У мужа шизофрения: Мой муж – шизофреник — КОРСАКОВ

Мой муж – шизофреник — КОРСАКОВ

В детстве и юности мы очень быстро и с легкостью навешиваем штампы. Вот он дурак, а тот – идиот, а вот этот – шизофреник. Мы не думаем о словах, не ищем их реального значения, а зря… Я когда-то тоже была такой, а теперь я на самом деле знаю, кто такой шизофреник, более того, каково это – жить с ним…

Бесплатная консультация прямо сейчас!

Онлайн консультация специалиста по Вашему вопросу!

Номер лицензии: ЛО-77-01-019036

Заказать звонок

Когда у мужа скверный характер

Я выходила замуж по большой любви! Мы с ним встречались не так долго, да, и я не особо вдумывалась в особенности его поведения. Мне хотелось одного – быть с ним рядом. По прошествии 10 лет я не изменила своего решения, тем более, наши отношения прошли колоссальную проверку на прочность, которую я не пожелаю никому. После медового месяца начался тот самый быт, о рифы которого так часто разбиваются лодки любви. Я стала замечать явные ненормальные формы поведения, которые меня поначалу даже пугали.

Муж периодически был словно оторван от реальности, он отгораживался от всего, что его окружало, и от меня в том числе. Что было более страшным для меня, так это своеобразное эмоциональное снижение. Он проявлял поразительную холодность ко всем близким ему людям. Я не могла спокойно смотреть, как он безучастен ко всему, что имеет самое прямое к нему отношение. Постепенно он оставил все свои увлечения в прошлом, больше не собирал модели, не хотел играть с друзьями в футбол, ездить на рыбалку. Его совершенно не волновало, что о нем скажут, поэтому он стал нечистоплотен и неряшлив в быту.

Я – человек логик, но то, что я видела, не поддавалось никакому объяснению. Он мог и любить, и ненавидеть одновременно. Это сложно объяснить, тут надо было просто видеть его взгляд. Действия и стремления были двойственными, порой непонятными ему самому. Конечно, так вначале было далеко не всегда. В остальные моменты это был все тот же человек, которого я полюбила, но все-таки немного другой.

Здравствуй, шизофрения

Вновь возвращаясь к воспоминаниям детства, я прямо слышу смех от слова «шизофреник». Оно такое забавное, не так ли? Пока не столкнешься с этим заболеванием лицом к лицу. Как потом выяснилось, по моему мужу можно было писать научную работу, так как в нем проявились почти все признаки недуга.

1. Он погрузился в мир переживаний, которые были непонятны никому. Он не мог и не хотел устанавливать контакт, чем причинял мне боль. Все попытки поддерживать беседы перечеркивались сразу.
2. Когда умерла моя любимая кошка, которую он также очень сильно любил, он смеялся. Когда же моя сестра родила первенца, он рыдал… Мои родные сказали, что боятся за меня, и пора бы уже обратиться к врачу. Но нам было пока еще далеко до этого шага. Не настала та точка, когда я все осознала. Хотя уже тогда я видела, что он совершенно равнодушен к горю близких людей. Тогда я злилась и бесилась, не понимая причин. Представляете, каково это, вдруг понять, что твой любимый человек… просто со злым сердцем (звучит пафосно, но вдумайтесь в смысл!).
3. С течением времени менялось и его выражение лица. Он стал… глупеть! По крайней мере, так казалось со стороны. Он говорил нехотя, каждое слово выдавливал, как из полупустого тюбика с зубной пастой, чаще сидел неподвижно. С работы его в тот момент уже уволили, так как не может менеджер по продажам постоянно молчать в уединении. Его и так долго терпели.
4. Его безучастность и бездеятельность достигли апогея. Ему было наплевать на то, что он потерял работу, он не хотел искать другое занятие, да что там говорить – ему было лень встать, чтобы пойти справить нужду или попить. Он мог по нескольку дней молчать, глядя в окно.
5. Он часто отказывался делать то, о чем я его прошу, например поесть, умыться, пойти прогуляться. Никакой мотивации не было, он просто бессмысленно противодействовал мне, чем подталкивал к ужасным эмоциям и страданиям, сам того, наверное, не подозревая. Иногда мне даже казалось, что он просто не понимает, что я говорю, и это были словно кадры из фильма ужасов.
6. Когда он все-таки выходил на беседу, что случалось нечасто, речь была сумбурной и «разорванной», эдаким винегретом. Он придумывал какие-то слова и удивленно приподнимал бровь, видя, что я не понимаю, о чем идет разговор.
7. Также в минуты «откровенности» он любил бесплодно часами рассуждать на какие-то темы, совсем далекие ему и непонятные. Более того, они были нелогичны, как, например, почему попугаю стоит носить шубу из кролика?
8. Немного позднее я всерьез стала думать, что им овладел демон, так как создавалась полная иллюзия, что им кто-то управляет. Но чаще я думала, что ему просто невыносимо скучно и тяжело жить со мной – нелюбимой, неинтересной женщиной.
9. Следующий этап уже никого из родных не удивил – муж заявил, что за ним следит тайное правительство, которое параллельно пытается его убить самыми изощренными методами.
10. А потом он начал слышать голоса, и только после этого мы осознали, что нам нужна помощь.

Заказать звонок

Хочу отметить, что все это развивалось не сразу, а поэтапно, медленно. Как нам потом объяснили, это была простая форма шизофрении. Но простая она только по названию, а не по наполнению, увы. У него наступали и ремиссии, то есть в моменты, когда «все проходило», он был абсолютно адекватным, искал работу, жил насыщенной событиями жизнью. И в эти моменты я была абсолютно счастлива, считала, что он просто вышел из затяжной депрессии. Мне казалось, что я наконец нашла ключик, как сделать его счастливым, и он перестал ненавидеть свою жизнь. А потом все возвращалось.

Помощь специалистов

Да, мы совершили жуткую ошибку, начав поиски помощи с экстрасенсов, чем только все усугубили. Целый год мы боролись с одержимостью, седея от страха. И только потом отправились к квалифицированному психиатру, отбросив стереотипы и заблуждения.  Нам сразу сказали, что полное излечение невозможно, и психотропная терапия неизбежна. Только так мы сможем улучшить и облегчить состояние мужа. Спасибо Высшим силам, муж согласился лечиться. Думаете, мы восприняли это как страшный приговор? Ни в коем случае! Мы наконец узнали имя нашего врага, поняли, как с ним справляться. Вы представляете, какое это счастье?

Мы очень благодарны всем специалистам, которые с нами работали, так как проведена колоссальная работа. Лечение было разносторонним и насыщенным.

• Применялись препараты для улучшения питания головного мозга
• Очищался организм в комплексе
• Реализовывалась так называемая разгрузочно-диетическая терапия
• Также мы познакомились с электросудорожной и инсулинокоматозной терапиями, чтобы повысить уровень чувствительности к препаратам

Онлайн консультация специалиста

по Вашему вопросу!

Номер лицензии: ЛО-77-01-019036

Заказать звонок

Подводя итог, я хочу отметить, что я наконец-то начала жить, как и мой муж. Да, мы постоянно под контролем, есть побочные эффекты от препаратов, но все это стоит того, чтобы жить без галлюцинаций и бреда, ходить на работу и вернуться к любимым увлечениям. Не бойтесь лечиться, это единственно верная дорога, которая может быть у людей, которых вы любите. Чувствуем ли мы обреченность от того, что будут рецидивы? Я в ответ на это могу у вас спросить, чувствуете ли вы обреченность от того, что еще не раз в своей жизни столкнетесь с простудой, гриппом и другими болячками. Да, было бы прекрасно жить без этих невзгод. Но по-настоящему страшно, когда ты не знаешь, как с ними бороться. А мы уже знаем.

10 вопросов о шизофрении — Газета.Ru

Люди с шизофренией опасны? Они буйные? Слышат голоса? Их изолируют от общества? «Газета.Ru» отвечает на вопросы, которые сформированы расхожими мифами о шизофрении. Этот материал задуман как ликбез с целью дестигматизации диагноза «шизофрения». С его помощью мы хотели бы донести тезис, что диагноз «шизофрения» — не окончательный приговор, и с ним возможна обычная жизнь.

1. Кто виноват, что у человека развивается шизофрения?

Медицина пока не знает, из-за чего возникает расстройство. Предполагается, что это случайное совпадение генетических факторов, нарушений химических процессов в мозге и влияния окружающей среды.

Ученые не могут рассмотреть и оценить процессы, которые протекают в головном мозге людей с диагнозом «шизофрения». Но те исследования, что уже доступны, показали, что при этом заболевании есть проблемы в работе нейромедиаторов, преимущественно дофамина. Это вещества, через которые передаются импульсы от одной нервной клетки к другой. Головной мозг и центральная нервная система при этом расстройстве тоже несколько изменены. Но как эти изменения влияют и когда развиваются — пока неизвестно.

2. Я могу каким-то образом понять, есть ли у меня или моего близкого шизофрения?

Диагностировать у себя шизофрению довольно затруднительно: люди с психическим расстройством чаще всего не осознают, что с ними что-то не так. К специалистам чаще обращаются родные и близкие заболевшего, которые замечают изменения в поведении, мышлении, привычках, реакциях.

Первые признаки болезни не всегда можно распознать именно как патологические. Человек может странно шутить, отдаляться от людей и профессионального сообщества. Он может рассказывать о необычных чувствах и переживаниях, делиться необычными идеями и пытаться их реализовать. В общих чертах его поведение можно описать так: замкнутый чудак, убежденный в своих выдумках. Возможно, это просто временное состояние, вызванное какими-то переживаниями или стрессом. Но иногда с таких неочевидных симптомов начинается шизофрения.

3. Как ведут себя люди, когда у них точно шизофрения?

Болезнь проявляется у всех по-разному, в разных сочетаниях симптомов и жалоб. Если близкие или сам человек замечают, что его (её) состояние имеет признаки расстройства психики, то нужно обратиться к специалисту — только он сможет провести диагностику и отличить одно заболевание от другого со схожими симптомами.

В целом симптомы шизофрении могут включать:

— Бред. Человек начинает думать, что происходит нечто, имеющее отношение к нему или к окружающему миру: как будто кто-то за ним наблюдает, преследует, пытается ему навредить, оболгать, обидеть. Больному шизофренией может казаться, что кто-то записал в его голову мысли, разговоры, тексты, задачи и заставил это обдумывать, произносить, решать. Он уверен, что окружающие тоже слышат, что происходит у него в голове, и пытается общаться на эту тему. У некоторых «появляется» информация, что вот-вот случится что-то трагическое, опасное в стране, в мире, на Земле. Самое главное — человек искренне верит в реальность всего этого.

— Галлюцинации. Это ложные слуховые, тактильные, зрительные ощущения. Человек с шизофренией проживает их, для него они настоящие.

— Негативные симптомы. То, что перечислено выше, называют продуктивными симптомами — их принесла болезнь, это ее продукт. Негативные симптомы — те, что болезнь уносит, минусует из жизни заболевшего. Исчезают живость движений, энергия, воля, желание что-то делать, общаться. Больной шизофренией может ничего не хотеть, ему (ей) ничего не интересно, он (она) перестает ухаживать за собой и соблюдать простейшую гигиену.

— Расстройства мышления и речи. Для окружающих они выглядят как «салат из мыслей и слов». Заболевший может задавать вопросы сам себе или получать их от окружающих, начинать отвечать и запутываться в словах.

— Необычное поведение. Человеку становятся свойственны детскость, кривлянье, застывшие позы или, наоборот, суетливые и бессмысленные движения, которые часто не сочетаются ни с ситуацией, ни с окружением, ни с задачами.

4. Значит, если у моего знакомого проявляются эти признаки, то он (она)…?

Не всегда. Да, и один признак из этого описания, и сочетание нескольких могут указывать на шизофрению, но точно так же они могут быть замаскированы под проявления совсем другого расстройства.

close

100%

Не специалисту нельзя подозревать у человека шизофрению. Даже опытные специалисты проводят множество обследований и тестов, прежде чем поставить диагноз. Поэтому лучшая тактика в данном случае — убедить посетить специалиста.

5. Кажется, это случилось с моим родным человеком. Его теперь отправят в психиатрическую больницу?

Не обязательно. Шизофрения может протекать по-разному, многие успешно лечатся только дома, амбулаторно. Если поведение вашего близкого изменилось и стало вызывать обеспокоенность, то не придумывайте диагнозов и тем более не озвучивайте предположение посторонним. Поговорите с самим человеком, узнайте, что он ощущает и что его тревожит. И вместе с ним запишитесь к специалисту, если понимаете, что он:

— стал подозрительным, к чему-то прислушивается, что-то проверяет;
— внезапно теряет мысль или нить разговора, обрывает речь на полуслове или не завершает дело;
— испытывает проблемы с социальной адаптацией (не может выполнить простейшие действия — например, купить продукты в магазине).

К сожалению, обстоятельства болезни складываются так, что с самого начала заболевший нуждается в помощи и поддержке со стороны родных, друзей. И начинается это с необходимости убедить его пойти к специалисту.

Возможно, вы смотрели фильм «Игры разума». Его создали на основе жизненной истории реального американского математика, ученого и преподавателя Принстонского университета Джона Нэша. У него была шизофрения, что стало причиной его странного поведения, но не привело к утрате способности мыслить научно. В фильме хорошо показано, как поддержка близких помогла Джону Нэшу.

Это, конечно, отдельный пример, но он показывает, что неправильно приравнивать шизофрению к полной утрате разума. Болезнь может протекать по-разному, лечение может оказаться настолько эффективным, что человек будет жить почти так же, как и раньше.

6. Постановка на учет

Это не стыдно. Это правильно и нужно: каждый должен получать лечение своего заболевания. Помощь при шизофрении оказывает специалист, а учет — это дневник наблюдения за течением заболевания. За рубежом давно поняли: только лечение и контроль помогают многим людям с шизофренией избежать тяжелых жизненных ситуаций (бродяжничество, злоупотребление алкоголем или наркотиками), вовремя заметить рецидив (возвращение симптомов) и вернуться в ремиссию.

7. То есть теперь всю жизнь на таблетках?

Это было бы идеально! Если близкие сумеют убедить человека с шизофренией принимать назначенные специалистом лекарства и вовремя приходить на проверку, то можно взять под контроль симптомы и предотвратить рецидив.

8. Что значит «под контроль»? Разве таблетки не лечат?

Контролировать — значит с помощью лекарств и дополнительных методов (психотерапии, например) сделать так, чтобы симптомы болезни как можно меньше влияли на жизнь. Это называется ремиссией. При благоприятном течении болезни ремиссия на лекарствах может быть такой, что человек останется в социуме, будет жить практически так же, как и до постановки диагноза.

close

100%

Некоторым людям с этим заболеванием удается самим контролировать прием лекарств и процесс лечения. Но все же большинству нужны поддержка со стороны близких, участливость без навязчивости и чрезмерной тревоги. На практике это может быть подаренная таблетница, в которую заранее положен нужный препарат. Или создание спокойной обстановки в доме и совместное посещение психотерапевта. Или ежедневные прогулки и организация участия в домашних хлопотах, чтобы человек не ощущал себя исключенным из жизни семьи и не концентрировался на переживаниях.

9. Когда можно считать человека здоровым?

Вылечить шизофрению пока не получается. И таких болезней, которые с помощью лекарств можно только вывести в ремиссию, немало: например, сахарный диабет или гипертония — людям приходится всю жизнь принимать лекарства, но никто не считает их ущербными.

И, конечно же, научный мир ищет, разрабатывает, проверяет лекарства, которые смогут действовать максимально эффективно. Например, в России есть препарат фармацевтической компании «Гедеон Рихтер», который может помочь бороться с продуктивной и негативной симптоматикой и дать возможность жить в социуме гармоничнее.

10. Говорят, люди с таким диагнозом могут внезапно напасть, попытаться убить, они становятся сильными, как звери?

Есть факторы, которые могут привести к вспышке агрессии. Но это не означает, что больные только и ждут, на кого бы напасть. Если вам пришлось столкнуться с подобным, то обезопасьте больного (закройте окна, выключите газ, унесите ножи и спички и т.п.), себя, членов семьи, животных и вызовите «скорую помощь», рассказав, что происходит. Не нужно вступать с больным в споры, насмехаться, требовать успокоиться или вспоминать приемы единоборств. Сохраняйте выдержку, говорите спокойным голосом.

По разным данным, полученным зарубежными исследователями, люди с шизофренией совершают от 5 до 10% преступлений, связанных с агрессией или насилием. Остальная доля таких преступлений приходится на людей без этого диагноза.

Материал подготовлен при поддержке «Гедеона Рихтера».
—
Источники:

1. Schizophrenia. https://www.mayoclinic.org/diseases-conditions/schizophrenia/symptoms-causes/syc-20354443
2. What Is Schizophrenia? https://www.psychiatry.org/patients-families/schizophrenia/what-is-schizophrenia
3. Expert Q & A: Schizophrenia https://www.psychiatry.org/patients-families/schizophrenia/expert-q-and-a
4. Violence and schizophrenia: Examining the evidence https://www.cambridge.org/core/journals/the-british-journal-of-psychiatry/article/violence-and-schizophrenia-examining-the-evidence/BEC530F212F98C0400D3D32CB2710BA9
5. Violence and mental illness: an overview https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/16946914/

С космосом не поспоришь — Такие дела

У Андрея* пирсинг и стильная прическа, он пишет электронную музыку, много путешествует и любит дарить подарки. А еще Андрей иногда кормит деревья и однажды на спор сжег себе глаз сигаретой. «Такие дела» записали монолог его мамы, Инны, — о том, как жить и что делать, если близкому человеку ставят диагноз «шизофрения»

«Это пройдет»

У нас семья: я, муж, двое детей. Вскоре после рождения мой младший сын Миша* тяжело заболел — и его парализовало. Старший сын Андрей стал отдаляться от семьи — не только от нас, но и от этой ситуации. Мы с ним пытались не ругаться, но он, наверное, все равно чувствовал, что мы больше занимаемся с маленьким ребенком и меньше с ним.

Андрей постоянно делал какие-то вещи, странные для нас. Был такой случай: он в компании с друзьями на дискотеке поспорил, что сигаретой ткнет себе в глаз. И он это сделал. Сжег себе глаз. В институте его бросила девушка, и он тоже это тяжело переживал. Он с ней дружил очень долго, с первого класса, но она сказала, что видит: с ним не все в порядке. Психологи говорили, что это пубертатный период, это пройдет, просто не трогайте его, не накаляйте обстановку.

Потом он стал употреблять какие-то таблетки. Мы испугались, что это наркотики, сдавали тесты, водили его к психологам. Оказалось, это были антидепрессанты. Он понял, что у него какие-то отклонения, загуглил симптомы, сам себе назначил эти таблетки и начал их пить. Он прекрасно понимал, что с ним происходит, и прятал это от нас. А врачам он не доверял еще больше.

После 18 лет Андрей сказал: «Я уже взрослый, хочу жить самостоятельно». Дома он не мог жить, у него все время так — чуть что, сразу собирал вещи и говорил: «Я ухожу, вы меня не понимаете». Сегодня в Петербург, потом в Иркутск, одно время он жил в Сочи, потом в Геленджике…

Мы ему собирали чемоданы, отправляли деньги на аренду квартиры, на продукты, на одежду… Мне кажется, что он везде, кроме северных городов, проехал. Тогда мы не знали, что это шизофрения, поэтому не понимали, что его желание постоянно куда-то уходить — это симптом болезни.

