рузя, была членом Коммунистической партии. Когда мне было около десяти лет, и я разрывался между тошнотворной (но привлекательной) эстетикой, которой меня питали в школе, и убедительными диссидентскими симпатиями моих родителей, моя мать сказала мне, что Баба Рузя принадлежит к партии. Воспитанный в замкнутом кругу еврейских интеллектуалов, я не знал никого, кого я знал, будучи членом.

«Баба, — спросил я однажды, — почему ты вступил в партию?»

«Потому что я верила в цели и идеалы партии», — медленно и осторожно сказала бабушка.

Я не обратил особого внимания на прошедшее время или внимательность в ее ответе и ушел, разочарованный ответом, который звучал так, как будто он был взят из школьной тетради. То, что я действительно хотел знать, не имело ничего общего с этой историей. Я хотел знать, почему тот день, когда я получил красный платок «Юный пионер», был самым счастливым днем ​​в моей жизни. Зачем, если я уже читал Солженицына? Но это был вопрос о принадлежности, а рассказы моих бабушек ни о чём не говорят.

Я еще кое-что знал.Где-то в конце 1970-х моя мать заполучила копию книги Джорджа Оруэлла Nineteen Eighty-four . Она бесконечно цитировала его; она рассказывала из нее истории, как если бы они были анекдотами из реальной жизни. Однажды за кухонным столом она с пронзительным смехом рассказала о Министерстве правды — представьте себе! Представьте себе место, где новости регулярно переписывают в соответствии с идеологической линией!

«А как вы думаете, что я делал в Главлите?» — снова медленно и осторожно спросил Баба Рузя.

*

Главлит. Глав , т. Е. главный , или начальник. Лит , как в литературе . Имеется в виду Главное управление литературы. Баба Рузя рассказывает мне, что она там делала, когда мы шли от автобуса. Сначала три года она работала в отделе, известном как Управление по контролю за иностранными СМИ. Контроль осуществлялся, как только иностранные СМИ — книги, журналы, любая печатная продукция — пересекали границу. Почта пересылала все такие посылки в Главлит, где армия читателей, которых тогда называли «политическими редакторами», но позже в своих пенсионных документах называли просто «цензорами», проверяла печатную продукцию на предмет наличия антисоветских предубеждений.

«Иногда мы ставили на них штамп« разрешено », а потом их пускали в библиотеки или магазины», — говорит моя бабушка. «Но этого почти никогда не было. В основном мы штамповали вещи «для внутреннего пользования». Я имею в виду, что иногда вы могли вырвать несколько страниц и очистить их, но в большинстве случаев вам просто нужно было запретить это. Потому что вряд ли найдется журнал или книга, где бы Советский Союз как-то не клеветал. Не то чтобы люди отправляли Шекспира и Диккенса через границу. Присылали современную литературу.Все, что он должен был содержать, была фраза вроде «даже такое недемократическое общество, как Советский Союз …» — и это было бы отправлено в секретную библиотеку ».

В Париже был один человек, который продолжал отправлять большое количество книг и журналов другому человеку в какую-то крошечную деревню на крайнем севере России. Вскоре после того, как она пришла туда работать, один из более опытных сотрудников объяснил, что этот человек на крайнем севере был членом дореволюционной знати, ученым, возможно, биологом, который давно решил не эмигрировать.Его брат, художник, переехал в Париж. Ученый был арестован и сослан на Крайний Север. Узнав о судьбе своего брата, художник решил попытаться улучшить качество своей жизни, отправив ему материалы для чтения. Большинство из них оказались в секретных библиотеках Москвы. «Этот биолог извлек из этих посылок крошечные крошки». Конечно же, никто никогда не узнает, что было отправлено больше или получено меньше: никто не должен был знать о существовании Департамента по контролю за иностранными СМИ.

*

Почему моя Баба Рузя работала в Главлите? Она хотела быть учителем истории. Она училась в замечательной школе в центре Москвы, анклаве образованных, если не всегда привилегированных. Там они обожали своих учителей. Но одно было особенно вдохновляющим. Она акцентировала свой курс истории особым выражением: «И это не простое совпадение». Рузя увидела карьеру, в которой она могла также сказать своим ученикам: «И это не простое совпадение.’