Он уезжал надолго — на восемь месяцев, на год. Но почти не работал, ему ничего не нравилось. Заканчивалось все тем, что он попадал в больницу. Это было ужасно. Везде ему ставили психические отклонения, стрессы, депрессии — но о шизофрении не говорили ни разу.

«Вижу людей из космоса»

Этот диагноз ему поставили только в 24. Однажды он позвонил и сказал: «У меня галлюцинации. Знаешь, я постоянно вижу людей из космоса и с ними разговариваю, но я не могу это сказать, потому что меня положат в больницу и скажут, что я психбольной». 

Я свои чувства не смогу описать в этот момент. Попросила его вызвать скорую. В больнице врач запросила выписки из всех больниц, где он лежал, и поставила диагноз. Я даже представить себе не могла, что это может быть шизофрения. И эта наша безграмотность помешала больше всего. Доктор сказала: «Если шизофрению выявить в пубертатном периоде и пройти лечение, то может быть длительная ремиссия, на всю жизнь».

Пока ремиссия длится где-то полгода. Таблетки (антипсихотики. — Прим. ТД) он должен принимать постоянно — тогда можно спокойно жить и даже работать. Но он с первого дня, как выходит из больницы, отказывается их пить: говорит, что они его убивают.

Читайте также «Я здесь для тебя»   Психологи «Телефона доверия» — о том, что они чувствуют, когда им звонят самоубийцы, и как они разговаривают с людьми, болеющими алкоголизмом и шизофренией  

Первые три месяца, как его выписывают из больницы, он никуда не ходит, ни с кем не общается — только с нами. Делает все по дому сам: «Мамочка, ни в коем случае не пачкай свои ручки». Он увлекается электронной музыкой, сам слушает и пишет, выкладывает во «ВКонтакте» — там он еще общается с друзьями.

Через три месяца он начинает прятать или выплевывать таблетки. Если вдруг мы заставляем их принимать, то он ругается: говорит, что мы делаем ему только плохо и он не хочет с нами жить. Очень тяжело такие скандалы выдерживать. Ты понимаешь, терпишь, молчишь, где-то успокаиваешь, где-то не реагируешь.

Он и сейчас считает, что здоров, а шизофрения — это глобальный заговор, он идет из космоса. Тут не поспоришь: с космосом вообще сложно спорить. 

Через три месяца он перестает есть мясо, курицу и рыбу: это все нельзя есть, потому что это живое. Может сесть вот так перед нами: «Ну что, вкусно тебе котлету есть? Ты же знаешь, что это было живое, а вы его съе-е-ли!» Очень сильно худеет, начинает наводить себе прически, хочет подстричься, отрастить волосы, их покрасить — самолюбование постоянное. Дальше становится все хуже-хуже-хуже. Он общается с космосом, кормит растения: во всех горшочках с растениями конфеты разложены. С балкона он все время кормит деревья: то крупу им кинет, то курицу.

Потом он ложится в больницу, его пролечивают, и через три месяца он — здоровый человек.

«Мама, забери меня отсюда!»

Таким людям очень тяжело жить дома, и для семьи это тоже очень тяжело. Он очень любит вспоминать какие-нибудь истории из детства болезненные и обвинять меня в них. «А ты вот помнишь, как ты тогда-то или то-то?» Чтобы я почувствовала вину и мне стало больно.

Родные его боятся: когда он вышел из больницы и их обнял, все были в шоке. Сам диагноз пугает людей настолько, что никто не хочет находиться рядом. Хотя у Андрея нет агрессивного поведения, он очень добрый, он всех любит, если есть деньги — сразу дарит всем подарки. Он находится в большей угрозе, чем общество, потому что он за свою жизнь никому ничего плохого не сделал.

Но просто отправлять людей с шизофренией в больницу нельзя: это ухудшает их состояние. Я к нему приезжаю, он просит: «Мама, забери меня отсюда!» Я, пока молодая, могу обеспечивать его, могу даже купить ему квартиру, чтобы он жил самостоятельно, — но он жить самостоятельно не может. Как он будет жить, когда я не смогу его обеспечить? Вот это самое страшное.

Читайте также Ближе, чем кажется   Люди с ментальными расстройствами рассказали о том, как они переживают психофобию близких, сталкиваются с плохими врачами и помогают сами себе  

В идеале мне, конечно же, хотелось бы, чтобы мой ребенок попал в 1 процент, который выходит в длительную ремиссию. Главное — подобрать терапию, которая будет его сопровождать всю жизнь и будет ему подходить. Например, я слышала о том, что этим летом в России появится лекарство, которое влияет и на позитивные симптомы шизофрении (бред, галлюцинации), и на негативные (апатию, депрессию, асоциальность), помогая таким, как мой сын, вернуться к обычной жизни.

Всем, чьим родным установили диагноз «шизофрения», я бы посоветовала найти людей, которые с этим столкнулись, например, существует пациентская организация «Новые возможности». Там родственники людей с шизофренией поддерживают друг друга, помогают советами. Это позволяет обрести внутренний покой. Ты понимаешь, что с этим можно жить.

Но еще больше я хотела бы посоветовать людям не бояться психиатров. Страх обратиться к специалистам только усугубляет болезнь.

По результатам опроса ВЦИОМа, проведенного совместно с фармацевтической компанией «Гедеон Рихтер», подавляющее большинство россиян — 70 процентов — знают о шизофрении в общих чертах. При этом почти 40 процентов уверены, что человека с шизофренией нужно изолировать от остальных,  63 процента — что он не может контролировать болезнь.

*Имена изменены по просьбе героини публикации.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!

как в России работают люди с шизофренией

Сергей (имя изменено), 38 лет. Диагноз поставили в 23 года

Когда впервые случился психоз, я учился в МИФИ на последнем курсе кафедры «Прикладная ядерная физика». Вышел из больницы, написал и защитил диплом. Через месяц на сайте «Работа.ру» откликнулся на вакансию системного администратора в компании «Лира Керамика». Меня пригласили на собеседование и после него сразу взяли на работу. О том, что у меня шизофрения, я тогда никому не рассказывал. После трех месяцев сам решил оттуда уволиться — хотел найти место получше.

Проходил трехдневный испытательный срок в компании «Оптима», но тут у меня началось обострение.

Ходил по этажам офиса, задавал незнакомым людям неуместные вопросы — конечно, они заметили, что у меня не все в порядке. Меня пригласили в отдел кадров, где со мной беседовал психолог. Пришлось рассказать о болезни. Я лег в больницу, в трудоустройстве мне отказали.

В 25 лет я в попал в Центр социальных инициатив «Русский дом», где занимаются реабилитацией людей с психическими расстройствами, помогают получить образование и устроиться на работу. В Центре я начал активно помогать чинить компьютеры, настраивать сеть, позже организовал курсы компьютерной грамотности. Проводил уроки для моих же друзей —  других членов «Русского дома». Еще до заболевания, во время учебы в МИФИ, я работал учителем информатики в школе. Преподавать мне очень нравится. 

Через год после моей реабилитации «Русский дом» предложил мне рабочее место в МГУ (Московском государственном университете): печатать на компьютере тексты на английском и русском языке для кафедры иностранных языков, следить за работой компьютеров на кафедре, помогать преподавателям осваивать новые для них программы. 

После двух лет работы в МГУ «Русский дом» помог устроиться копирайтером в компанию Saatchi&Saatchi. А дома я самостоятельно занимался изучением языков программирования для написания веб-сайтов. Через два года я вернулся в МГУ уже в качестве инженера. Сделал сайт кафедры иностранных языков, помогал преподавателям работать с новой системой «Истина» (система оценки деятельности сотрудников и учета педагогической нагрузки — Прим.Ред.). 

Четыре года назад сосед по даче предложил мне заняться администрированием двух интернет-магазинов, где продают запчасти. Это моя первая работа, куда я после реабилитации устроился самостоятельно. Уже без поддержки «Русского дома», но все-таки по знакомству. Я занимаюсь полным обслуживанием этих магазинов, на одном сайте полностью изменил дизайн.

Шизофрения не помешала мне устроиться на работу, начальнику обо всем известно. Но, я думаю, болезнь не стала препятствием только потому, что меня хорошо знает мой сосед, который посоветовал меня трудоустроить. 

Я был на собеседовании в «ВТБ Капитал», понравился начальнику IT-отдела, он сказал, что такие специалисты, как я, им нужны. Но второе собеседование в отделе кадров мне пройти не удалось. Со мной разговаривали HR и психолог.

Я сказал, что у меня шизофрения, после этого они совершенно изменились в лице и сказали, что перезвонят позже.

Через неделю молчания я сам с ними связался, мне ответили, что сейчас офис переезжает, это может занять несколько месяцев, «мы с вами свяжемся». Но, конечно, никто не связался. 

После «ВТБ Капитала» я проходил со скайпу собеседование в фонд «Сколково». Когда я сказал, что у меня инвалидность по психическому заболеванию, мне снова сказали «до свидания». 

Неудачные попытки трудоустройства не отбили у меня желание. Я хочу работать в крупной компании. А еще мечтаю в будущем открыть свою онлайн-школу по обучению программированию детей. И опыт работы в большой компании мне бы помог, но я понимаю, что из-за заболевания мне сложно будет получить такую работу.

Фото: unsplash.com

Дмитрий (имя изменено), 31 год. Диагноз поставили в 18 лет 

Я учился в Московском педагогическом университете на факультете социологии. Заболел сразу после первого курса. Взял академический, чтобы лечиться. После закончил еще один курс, а потом мое состояние ухудшилось. Я избегал социальных контактов, в основном сидел дома, пойти куда-то трудоустроиться мне было очень сложно. Поиском работы занималась моя тетя. Она нашла мне подработку экспедитором в строительной компании на лето. В этой фирме я работал несколько лет подряд. Заболевание сказывалось на работе — мне было сложно контактировать с людьми. Для меня это была чрезмерная нагрузка.

Потом опять через родственников меня устроили в компанию «Полиграфические ресурсы», в таможенный отдел. Я помогал таможенным брокерам, оформлял документы. Думаю, что коллеги видели, что со мной что-то не то, но как люди культурные ничего не говорили.

Все равно работа была для меня большим стрессом. У меня не было четко определенных обязанностей, которые я должен выполнять. Я не чувствовал себя полноценным работником. Постоянно думал, что я там по блату, что на самом деле не особо нужен, толку от меня мало. Через год все закончилось тем, что наш таможенный пост и отдел закрыли.

После этого я на полтора года засел дома. Потом тоже через родственников устроился в логистическую компанию на склад. Там был тяжелый график: смены по 12 часов, в том числе ночные. Я сумел выдержать только 3,5 месяца.

Пытался устроиться на работу через организацию «Перспектива». У них было мало предложений для людей с психическими заболеваниями. Но меня отправили на собеседование на должность мерчендайзера.

Приняли меня очень хорошо. Но службе безопасности не понравилось, что я состою на учете в психоневрологическом диспансере. Они спросили, в чем заключается мое заболевание. Ответил, что у меня навязчивые мысли, навязчивые ритуалы, например, я могу долго мыть руки. Они этого не поняли и спросили, есть ли у меня припадки. Ответил, что я не эпилептик…В общем служба безопасности сказала, что я должен предоставить им справку из ПНД (психоневрологический диспансер — Прим. АСИ), что я могу у них работать. Я понял, что это бесполезно.

В конце 2015 года я попал в Центр социальных инициатив «Русский дом». В 2018 году Центр помог мне устроиться в межрегиональную общественную организацию «Равные возможности» на должность администратора.

Мне там очень нравилось, но я все время испытывал тревогу, что работаю недостаточно хорошо. Я думаю, что справлялся со своими обязанностями, но смотрелся тускловато на фоне студентов старших курсов, которые работали другими администраторами. Я не очень хорошо владею компьютером, часто спрашивал, как что-то сделать, работал медленнее остальных. 

Проблема еще в том, что когда я работаю, мне сложно пить лекарства, некоторые из них вызывают сонливость. На прошлых работах я часто уменьшал дозировку препарата или даже полностью отменял, но это приводило к возвращению болезни.

Потом «Русский дом» сообщил, что появилась вакансия лаборанта в МГУ. Когда я стал собирать документы для официального трудоустройства, мне надо было предоставить справку из психдиспансера. Там мне ответили, что люди с психическими заболеваниями не могут работать в медицинских и образовательных учреждениях.

В прошлом году «Русский дом» помог мне поступить в Технологический колледж на заочное отделение, специальность «Документационное обеспечение управления и архивоведение». По окончанию мне хочется найти работу, где не будет жестких сроков, не надо много общаться с людьми. Чтобы она была не очень сложной и я мог с ней справиться. 

Справка

Автономная некоммерческая организация «Центр социальных инициатив «Русский дом» — это реабилитационный центр для взрослых людей с психическими расстройствами, который работает по международно признанной модели социально-трудовой реабилитации «Клубный дом». Подробнее узнать о модели «Клубный дом» и ее трехуровневой программе трудовой реабилитации и трудоустройства можно на сайте «Русского дома».

Программа трудовой реабилитации и трудоустройства осуществляется «Русским домом» при финансовой поддержке Фонда президентских грантов в рамках проекта «Вместе к инклюзивному трудоустройству!».

Подписывайтесь на канал АСИ в Яндекс.Дзен

Больше новостей некоммерческого сектора в телеграм-канале АСИ. Подписывайтесь.

Замуж за шизофреника

Казалось бы, что можно взять от психа? В своё время я встречалась именно с парнем с диагнозом: не алкоголиком, не депрессивным, не биполярным. Я с самого начала знала, что он не такой, как все, но меня это не останавливало, а скорее, наоборот, привлекало. Меня впечатляло его абстрактное мышление: я люблю обэриутов и Хармса, а мой молодой человек мыслил так же.

Мы сходились на том, что во время прогулок придумывали разные интересные вещи: например, мы видели, что некоторые дома падали, если встать под определённым углом и смотреть определённым образом. В другой раз мы три часа сочиняли стихи, рифмуя всё, что видели. Правда, странные закономерности рискуют стать паранойей.

У него была повышенная чувствительность, секс был отличным и очень, так сказать, интересным. Он не думал о каких-то стереотипах и о том, как надо. И уж что точно — «крыша» в момент близости у него была на месте. 

Что касается всего остального, то минусов, конечно, много: проблемы с самоконтролем, волей, ответственностью. Особенно его срывало на почве алкоголя.

Чёрт его знает, как относиться к самому диагнозу «шизофрения». Учитывая, что 50% моих знакомых верят в теорию заговора, то шизофрения иногда и не самое страшное.

Светлана, 35 лет  

Что такое шизофрения? 

Психиатр, доктор медицинских наук и основатель клиники «Психическое здоровье» Виталий Минутко даёт следующее определение данному виду расстройства:

— Шизофрения — достаточно обширная группа психических расстройств, характеризующаяся разнообразным течением, наличием позитивной (бред, галлюцинации), негативной (апатия, безволие, погружённость в мир своих переживаний) и когнитивной (нарушение памяти, внимания и мышления) симптоматики, сочетающейся между собой в рамках определённых форм.

По словам специалиста, шизофрения встречается во всех странах и культурах. При этом на 1000 человек приходится 2—5 страдающих этим расстройством. 

Президент Независимой психиатрической ассоциации Юрий Савенко озвучил следующие цифры: 

— Сейчас на территории России проживает 1% людей (а это около 1,5 млн человек), чьё заболевание диагностировано как шизофрения. 

Соответственно, наткнуться на психически больного мужчину и случайно выйти за него замуж не так уж и сложно. 

Сумасшедший секс 

Есть мнение, что шизофреники обладают большей сексуальной силой и энергией, именно поэтому они становятся привлекательными для женщин. Но всё ли дело в сексе? 

Сексолог Дмитрий Новиков не считает, что существует прямая связь между шизофренией и сексуальной активностью, но высказывает своё предположение, почему такой миф столь популярен: 

— Часто мужчины с психическими расстройствами воспринимаются достаточно агрессивными и импульсивными. Мужчина-агрессор, который ставит себя выше и не контролирует своё поведение, не испытывает проблем с мужскими гормонами: ему хочется часто и много, у него повышенное либидо. Некоторые женщины с такого агрессивного поведения считывают черты лидера, доминатора. И даже если они понимают, что это социально опасно, на инстинктивном уровне это ассоциируется с тем, что мужчина — альфа-самец, лидер стаи, он сексуально привлекательный. Более спокойные заводят меньше. 

Семейный психолог Анна Чичина вообще полностью отрицает подобную взаимосвязь: 

— Как правило, больные шизофренией имеют затруднения в интимных контактах. У них наблюдается слабость и нарушение эрекции, быстрое семяизвержение, проблемы с оргазмом и половым влечением в целом. К тому же, нередко у шизофреников возникают извращения полового влечения. 

Значит, дело не в сумасшедшем сексе. Причина того, что женщины выходят замуж за нездоровых психически мужчин, кроется в другом.

Одна судьба 

Знаю одну положительную историю про своего коллегу. Ему сейчас 65, диагноз «шизофрения» у него стоит лет с 25. Всё это время он планово наблюдается у психиатра. И планово, раз в год, во время отпуска, ложится в хорошую клинику, корректирует состояние принимаемыми препаратами. Милейший человек! Автор сотни научных работ и четырёх вполне достойных поэтических сборников, член Союза писателей. Счастливо женат более 30 лет. Правда, детей они с женой вполне осознанно рожать не стали. Вроде и не наследственно, но кто знает? И водительских прав у него нет. Хотя в дееспособности его никто не ограничивал. 

Татьяна, 54 года 

Нередко женщины готовы связать свою жизнь с мужчинами, которые имеют подтверждённый диагноз с буквой F впереди. И со стороны эти женщины выглядят вполне нормальными. 

— Вступление в брак с людьми с подобной жизненной ситуацией не редкость, — подтверждает президент Независимой психиатрической ассоциации Юрий Савенко. — Но в первую очередь между будущими супругами должна быть полная открытость и добрая воля, ведь брак с шизофреником — большая ответственность.

По мнению семейного психолога Анны Чичиной, женщины прежде всего выбирают мужчину, который им близок по духу, с которым будет комфортно, а зона комфорта у каждого своя.

— Часто больные шизофренией увлечены философией и мистикой, любят порассуждать о жизни, о глобальных проблемах Вселенной. А женщинам нравятся мужчины, которые красиво говорят, — комментирует специалист.  

К тому же, как отмечает доктор медицинских наук Виталий Минутко, видов шизофрении бывает более 300 и около 30% случаев поддаются лечению при определённом течении болезни. Соответственно, у больного есть шанс создать нормальную и полноценную семью. Да, он меньше, чем у здорового мужчины, но он есть. 

— Тем не менее я не согласен с тем, что женщины сознательно выбирают себе в партнёры людей, больных шизофренией. Большинство женщин хотят видеть рядом с собой нормального и здорового мужчину, — говорит специалист.  

Семейный психолог Анна Чичина напоминает и о том, что если больной шизофренией признан недееспособным, то в брак он вступить не может.

Но чаще бывает так, что мужчины просто скрывают от своей возлюбленной диагноз, а когда брак уже состоялся, уйти от «любимого» становится сложнее.  

Обострение после брака 

Прожила в браке с мужчиной более трёх лет, полтора из которых были адом. При этом сначала никаких подозрений не было. Он был очень внимательным, красиво ухаживал, удивлял меня своими необычными поступками и действиями. Это и привлекало! 

Первый раз я что-то начала понимать, когда он после небольшого количества алкоголя резко изменился в лице и стал очень агрессивным. Я тогда решила, что переутомился. Но случаи стали учащаться. Наутро он ничего не помнил и пытался помириться, приносил цветы, дарил подарки.

Чашу моего терпения переполнил жуткий случай. Мы были дома, всё было спокойно, он был трезвым, готовил что-то на кухне. И вдруг он порезал палец, вскрикнул. Я спросила, в чём дело. И тут он как с цепи сорвался: носился за мной по квартире, брызгая кровью, и орал: «Ведьма, пей мою кровь, сука!»

Я убежала из дома в чём была, позднее забрала вещи. У него диагностировали шизофрению, развод я получила довольно быстро. 

Ангелина, 24 года

У моей подруги был муж — нормальный красивый мужик, офицер, заболевание выявилось уже после их женитьбы, причём много лет спустя, они уже двоих детей родили. А потом шизофрения стала проявляться, он жену чуть не убил, она детей в охапку и умотала от него, теряя тапки. Сейчас мужик в психушке лежит уже много лет. Наверное, всё-таки это заболевание прогрессирующее. Сначала вроде бы нормально себя человек ведёт, но с годами становится совсем плохо.

Лиза, 43 года

— Действительно, поведение таких людей неадекватно. Действия и поступки больных шизофренией сильно отличаются от обычного поведения здорового человека. Как правило, больные не могут объяснить, почему и зачем они так себя ведут, — подтверждает семейный психолог Анна Чичина. 

Чтобы на первых порах понять, что ваш избранник нездоров, можно обратить внимание на некоторые факторы. Правда, врач-психиатр Виталий Минутко считает, что диагностика по позам и мимике — очень относительная панацея. Тем не менее существуют некоторые исследования, свидетельствующие о том, что если у человека высокое нёбо, плоскостопие, несколько искривлённый позвоночник, то это может говорить о предрасположенности к шизофрении.

— Обычно движения у больного угловатые, резкие, импульсивные. Можно обратить на это внимание, — заключает специалист. 

Семейный психолог Анна Чичина указывает на поведенческие факторы:

— У шизофреников резко меняются увлечения и интересы. Причём новое хобби может быть очень странным или полностью противоположным тому, чем человек любил заниматься раньше. Симптоматикой также будет и фанатичный уход в религию. Смена религиозных убеждений и навязывание их другим — тоже тревожный сигнал.

Бывают и крайние стадии проявления болезни: человек может решить, что ему не нужно мыться, одеваться, жить в квартире, и уйти бродяжничать. Он отказывается от общения с друзьями, потому что те — нездоровы и не разделяют его мысли и идеи.

— Уменьшение количества социальных контактов является важным признаком, который сигнализирует о том, что помощь специалиста-психиатра необходима, — уточняет Анна Чичина.  

Помимо этого шизофрения может быть заразной. Об этом говорит врач-психиатр Виталий Минутко: 

— Некоторые случаи шизофрении — результат вирусных инфекций, например, мононуклеоза. Также это могут быть скрытые нейровирусные заболевания, которые провоцируют шизофрению. В качестве «заражения» опасно и индуцированное внушение, то есть когда больной передаёт и внушает свои бредовые мысли партнёру. 

В итоге в таком союзе страдают все: у родственников могут быть психосоматические расстройства из-за постоянного морального, материального и психологического напряжения. Помимо прочего у живущих с больным шизофренией человеком может обостриться язва двенадцатиперстной кишки, гипертония и другие заболевания.  

Жить с шизофреником под одной крышей просто опасно: его поведение может быть агрессивным и непредсказуемым. Вспомним хотя бы историю, где отец семейства убил всю свою семью, включая беременную супругу. Или историю о том, как няня, больная шизофренией, убила малолетнего ребёнка, за которым присматривала. 

«Я видела существ из параллельной реальности» Как живут люди с шизофренией: Lenta.ru

Шизофрения — тяжелое психическое нарушение, которым страдают более 20 миллионов человек по всему миру. Часто люди с этим заболеванием галлюцинируют, слышат голоса, видят то, чего нет на самом деле, и подвержены бредовым идеям. «Лента.ру» при поддержке фармацевтической компании «Гедеон Рихтер» поговорила с людьми, у которых диагностирована шизофрения, и узнала, как определить психическое расстройство и что с этим делать.

У меня диагностировали параноидную форму шизофрении, когда я лежала в психиатрическом стационаре. Диагноз поставили практически сразу, после первого консилиума специалистов.

У каждого человека, столкнувшегося с шизофренией, болезнь протекает по-разному. Пусковой кнопкой к ее развитию может послужить что угодно — любой сильный стресс, роды, смерть близкого или употребление наркотиков.

Первые симптомы заболевания появились полтора года назад, мне было 27. Тогда я была магистрантом, преподавателем-стажером в одном из ведущих вузов страны. Все начиналось вполне невинно: я будто слышала мысли людей. В какой-то степени это было интересно — мне казалось, будто у меня проснулись сверхспособности. Я могла ехать в троллейбусе и слышать гул чужих мыслей: «надо забрать ребенка из сада», «мне грустно», «хочу купить телевизор». И это в то время, когда у меня нет детей, и телевизор мне не нужен. К счастью, на качество жизни и на работу это никак не влияло, я могла контролировать это.

Спустя какое-то время краски начали сгущаться — это совпало с возросшим уровнем ответственности на работе и приближением срока защиты магистерской диссертации. Я больше не могла отстраняться от чужих мыслей, они буквально поселились в моей голове, места для меня самой уже не осталось. Когда я находилась в каком-либо обществе, я слышала невербальные угрозы от окружающих. Мне было страшно ездить в метро, потому что я была убеждена, что мои мысли может прочесть любой человек.

Изображение: Света Кобракова

Кульминацией стал экзамен по философии. Тогда я была убеждена, что кто-то вынул из моей головы мозг, поэтому я ничего не помню. Мне стало ясно, что со мной что-то не так.

Болезнь ухудшала мое состояние, становилось все труднее жить в мире, который будто бы ополчился против меня. Но в действительности против меня ополчился мой собственный мозг, что кажется еще более ужасающим.

Я рассказала все родителям, они забрали меня в родной провинциальный городок и отправили в центр пограничных состояний. Там мне выписали препараты-антипсихотики.

Наверняка все слышали выражение «страдающий шизофренией» — и это отлично описывает заболевание. Болезнь мучает, выматывает, делает существование непереносимым. Самое страшное — это, скажем, печать фатума, наложенная ею. Хроническая… неизлечимая… прогрессирующая… Все эти слова могильными плитами лежат на нас, людях с диагнозом.

Отгороженность от мира, невозможность реализации, инвалидизация, стигматизация — вот хоровод, с которым мы сталкиваемся. Мы никогда не сможем объясниться с этим миром, высказаться в него. Мы никогда не будем поняты, потому что это не объяснить так, как можно объяснить влюбленность, боль в ухе или отчаяние, которые так или иначе испытывали все люди.

Изображение: Света Кобракова

Есть люди с шизофренией, которые под наблюдением специалиста в результате многолетних проб разных препаратов смогли найти оптимальную схему лечения. Хороший пример — это Элин Сакс, американская профессор, доктор наук. Ее книга «The center cannot hold» в определенный момент осветила мою жизнь надеждой и показала, что еще рано сдаваться — все можно изменить. Да, придется постоянно бороться, стать настоящим воином, но это того стоит.

Шизофрения — это повод к получению инвалидности, но не во всех случаях. Хотя я стою на учете в ПНД, инвалидности мне удалось избежать. И все же некоторые ограничения в жизни в целом и в работе в частности у меня есть. Я больше не могу преподавать, не могу водить автомобиль. Думаю, и на ответственных руководящих постах мне работа не светит.

Вылечиться полностью от шизофрении невозможно, но можно добиться стойкой ремиссии и полной социальной и трудовой реабилитации.

Людям с заболеванием необходима поддержка, поэтому родственникам «болящего» нужно быть готовыми бороться. Необходимы и максимально квалифицированные специалисты. А вот обращаться к изгоняющим бесов экстрасенсам, шаманам и магам нельзя ни в коем случае. Так можно потерять очень ценное время, деньги и к тому же усугубить заболевание.

Изображение: Света Кобракова

Если вы замечаете, что между реальностью и тем, что происходит в вашей голове, большая разница — стоит идти к специалисту. Стоит быть всегда очень критичным к себе и включать рациональное мышление. То есть, к примеру, какова вероятность того, что вы земное воплощение какого-нибудь бога?

Я бы хотела обратиться ко всем, кто столкнулся с шизофренией: будьте сильными, не опускайте рук, не жалейте денег на специалистов и препараты — все это окупится вашим состоянием. Путь будет долгим и трудным, но он того стоит. Найдите тех, кто поймет вас, не стигматизируйте заболевание, лечитесь — и вы добьетесь ремиссии. Ну и занимайтесь по возможности творчеством.

В 2019 году компания «Гедеон Рихтер» вывела на российский рынок новый препарат, способный облегчить позитивную и негативную симптоматику заболевания

Шизофрения обычно кажется чем-то непоправимым. Тут же рисуются картины об отсутствии будущего, о жизни в психбольнице. Но ведь на сегодняшний день это не так! Многие люди с диагнозом шизофрения вполне успешны — как профессионально, так и в личном плане.

Да, диагноз действительно сложно принять. Я рыдала, когда специалист предположил, что у меня шизофрения,  — это как узнать, что ты смертельно болен, только не телом, а душой и разумом.

Есть проблема, что человеку с таким диагнозом, ничего не объясняя, специалисты назначают кучу достаточно тяжелых препаратов с огромным количеством побочных эффектов. И люди даже не понимают, зачем все это нужно и нужно ли это вообще. Люди не знают, что препараты можно менять, корректировать дозу. Это часто приводит к самовольному отказу от медикаментозного лечения, которое при правильном подборе препаратов дает возможность находиться в сознании. Еще каких-нибудь 50 лет назад такой возможности у больных не было!

Когда появились первые признаки заболевания, я даже не поняла, что это болезнь, — в этом ее коварство. В какой-то момент я стала жить как бы в двух реальностях. И с каждым днем этих реальностей становилось больше. Это как жизнь в разных измерениях, в которых отличается не пространство, но твоя жизнь, опыт, судьба.

Это очень сложно описать… Представьте себе, что есть Вы, и есть другой Вы, только он в другом измерении. Возможно, в другом времени. Таких Вас много, и все они связаны. От действий каждого из этих личностей зависит их же будущее, будущее их близких и все события вокруг. Потом клубок разрастается до таких размеров, что невозможно это распутать. И наступает отчаяние. Как бездна, в которую стремительно затягивает, из которой не выбраться.

В какой-то момент я начала видеть разных существ, как будто из параллельной реальности. Одни были агрессивны и нападали на меня, другие защищали. Но я понимала, что это вижу только я, и никому об этом не говорила.

Изображение: Света Кобракова

Ну, а потом настал момент, когда некоторые симптомы вышли на поверхность. Родные поняли, что дело плохо, и вызвали скорую. Я не была опасна ни для себя, ни для окружающих, поэтому поначалу медики не хотели увозить меня — для этого не было оснований. Но потом они увидели мои старые, многолетней давности, шрамы от самоповреждений, и именно эти шрамы стали поводом для помещения в стационар.

Я никому, ни одному человеку на свете не пожелаю заболеть этой болезнью. Сложно передать весь спектр чувств, которые приходится испытывать в состоянии психоза (у меня за последние полтора года таких было три). Ты попадаешь в обстоятельства, на которые не можешь повлиять никаким образом, и вместе с тобой, по твоей вине, здесь оказываются дорогие тебе люди. Что может испытывать человек, который, к примеру, уверен, что он заперт навсегда в своей квартире вместе со своими детьми, а в это время пришла ночь, которая никогда не закончится? Это страх и полное отчаяние.

Когда из психоза выходишь, начинается период восстановления. Это тоже очень непросто. Бывает очень сложно сделать хоть что-то — даже встать с кровати. Бывает так, что наступает полная пустота внутри, и ты не чувствуешь ничего, вообще ничего — ни радости, ни печали, ни любви, ни боли или каких-то других переживаний. И здесь снова появляется чувство вины, потому что ты не можешь выполнять даже повседневные дела.

Однажды я чуть не вышла в окно шестого этажа, а рядом были мои дети. Это произошло не потому, что я хотела свести счеты с жизнью. Просто в тот момент в моей реальности я верила в то, что мое физическое тело неуязвимо. Но мне повезло, меня остановили. Свекровь, увидев меня стоящей у окна, спокойным голосом сказала: «Закрой его, пожалуйста». И я закрыла.

Изображение: Света Кобракова

В один момент я поняла, что нужна близким, детям, и это для меня важнее «сверхспособностей». И я должна сделать все, чтобы жить именно в реальном мире. Когда я поняла это, мое лечение стало осознанным. Я стала активнее сотрудничать со специалистами, слушать их рекомендации, искать информацию, читать литературу, связанную с психиатрией. Это был большой труд, но для меня было важно вернуться — ради тех, кому я нужна. Ключ, на мой взгляд, как раз в этом: найти в себе силы признать, что ты болен, и начать лечиться.

Если вы родственник человека, который столкнулся с шизофренией, нужно понимать, что шизофрения — это не блажь, не придуривание, не лень, не умственная отсталость. Это болезнь, которую нужно лечить, и чем раньше начнешь — тем лучше. Желательно, чтобы лечение заключалось не только в наблюдении у специалиста, но и в работе с психотерапевтом, социальным работником, с участием в группах взаимопомощи.

Если в семье болеет один, то поддержка и помощь нужна всем. Проблема ведь не только у больного. Так или иначе эта ситуация отражается на всей семье. Для детей это вообще серьезная травма, поэтому нельзя табуировать эту тему, как-то замалчивать ее. Детям людей с заболеваниями психики нужна поддержка в этом вопросе.

Я хочу обратить внимание на слово «поддержка». Не опека. Не нужно ни в коем случае делать все за больного, это только вредит. И не нужно нагружать его какой-то чрезмерной активностью, особенно если эта деятельность не в сфере его интересов. Нужно поддерживать и подбадривать его во всех начинаниях, талантах, способностях. По своему опыту знаю, что часто фраза «Выше нос, мы это преодолеем» порой важнее долгих мотивирующих разговоров.

У меня трое детей. Старшему было семь лет, когда я впервые попала в больницу. О том, что я больна, мы поговорили с ним не сразу. Тема была чуть ли не табуированной у нас в семье, да и я тогда не признавала в себе болезнь. Но было видно, что старший ребенок переживает. Все изменилось после третьего эпизода — тогда мы и поговорили. Я сказала, что во всем многообразии разных болезней есть еще и психические. Сын преобразился прямо на глазах, теперь он задает разные вопросы о заболевании, ходит со мной на мероприятия и довольно неплохо разбирается в теме психического здоровья. Дети способны понять, просто нужно называть вещи своими именами, хоть и страшно признаться во многом самому себе.

Около трех лет я принимала лекарства. На сегодняшний день мне удается обходиться без них. Я принимаю их изредка, когда чувствую в себе некоторые знакомые сигналы подступающего психоза. Но это бывает крайне редко — на фоне, например, сильной стрессовой ситуации. Я, конечно, довольна, что живу в наше время, и у меня есть шанс помочь себе медикаментами. Меня не мучают лоботомией, не надевают на меня мокрую тряпку, не подвешивают к потолку. Когда-то давно эти методы считались вполне себе адекватными, однако, как мы знаем сейчас, все это не имело результата или делало только хуже.

Изображение: Света Кобракова

Мне нравится сравнение шизофрении с гриппом, хоть оно и недостаточно корректно. Можно ли навсегда избавиться от гриппа? Нет. Какой-то период времени тебе плохо, надо принимать жаропонижающее и много пить, соблюдать постельный режим. А потом все прошло, и не нужно специально ничего делать, чтобы чувствовать себя хорошо. Но симптомы могут вернуться, и нужно быть к этому готовым.

Лечение позволяет жить полноценной жизнью. Но нужно понимать, что одних лекарств мало. Лекарства только дают возможность вернуться в реальность, чтобы полноценно поработать над более глубинными причинами болезни. Социальная активность и социальная реабилитация тоже очень важны.

Я считаю, что в моем случае большую роль сыграла деятельность, которая мне интересна, к которой у меня есть склонность. Кстати, именно психологи в стационаре рекомендовали мне всегда находить в себе силы для того, к чему есть интерес. Хобби и увлечения очень важны! Они придают сил.

Я просто хотела бы поддержать тех, кто узнал свои проблемы в моей истории. Я знаю, что таких людей много. И много людей, которые справились, ведут активную полноценную жизнь, реализуют себя. Если кто-то смог — значит, сможет и еще кто-то. Нельзя замыкаться в себе. Желаю сил, терпения и успехов на этом нелегком пути. Это большой труд, но результат действительно стоит того, чтобы потрудиться.

Материал подготовлен при поддержке фармацевтической компании «Гедеон Рихтер».

ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Малая психиатрия большого города››

Различные варианты течения вялотекущей шизофрении наиболее полно описаны школой А. В. Снежневского. Мы поставили этот диагноз 10 больным, из которых у 5 или 6 были более или менее «типичные» проявления этой болезни, остальные, в силу разных причин, отклонялись от привычного стереотипа развития данной патологии. К этим 10-ти присоединены двое больных с хроническими бредовыми психозами «неуточненной этиологии», относящимися, по-видимому, к краевым формам того же страдания.

Если в 6 предыдущих манифестных случаях все больные лечились у психиатров и стояли на учете в диспансерах: пятеро в настоящем, один в прошлом — то в следующей группе из 12 больных только один был хорошо известен диспансеру, вторая некогда лечилась в нем, но потом была снята с учета по независящим от нее обстоятельствам и третья однократно обращалась к психиатрам за консультацией. Поскольку диагноз почти везде ставился впервые, мы вынуждены были его обосновывать — стараясь делать это с разумной и достаточной краткостью.

а) «Типичные» больные.

«Супружеский» случай: жена—муж.

Набл.7. Женщина 41 года. В семье матери несколько больных шизофренией, кончивших жизнь в психиатрических больницах: бабка, мать, две двоюродных сестры. Мать смолоду вела «распущенный» образ жизни: никого не стесняясь, водила домой пожилых любовников, часто бывала возбуждена, дралась с дочерью, кидалась в нее посудой. Явно заболела в 39 лет: был бред преследования, считала, что ее хотят убить, отравить, «посадить в тюрьму», боялась выйти на улицу; большую часть времени провела затем в психиатрических больницах; умерла в 49 лет. Отец «вспыльчивый, честный, справедливый». Оба евреи.