«Первой, самой большой ошибкой, которую я когда-либо сделал, было посещение исторического факультета университета. Я знал, что никогда не смогу преподавать в школе. Я не мог лгать детям ». И было еще кое-что. Учителям платили очень мало, а Рузе нужны были деньги.

К 1943 году она была 23-летней военной вдовой с годовалой дочерью. У нее была кровать в одной из двух комнат, принадлежащих ее тещам, в коммунальной квартире в Москве. У нее не было молока; оно исчезло в тот день, когда она узнала, что ее муж убит.Но у нее был друг, который сказал, что сможет найти ей работу.

Проблемой на этой работе был отец Рузи. «Он был безупречно честным человеком. Он никогда не пытался убедить меня бросить курить; он просто нежно выразил свое удивление ». Когда он впервые узнал о Главлите, он сказал:« А вы ведь работаете милиционером ». В остальном это было лучше, чем в школе:« Здесь я лгал только себе. Как учителю мне пришлось бы солгать сорока детям. Здесь я солгал, так сказать, с чистой совестью, потому что, если бы я не выполнял эту работу, это сделал бы кто-то другой.Но лежать, глядя детям в глаза — это было бы ужасно ».

В 1946 году работала в Главлите три года. Она сдала ежегодные экзамены и, как известно, имела языковые способности. Поэтому, когда советское правительство в припадке послевоенной вежливости отделило цензуру от дипломатии, передав ответственность за цензуру иностранных корреспондентов от Министерства иностранных дел к Главлиту, мою бабушку выбрали для работы в новом отделе.В него вошли три человека из Министерства иностранных дел, три человека из Министерства государственной безопасности (которое позже станет частью КГБ) и моя бабушка.

Были плюсы. В отличие от отдела, который контролировал иностранные СМИ — слова, поступающие в Советский Союз, — отдела, который контролировал иностранных журналистов — слова, выходящие наружу — не вело секретного существования. У его сотрудников был отдельный вход в центральный телеграф, где они работали, но это было сделано для того, чтобы цензоры не встречались с людьми, которых они подвергали цензуре.Иностранные журналисты знали, что они там: условия аккредитации иностранных корреспондентов заключались в том, что все депеши должны быть отправлены из здания Центрального телеграфа, где они будут проверяться цензором.

Я любил здание Центрального телеграфа с детства — за его вращающийся разноцветный глобус, цифровые часы и католические архитектурные устремления. В офисе моей бабушки была дверь, через которую служащая приносила депеши, электрический звонок, в который она звонила, когда закончила с вещами, и два телефона.Один из них она использовала для обычных звонков, а другой, когда сомневалась, чтобы позвонить по телефону с переводом текста непосредственно в секретариат Сталина.

Каждый раз при аккредитации корреспондента из новой страны ее интенсивно обучали его языку. Немецкий, французский и английский она уже знала. Итальянский, чешский, румынский, польский — все это не было проблемой. Но венгерский — как бы она ни боролась, она не могла пройти мимо словаря.

*

Я должен прояснить две вещи.Во-первых, почти как только она начинает мне рассказывать о своей карьере (пока мы пробираемся по мокрому снегу от автобусной остановки до рынка), бабушка заявляет, что начальник отдела Алексей Лукич Зорин был хорошим, порядочным человеком.

Во-вторых, когда я слушаю историю, пока мы пробираемся по мокрому снегу от автобусной остановки до рынка, я удивлен, но не испуган, хотя моя Баба Рузя сказала мне, что в течение одиннадцати ключевых послевоенных лет она подвергалась цензуре. что остальной мир мог узнать о Советском Союзе.

*

Есть некоторые вещи, которые она помнит очень хорошо. Определенные журналисты. Уолтер Кронкайт из UPI — он подал много историй, но это была обычная бумажная копия, сухая и скучная, «удивительно скучная». Но Макс Франкель из New York Times . Надо было смаковать писателя. «Понимаете, у него была своя точка зрения, и он просто выразил ее так, как хотел, так смело». Она полностью перевела его статьи и отправила их посланником секретарю Сталина.Через несколько часов «исправленная» копия Франкеля отправится по телеграфу в Нью-Йорк. Каждый день в конце своей смены — обычно она заканчивалась утром, поскольку большинство депеш отправлялось ночью, — она ​​готовила сводку дневных новостей для сталинского кабинета, в основном циклическое упражнение по переводу на русский язык того, что иностранные корреспонденты взяли из Советские газеты — почти все, что было разрешено, — это перепечатка советских историй. «Всего я проработал в Главлите пятнадцать лет и ни разу за это время не ошибся в переводе.«Я ей верю. И вообще, она бы знала, если бы знала. Ошибки были фатальными.