О раннем возрасте больной ничего достоверного. В 14—15 лет «связалась» с подругой «легкого поведения», не ночевала дома, «скандалила». Когда мать заболела, то, оставшись одна, переняла ее любовников, устраивала с ними оргии, открыто требовала от них денег. Была «самонадеянной», с безапелляционными суждениями, об окружающих говорила в пренебрежительном тоне, о себе была «самого высокого мнения»: у нее, по словам соседей, была, как у матери, «мания величия». Кончила бухгалтерские курсы, начала работать по профессии. Часто меняла места работы, приходила домой возбужденная, обвиняла начальство в грубости; после подобных ссор иногда день-два выглядела мрачной, не покидала комнаты, не выходила на службу. Такие состояния стали особенно отчетливыми лет с 24—25.

Лет с 30 — страхи: говорила, что кто-то лезет к ней в комнату с чердака, хочет ее обворовать и убить, боялась трубы в прихожей, говорила, что из нее кто-то вылезает, слышала временами чьи-то шаги, шорохи, звонки в дверь, видела «тени», верила в реальность этих явлений, никогда не считала их болезненными. Говорила также, что ей подарили «заколдованные» чулки, гости «заколдовали» варенье — то и другое выбросила; предполагала также, что соседка хочет отравить ее.

Еще ранее, лет с 25, стала менее активна в половом отношении, сожительствовала теперь с одним мужчиной много старше ее, к которому относилась деспотически, всячески его унижала. В последние годы живет с мужем, которым также постоянно помыкает, «держит его в страхе». Оба ведут крайне несообщительный образ жизни, с соседями по коммунальной квартире почти не здороваются и не разговаривают, никуда не ходят и никого не принимают — лишь изредка их посещает свекор, помогающий им материально. Временами ее страхи усиливаются — это происходит иногда под воздействием реальных обстоятельств. Так, однажды избили мужа — она в течение полугода после этого не выходила на улицу: боялась всех мужчин без исключения, говорила, что видела людей, пришедших расправиться и с ней тоже. Два года назад упала, поскользнувшись, 3—4 недели после этого была в больнице по поводу сотрясения головного мозга. Тогда «разучилась ходить», боялась, что упадет, подолгу не могла сдвинуться с места, сделать шаг вперед — просила в это время говорить тише, не шуметь; затем эти явления постепенно прошли. Продолжает говорить об окликах, звонках и «тенях» в доме. Работу не оставляет — напротив, стала дорожить ею, боится увольнения, вовремя приходит на службу. Дважды после сотрясения мозга обращалась в диспансер по направлению поликлиники, жаловалась, что не может ни на чем сосредоточиться; другие расстройства в амбулаторной карте не отмечены; высказано предположение об «общем неврозе?».

Встретила обследователя настороженно, подозрительно, хотя и соблюдая внешние приличия. Сведения о себе давала неохотно, уклончиво («всякое бывает»), повторно спрашивала врача о целях его визита. Среди беседы, которую вела на одной и той же, монотонно звучащей ноте, вдруг неожиданно что-то выкрикнула, затем, как если бы ничего не случилось, продолжила разговор с прежней интонацией. Лицо все время неподвижное, «остановившееся», глаза навыкате, взгляд неизменно подозрительный и приобретает порой «бесноватое» выражение. Жаловалась на слабость и плохое общее самочувствие, сохраняющееся после ушиба головы, но все связанное со страхами и бредовыми идеями скрыла и прямо отрицала при расспросах, сказала лишь (и тоже неожиданно, невпопад разговору), что у нее бывают «видения»: «закрою глаза и вижу, ко мне кто-то спускается, идет сверху», бывают также «электрические искры». Дома — грязь и беспорядок, комнату убирают лишь перед приходом свекра. Сама же больная лично очень чистоплотна, ежедневно моется в корыте, на неприспособленной для этого общей кухне (дом старый, без ванны) и, если нет воды, делается на весь день особенно раздражительна и гневлива (В).

Набл.8. Муж предыдущей больной, 42 лет. Родители — евреи из Белоруссии. Отец — полковник в отставке, отличался большой заботливостью в отношении солдат, «ходил в часть и в воскресенье», сейчас опекает сына и невестку. Мать «нервная, но общительная, со всеми умела ладить». Сестре 36 лет, она кончила два искусствоведческих вуза, преподает, ведет богемный образ жизни, постоянный гость многих компаний, не замужем.

Сам обследуемый с детства заикается, был хилым, особенно похудел после тяжелой кори — позже прибавил в весе, стал даже крупным, но каким-то нескладным и несоразмерным. Вначале хорошо учился, но с 13—14 лет сделался «рассеян», пассивен, стеснителен и скрытен, «ухудшилась память». Предпочитал гуманитарные предметы, не давалась математика, особенно — геометрия. В юношеские годы оставался очень робок и нерешителен; сверстники не принимали его в свои компании, систематически его дразнили. Постоянно опекался отцом. В 20 лет уехал с ним в Германию. Кончил перед этим курсы счетоводов, но по профессии не работал, начал готовиться с отцом к поступлению в институт. Вместо института попал в техникум, закончил его в 27 лет — после чего пошел работать секретарем в суде, где полученное образование не понадобилось: хватило бы и школьного; остается здесь по сей день, несмотря на мизерную зарплату. Поступил в университет, но был отчислен со второго курса в связи с неуспеваемостью. Женился на описанной выше женщине. Соседи говорят о нем, что он очень ленив и неряшлив, «запуган» женой, «ее раб». «Весь трясется», когда она на него кричит, сильно краснеет, речь прерывается, на него «находит столбняк», он теряется и делается совершенно бестолковым — вплоть до того, что начинает издавать нечленораздельные звуки. Жалуется на сильную слабость и утомляемость — особенно по утрам: на работу его ежедневно выгоняет жена. Обязанности свои в суде никогда вовремя не выполняет, допоздна засиживается там поэтому. Дома большую часть времени проводит на диване. Давно «утратил все свои способности», «перестал верить в себя», во всем зависит от жены. В самые последние годы появилась особого рода подозрительность, а именно: сам не зная почему, не может вести разговор в присутствии или при приближении посторонних; замолкает, разговаривая с женой на улице, ждет, когда прохожие их минуют; невольно понижает голос, когда говорит по телефону.

Внешне — высокого роста, с крупным, «плоским» лицом, цвет его нездоровый, выражение тусклое и представляет собой как бы смесь из беспомощности, замешательства и недоверия разом; производит впечатление человека нерешительного и одновременно — подозрительного; в поведении много детского. Отвечает с задержками, запинается, старательно ищет слова, перемежая их словами-паразитами («это, ну как его»). Когда движется по комнате, то выглядит рассеянным, неловким и медлительным. В беседе то более доступен, то сугубо формален, но все — без видимой связи с ходом и содержанием разговора. Стал лишь более словоохотлив, когда беседа приняла отвлеченный характер: пожаловался на условия работы, сказал, что хочет стать инспектором отдела кадров; дал понять, что считает это занятие очень интересным; спросил у врача, нет ли у него на примете подобной должности; сделался здесь несколько «загадочен». Ничего для поисков нового места не делает, хотя давно о нем мечтает: с тех пор, как случайно увидел на улице подобное объявление (В).

Прежде чем изложить остальные случаи, позволим себе напомнить симптомы вялотекущей шизофрении, общие для различных ее форм. Это необходимо для того, чтобы обозначить принцип отбора больных в эту группу, до сих пор требующий комментариев. Вялотекущая шизофрения — это шизофрения, все «позитивные» симптомы которой смягчены в сравнении с манифестными формами, но сущность болезни, ее «негативные» проявления, формирующийся в ходе заболевания «дефект», тождественны таковым при большой шизофрении или очень с ними схожи. Для иллюстрации этих положений можно воспользоваться двумя описанными выше случаями: в них достаточно хорошо прослеживаются общие признаки этого полиморфного, но вместе с тем и достаточно однообразного заболевания.

1. Редуцированный параноидный ряд расстройств

У женщины в супружеской паре параноидные расстройства очевидны и проявляются несистематизированными, отрывочными бредовыми идеями преследования и колдовства и — также элементарными, но прочно вплетенными в единую ткань заболевания — галлюцинациями и иллюзиями устрашающего свойства. У мужчины этот ряд расстройств тоже наличествует, но он рудиментарен, только намечен. Идеи преследования у него, строго говоря, отсутствуют, но поведение часто носит «персекуторный» характер: этот человек «сам не зная почему» озирается, понижает голос в присутствии «нежелательных» свидетелей, ждет, когда пройдут мимо незнакомые люди на улице, «конспирируется», говоря по телефону, — имеет место как бы бред поступков без бреда мысли, без осознанной логической мотивации. Феномен этот достаточно распространен, он свойствен ранним стадиям заболевания и описан одним из первых В. Маньяком в инициальном периоде хронического бреда преследования, затем — многими другими авторами, среди них — Е. Н. Каменевой².

2. Редуцированный кататонический синдром

Женщине диагноз вялотекущей шизофрении можно ставить уже на основании одного эпизода беседы с ней: когда она, ведя ее на одной «терпеливой», «вынужденно-благопристойной» ноте, вдруг что-то «невпопад» выкрикивает и продолжает затем разговор так, как если бы не произошло ничего особенного. В отличие от эпилептиков, она помнит о своем поступке и не отчуждает его от других своих действий — напротив, не видит в нем ничего сверхъестественного. У нее кататония по степени импульсивности схожа с той, что наблюдается при манифестном психозе — у мужа, и кататонический ряд расстройств менее ярок и доказателен: он, как и параноидный, лишь скользит тенью по поверхности, но зато в своем роде более злокачествен, «пуст», машинален: этот человек постоянно «рассеян», манекеноподобен, движется у себя дома подобно сомнамбуле. И у него выявляются кататоноподобные флюктуации в общении: он то более закрыт, недоступен, то, вне связи с беседой, делается более «разговорчив» (хотя и остается при этом формальным резонером, неспособным к душевному отклику и сопереживанию).

3. Характерная внешность: гипомимия, «высокомерная» поза и осанка, неподвижность взгляда

Гипомимия, по общей оценке исследователей, является постоянным симптомом вялотекущей шизофрении. Лежащий в основе болезни процесс — видимо подкорковой локализации — поражает мимические центры, отчего лица «останавливаются», делаются «рисованными», «иконными». Они могут быть по-своему красивы, но привлекают к себе внимание не живостью и теплотой, а самоуглубленностью, застывшей и статичной одухотворенностью — не подвижностью, а неким почти вынужденным «подвижничеством». Выражение глаз обычно «строгое», затаенно-неодобрительное — остальное лицо «дышит теми же чувствами» (как бы «невольными», неосознанными), проникнуто той же отстраненностью и противостоянием, но здесь эти черты, вследствие гипомимической инертности лицевой мускулатуры, менее очевидны, как бы скрываются, лишь угадываются. При развитии и продвижении болезни черты такого «остановившегося» лица вдруг в течение короткого, трудноуловимого отрезка времени, иногда чуть ли не в один день, тускнеют, «дурнеют», кожа приобретает нездоровую сероватую окраску и почти вовсе лишается движений, а взгляд делается напряжен и как бы неуправляем: в нем появляется некая непроизвольность орбитальных движений, а «содержание» его делается почти открыто подозрительным, настороженным — больные и хотели бы, но не могут «подавить» его в себе или скрыть от окружающих; такие глаза производят тягостное впечатление: они живут на лице самостоятельной жизнью, в них словно «поселяется некто посторонний».

Сходен с этим явлением феномен «высокомерия», который в той или иной мере обнаруживает едва ли не всякий больной вялотекущей шизофренией: посадка головы, осанка, отношение к собеседнику и всякому встречному — все производит впечатление амбициозности, интуитивного, неосознанного чувства _ —превосходства. Про женщину в нашей паре соседи говорили, что она, как и ее явно больная мать, с детства страдала манией величия: эта черта всю жизнь неразлучна с нею. Она более характерна для стеничных, активных шизоидов, но и у такого яркого астеника и природного неудачника, каким является ее муж, она имеется тоже, и он проносит ее через все унижения и самоуничижения своей бесхребетной, нескладной жизни: стоит ему оседлать своего излюбленного конька, погрузиться в незрелые, нелепо звучащие фантазии, как он начинает говорить многозначительно, высокопарно и глядит на собеседника с тем же «классическим» чувством явного или тайного превосходства — психиатры прошлого считали эту черту одной из наиболее характерных для «дегенерантов». Она очень показательна для шизоидов в условиях эпидемиологического исследования, где можно проследить «разведение» шизофренического начала до его «первооснов» и «первоисточников», и сохраняется очень долго, идя в паре со специфическими трудностями общения и утратой аффективного отклика и сопереживания. Про шизоидов, даже сохранных и преуспевающих в жизни, окружающие говорят, что те «презирают» их или ими «гнушаются». Такая «высокомерность» не является чертой характера, ни даже — некой психологической доминантой: это патофизиологическая маска и неврологический атрибут страдания, близкий к гипомимии и мимическим застываниям, — тоже, по-видимому, из разряда кататоно-подкорковых.

4. Падение энергетического потенциала

Этим термином обозначается, как известно, неуклонное снижение трудоспособности, «энергетизма», витальности больных, которое в той или иной мере является общим правилом для вялотекущей шизофрении. Даже в случаях, помеченных хронической гипоманией, где может иметь место активизация отдельных (обычно так или иначе связанных с болезнью) видов деятельности, это частичное возрастание происходит как бы за счет других, более естественных жизненных отправлений. У женщины в нашей паре это снижение выглядело поначалу упорядочением образа жизни: она сделалась домоседлива, начала дорожить работой, перестала устраивать оргии, но за этой «нормализацией» поведения стоял обессиливающий, деэнергизирующий процесс, легко обнаруживающий себя, например, в той грязи и беспорядке, которые царят в ее комнате. Ей лучше удаются эпилептоидные командные функции, для них у нее еще остаются душевные силы, она «обретает себя» в семейном диктате и терроре (впрочем, без ее «железной ферулы», равно как и без денежной поддержки отца, ее муж существовать уже не в состоянии). В его случае падение энергетического потенциала — самое яркое и постоянное проявление болезни, текущей по типу простой формы шизофрении. Если его жена еще может подгонять его и совершать ежедневные омовения, то он способен лишь на резонерские рассуждения и незрелые мечтания и не пригоден, по сути дела, ни к какой сколько-нибудь длительной и целенаправленной деятельности.

5. Психопатоподобные расстройства, их соотношения с основным шизофреническим процессом

У обоих супругов имеется истерический ряд симптомов — феномен для вялотекущей шизофрении (в отличие от предыдущих) необязательный, хотя и частый. У женщины после травмы и последующего стационирования развились истерические параличи и атаксии, длившиеся достаточно долгое время. У мужчины сходная симптоматика носит более постоянный, хотя и не столь яркий характер; «истерией» обрамлены его повседневные реакции на агрессию жены, когда он «весь трясется», у него «отнимается речь», на него «находит столбняк» и т. д. («Истерия» в обоих случаях, равно как и в других подобных, выглядит следствием, с одной стороны, падения «витального тонуса» больных, их «энергетического коллапса», с другой — «вовлечения в игру» «эпилептоидного слоя» психики, присутствующего едва ли не у всех рано заболевших больных и соответственно — тяжелых «психопатов».)

В обоих случаях имеются и иные психопатоподобные проявления, вообще характерные для вялотекущей шизофрении, рано начинающейся и создающей собственную «психопатическую» почву или обостряющей «иноименные», «инородные» аномалии личности. Мужчине изначально свойственен психастенический синдром, по мере развития болезни все более утрирующийся, карикатурно искажающийся. У женщины первые годы болезни отмечены гебоидией — психопатоподобным синдромом, более тесно связанным с собственно шизофренией, расторможением влечений с «вызывающей», «отталкивающей» антисоциальностью, паразитизмом существования, проституированием. При всей противоположности начальных позиций оба случая неуклонно сходятся в финале заболевания, конвергируя к единому его исходу: психопатическое обрамление процесса, иначе говоря, второстепенно и отчасти случайно по отношению к его формообразующей сути, выявляющейся в исходе страдания.

Все названные выше симптомы, помимо, может быть, редуцированного параноидного ряда, характерны не только для вялотекущей, но и для так называемой латентной шизофрении. Расстройства речи, мышления, целенаправленной деятельности также являются общими для всех вариантов этого страдания и генетически близки к «первичному изъяну», к «основной поломке» при этом заболевании. В случаях латентных форм они наиболее заметны, чисты и изолированы. Поскольку это так, на этих расстройствах мы остановимся ниже.

Случай, который можно было отнести и к вялотекущим и к «латентным» шизофрениям: «позитивная» симптоматика выглядит здесь еще более стушеванной и размытой.

Набл.9. Мужчина 42 лет, русский. Мать в пожилом возрасте заболела психически. До этого отличалась некритическим отношением к поведению сына, баловала и боготворила его, когда он был уже в зрелом возрасте. В 60 лет у нее развилась тревога и тоска, она говорила, что у нее «задет центр сна», повторяла, что, если бы не сын, она бы давно бросилась под электричку; в конце концов покончила с собой. О других родных ничего достоверного.

Об истории самого обследуемого тоже известно мало. Он кончил институт международных отношений и приступил к работе по профессии, но был «уволен после первого сокращения штатов». Соседи живут с ним 10 лет. По их словам, в первые годы это был «проходимец каких мало», «отвратительный тип» и т. п. Жил за счет знакомых женщин, которых вводил в заблуждение рассказами о своей работе дипломатом, пользовался тогда успехом у многих. В квартире вел себя бесцеремонно, расхаживал полуголый по коридору вместе со своими гостьями. Соседям говорил, что учится в аспирантуре и пишет диссертацию: для большей убедительности раскладывал на столе книги и бумаги — ему слепо верили. В течение нескольких лет держал всех в неведении относительно истинного положения своих дел и вел себя все это время свысока и снисходительно. Затем соседи потеряли терпение и пригрозили коллективной жалобой — он «сильно струсил» и с этого дня стал водить к себе приятельниц украдкой. Всегда общался почти исключительно с женщинами, гостей мужского пола соседи не помнят. Много пил, иногда — неделями. В последние 3—4 года как-то незаметно, но верно переменился: подурнел, «растерял обаяние», поклонницы все сразу его оставили. Осталась одна знакомая, которой он стесняется: она грубовата, проста и некрасива. Устроился или оформился где-то баянистом (?) — после того, как милиция предупредила его, что возбудит дело о тунеядстве. Соседям по-прежнему говорит, что работает в правительственных учреждениях, но делает это теперь без прежней убедительности, как бы по привычке или даже обязанности; чуть больше увлекается, когда возвращается к старой версии о научной работе. Если прежде лгал искусно и осмотрительно, то теперь — по-детски забывчиво: может сказать, что уезжает в командировку в другой город или страну, но вечером прийти за оставленным плащом. Стал подозрителен и внешне странен: запирается у себя в комнате и подолгу не выходит из нее; ведет себя тогда настолько тихо, что никто не знает, дома ли он; когда идет в туалет, запирает дверь на ключ. Может выйти с деловитым видом на кухню, подойти к своему шкафчику, открыть его, посмотреть внутрь, снова закрыть — все машинально, рассеянно и сосредоточенно; шкафчиком же несколько лет как не пользуется, поскольку не готовит. Перестал здороваться. Намекает на то, что соседи подслушивают его разговоры и следят за тем, что он делает. Перестал платить за квартирный телефон, и его отключили, он же уверял, что внес плату (прежде брал на себя эту обязанность). Стал «как-то непонятно» говорить: может рассуждать полчаса без перерыва, но остается неясным, что же он все-таки имел в виду — «одни намеки и экивоки».