Некоторые эпизоды она помнит очень хорошо. Эпизод «Сюжет врачей». Эпизод смерти Сталина. Эпизод с Феллини.

*

Заговор врачей начался в 1952 году. Она услышала о нем от машинистки в офисе. Но сначала вы должны знать, как Рузя к тому времени испугалась потери работы. Кампания антикосмополитов шла пятый год, пятый год неистового официального антисемитизма, пятый год, когда евреи не могли найти работу или удержаться на местах в университете.Без работы Рузя с ребенком пришлось бы жить в отчаянии. И вы должны знать, что она была единственной еврейкой в ​​отделе, контролирующем иностранных корреспондентов, и что она была единственным сотрудником, не принадлежавшим к партии. К этому времени она так боялась потерять работу, что хотела бы присоединиться, но уже не могла, потому что была еврейкой. И машинистка сказала: «Вы знаете, они собираются сослать евреев в Сибирь».

А потом корреспонденты начали писать рассказы о том же.На самом деле это было очевидно; Сталин полностью сослал другие этнические группы: он переселил чеченцев и ингушей с Кавказа в Сибирский Казахстан; он переселил татар из Крыма, а немцев из Волги; и теперь, когда евреи стали козлами отпущения нации, он наверняка сдвинет и их. Драма «Анти-космополитизм» явно приближалась к кульминации, когда каждая советская газета наступала по пятам за «Заговором врачей», пугающей историей заговора еврейских врачей с целью убийства невинных советских граждан.Их называли «убийцами в белых халатах». По ходу сюжета, по всей стране будут показательные процессы, казни на Красной площади и погромы. Затем, демонстрируя спасение евреев, великодушное советское правительство изгнало их в северную Сибирь.

Корреспонденты продолжали писать об этой вероятной последовательности событий, а она все вычеркивала. Для нее было очевидно, что эти истории правдивы, и было очевидно, что она не могла пропустить их, потому что каждый день, когда она выполняла свою работу достаточно хорошо, чтобы сохранить это, был еще одним днем, когда ее не могли бы депортировать.Фактически, эти корреспонденты писали для нее, напоминая ей о ее будущем несколько раз каждую ночь.

Днем, когда она спала, ей снова снился кошмар. Она находится в вагоне для перевозки скота, прижимая к себе свою десятилетнюю дочь, которая просит напиться воды. Но у нее нет воды.

*

Когда в одну из выходных для Рузи ночей происходили важные события, в дверь появлялся посыльный. В 1953 году она снова жила с родителями. Рано утром 4 марта того же года курьер сказал: «Товарищ Сталин умер, товарища Солодовника вызывают на работу.Ее мать заплакала. Рузя подумала: «У меня мать дебил».

Так вспоминает моя бабушка. У моей матери была другая память. Проснувшись, она увидела, что ее мать одевается на работу в четыре часа утра. «Мама, что случилось?» — спросила она.

«Ничего важного, дорогая. Сталин умер. Иди спать.

*

Вот эпизод, который они оба запомнили. Учитель объявил 4 марта, что классов не будет, потому что товарищ Сталин умер.Остальные дети причитали. Моя мама нарисовала толстую черную рамку, означающую смерть, вокруг портрета Сталина в своем учебнике и написала ПРАЗДНИК, что означает отсутствие школы. Случайно взглянув на страницу, учительница вырвала учебник из рук девочки и вызвала в школу ее мать.

«Купите своему ребенку новый учебник и объясните ему кое-что», — сказала учительница. Как гласит семейная легенда, нам повезло, что мы наткнулись на такого учителя, который скрывал, вместо того чтобы сообщать.

После смерти Сталина были дни бойни и страха. Улица Горького, проспект, который вел мимо Центрального телеграфа к Красной площади, была закрыта для всех транспортных средств и людей. Параллельные улицы кишели людьми, сотни тысяч людей несколько дней шли, чтобы увидеть тело Отца нации. Тем, кто работал или жил на улице Горького, выдавались специальные пропуска, позволяющие проезжать через баррикады военных грузовиков. Моя бабушка была одной из тех, кого пропустили.«По дороге на работу я зашла в магазины, и это было восхитительно. Я мог покупать вещи, которых у меня никогда не было. Я купил телячий язык — представьте, телячий язык! — тогда он стоил гроши, просто вы никогда не могли его достать, но там я был практически единственным покупателем ». Но это было пугающе. Было все еще холодно, и водители грузовиков продолжали включать свои двигатели, а рев толпы на других улицах смешался с ревом двигателей и наполнил пустую улицу страхом.

Она и ее ребенок делили комнату в гигантской коммунальной квартире в подвале Трубной площади, площади у подножия двух холмов, чуть ниже улиц, ведущих к Трупу.Люди падали и попадали в толпу. Тела катились по улицам на Трубную площадь. Их несли мимо окон подвала — казалось, бесконечно.

«Люди говорили:« Он жил кровью и умер кровью ». Но знаете, другие, идиоты, плакали и плакали. Было страшно. А потом настал счастливый день, когда газеты объявили, что врачи выписаны, а расследование прекращено ». Это было 4 апреля 1953 года, через месяц после смерти Сталина.

*

Цензорам не разрешили вступить в контакт с иностранными корреспондентами, хотя все они видели мою бабушку много раз.Как единственная молодая женщина в отделе — к тому же хорошенькая — ей было поручено присутствовать на всех пресс-конференциях под видом советского корреспондента.

Через пару лет после смерти Сталина клерк принес депешу и небольшой конверт: «Итальянские корреспонденты прислали это для вас». В конверте был билет на утреннее представление итальянского кинофестиваля. «Это был первый фестиваль зарубежного кино, понимаете? Он не был международным, это был итальянский, но это был первый фестиваль западного кино здесь, в СССР.Я очень хотел поехать, но билеты достать не было. Кинотеатры были завалены. Понимаете, у нас тогда в Советском Союзе не было телевизоров, даже холодильников — они появились намного позже — мы никогда не видели … И был билет, просто билет с номером места, на утреннее шоу сразу после того, как я закончил работу. , а записки не было. Это был мой сигнал к действию ».

Она рискнула своей работой ради фильма. Конечно, после смерти Сталина она рисковала только своей работой и ничем другим, и через двенадцать лет она была готова бросить ее ради кино.Она приняла меры предосторожности. Она прибыла в театр в последнюю минуту, вошла в зал, когда свет уже потускнел, и выскользнула в темноте как раз перед тем, как появились финальные титры. «Я никогда не смотрел ни в одну сторону от себя, я был так напуган. Но, конечно, они меня заметили ».

Она все еще может подробно перечислить La Strada Феллини. С тех пор она видела это дважды и каждый раз плакала. Она говорит, что это отличный фильм.

Корреспонденты были бесконечно очарованы личностью цензора (почему-то все они, казалось, полагали, что все их депеши читает один человек).У них даже были ставки. В какой-то момент они решили, что цензор крупный мужчина: он делал толстые пометки карандашом.

*

Изучая материал 1997 года, посвященный сороковой годовщине Международной конференции молодежи и студентов в Москве, я обнаружил, что Дэниел Шорр, патриарх американских радиокомментаторов, работал корреспондентом CBS в Москве в 1956-1957 годах.

«Вы, наверное, слишком молоды, чтобы знать об этом, — говорит мне Шорр по телефону, — но тогда в Советском Союзе в отношении иностранных корреспондентов существовала цензура.’

Я знаю, говорю. Я не так уж молода и внучка цензора. Я говорю ему, что это женщина, милая старая еврейка. Я даже предлагаю встретиться, если он приедет в Москву. Он просит меня встретиться с ним за обедом.

Одно из преимуществ личной журналистики состоит в том, что она позволяет сказать то, что сказал бы , когда действительно затруднялся подобрать слова. Когда мы встречаемся в ресторане в Вашингтоне, округ Колумбия, примерно через неделю, Дэниел Шорр показывает мне сценарий своего комментария для Национального общественного радио.Он сравнивает разговор со мной со «встречей с вашим палачом в маске». В нем я предлагаю ему познакомиться с моей бабушкой, но он отвечает, что не мог встретиться с милой маленькой старушкой после сорока лет ненависти к большому парню. «Передай ей привет, — говорит он, — а остальная часть сообщения удалена».