Врач долго не мог встретиться с ним: он не открывал двери. Застал его случайно на кухне. Откликнулся на приветствие не сразу, а с задержкой, углубился в чтение газеты, но пригласил все же к себе. Вел себя «со светскостью», «барственно», обращался к врачу на «ты», сказал, что приехал из трудной поездки по стране с пакистанской делегацией. Беседуя, делался все более подозрителен, а фиксированный на враче взгляд — все более «диким», напряженным, неестественным. Начал расспрашивать о целях предпринятого исследования, потребовал точного наименования диссертации. Узнав, что врач — психиатр, криво усмехнулся, начал явно тяготиться собеседованием, ответы давал все более краткие и формальные, затем перестал отвечать вовсе, опять развернул газету — на этом беседа и закончилась (В).

И здесь в исходе страдания — «размытый», «тенеподобный», но тем более патогномоничный для вялотекущей шизофрении редуцированный кататоно-параноидный синдром, улавливаемый здесь в самых начальных, зародышевых своих проявлениях. Больной делается все более «рассеян», машинален, «пуст», совершает ничем не мотивированные, бесцельные, «челночные» хождения между комнатой и кухней, сопровождающиеся столь же ненужными, хотя и внешне упорядоченными действиями: находится в некоем «трансе» из сосредоточенной отрешенности и «дрейфующей», «задумчивой» инертности — своем роде сне наяву. Это состояние, пустое интеллектуально, имеет, вместе с тем, свойство порождать, спонтанно или провоцированно, подозрительность, идеи отношения, недоверчивые опасения — оно, иначе говоря, чревато параноидностью.

В отличие от предыдущего случая мы можем проследить здесь своего рода «надлом личности», датирующийся последними 3—4 годами жизни. Именно в это время он «подурнел», «утратил обаяние» и вместе с ним — успех у части женщин, стал подозрителен и внешне странен, начал вести себя в быту иначе, чем прежде: перестал, в частности, здороваться. С тех же пор у него изменилась речь: стала пространной, несобранной, расплывчатой и «непонятной» — в ней, по сути дела, возобладала та же внутренняя дезорганизованность и «несобранность», которая обрекает его на бесцельные блуждания по квартире. Он переносит, иными словами, стертый шизофренический приступ, который, несмотря на внешнюю невинность, почти эфемерность, оказывает на психику самое разрушительное действие: шизофрения, говоря словами другого классика, входит здесь в дом не с парадного подъезда, а украдкой с черного хода.

Само течение болезни нельзя, однако, соотносить только с событиями 3—4-летней давности. Больной если не болен с детства и юности, то помечен с этого времени печатью будущего заболевания. Это нашло свое выражение прежде всего в длительном психопатоподобном периоде с «донжуанством», пьянством и любительским, непрофессиональным мошенничеством, которые в совокупности своей так ярко характеризовали его в быту до недавнего времени. В этом отношении он близок к предыдущей больной, долгое время ведшей «аморальный» образ жизни и столь же «дилетантски» проституировавшей. Об истинном расторможении влечений с повышением либидо в таких (то есть латентно-шизофренических) случаях судить трудно, поскольку дело не в частоте и числе половых связей, а в той вызывающей, шокирующей манере, в какой это влечение обнаруживается на людях: это своего рода моральный, символический эксгибиционизм, который в своем законченном телесном виде проявляется у острых кататоников в импульсивном срывании с себя одежд, в самооголении и открытом онанировании.

Есть и другие признаки того, что болезнь началась в этом случае раньше чем 5 лет назад — по меньшей мере с отрочества и юности, но, может быть, и с детства. Это — содержание фантазий больного, его «мошенничеств» и самообманов. Психическая болезнь, как известно, останавливает развитие больных: либо грубо, тотально, как при олигофрении, либо мягче, парциальнее. «инфантилизируя» или «ювенилизируя» психику. Явление это находит свое выражение как в симптомах эмоциональной незрелости, так и в интеллектуальной сфере, где запечатлеваются свойственные ранним периодам жизни доминирующие идеи, «строй мыслей», «установки», стереотипы мышления и поведения. Детский и юношеский взгляд на вещи, подход к проблемам жизни, фантазии, уместные в свое время, сохраняются в таких случаях и в последующем. не подвергаются обратному развитию, остаются своего рода вневременными путеводными маяками, программами, бессознательно направляющими повседневные поступки больных и их помыслы. По таким «лейтмотивам» поведения, как по геологическим пластам психики, можно судить о предыстории заболевания, о его латентном периоде. Патологическое мошенничество нашего больного свидетельствует о раннем начале его недуга, проявившегося впервые в детстве, когда подобные обманы — почти естественное явление. В отличие от того, что наблюдается у здоровых лиц, они не ушли с возрастом, а остались в его психике анахроничными поведенческими матрицами, продолжали руководить его поступками. Что касается содержания его «лжи» — достаточно безобидной и едва ли не лишенной практической выгоды — то оно также может ориентировать нас во времени и служить ретроспективной датировке болезненного процесса. Постоянных тем, «заезженных пластинок» фантазирования. У него, собственно, две: работа в качестве дипломата, разъезжающего по стране с доверительными миссиями, и научная деятельность, атрибуты которой, в виде письменного стола и разложенных по нему книг и тетрадей, он, как экскурсовод в собственном доме-музее, показывает своим посетителям. В первом случае еще можно заподозрить сознательный обман, рассчитанный на воображение соседей и поклонниц (хотя и здесь — это всего лишь смещенные во времени инфантильные розыгрыши и вербализованные фантазии, только из более ранней, знакомой всем фазы развития и потому — более понятные окружающим). Второй же лейтмотив — явно из шизоидного пубертатного сдвига: его стационарность и «спаянность с личностью» свидетельствует о том, что он с самого начала носил характер доминирующей идеи, культуртрегерской установки и сверхценности. Духовная доминанта этого «мошенника», его кредо, его оторванное от жизни, идеальное самоотождествление — именно в разложенных на столе свидетельствах и доказательствах напряженного умственного труда и просветительской деятельности, которые он демонстрирует с той же гордостью, с какой безутешная мать показывает гостям школьные дневники и похвальные грамоты безвременно ушедшего от нее сына.

Свою роль в судьбе этого человека сыграло и пьянство, явившееся, видимо, катализатором его бед и социального фиаско, но в его личностном статусе алкогольные мотивы едва ли ощутимы: если они и наличествуют, то заслонены микрокататоническим шизофреническим дефектом. Шизофрения здесь на грани с формально диагностируемой. Можно было, повторяем, отнести этот случай не к вялотекущим, а к латентным формам заболевания: учитывая предельную стертость параноидных симптомов, которые, за неимением лучшего, могут служить условной гранью между обоими состояниями — однако в отсутствие сколько-нибудь четких границ в единой и непрерывной цепи-континууме шизофренической патологии, — такая «дифференциальная» диагностика неизбежно приблизительна и является на сегодняшний день скорее делом вкуса и «случая», чем «точного знания».

Набл.10. Женщина 61 года, бабка описанного выше 13-летнего мальчика, больного шизофренией (набл.2), украинка. О родителях и братьях ничего достоверного. Известно, что приехала в Москву с мужем, который был «ответственным работником», работала секретаршей в «военном» учреждении. С мужем жила недолго, развелась — потому, с ее слов, что у него был трудный характер, он «был жадный». Одна воспитала дочь, замуж более не выходила, вела уединенный образ жизни, осталась работать на прежнем месте. Уже в первое, непродолжительное, знакомство с ней произвела нездоровое впечатление: темный ободок вокруг глубоко посаженных глаз, впалых и одновременно блестящих; взгляд недоверчивый, изучающий собеседника, не меняющийся в течение визита. Расспросив о цели прихода обследователя, не удовольствовалась разъяснениями и не раз загадочно и туманно намекала на какие-то особые, будто бы известные врачу обстоятельства. На следующий день беседу вела крайне неохотно и безапелляционно, большую часть вопросов отвела — сказала многозначительно, что не может отвечать на них. Вдруг вне связи с разговором громко объявила, что внук ее болен оттого, что в школе ему «выдернули палец» и затем «поставили на место», — б ответ на немое недоумение доктора повторила то же еще раз, добавила, что в школе мальчик подвергается неслыханным мучениям, которые «никто в мире не переносил». Дала понять, что врачи больницы, где он лежал, с ним сделали нечто такое, после чего «одна ее знакомая» перестала верить медикам, но уверовала в Бога и начала ходить в церковь — при этом все время, не сводя с доктора глаз, в упор его разглядывала. На следующий день переполошила ранним звонком институтскую кафедру: настоятельно, «во избежание неприятностей», вызвала обследователя к себе на дом. Встретила его нечесаная, в ночной рубашке, расхаживала в таком виде взад-вперед по комнате. Потребовала полного отчета в том, чем врач занимается: «такие сведения» могут быть нужны только иностранной разведке, и она вынуждена передать дело в соответствующие органы. В ультимативной форме предложила врачу немедленно прекратить исследование и, главное, передать ей записи, касающиеся ее семейства: «вырежьте аккуратнее, перечеркните все фамилии!» (В).

Анамнез здесь вынужденно неполный: дочь больной и в отношении сына дала самые краткие сведения, а о матери, поняв, что доктор предполагавi семейный характер страдания, отказалась говорить вовсе. Может быть поэтому случай помещен в разделе вялотекущих: в популяционных работах такое преуменьшение тяжести болезни «по техническим причинам», из-за недостаточности сведений, вполне возможно. Диагноз шизофрении основывается здесь на наличии бредового синдрома и характерных изменений психики; бред можно определить как редуцированный парафренный. Особенностью ее парафрении является то, что громадным, фантастическим мукам подвергается не сама больная, а ее внук, но такой перенос бреда на иное лицо сам по себе, как известно, явление достаточно частое. Вполне характерен habitus больной: с застывшим лицом, темной каемкой вокруг глаз, неподвижных и подозрительных, неряшливость в одежде, отсутствие стеснения в отношении постороннего лица другого пола, «загадочная» недосказанность речи, сменяющаяся неожиданно резкими, категорическими «выпадами» бредового содержания: все это — симптомы вполне шизофренического характера. Ее «загадочность», как и в других подобных случаях, представляет собой некую «смесь» из высокомерия, малой доступности, подозрительности и налета растерянности и недоумения, имеющих своей конечной общей причиной то же кататоно-параноидное начало. Заболевание тянется явно не один год — для более определенных временных предположений у нас нет достаточных данных.

Следующий случай — вялотекущей параноидной шизофрении.

Набл.11. Женщина 59 лет. Отец — эстонец, других сведений нет. Мать — русская, «строгая», держала детей взаперти. Обследуемая всегда находилась под ее влиянием и сама была «по натуре домоседкой». Отличалась, по ее собственному признанию, капризностью и «эгоизмом». Кончила 7 классов, хотела стать врачом («нравилось лечить и ставить диагноз»), но мечтала и об артистической карьере, любила представлять себя на сцене. Поступила на курсы медсестер, училась недолго: в 20 лет познакомилась на танцах с молодым человеком и вскоре вышла за него замуж. Муж нравился: был, по ее словам, скромен и хорошо зарабатывал. Сама не работала, вела домашнее хозяйство, воспитывала дочь — жили с мужем уединенно. По-видимому, всегда была ревнива, хотя в молодости, с ее слов, «считала недопустимым проверять карманы мужа и искать в них лишние деньги или любовные записки». Перед войной мужа арестовали — она «проплакала все глаза», добилась через адвоката пересмотра дела; муж был освобожден и вскоре пошел на фронт. Когда он вернулся с войны (ей было 36 лет), в их отношениях «что-то надломилось»: стала замечать, что муж «засматривается» на женщин, с ним «неудобно было выйти», он начал задерживаться на службе. Стала следить за ним, подкарауливала его у места работы — пока один из сослуживцев мужа не сказал (?), что он изменяет ей с женщиной много ее старше. Узнав об этом (?), сразу же настояла на том, чтобы муж съехал с квартиры — несмотря на все его мольбы и разуверения. Хотя ей и «было обидно» (она считала, что он ей многим обязан и проявил по отношению к ней «черную неблагодарность»), после его ухода «почувствовала себя сразу легче». Устроилась киоскершой в Союзпечати. Была увлечена этой работой: имела «своих» клиентов из артистической и музыкальной среды, носила им журналы на дом — часто себе в ущерб и в тягость. Нравилось, что те принимали ее как хорошую знакомую; верила им, когда они говорили, что испытывают к ней дружеские чувства. Чтобы Иметь такую клиентуру, специально брала точки в центре — даже тогда, когда это было связано с дополнительными трудностями и приходилось, например, таскать тяжелые тюки на большие расстояния. Ценила и врачебные «связи >, сохранила юношеский интерес к медицине, охотно об этом говорила, «хвасталась» своими склонностями и знакомствами. Жила уединенно, никого не принимала, в свободное время читала, вязала, любила собирать грибы; ни с кем в доме дружбы не водила — гуляла лишь с душевнобольной соседкой, не догадываясь о ее болезни; на прогулках без умолку говорила, а та молча слушала. Когда с соседкой случился приступ болезни, очень оскорбилась оттого, что родные не предупредили о ее заболевании. Живет в коммунальной квартире. Отношения с соседями вначале были сносными, но в последние годы испортились. Стала считать, что те имеют виды на ее комнату, после чего все, что ни делала соседка, воспринимала как имеющее скрытый смысл и злой умысел: та будто бы, с одной стороны, хотела вкрасться в ее доверие, а с другой — «подпускала аккуратненькие шпилечки». Мужа соседки (тяжелого психопата) начала бояться — особенно после того, как тот будто бы «ворвался» к ней в ванную и пытался ее изнасиловать; он же «показывал ей револьвер и шашку». Стала прятаться от него, старалась не выходить в коридор, когда он был дома. Из своей комнаты слышала, как он сказал: «Я ее выкину с балкона». В последние годы ей часто нездоровится: «подкатывает к горлу», «душит», «побаливает сердце». В такие дни лежит не вставая, не выходит из комнаты — у соседей «впечатление, что ее неделями нет дома», «неизвестно, когда готовит». Сказала однажды про соседа, что он «колдует глазами». Никого к себе в комнату не впускает — даже врача поликлиники: разразилась при одном его посещении грубой бранью, чего прежде не было. В комнате у нее нагромождение всякого барахла: горой лежат тряпки, старые ношеные вещи, на новом серванте — поставленные один на другой старые ящики, также набитые хламом: ничего не выбрасывает, потому что «все может пригодиться». Со слов соседей, патологически экономна и скупа: «ведет счет спичкам», сеет укроп на подоконнике и «пересчитывает травинки». Боится ограбления: когда идет в ванну, запирает комнату на ключ и берет его с собой. Недавно обвинила соседей в том, что они проникли в ее комнату и сломали громкоговоритель. Особенно изменилась в поведении в последние 2 года: до этого «были подобные задатки», но очерченных болезненных состояний, как теперь, не было.

Моложавая, с круглыми румяными «щечками», в старомодном халате. Глядит с первой минуты и до конца встречи недоверчиво, испытующе, иногда откровенно подозрительно. Беседу вместе с тем поддерживает и на некоторые темы говорит охотно — расхваливает, в частности, свою работу киоскером. Убеждена в реальности угроз и покушений на нее со стороны соседей. О своем прошлом рассказывает выборочно: преувеличивает одно, скрывает другое. Речь засорена псевдоинтеллигентными штампами и вычурными гиперболами, например: «молодой сосед без меня ни на йоту ступить не может». (Несмотря на вражду с родителями, она, как ей кажется, руководит умственным и культурным развитием этого молодого человека — руководство это состоит в разного рода советах и назиданиях, звучащих всякий раз свысока и безапелляционно.)(В)

Заболевание в данном случае течет преимущественно по типу вялой бредовой шизофрении: с прогрессирующим усложнением бредового синдрома — от отдельных идей ревности до систематического бреда этого содержания, с появлением персекуторных тем и идей колдовства, сексуального насилия, ипохондрии в депрессивных фазах. Эта тенденция бреда к систематизации, с одной стороны, и тематическому усложнению, с другой, издавна считается характерной чертой хронических эндогенных бредовых психозов, которые в настоящее время принято считать шизофренными. Но и помимо этих общих соображений имеются более чем достаточные основания отнести эту женщину к страдающим шизофренией: характерны ее нарастающая изоляция, существование в виде чудачки-одиночки и «отщепенки», легко становящейся враждебной по отношению к ее окружению, — иными словами, микрокататонические «подтекст» и «аккомпанемент» ее паранойи.

«Чудаковатость» —термин не вполне корректный, поскольку отражает не только состояние больного, но и оценку его сторонним наблюдателем, но это определение наряду со словом «странный» — как известно, одно из самых частых в описаниях шизофрении. В данном случае такое впечатление обуславливается многими особенностями жизни больной и ее психического склада: речи, одежды, общения — и тем, в частности, как она воплощает, проводит в жизнь свои юношеские устремления и установки на культурные ценности, на приобщение к миру прекрасного, к кругу «посвященных». Движимая этой почти трансцендентальной, лежащей вне житейских реалий, в сугубо идеальной сфере «сверхзадачей», она, пренебрегая трудностями, устраивается киоскером в центре города и навязывает свое общение артистической и медицинской «элите» в качестве своего рода «нагрузки» к книжно-журнальному дефициту: удовлетворяет таким, весьма условным, образом свое «тщеславие». Тщеславие вообще — наименее шизофреническая из возможных черт характера, поскольку оно нацелено на публику, на реакцию окружения, а шизоиды обычно самодостаточны, противостоят обществу и не нуждаются в его одобрении и поощрении, но в ее случае оно особого свойства: это тщеславие «перед самим собой» — аутистическое, нарциссическое, удовлетворяющееся не вещественным, не общепонятным, имеющим цену в глазах других достижением своих целей, но символическим, опосредованным, имеющим вес лишь в ее собственной системе ценностей. Действительно, с точки зрения всех прочих, подобное общение с «миром искусства» не может быть предметом гордости: оно сродни любому бытовому обслуживанию и им можно похвастать разве только перед душевнобольной соседкой или перед обследователем-психиатром.

Интересно также «накопительство» этой женщины. Это тоже — симптом определенного круга, довольно распространенный, но как бы домашний и потому нечасто описываемый. Вялотекущих и латентных шизофреников (поскольку речь идет о них, хотя то же может наблюдаться и при других болезненных состояниях) можно делить по-разному — можно и по тому, что у них творится дома. У одних поражает голость стен, у других — вековые завалы тряпья и вышедших из употребления вещей, лежащих повсюду многолетними пластами: тоже наподобие неких геологических наслоений. Какая-то патология воли и побуждений стоит, по-видимому, за этими феноменами. Может быть, у «накопительниц» (поскольку это обычно — женская черта) нарушен целевой рефлекс окончания действия, когда все начатое и предпринятое (в частности — пользование предметами обихода) не знает естественного завершения, продолжает свой бесконечный путь по порочным кругам шизофренического персеверирования.