Я немного нервничаю, передавая сообщение бабушке, но она смеется. Вы должны услышать смех Бабы Рузи, как он звенит и катится, как русское ‘r’.

«Я уже позвонил некоторым ребятам и сказал им», — рассказывает мне Даниэль Шорр за обедом.«Надеюсь, вы не против». Ему восемьдесят семь.

Спустя почти год звонит один из «парней». Мартин Калб, глава медиацентра Гарварда, едет в Москву, где он служил в 1959 году, и он хочет встретиться с моей бабушкой. Простите, говорю, она вас не подвергала цензуре, ее уже не было. Он все равно хочет с ней встретиться.

Она нервничает по поводу встречи с ним. Он захочет узнать секреты? Это неправильно: она обещала не рассказывать. Захочет ли он узнать о ней? Зачем ему?

Она просто говорит и рассказывает свои истории, пока Калб и его жена не прерывают ее, потому что автобус везет их на прием в Кремле.Она велит мне когда-нибудь закончить рассказывать ему эту историю, рассказать ему о том, как она ушла из Главлита. «Он такой красивый», — улыбается она.

Спустя несколько недель я получаю письмо от Калба, в котором он благодарит меня за встречу и предлагает мне подать заявку на стипендию в его центре. Мысль о том, что работа моей бабушки цензором может дать мне стипендию в Гарварде, кажется мне смешной, но я не отвечаю, потому что я неорганизован и в основном ленив.

*

Рассказ о том, как она покинула Главлит, не был особенным.После окончания «Заговора врачей» она, наконец, смогла вступить в партию. Затем, после того, как в 1956 году Хрущев начал борьбу с культом Сталина, в Главлите сменилось руководство, в его рядах были произведены чистки, и ее уволили за вязание на профсоюзном собрании. Она никогда в жизни ничего не вязала: кто-то просто пытался ее научить. Со временем она начала переводить книги: путешествия и исследования, Руаль Амундсен и Жак Кусто. Сейчас, в семьдесят восемь лет, она зарабатывает на жизнь переводом романтических романов.Она консультируется со мной по поводу названий автомобильных запчастей, а иногда и по поводу более непристойной терминологии.

*

Что я могу рассказать вам о другой моей бабушке — Эстер, мне Баба Туся? Во-первых, она была достаточно смелой, чтобы отказаться сотрудничать с тайной полицией. Во-вторых, она согласилась на работу в тайной полиции. Баба Туся провела первые годы войны в Сибири со своей матерью, которую сослали за «религиозную пропаганду» (хотя ее мать была атеисткой). В течение нескольких месяцев Туся уклонялась от регулярных попыток некоего капитана НКВД (Народного комитета внутренних дел) призвать ее в качестве осведомителя.Похоже, она понравилась капитану. Возможно, поэтому он не бил ее, когда задерживал ее каждые несколько недель. Он также не выполнил своих угроз выстрелить в нее прямо сейчас, с пистолетом в руке. В те моменты, когда она была близка к подписанию, она думала о своей матери — как бы она смотрела ей в глаза? — и отказывалась. Нет, она не думала о том, что будет с ее матерью, если она умрет. Ей было девятнадцать.

Тогда въехал молодой человек, инвалид войны с орденом, на его место поставил капитана НКВД и увез Туся в Москву, где она вернулась в университет и родила сына.

Она закончила учебу в 1948 году, когда антикосмополитическая кампания была в самом разгаре. «Это было еще до появления врачей-убийц, но это было уже в тот момент, когда мне больно вспоминать. В любом случае, негде было нанимать евреев ». Она обходила все пять месяцев. Старые учителя звонили ей с наводками, и она следила за ними со все уменьшающейся надеждой. Один и тот же сценарий повторялся снова и снова. «Видите ли, у меня нет типичной внешности, то есть не каждый может сразу сказать, что я еврей, — поэтому обычно это работало так: мой будущий непосредственный начальник с радостью говорил мне, что я был принят на работу, а затем отдел кадров меня не пропустил после того, как я заполнил анкету.В форме заявки была строка с пометкой «этническая принадлежность» (часто так и есть). Работа, которой у нее не было: учитель латыни в педагогическом колледже; каталогизатор трофейных книг Библиотеки им. Ленина; библиотекарь Библиотеки иностранной литературы; библиотекарь где угодно; вообще ничего.

Затем, наконец, удача: кто-то позвонил и сообщил, что Еврейский антифашистский комитет (JAFC) ищет помощника по административным вопросам, знающего иврит. Теперь JAFC должен был быть единственным местом в городе, где все еще можно было бы нанять еврея.А поскольку иврит не преподавался в России с 1917 года, потенциальных помощников по административным вопросам было не так много. Баба Туся выросла в Польше, в сионистской семье, и ее родным языком был иврит. «Я сбежал, буквально побежал в этот Еврейский антифашистский комитет, который был на улице Кропоткина. Они испытали меня. Я перевел сразу со страницы. Я заполнил анкету. У них не было отдела кадров. Мне предложили на месте, с очень хорошей зарплатой, что-то около 150 рублей в месяц.Это было в среду или четверг, и я должен был выйти на работу в понедельник ».

Это был октябрь 1948 года. В понедельник она вышла на работу и встретилась лицом к лицу с молодым человеком в форме НКВД, охранявшим запечатанную дверь в то, что раньше было Еврейским антифашистским комитетом. Больше не было. Его руководство было арестовано. Их будут судить по обвинению в шпионаже, и некоторые из них будут убиты. На самом деле это была удача, что она еще не приступила к работе.

Не то чтобы она об этом думала.Или о том факте, что она все еще может быть арестована: в конце концов, была запись о ее найме, которая была изъята вместе со всеми другими бумагами JAFC. По ее словам, она была в истерике. Она снова искала работу, с меньшей надеждой, чем когда-либо. У нее была пожилая мать, сын, которому еще не было четырех лет, и муж, который не зарабатывал много денег. Ее мать однажды пожаловалась педиатру, что в глазах мальчика видны «две тысячи лет печали еврейского народа». В его возрасте доктор ответил: «Еврейское горе может быть вызвано только недоеданием.’

А потом бабушка получила повестку. Вообще-то, телефонный звонок, но в то время людей можно было арестовать разными способами: в любое время дня и ночи, одним человеком или группой, увезти пешком, на машине, на грузовике с хлебом. Они позвонили ей и попросили явиться на Лубянку, в штаб тайной полиции, в десять часов следующего дня.

Все плакали, никто не спал, а ее муж обещал вырастить мальчика и позаботиться о ее матери. Упаковали обычную корзину: сушеный хлеб, сахар, мыло, свитер и смену белья.Она совсем забыла о JAFC; она думала, что ее арестовали за поздравительную телеграмму, которую она отправила сионистской организации в Варшаве по случаю основания государства Израиль. Спустя десятилетия она узнает, что это единственная телеграмма, отправленная частным лицом из СССР. Она не могла сдержаться.

«Вот я беру корзину и еду на Лубянку — да простите, тогда она называлась площадью Дзержинского. Я иду к входной двери, которую мне сказали идти.Охранник заглядывает в мою сумку, смеется, как будто это очень смешно, и говорит: «Девушка, люди с этими сумками проходят через другую дверь. Но все в порядке. Оставь его здесь, чтобы забрать, когда уйдешь ». Он звонит по телефону и говорит: «Кто-нибудь отвезет вас в кабинет майора Ивановой». «

Вызов — телефонный звонок — был удачей.

«И они привели меня к этой женщине. Тогда я была еще девочкой — сколько мне лет? — двадцать пять. А вот женщина лет сорока, которая меня так мило приветствует.Она предлагает мне сесть, и я, дрожа, сажусь. И она говорит, что они хотят предложить мне работу переводчика с иврита. Я в шоке ».

Это было простое предложение. Государство Израиль только что образовалось, и Советский Союз был первой страной, признавшей его. Внезапно возникло официальное и неофициальное международное общение на иврите, и в советской тайной полиции не было ни одного сотрудника, знающего иврит. Записи Еврейского антифашистского комитета были изъяты, когда его руководство было арестовано, и среди них была анкета, заполненная некой Эстер Гессен, двадцати пяти лет, знавшей иврит.

Между тем майор Иванова продолжала говорить. «Она рисовала радужную картину моего будущего. У меня будет гибкий график. У меня не хватило бы работы на целый рабочий день, и мне не пришлось бы сидеть в офисе. Заработок был бы даже лучше, чем в антифашистском комитете, да и чин лейтенанта я получил бы сразу. И вскоре я стану майором.