отношений и шизофрения | Everyday Health

В каждых отношениях бывают взлеты и падения, но когда одному человеку ставят диагноз шизофрения, даже стабильные партнерские отношения могут стать натянутыми или пары вообще распадутся.

«Шизофрения мешает людям формировать тесные связи», — говорит Дост Онгюр, доктор медицины, клинический директор Программы исследований шизофрении и биполярного расстройства в больнице Маклин в Бельмонте, штат Массачусетс. Часто люди с шизофренией, состоящие в браке, встречались со своим партнером до того, как им был поставлен диагноз.Однако одинокие люди, страдающие шизофренией, «обычно остаются одинокими», — говорит он.

Для людей, чей партнер был здоров на момент начала отношений, начало шизофрении может стать шоком. Болезнь может изменить поведение и личность человека, а симптомы могут заставить даже самых заботливых и любящих людей казаться отстраненными и холодными.

Уход за партнером, страдающим шизофренией

Фрэнк Барон, страдающий шизоаффективным расстройством, типом психического заболевания, которое вызывает симптомы, похожие на шизофрению, говорит, что когда кому-то впервые ставится диагноз такого расстройства, как шизофрения, его близкие должны постарайтесь проявить сострадание.«Лучше всего сказать:« Я люблю тебя и забочусь о тебе. Это не меняет моего отношения к вам », — говорит он.

Уход за близким, больным шизофренией, может быть огромной работой, которая временами утомляет и расстраивает. Следующий совет поможет сохранить отношения крепкими. Чтобы найти дополнительные ресурсы, вы также можете связаться с местным отделением Национального альянса по психическим заболеваниям (NAMI) или попросить вашего врача или терапевта получить информацию о местных группах поддержки.

• Опекун должен создать свою собственную систему поддержки. Если ваш партнер болен шизофренией, возможно, он не сможет удовлетворить ваши эмоциональные потребности так хорошо, как раньше. Кроме того, согласно исследованию, опубликованному в октябре 2017 года в журнале Psychiatric Services , лица, ухаживающие за людьми, больными шизофренией, как правило, испытывают относительно высокий уровень дистресса. Вот почему так важно иметь доступ к психологической поддержке, например к психологу или терапевту. Друзья и семья также могут выслушать вас или отвлечься.
• Больной шизофренией должен пройти курс лечения . Если не лечить это состояние, люди могут вести себя беспорядочно, в результате чего их партнеры становятся жертвами словесных оскорблений, эмоционального пренебрежения и бредовых обвинений. Никакие здоровые отношения не могут поддерживать такое поведение.
• Оба партнера должны общаться. Открытое и ясное общение может помочь людям, страдающим шизофренией, найти необходимую поддержку, а также понять, чего от них ждут в отношениях.В дополнение к индивидуальной терапии, терапия для пар может помочь обоим партнерам справиться с последствиями шизофрении для отношений.

Шизофрения и взаимоотношения: проблемы и решения

Каждая пара выполняет повседневные задачи, такие как работа по дому и уравновешивание финансов, но людям, страдающим шизофренией, может потребоваться дополнительная помощь в выполнении своих обязанностей. Это может включать:

• Домашние обязанности Доктор Онгюр объясняет, что шизофрения влияет на то, как люди воспринимают социальные сигналы, а это означает, что ваш партнер может не понимать, что вы хотите, чтобы он делал по дому.Консультации могут помочь лицам, осуществляющим уход, научиться формировать четкие ожидания в позитивной и поддерживающей манере. Еще одна стратегия — определение обязанностей каждого партнера по дому.
• Финансы Больные шизофренией не всегда могут работать даже после стабилизации их симптомов. В этом случае может помочь подача заявления на получение пособия по инвалидности Social Security. Лекарства от шизофрении могут быть дорогими, а частая доплата может накапливаться. Сообщите врачам и о вашем финансовом положении, потому что некоторые клиники взимают плату по скользящей шкале.
• Близость Шизофрения может снизить интерес людей к сексу, как и некоторые антипсихотические препараты. Попробуйте поговорить с семейным терапевтом, который поможет вам выразить ваши потребности и желания. Вы также можете спросить врача своего партнера о переходе на лекарства, которые с меньшей вероятностью влияют на либидо, или о добавлении лекарств, которые могут усилить сексуальную реакцию.
• Взаимодействие в семье Люди, страдающие шизофренией, могут вести себя нерационально, иметь проблемы с ясным мышлением и бороться с повседневными эмоциями, которые могут сбивать с толку, пугать или причинять боль членам семьи и приводить к конфликтам в семье.Важно четко определить приемлемое и недопустимое поведение дома и в других местах, особенно если у вас есть дети.

При психическом заболевании супруга

Дополнительные информационные листы

Автор: BC Schizophrenia Society

В книге «Unfaithful Mind» Мэрион Гибсон рассказывает, как на нее и ее семью повлияло внезапное начало шизофрении у ее мужа. Мэрион и ее муж Джон были счастливы в браке, у них было трое детей, когда в возрасте 45 лет Джон начал испытывать паранойю, бред и галлюцинации.Он убедился, что Мэрион пыталась отравить его, а позже, что она ему изменяла. Он обвинил ее в том, что она спит с другими мужчинами — друзьями, коллегами и знакомыми. Это внезапное изменение поведения серьезно обострило их отношения и привело к разрушению всей семьи. Мэрион не знала, сохранятся ли их отношения, особенно когда она стала объектом заблуждений своего мужа.

После долгих поисков диагноза и подходящего лечения, Джон теперь стабильно принимает антипсихотические препараты, а Мэрион и Джон смогли восстановить свою жизнь вместе.Рассказывая историю болезни мужа, Мэрион надеется уменьшить стигму и стыд, окружающие психическое заболевание, и дать понять другим супругам, что они не одиноки.

Узнайте больше об истории Марион.

Влияние психического заболевания на супругов

Пары сталкиваются с множеством проблем, когда одна из них страдает психическим заболеванием, что потенциально обостряет их отношения и меняет то, как они взаимодействуют друг с другом. Например, одному из супругов может потребоваться взять на себя большую часть домашних обязанностей, одновременно обеспечивая уход за своим супругом, страдающим психическим заболеванием.Финансовые трудности также могут возникать из-за неспособности супруга работать или плохого управления финансами. Кроме того, может измениться социальная жизнь пары, уровень физической близости и то, как они относятся друг к другу.

Когда у человека появляются симптомы психического заболевания, его супруга может испытывать ряд эмоций. Они могут беспокоиться или бояться того, что произойдет, или испытывать боль или предательство, особенно если симптомы психического заболевания заставляют супруга относиться к ним с подозрением или проявлять безрассудство.Они могут даже почувствовать облегчение, потому что за странным поведением их супруга есть причина. Некоторые супруги чувствуют вину и стыд — иногда даже винят себя в том, что они стали причиной психического заболевания, в то время как другие злятся или разочаровываются, пытаясь справиться с проблемами, вызванными психическим заболеванием.

Для супругов нормально испытывать чувство утраты из-за отношений, которые у них были со своим партнером, и из-за совместной жизни, которую они представляли. Они могут сомневаться, смогут ли их отношения пережить эти испытания или их сохранение — хорошая идея.

Супругам также легко сосредоточиться на том, чтобы найти помощь своему партнеру и поддержать свою семью, но важно не забывать заботиться о собственном благополучии. Сильные системы поддержки жизненно важны для любой семьи, которая справляется с психическим заболеванием любимого человека, и тем более для супруга. Возможность поговорить с другими супругами об их эмоциях и найти стратегии, как справиться с проблемами, которые возникают, когда их супруг (а) страдает психическим заболеванием, очень важен. Могут быть полезны парная терапия или индивидуальные консультации.Также полезно поискать другие ресурсы, такие как группы поддержки семьи, образовательные курсы и информацию о психических заболеваниях.

Верх

Ресурсы для супругов

Узнав больше о психических заболеваниях и услышав рассказы других супругов, преодолевших аналогичные проблемы, они могут помочь супругам примириться со своей новой реальностью и развить навыки совладания. Вот список ресурсов для супругов:

Справочник для супругов партнеров с серьезными психическими заболеваниями — это ресурс для супругов, которые поддерживают партнера с психическим заболеванием.В этом руководстве признается влияние психического заболевания на супругов и содержится информация, которая поможет супругам справиться с ситуацией. Он включает в себя советы по эффективному общению со своим партнером и установлению ограничений на проблемное поведение.

Группы поддержки могут быть источником ценной поддержки, предоставляя супругам пространство для общения с другими о своем опыте и обмена советами и ресурсами. Найдите группы поддержки семьи в Британской Колумбии.

Онлайн-группы поддержки для членов семьи и друзей людей с психическими заболеваниями также доступны в рамках проекта Reaching Families Project.Специально для ЛГБТК + партнеров людей с психическими заболеваниями существует группа поддержки.

г. до н. Э. Общество шизофрении предлагает ряд услуг по поддержке и обучению для членов семьи, включая супругов. Ресурсы включают группы поддержки семьи, курсы «Укрепляем семьи вместе» и «Укрепляем семьи вместе — первые нации» и прямую поддержку семьи.

Группа поддержки и вовлечения семьи через Vancouver Coastal Health помогает семьям получить доступ к ресурсам и выступает за их включение в уход за своими близкими.У них есть группа поддержки семейных связей для членов семьи, которые поддерживают близкого человека с психическим заболеванием и / или проблемами, связанными с употреблением психоактивных веществ.

«Поддержка друга или члена семьи» отделом BC Канадской ассоциации психического здоровья делится информацией о том, как поддержать близкого человека с психическим заболеванием, включая помощь в лечении, эмоциональную поддержку и заботу о себе.

НАМИ (Национальный альянс по психическим заболеваниям) также предоставляет полезные онлайн-статьи для супругов.Как любить человека с психическим заболеванием, общаться с любимым человеком, страдающим психическим заболеванием, и позаботиться о себе — это советы по преодолению трудностей, возникающих, когда супруг (а) страдает психическим заболеванием.

Об авторе

Общество шизофрении Британской Колумбии помогает отдельным людям и семьям найти свой путь в системе психического здоровья. Они также предоставляют региональные программы и услуги для помощи людям с серьезными психическими заболеваниями и их семьям.Для получения дополнительной информации посетите сайт www.bcss.org или позвоните по телефону 1-888-888-0029.

© 2018 | Вернуться к началу | Листы с дополнительной информацией

В поисках любви при шизофрении: советы по свиданиям

Свидания могут быть трудными для любого. Серьезное психическое заболевание, такое как шизофрения, добавляет еще больше проблем. Иногда это может вызывать психотическое поведение, такое как галлюцинации и бредовые мыслительные процессы. В тяжелых случаях о свиданиях, вероятно, не может быть и речи. Даже если ваше состояние хорошо лечится, вам может быть трудно получать удовольствие от занятий.Вам тоже может быть сложно показать свои эмоции.

В результате многим людям с шизофренией трудно заводить отношения и поддерживать их. Другие избегают всего этого вместе. Но некоторые способны поддерживать здоровые отношения. Если у вас шизофрения или у вас романтические отношения с кем-то, кто болен, вот что вам нужно знать.

Это может быть неподходящим для вас

Возможно, вы никогда не захотите или не сможете поддерживать романтические отношения — и это нормально. «Ваши симптомы могут мешать социализации или вызывать тревогу», — говорит Лайонел С.Винингер, доктор философии, психолог в Медицинском центре Монтефиоре в Нью-Йорке.

Но если вы проходите лечение и ваше состояние хорошо контролируется, можно попробовать. Хотя многим людям с шизофренией действительно становится хуже, у других все же улучшается и могут быть успешные отношения.

Поиск работающего плана лечения может занять некоторое время. Возможно, вам придется подождать недели или даже месяцы, прежде чем он полностью вступит в силу. Спросите врача, который лечит вашу шизофрению, считает ли он, что ваш план работает и вы готовы.Помимо лекарств, вам захочется обсудить вопросы, связанные с образом жизни. «Например, если вы ночуете в чужом доме, есть ли у вас план, как убедиться, что вы можете принимать лекарства по расписанию?» говорит Алекс Димитриу, доктор медицины, психиатр и основатель клиники Menlo Park Psychiatry & Sleep Medicine в Калифорнии.

Вам также нужно подумать о том, как складывается остальная часть вашей жизни. «Регулярность важна, если у вас шизофрения, и свидания могут помешать этому», — говорит Димитриу. Если вы столкнулись с еще одним большим изменением, например с новой работой, местом или планом лечения, вы можете подождать, пока не решитесь, попробовать свидания.

Как им сообщить?

За последние несколько десятилетий в лечении этого состояния были достигнуты значительные успехи.

Но человек, которого вы видите, может иметь неправильное представление о том, что это такое. Например, они могут подумать, что у вас несколько личностей или что вы часто галлюцинируете.

Они могут не знать, что большинство людей, живущих с этим, не прибегают к насилию и что лечение может облегчить и даже предотвратить психоз.

Вот почему вы можете подождать, пока вы встретитесь с кем-нибудь несколько раз, чтобы сказать им, что это у вас есть.«Как только человек узнает вас немного, ему может быть легче увидеть, что вы не соответствуете стереотипу человека с шизофренией», — говорит Винингер.

Когда будете готовы, сообщите им, что хотите обсудить что-то личное. Вы можете сказать что-то вроде: «Я хочу поделиться с вами чем-то важным. Об этом сложно говорить, и я надеюсь, что ты меня выслушаешь ». Димитриу советует оставаться честным и делать упор на позитиве.

Например, вы могли бы сказать: «У меня шизофрения, но она хорошо лечится, и у меня нет симптомов в течение Х месяцев или лет.«Объясните, что это длительное психическое расстройство, которое может повлиять на то, как вы думаете, чувствуете и ведете себя. Также сообщите им, что, хотя может вызывать серьезные симптомы, вы также можете лечить его, чтобы избежать этих проблем в будущем.

Возможно, ваш партнер может отрицательно отреагировать после того, как узнает об этом. Знайте, что удивление и дискомфорт — это нормально. Если человек заботится о вас и хочет видеть вас и дальше, он найдет способ поддержать вас.

Советы по улучшению свиданий

Если ваш врач дает вам зеленый свет и вы чувствуете себя готовыми:

Держите свои ожидания под контролем. Даже если ваше состояние хорошо контролируется и вы чувствуете себя хорошо, имейте в виду, что это может вызвать социальную тревогу и другие проблемы, которые могут усложнить его на сегодняшний день. У вас могут быть проблемы с фокусировкой или плоский аффект (когда ваш голос и мимика не выражают ваши эмоции). Возможно, вы не так много говорите, как другие люди, что может затруднить общение. С некоторыми из этих проблем может помочь терапевт. Вы найдете способы лучше относиться к себе и своему состоянию.

Не торопитесь . Стресс может затруднить управление шизофренией. Вот почему разумно начинать отношения с легкостью. Возможно, вы захотите выбрать для своих ранних свиданий скромные занятия, например встречу за чашкой кофе или совместную прогулку. Если он нагревается, «важно постараться провести остаток своей жизни как можно более регулярно, чтобы вы могли придерживаться своего плана лечения», — говорит Димитриу.

Знайте, что побочные эффекты сексуального характера являются обычным явлением. Ваши лекарства могут повлиять на ваш интерес к сексу или способность возбуждаться или достигать оргазма.Если у вас есть побочные эффекты сексуального характера от лекарств, поговорите о них со своим врачом и партнером. Это может помочь поменять лекарства.

Используйте командный подход. Если вы и ваш партнер стали серьезными, вы можете пригласить их на прием к врачу или на сеансы терапии. «Верный партнер, вероятно, знает вас лучше, чем ваш лечащий врач», — говорит Винингер. «Они могут связаться с вами и помочь вам обратить внимание на важные признаки [которые вам необходимо изменить в лечении], например, на то, что вы чувствуете себя более подавленным, чем обычно.«Поддержка партнера может быть еще одним способом лучше жить с шизофренией.

Проживание с психически больным человеком

Психическое заболевание, также известное как расстройство психического здоровья, может быть очень тяжелым для брака или любых отношений. Стресс может достичь критического уровня, и вы можете впасть в ситуацию, когда управление психическим расстройством становится ролью, вокруг которой строятся отношения. Психическое заболевание не обязательно ухудшает брак или партнерство, даже несмотря на стресс, который оно может принести.

Несмотря на трудности, есть способы сохранить здоровые отношения, когда ваш партнер страдает психическим расстройством. Если вы состоите в отношениях с кем-то, у кого было диагностировано психическое расстройство, попробуйте эти советы.

Узнайте, как жить с психическим заболеванием

Некоторые люди могут не знать об определенных психических расстройствах или полагаться на неточную информацию. Существует много дезинформации о причинах и лучших вариантах лечения различных расстройств психического здоровья.Чтобы понять состояние вашего партнера:

Признаки психического заболевания

В зависимости от возраста человека симптомы психического расстройства могут проявляться по-разному. Некоторые признаки и симптомы психического расстройства могут включать:

• Изменения аппетита и / или режима сна
• Испытывает сильные эмоциональные сдвиги
• Хроническая депрессия малой степени и / или большой депрессивный эпизод
• Повышенная раздражительность, грусть, беспокойство, гнев и / или беспокойство
• Выражение мыслей, связанных с членовредительством или причинением вреда другим людям
• Испытывают галлюцинации и / или бред
• Рост нездоровой привычки справляться с трудностями (употребление наркотиков и алкоголя, а также другие рискованные или навязчивые формы поведения)
• Вспышки эмоций, не характерные для конкретного человека
• Отказ от деятельности, которая когда-то приносила радость

Показать поддержку

Если вашему партнеру поставили новый диагноз, эта новость может быть для него разрушительной, смущающей и даже пугающей.Однако для некоторых постановка диагноза может служить подтверждением симптомов, которые они испытывали. Неуверенность и стигма, связанные с психическими расстройствами, могут заставить вашего партнера беспокоиться о том, что вы его не любите или можете смотреть на него иначе.

Важно, чтобы ваш партнер знал, что вы рядом с ним и любите его. Чтобы показать поддержку партнера:

• Слушайте их опыт и подтверждайте, что они чувствуют.
• Подтвердите положительные сдвиги или изменения, которые они сделали.
• Поддержите их терапевтическое путешествие и уважайте их конфиденциальность, когда дело доходит до обмена деталями сеанса.
• Удалите себя из потенциально эмоционально и / или физически опасных ситуаций и обратитесь в службу экстренной помощи, если они рискуют нанести вред себе или другим.
• Спросите своего партнера, как вы можете лучше всего поддержать его, и послушайте, чем он с вами поделится.
• Получите свою собственную систему поддержки — это могут быть надежные друзья, члены семьи или, может быть, даже группа поддержки.
• Не заставляйте себя все решать.
• Подумайте о том, чтобы обратиться к вашему личному консультанту, который поможет вам в это время, даже если вы уже проходите консультации для супружеских пар.

Не становитесь их терапевтом

Помимо обучения тому, как поддерживать партнера, имейте в виду, что вы не обязаны быть его терапевтом. Это неуместно, даже если вы квалифицированный специалист в области психического здоровья, потому что это создает нездоровую динамику власти между вами двумя, которая не сработает в качестве долгосрочного решения.

Установить границы

Ваша роль — оказывать партнеру любовь, поддержку и сочувствие во время его усилий по выздоровлению.

Ваш партнер несет ответственность за устранение симптомов своего психического расстройства. Это дает им возможность почувствовать себя уполномоченными заботиться о себе и сделать приоритетным свое благополучие как человека и партнера. Вам следует избегать нездорового поведения и позволить им взять на себя ответственность за свой собственный план лечения, продолжая при этом предлагать соответствующую поддержку.

Практикуйте самообслуживание

Самопомощь имеет решающее значение для поддержания здоровых отношений с вашим партнером и может быть особенно полезен, если вашему партнеру был поставлен диагноз психического расстройства. Идеи по уходу за собой включают:

• Соблюдайте гигиену сна.
• Убедитесь, что вы регулярно занимаетесь физическими упражнениями.
• Питайте свое тело.
• Проведите время с верными друзьями и близкими.
• Участвуйте в занятиях или хобби, которые вам нравятся.
• Журнал о ваших мыслях и чувствах.
• Практикуйте медитацию осознанности.
• Оставайтесь на связи со своим телом за счет постепенного расслабления мышц, особенно во время стресса.

Будьте внимательны, если вы начнете замечать признаки выгорания или усталости опекуна. Это повлияет не только на ваше собственное благополучие, но и на ваши отношения с партнером.

Выгорание

Если вы испытываете признаки выгорания, важно, чтобы вы уделяли первоочередное внимание своему благополучию и сделали необходимый перерыв.Признаки выгорания включают:

• Чувство подавленности и / или истощения
• Испытывает усиление стресса, симптомов беспокойства и симптомов депрессии
• Ощущение изменения аппетита и сна
• Повышенное раздражение
• Чувство беспомощности

Получение помощи

Терапия может помочь вам обработать свои мысли и чувства здоровым образом, что может улучшить ваши собственные навыки преодоления трудностей, а также навыки общения с партнером.Консультирование может быть полезным ресурсом, который может предложить вам свежий взгляд и полезное руководство в ситуации, которая может показаться подавляющей и стрессовой.

Как партнер человека с психическим расстройством, нет ничего необычного в том, чтобы испытывать ряд эмоций, таких как разочарование, гнев и грусть. Обращение к индивидуальному совету и / или консультированию для пар, направленному на укрепление ваших отношений, может быть чрезвычайно полезным в это время.

Эмоции можно продуктивно исследовать с помощью семейного консультирования.Пары могут научиться устанавливать соответствующие ожидания и устанавливать здоровые границы. Семейное консультирование также может помочь вам избежать нездоровой динамики отношений с партнером.

Даже если ваш партнер не готов или не хочет идти на терапию, вам может быть полезно найти безопасное и непредвзятое место для поддержки себя.

Слово от Verywell

Если вашему партнеру поставили диагноз психического расстройства, вы оба можете предпринять шаги, чтобы сохранить и даже улучшить свои отношения.Имейте в виду, что вы оба должны поставить во главу угла свое благополучие как личности, так и в отношениях.

Каковы признаки и симптомы шизофрении?

Лечение и уход за собой

Как лечится шизофрения?

Доступны различные виды лечения. Медицинские работники должны работать с вами, чтобы подобрать для вас подходящее лечение. Национальный институт здравоохранения и передового опыта (NICE) рекомендует предложить вам комбинацию лекарств и разговорной терапии.

Люди, живущие с шизофренией, могут по-разному реагировать на лечение.

Для многих лечение помогает уменьшить симптомы, облегчая повседневную жизнь. Вы можете обнаружить, что вам необходимо продолжить лечение, чтобы оставаться здоровым. На каждые 5 человек, больных шизофренией:

• 1 выздоровеет в течение 5 лет после появления первых очевидных симптомов.
• 3 станет лучше, но будут времена, когда они снова станут хуже.
• 1 будет иметь неприятные симптомы в течение длительного времени.

Какие лекарства мне следует предложить?

Ваш врач может предложить вам лекарство, известное как «нейролептик». Они уменьшают симптомы шизофрении, но не излечивают болезнь. Ваш лечащий врач должен работать с вами, чтобы помочь выбрать лекарство. Если вы хотите, ваш опекун также может помочь вам принять решение. Врачи должны объяснить преимущества и побочные эффекты каждого препарата.

В прошлом некоторые нейролептики вызывали отрицательные побочные эффекты. Некоторые люди считают, что побочные эффекты новых антипсихотических препаратов легче контролировать.

Если вы принимали антипсихотическое средство в течение нескольких недель, и побочные эффекты слишком трудно преодолеть, вам следует спросить своего врача о том, чтобы попробовать другое. NICE заявляет, что людям, которые не ответили как минимум на 2 других антипсихотических препарата, следует предлагать клозапин.

Антипсихотические препараты могут быть в виде таблеток, сиропа или инъекций. Инъекции называются депо. Вы можете найти депо полезным, если вам сложно не забыть принять лекарство или вы принимаете слишком много.Ваш врач должен учитывать ваше мнение при назначении вам лекарств.

Ваши лекарства следует пересматривать не реже одного раза в год.

Какое психосоциальное лечение мне предложат?

Ваш врач должен предложить вам психосоциальное лечение. Эти методы лечения помогут вам понять, как люди и общество, в которых вы живете, влияют на ваши мысли и поведение. Это может включать следующее.

Когнитивно-поведенческая терапия психоза (CBTp)
NICE сообщает, что NHS должна предлагать когнитивно-поведенческую терапию психоза (CBTp) всем взрослым, страдающим психозом или шизофренией.КПТ не избавляет от симптомов. КПТП может помочь вам лучше управлять своими чувствами и симптомами.

Семейное вмешательство
NICE рекомендует предлагать членам семей людей, страдающих психозом и шизофренией, семейное вмешательство. Это может помочь улучшить ваше отношение к семейным отношениям. Это может помочь уменьшить любые проблемы в семье, вызванные вашими симптомами.

Семейное вмешательство — это когда вы и ваша семья работаете со специалистами в области психического здоровья, чтобы помочь наладить отношения.

Его следует предлагать людям, с которыми вы живете или с которыми вы находитесь в тесном контакте. Поддержка, которую окажут вам и вашей семье, будет зависеть от имеющихся проблем и ваших предпочтений. Это могут быть групповые семейные занятия или индивидуальные занятия.

Ваша семья должна получать поддержку от 3 месяцев до 1 года и должна иметь как минимум 10 запланированных сеансов.

Семейное вмешательство может быть до,

• узнайте больше о своих симптомах, а
• улучшить общение между членами семьи.

Вмешательство семьи может помочь вам и вашей семье:

• узнайте больше о своих симптомах,
• поймите, что с вами происходит,
• улучшить общение друг с другом,
• умеют поддерживать друг друга,
• мыслить позитивно,
• стал более независимым,
• уметь решать проблемы друг с другом,
• умеют управлять кризисом, а
• улучшить психическое самочувствие.

Психологическое образование
Это включает в себя изучение вашей болезни, вашего лечения и того, как определить ранние признаки того, что вы снова почувствуете недомогание.Это может предотвратить рецидив. Психологическое образование также может быть полезно для всех, кто вас поддерживает, например для семьи, партнера или надежного коллеги.

Искусство терапии
Это может помочь уменьшить негативные симптомы болезни. Это может помочь вам выразить себя более творчески.

Команды раннего вмешательства

Группы раннего вмешательства — это специализированные службы NHS, которые предоставляют лечение и поддержку людям, впервые испытывающим психоз и шизофрению.Обычно в их состав входят психиатры, психологи, медсестры по психическому здоровью, социальные работники и вспомогательные работники.

Ваш врач должен направить вас к бригаде раннего вмешательства, когда они диагностируют у вас первый эпизод психоза. NICE рекомендует начать лечение в течение 2 недель после направления. Службы раннего вмешательства в стране работают по-разному. Если в вашем районе нет службы, тогда у вас должен быть доступ к бригаде помощи или помощи на дому.

Дополнительную информацию можно найти по адресу:

• Нейролептики, нажав здесь.
• Говорящие процедуры, нажав здесь.
• NHS Mental Health Teams (MHTs), нажав здесь.
• Лекарство — выбор и решение проблем, нажав здесь.

Что я могу сделать, чтобы справиться с шизофренией?

Люди по-разному относятся к своему опыту. Возможно, вам придется попробовать разные вещи, прежде чем найти что-то, что работает.

Группы поддержки

Вы можете присоединиться к группе поддержки. Группа поддержки — это место, где люди собираются вместе, чтобы поделиться информацией, опытом и оказать друг другу поддержку.Если вы услышите об опыте других, это поможет вам почувствовать себя понятым. Это поможет вам чувствовать себя менее одиноким и повысит вашу уверенность в себе.

Вы можете найти местную группу, выполнив поиск в Интернете. Rethink Mental Illness имеет группы поддержки в некоторых областях. Вы можете узнать, что доступно в вашем районе, или получить помощь в создании собственной группы поддержки, перейдя по этой ссылке:

www.rethink.org/about-us/our-support-groups.

Или вы можете позвонить в нашу консультационную службу по телефону 0808 801 0525 для получения дополнительной информации.

Колледж восстановления

Колледжи восстановления являются частью NHS. Они предлагают бесплатные курсы по психическому здоровью, чтобы помочь вам справиться со своим опытом. Они могут помочь вам взять под контроль свою жизнь и стать экспертом в своем благополучии и выздоровлении. Обычно вы можете самостоятельно обратиться в реабилитационный колледж. Но колледж может сообщить об этом вашей команде по уходу.

К сожалению, колледжи восстановления доступны не во всех регионах. Чтобы узнать, есть ли в вашем районе реабилитационный колледж, вы можете использовать поисковую систему, такую ​​как Google.Или вы можете позвонить в нашу консультационную службу по телефону 0808 801 0525 для получения дополнительной информации.

Пиринговая поддержка через NHS

Ваш врач может предложить вам поддержку со стороны сверстников. Поддержка сверстников — это когда вы работаете с кем-то, кто пережил психоз. А кто сейчас в рекавери. Они должны быть в состоянии предложить совет и поддержку по телефону:

• побочные эффекты,
• распознавание и преодоление симптомов,
• что делать в кризис,
• встреча с людьми, которые могут вас поддержать, и выздоровление.

Методы самоуправления

Самостоятельное ведение своего состояния называется самопомощью. Медицинские работники могут предложить вам помощь в управлении вашим состоянием самостоятельно. Они могут назвать это программой самоуправления.

Вы можете попробовать некоторые из приведенных ниже советов, чтобы справиться с неприятными переживаниями.

• Поговорите с поддерживающим, другом, членом семьи или кем-то еще, кто болен шизофренией или переживал психоз.
• Попробуйте техники расслабления, внимательности и дыхательные упражнения.
• Делайте то, что вам нравится, например, принимайте ванну
• Попробуйте дополнительную терапию, такую ​​как медитация, массаж, рефлексотерапия или ароматерапия.
• Придерживайтесь режима сна, хорошо питайтесь и следите за собой.
• Ставьте перед собой небольшие цели, например, выходить на небольшое количество времени каждый день. Вознаграждайте себя, когда достигнете цели.
• Регулярно выполняйте физические упражнения, такие как ходьба, плавание, йога или езда на велосипеде.

Взять под контроль голоса

Если вы слышите голоса, вы можете:

• поговорите с ними,
• отвлечься, или
• вести дневник.

Подробнее о:

• Восстановление, нажав здесь.
• Слушайте голоса, нажав здесь.
• Психоз, нажав здесь.
• Дополнительные и альтернативные методы лечения, нажав здесь.

Что делать, если я недоволен своим лечением?

Если вы недовольны лечением, вы можете:

• поговорите со своим врачом о вариантах лечения,
• спросить второе мнение,
• обратитесь к адвокату, который поможет вам поговорить с врачом,
• обратитесь в Службу консультирования пациентов и связи (PALS) и узнайте, могут ли они помочь, или
• подать жалобу.

Более подробная информация об этих параметрах представлена ​​ниже.

Варианты лечения

Сначала поговорите со своим врачом о своем лечении. Объясните, почему вам это не нравится. Вы можете спросить, какие еще методы лечения вы могли бы попробовать.

Сообщите своему врачу, если вы хотите попробовать какой-либо вид лечения. Врачи должны прислушаться к вашим предпочтениям. Если вам не назначают это лечение, попросите врача объяснить, почему оно вам не подходит.

Второе мнение

Второе мнение означает, что вы хотите, чтобы другой врач высказал свое мнение о том, какое лечение вам следует пройти.Вы также можете запросить второе мнение, если не согласны со своим диагнозом.

У вас нет права на второе мнение. Но ваш врач должен выслушать вашу причину, по которой вы хотите получить второе мнение.

Защита интересов

Адвокат не зависит от службы охраны психического здоровья. Их можно использовать бесплатно. Они могут быть полезны, если вам трудно добиться того, чтобы ваше мнение было услышано.

Доступны разные типы адвокатов. Адвокаты сообщества могут поддержать вас и попросить медицинского работника выслушать ваши опасения.И помочь вам получить желаемое лечение.

Вы можете выполнить поиск в Интернете, чтобы найти местную службу защиты интересов. Если вы не можете найти услугу, вы можете позвонить в нашу консультационную службу по телефону 0808 801 0525. Мы будем искать вас. Но этот вид услуг существует не во всех сферах.

Служба консультаций и связи с пациентами (PALS)

PALS является частью NHS. Они предоставляют информацию и поддержку пациентам. Вы можете найти информацию о местных PALS, перейдя по ссылке на этом веб-сайте:
www.nhs.uk/Service-Search/Patient-advice-and-liaison-services-(PALS)/LocationSearch/363.

Жалобы

Если вы не можете разобраться в своей проблеме, вы можете подать жалобу. Здесь мы рассмотрим ваши опасения более подробно.

Вы можете попросить члена вашей медицинской бригады объяснить, как подавать жалобу

Вы можете попросить адвоката помочь вам подать жалобу. Адвокаты, которые поступают таким образом, называются независимыми адвокатами по рассмотрению жалоб на здоровье. Их можно использовать бесплатно, и они не работают на NHS.

Вы можете узнать больше о:

• Лекарства — Выбор и решение проблем, нажав здесь.
• Второе мнение, нажав здесь.
• Адвокация, нажав здесь.
• Жалоба на NHS или социальные услуги, нажав здесь.

Что шизофрения делает с семьями и почему система психического здоровья не справляется

Алисса Дамш листает школьный ежегодник, останавливаясь на фотографии неповоротливого молодого человека с песочными волосами и точеной челюстью.«Есть Аарон», — говорит она, указывая на своего брата. «Он был так красив». Она переворачивает еще несколько страниц. «Вот он в студенческом совете. Я бегала каждый год — и каждый год я проигрывала », — смеется она. «Он пробежал один год и вроде бы выиграл с большим перевесом!»

Мы сидим в ее доме в Скарсдейле, штат Нью-Йорк, вместе с ее родителями Анитой и Пэт и ее сестрой Амандой. Муж Алиссы тихонько заклеивает хоккейные клюшки в углу, в то время как младший из их трех мальчиков, малыш, ковыляет в комнату с огромным темно-синим шлемом, балансирующим на голове.

Отсутствует только Аарон. Хотя он знает, что мы здесь. Его родители сказали ему. И он знает об этой статье; он разрешил мне написать это в первый раз, когда мы разговаривали по телефону, осенью 2018 года, когда я объяснил, что это значит — поделиться историей его борьбы с психическим заболеванием с журналистом и напечатать его имя и фотографию в национальный журнал. «Было бы здорово», — сказал он. Время шло, его семья и я продолжали проверять, чтобы убедиться, что он все еще так себя чувствует.

Пэт тянется к журнальному столику и берет альбом с вырезками под названием «Сувенир суперзвезды», который Алисса сделала несколько десятилетий назад в память о достижениях Аарона в старшей школе. «О, черт возьми, это заставляет задуматься», — говорит он, изучая страницы, как если бы они были самим Аароном. «Желаю вам повернуть время вспять, вернуться в тот день и пережить некоторые из этих вещей».

В 1990-х годах в Тусоне, где царил футбол и правили квотербэки, Аарон Дамш выглядел соответствующим образом. Он был военным мальчишкой, который поступил в среднюю школу Сахуаро на втором курсе, источая природный талант.«Он был высоким парнем с винтовкой в ​​руке и очень умным. У него был весь потенциал в мире », — вспоминает бывший футбольный тренер Сахуаро Говард Брейниг.

Во время последней игры сезона 1994 года старший стартовый защитник Сахуаро повредил плечо; Аарон, юниор, вступил во владение менее чем за минуту до перерыва, и его команда уступала 21-20. Он сделал шесть передач за 37 секунд, дав Сахуаро преимущество 27-21 на тайме. Сахуаро выиграл ту игру, и вскоре после этого героизм Аарона продолжился на чемпионате штата в классе 4A.Сахуаро проиграл 17-9 с 1:27 до конца, когда он забил тачдаун и двухочковую конверсию, сделав ничью, заработав для своей команды чемпионство штата и отправив Брейнига, уходившего в ту же ночь на пенсию. с его первым и единственным государственным титулом.

«Я помню, как сидела на трибунах — у меня все еще слезятся глаза, когда я думаю об этом», — говорит Алисса. «Мы не могли поверить в это. Мы были так горды. Его было , так что талантливых человека ».

Дамши могут рассказывать истории о подвигах Аарона весь день, но есть и другие истории, которые его семья предпочла бы забыть.Как в тот раз, когда он толкнул женщину ходунками. Или время, когда он лежал на диване, смотрел репортажи об 11 сентября и смеялся. «Мы запирали двери спальни, потому что боялись, что он войдет и поранит нас», — говорит Анита. «Он мог впадать в такую ​​ярость, когда он просто кричал, кричал, толкался и бил».

За последние 20 лет Аарон прошел путь от школьной звезды и академика всеамериканского футбола в футбольной команде Университета штата Аризона до прихода в штате Мэриленд. Он был пленником не только шизофренического мозга, но и идеального шторма факторов — недофинансируемых лечебных учреждений, тюрем и тюрем, фактически служивших убежищами, отсутствия достижений в области медицины — что в целом усложняло жизнь людям с серьезными психическими заболеваниями. чтобы получить необходимую помощь.

Все это время Анита была рядом с Аароном, пытаясь заботиться о своем сыне, одновременно изолируя свою семью — и общественность — от его непредсказуемого поведения. По ее словам: «Защищая душевнобольных, вы становитесь психически больными, просто пытаясь собрать все воедино».

Семейное фото Аниты Думш и ее сына Аарона в детстве.

Возлюбленные из старшей школы из Мичигана, Анита и Пэт Дамш вышли замуж в молодом возрасте, и родила Аарону чуть больше 20 лет. Алисса прибыла 17 месяцев спустя, Аманда — через три года.Анита была секретарем, а Пэт работал на фабрике, но жизнь была нелегкой, пока Пэт не присоединился к ВВС, выучившись на стоматолога-гигиениста и за эти годы переехал со своей семьей в шесть штатов и Норвегию.