«Я сказал ей, что мне нужно посоветоваться с семьей. И что я дам ей ответ завтра, и что я приду в то же время на следующий день, но теперь мне нужно бежать домой.И она сказала: «Да, конечно, я понимаю», и даже пошутила: «Все, должно быть, испугались, когда мы вызвали вас сюда». И я сказал: «Да, они все еще напуганы, и я хочу сказать им, что со мной все в порядке». И я пошел домой, где меня приняли так, как будто я только что воскрес из мертвых ».

Она согласилась на работу.

*

Я должен быть в состоянии сделать паузу, чтобы исследовать агонию решения. Как девушка, которая рискнула всем, чтобы сопротивляться сотрудничеству с тайной полицией, решила в считанные часы стать ее лейтенантом? Боюсь, все очень просто.Лучше иметь лейтенанта для матери, дочери, жены, чем не иметь матери, дочери, жены. Лучше работать и есть, чем отчаиваться, считать копейки и смущаться педиатрам.

«Боже мой, мы не сможем больше в доме сказать ни слова!» — воскликнула Тусиная свекровь.

«Мы знали, что потеряем большинство наших друзей», — объясняет Баба Туся. «Нет, не потому, что они оплакивали это решение, а потому, что были напуганы. Но потом утешил себя мыслью, что буду просто переводить.’

Терпения майора Ивановой хватило до вечера, когда она позвонила, и Туся приняла работу.

На следующий день она в течение часа заполняла анкету длиной в целую книгу. Майор Иванова щелкнула пальцем в другую комнату и через несколько минут вернулась со словами: «Поздравляю! Вас наняли. Осталось только медицинское обследование. Она пошла в клинику НКВД.

«В моей жизни было несколько раз, когда я испытывал такое злобное удовлетворение.Очевидно, прошли годы с тех пор, как еврей пришел на медицинское обследование в клинику НКВД. И вот я, Эстер Гессен, и вы можете себе представить: вся клиника гналась за мной, умирая, желая знать, в каком я положении. И я принял гордую позу и сказал: «Это государственная тайна, которую я не могу разглашать».

Баба Туся часто забывает, что она слепа на один глаз. Действительно, майор Иванова спросила, есть ли у нее проблемы со здоровьем: майор Иванова так сильно хотела Эстер Гессен, что она была готова заранее решить любые проблемы, поднятые клиникой.Но бабушка всегда забывает, что она слепая на один глаз, а майору Ивановой забыла сказать. Майор была вне себя, когда последний врач медицинской комиссии, окулист, признал мою бабушку непригодной для службы. Иванова добилась от Туси обещания, что вернется через полгода, когда протоколы медосмотра будут уничтожены, и попробует еще раз.

«И я пошел домой. Я не могу сказать, что был опустошен. Мне было грустно, потому что мои ожидания оправдались.Но потом я подумал, может, это была удача. А может мне не стоит идти работать в НКВД. Может, нам как-нибудь удастся ».

Не прошло и шести месяцев, как Туся устроилась в новый журнал на польском языке, где проработала до выхода на пенсию более сорока лет спустя. Майор Иванова была опустошена.

*

Что еще я могу рассказать вам о Бабе Рузье и Бабе Туся? Во-первых, они лучшие друзья с 1950 года. Во-вторых, они коллеги-переводчики.В-третьих, кажется, что они придерживаются противоречивых мнений обо всем, за исключением, возможно, единственного традиционного тоста, произносимого в конце вечера. Это звучит так: «Пусть все каркают». Имеется в виду , — товарищ Сталин и все остальные товарищи-монстры.

Остаются очевидные вопросы: где преступления начинаются и заканчиваются, и кто, спустя десятилетия, может быть привлечен к ответственности?

Пока я пишу это, мой мир, мир, ради которого я вернулся из Соединенных Штатов, мир, в котором я заново открыл себя как русского журналиста, как и вся остальная страна, заново изобретала себя — этот мир рушится., остальные возвращаются, пусть все они хрипят, и я знаю, почему это так. Потому что мы их не разоблачали, не пробовали, не осуждали. Мы не перечисляли их преступления и не говорили, где они начались и закончились.