Где бы ни приземлялись Дамши, спортивный талант Аарона сиял. Когда ему было 6 лет, футбольные скауты приехали в дом Дамша в Уичито-Фолс, штат Техас, чтобы убедить его родителей разрешить ему играть. В 10 лет он участвовал в соревнованиях по стрельбе со штрафного броска на чемпионате штата. В 12 лет он был стартовым питчером норвежской бейсбольной команды, приведя ее к Мировой серии Малой лиги в Европе.В средней школе в Тусоне он бросил бейсбол в середине сезона, переключился на трек и выиграл свою первую гонку в одолженных туфлях. «Он преуспевал в каждом виде спорта почти на каждом этапе своей жизни. Это было безумие, — говорит Анита.

К старшему классу звезда Аарона казалась неудержимой. Как защитник футбольной команды, он постоянно появлялся в местных новостях. USA Today номинировала его как атлета из средней школы Америки. Но он был больше, чем качок. «Он был умником. Очень мило. Парень, который мог плакать и не боялся, — говорит Дженнифер Карнер, которая встречалась с Аароном два года в средней школе и колледже.«Но также он заступился за себя. Он был загадкой личности, но это также делало его сексуальным ».

«У него был действительно искренний, теплый дух», — говорит Кара Маккрейн, школьная подруга Аарона и Алиссы. «Он ничего не мог поделать — в школе, в [спорте], имел любую девушку, которую он хотел. Он был , это ».

Получив высшее образование в своем классе, Аарон был принят на работу в Военно-морскую академию, но решил поступить в АГУ; ему надоела военная культура. Он вошел в футбольную команду в конце первого года обучения.(Он решил не играть этой осенью в основном из принципа; ASU официально его не нанимал.) Анита и Пэт помнят, как стояли на краю тренировочного поля в тренировочном лагере, когда к нему подошел игрок с длинными волосами и в шлепанцах и представился. «Я Пэт Тиллман», — вспоминают они его слова. «Я просто хочу, чтобы вы знали, что у вас здесь действительно отличный парень, сын, и я буду следить за ним». (Тиллман, в то время являвшийся звездой футбольной команды ASU, позже играл за Arizona Cardinals, прежде чем стать знаменитым в армии после 11 сентября.Он был убит дружественным огнем в 2004 году.)

Аарон получил награды за наивысший средний балл в команде и лучший игрок атакующей разведывательной команды и дважды попал в список декана. У него была девушка, на которой он думал, что может жениться. «Он должен был быть генеральным директором компании Forbes 500, — говорит Брейниг, — или профессором какого-нибудь крупного университета».

«У него был действительно искренний, теплый дух», — говорит Кара Маккрейн, школьная подруга Аарона. «Он ничего не мог поделать — в школе, в [спорте], имел любую девушку, которую он хотел.Он был , это ».

Вместо этого все развалилось. Аарон, уверенный в том, что получит желанную футбольную стипендию в старших классах, был расстроен, когда она досталась кому-то другому. Анита называет это «поворотным моментом», моментом, который «сломил его дух». Той осенью он покинул команду. Он целыми днями курил марихуану. Вскоре он начал звонить домой со странными заявлениями: его комната в общежитии была прослушана, или у него выросли пальцы на ногах, или с ним разговаривал телевизор. Он потерял машину и пару велосипедов.«Наша первоначальная мысль была такой:« О боже, я думаю, он принимает наркотики », — говорит Анита.

Однажды, вспоминает Алисса, он схватил ее за руку в машине. «Они смотрят на меня!» — прошептал он, его лицо было полно страха. Когда она спросила, что он имел в виду, он наклонился ближе, оглянулся и сказал: «Фильм« Университетский блюз ». Они украли мою жизнь».

За две недели до выпуска в мае 2000 года Аарон угрожал студентам в аудитории АГУ, бредя тем, что собирается сразиться с ними и убить их. «Я получил этот телефонный звонок.По сути, «его исключают». Тебе нужно прийти за ним », — говорит Анита, которая бросила все и поехала в Темпе. «Я добираюсь до его комнаты в общежитии, которая была квартирой, которую он делил с парнем, и он был как бы побит камнями. Я имею в виду, что его было , всего побитых камнями », — говорит она. «Я был так зол».

Анита повела Аарона на встречу с администраторами, и, пока он сидел и бормотал, ведя себя «совершенно неуместно», она умоляла их позволить ему уйти, а не исключать его из школы. «В этот момент я думаю:« У него впереди жизнь! Он никогда не вернется в колледж! »- говорит Анита.Администраторы согласились. К концу дня она загрузила все, что было у Аарона, в свой маленький Nissan Sentra. «Я помню, что его байк лежал на задней части машины, все время ударяясь о багажник. Я имею в виду… — Она закрывает лицо руками. «Я даже не мог поверить, что делаю это».

Итак, Аарон переехал домой. Его родители все еще были уверены, что он употребляет наркотики, но правда была более тревожной: Аарон был в разгаре своего первого психотического срыва.

Анита Дамш, дочь Аманда и муж Пат с фотографией Аарона, который в молодости был одаренным спортсменом.

Начало настолько жестокое, — говорит Стивен Хайман, директор Центра психиатрических исследований Стэнли при Институте Броуда Массачусетского технологического института и Гарварда. Он имеет в виду тот факт, что шизофрения обычно поражает подростков и 20-летних. «Семья и общество только заканчивают свои невероятные финансовые, эмоциональные и познавательные вложения в создание прекрасного человека, и этот человек похищен».

Менее 1 процента американцев страдают шизофренией, хотя этот показатель трудно измерить, потому что болезнь трудно диагностировать, а во многих популяционных исследованиях не учитываются люди, которые помещены в лечебные учреждения, заключены в тюрьму, не говорят по-английски или являются бездомными, согласно Национальным данным Альянс по психическим заболеваниям.Это серьезное психическое заболевание, влияющее на то, как человек думает, чувствует и действует. Помимо бреда и галлюцинаций, симптомы могут быть столь же разнообразными, как плоский аффект, отсутствие внимания и мотивации, дезорганизованное мышление и речь, трудности с принятием решений, выражением эмоций и управлением ими, а также потеря памяти и другие когнитивные нарушения. Некоторые люди слышат голоса и верят, что другие замышляют против них заговор.

Ученые не знают точно, что вызывает шизофрению, потому что мозг очень сложен.Хотя некоторая часть риска связана с генетикой, у большинства людей с шизофренией нет родственников первой степени с этим заболеванием, хотя многие из них имеют семейный анамнез психоза (самоубийства и злоупотребление психоактивными веществами происходят в расширенной семье Аарона). Факторы окружающей среды, такие как стресс, травмы, недоедание матери и инфекции до рождения и в детстве, могут играть роль. Факты также показывают, что частое употребление марихуаны является фактором, особенно среди молодых людей с историей семейного психоза, хотя эта связь противоречива.Для тех, кто уже болен шизофренией, каннабис может вызывать психотические эпизоды.

При эффективном лечении некоторые люди с шизофренией ведут полноценную жизнь, но нет лечения, и из-за множества факторов люди с шизофренией (и другими серьезными психическими заболеваниями) умирают в среднем более чем на 25 лет раньше, чем население в целом. . Шизофрения также наносит ущерб семьям, которые могут десятилетиями оплакивать любимого человека, который все еще жив. Стигма ухудшает и без того ужасную ситуацию.

«Раньше я не решалась рассказывать людям об этой болезни, — говорит Анита. «Было бы намного проще сказать, что у Аарона рак мозга, потому что сочувствие проявится немедленно. Когда я говорю: «Мой сын психически болен шизофренией», я как бы сказал проказу ».

Впервые я встретил Аниту и Пэт осенью 2018 года в их доме в Боуи, штат Мэриленд. Это было за неделю до Дня Благодарения, и они уже установили не одну, а две высокие рождественские елки. На фотографиях, разбросанных по дому, время казалось, остановилось: были снимки Аарона, Алиссы и Аманды, сидящих на коленях Санты; фотографии троих детей на разных выпусках; обрамленные фотографии Аарона в его темно-бордово-золотой футбольной форме ASU.

«Помните больницу Пало-Верде, в которой он находился, в психиатрическом отделении? Мы заходим туда, чтобы увидеть его — я никогда этого не забуду, — сказала Анита. «Он побрил половину головы — только половину! И у него были эти очки. Эти очки . Они были такими толстыми, потому что у него было такое плохое зрение, потому что он принимал эти лекарства … с серьезными побочными эффектами, такими как тремор и помутнение зрения. Я помню, как мы вышли оттуда, и я подумал: «Боже мой!» А потом мы сбили кошку, которая шла домой. У меня была самая первая… — она ​​замолчала.«Это была ужасная паническая атака. Я хотел пробежать через окно патио. У нас был бассейн на заднем дворе, и я помню, как разбудила тебя », — она ​​посмотрела на Пат, -« и я сказала: «Мне нужно, чтобы кто-то держал меня за руку». Я перегрузился ».

Анита признает, что проигнорировала первый раз, когда кто-то предположил, что Аарон может быть болен шизофренией. Это была осень, когда он учился в старшем классе колледжа, и она организовала для него прием к психиатру недалеко от ОГУ, решив, что ему нужна консультация по наркотикам, возможно, даже помощь в борьбе с депрессией.«Врач связывается со мной и говорит:« У вашего сына параноидальная шизофрения ». Я сказал:« ЧТО ?! »Он сказал:« Это полномасштабный случай. … Моя практика полна, но ты должен попросить его помочь. Будет только хуже ».

Анита ему не поверила. Как мог этот доктор, который встречался с Аароном только однажды, что-то знать о ее сыне? «Я подумал, что это поспешный диагноз. Я подумала: «О, у меня просто плохой врач», — говорит она. Аарон вернулся в школу, и Дамши продолжили свою жизнь, надеясь, что их «хороший мальчик испортился», как выразилась Анита, скоро найдет свой путь.

Почти год спустя, после того как Аарон покинул ASU и переехал домой, Анита и Пэт постепенно начали понимать правду: этот психиатр был прав — Аарон действительно был болен. Они оказались дома с сыном, которого почти не узнали. Аарон мог сказать, что встречается с Вайноной Райдер, или настаивать на том, что он немецкая овчарка, или утверждать, что он афроамериканец. Он сидел в джакузи на их заднем дворе и спорил голосами, которых никто не слышал. Он бродил по улицам, дрался или крал деньги своих родителей.Когда соседи угрожали вызвать полицию, они с облегчением говорили: «Давай». (Аарон называет многие из этих инцидентов «болезненными воспоминаниями». То, что он помнит больше всего, но не все из них, является частью его болезни.)

Анита и Пэт чувствовали себя парализованными. Они очень мало знали о шизофрении, и им не к кому было обратиться. Имея двух дочерей, которых нужно отправить в колледж, и совокупный годовой доход в размере 65 000 долларов, у них также было мало ресурсов, на которые можно было рассчитывать. Из-за военных правил, касающихся иждивенческой страховки, Аарон потерял медицинскую страховку после того, как покинул ASU.Анита провела три года, подавая прошение в ВВС о восстановлении иждивенческой страховки, а затем еще два года подавала заявления на получение пособий по инвалидности, включая Medicare. Она также подала заявку на участие в программе Medicaid для Аарона, чтобы он имел право на продовольственные талоны и программы для групповых домов и общин.

«Защищая психически больных, — говорит Анита Думш о своем сыне Аароне, — психически больной становится просто от попытки собрать все воедино».

В течение этих первых нескольких лет Анита и Пат — но в основном Анита — заботились об Аароне самостоятельно, справляясь с его симптомами, преследуя его в любое время дня и ночи в поисках лекарства.Это было то, что она называет этапом «мы можем исправить это». «Мы были зол и злы и [говорили]« Выпрямись »и« Зачем ты это делаешь? »Мы не осознавали серьезности того, в чем он был», — говорит Анита. «Я действительно думал, что он вернется, и это просто потребует действительно сильной, жесткой любви и ограничений».

Иногда его оставляли в тюрьме на ночь или отводили в приют. Однажды он потратил 2000 долларов на гостиницу. «Пэт и я высадили его во многих домах, интернатах, кризисных центрах и, вообще-то, на автобусных остановках.То, что родители никогда не должны делать для своего ребенка, — говорит Анита. «Я не могу сказать вам, сколько ночей мы ехали в поисках его, будь то в Аризоне, Мэриленде или округе Колумбия, или…» Она усмехается. «Проходили часы и часы, а потом мы его находили или не находили, а потом мы приходили домой и на следующий день шли на работу. Это был такой странный распорядок ».

Первые годы болезни Аарона были особенно болезненными для Алиссы и Аманды, которые пытались пробиться во взрослую жизнь, когда в доме витала буря.Алисса заболела расстройством пищевого поведения в Уэллсли, но болезнь Аарона затмила его. «Я не получила бы той помощи, которую получила бы, если бы он не заболел», — говорит она. На выздоровление ей потребовалось 13 лет. После окончания учебы в 2001 году она переехала к своим родителям, чтобы помочь ухаживать за Аароном, но договоренность продлилась всего год. «Наше подразделение разваливалось», — говорит Алисса. «Тебе почти хотелось затаиться и притвориться, будто жизнь не происходит вокруг тебя».

Проблеск надежды вспыхнул в 2002 году, когда Аарон, которому сейчас 25 лет, поступил в Аризонский университет в Тусоне и переехал в квартиру недалеко от кампуса.Его лекарства, казалось, подействовали. Он вошел в баскетбольную команду Дивизиона I (но был дисквалифицирован до того, как смог играть, потому что у него истекли годы допуска). На короткое время все снова могли дышать.

Той осенью Анита, работавшая секретарем капеллана ВВС, получила повышение по службе, которое означало переезд в район Вашингтона. Аарон, казалось, был устроен, Алисса жила в Нью-Йорке, а Аманда училась в университете Сан-Диего.Пэт, ушедший из ВВС после 20 лет службы, переехал с Анитой в Мэриленд.

Передышка была недолгой. Хозяин Аарона выселил его за курение, беспокойство соседей и попрошайничество. К Рождеству он вылетел из школы и переехал к родителям. Итак, Дамши вернулись к прежней схеме попыток управлять Аароном, прекрасно зная, что им вообще не справиться.

Анита Дамш показывает фотографию Аарона, которую она сделала во время визита к нему в больничный центр Спрингфилда.

Дамши цеплялись за семейную жизнь так, как они ее знали: водили Аарона в церковь, в театр, на каникулы. Катастрофа следовала повсюду. Во время одного пребывания в отеле Анита проснулась посреди ночи и поняла, что Аарон исчез, только чтобы найти его на улице, принимающего наркотики с каким-то парнем. После того, как Алисса переехала в Нью-Йорк, Аарон приезжал несколько раз. «Внезапно его просто не было бы», — говорит она. «А потом понимаешь, что твой сосед вызывает копов, потому что перед твоей дверью стоит какой-то странный парень, а это мой брат изрыгает всякую ерунду.

Друзья и родственники посоветовали Аните выгнать его или посмотреть «Прекрасный разум» (о Джоне Нэше, лауреате Нобелевской премии по математике с шизофренией) и «Сибил» (о женщине с совершенно другим психическим заболеванием) , как если бы в этих фильмах было какое-то секретное решение. «После семи лет переживания одного и того же снова и снова с теми же результатами, я наконец дошла до того, чтобы принять», — говорит Анита о болезни Аарона. «Давай перестанем выяснять, почему и как это произошло.Давай теперь попробуем сохранить ему жизнь.

К этому моменту Анита уже стала защитником для ухода за Аароном: звонила врачам, управляла страховыми компаниями, выбирала программы лечения, управляла его поведением. Сегодня бесполезно просить Аниту вспомнить, какую групповую домашнюю или амбулаторную программу пытался Аарон, когда и на чем сосредоточился каждый из них. Все они сливаются воедино. «Это другой город, другой групповой дом, другой куратор. Это может быть тот же город, но другой дом. Я даже не могу вспомнить их все, — говорит она.«У меня везде есть коробки с документами. Я просто продолжал их спасать. Я больше не знал, что мне нужно ».

Когда я был в Дамше в Боуи в 2018 году, Анита провела меня мимо нескольких программ, которые опробовал Аарон. Один из них представлял собой групповой дом на тихой улице, расположенный среди двухэтажных домов. «Это своего рода камуфляж. Все не так уж плохо, пока ты не откроешь дверь », — сказала она, показывая мне на своем смартфоне фотографии разбитых окон, груд мусора, грязной ванной и матрасов на полу.

Другая программа убедила ее, что она должна дать Аарону больше свободы, а не меньше. «Нельзя его баловать», — вспоминает Анита, как сказал психиатр. Этот совет оказался почти фатальным, когда Аарон сказал, что хочет поехать на Ямайку, и Анита неохотно согласилась. Через неделю ей позвонила женщина из общежития Аарона. «Она говорит:« Я сообщаю вам, что мы отправляем его в следующий самолет ». Здесь его убьют », — говорит Анита. «Он был в очень плохих районах Ямайки. Она сказала мне, что у кого-то был пистолет.Он просил купить марихуану ».

Со временем Анита и Пэт поняли, что им нужно долгосрочное решение для Аарона. Их не будет вечно, и они поклялись не обременять своих дочерей его заботой. «Это разрушило бы их жизни», — говорит Анита. Но куда он мог пойти? Отделения неотложной помощи обычно отправляли его домой как слишком хорошо работающего, а когда они действительно принимали его, он попал в психиатрическую палату или в психиатрическую больницу на несколько дней или две недели, что никогда не было достаточно времени, чтобы стабилизировать его.Страховка не покрывает более длительное пребывание. Семья Дамше проверяла психиатров, которые посещали дома, и проводили дневные программы возврата. Само по себе лекарство не было долгосрочным решением; Анита часто находила таблетки Аарона в туалете, в его обуви или на подъездной дорожке. Она даже писала письма Опре Уинфри и доктору Филу, прося совета. (Они так и не ответили.) «Вы просто надеетесь на чудо», — говорит Анита. «Я продал свою душу дьяволу, чтобы получить помощь, в которой, как мне казалось, он нуждался».

Лица с тяжелыми психическими заболеваниями составляют треть U.S. бездомное население, 20 процентов сокамерников и 15 процентов заключенных штата, по данным Лечебно-пропагандистского центра, некоммерческой организации, работающей над улучшением здравоохранения и законов для людей с тяжелыми психическими заболеваниями. И фундамент этой ситуации был заложен давно.

В середине 19 века учительница, писательница и активистка Доротея Дикс выступала за гуманное обращение с душевнобольными, основав или расширив более 30 психиатрических больниц по всей стране и инициировав движение за реформу психиатрической помощи.Спустя столетие государственные больницы были переполнены, недоукомплектованы персоналом и плохо финансировались, заполнены пациентами, зачастую живущими в ужасных условиях. С открытием новых антипсихотических препаратов началась попытка опустошить государственные психиатрические больницы, что вызвало исторический переход к оказанию помощи на уровне общины, чему способствовал Закон о психическом здоровье общины администрации Кеннеди от 1963 года, который финансировал общественные и некоммерческие общественные центры психического здоровья ( CMHC), а также появление Medicaid.

По данным Э.Фуллер Торри, психиатр и исследователь шизофрении, основавший Лечебно-пропагандистский центр. Сегодня он оценивает это число в 35 000 человек. Несмотря на то, что в результате деинституционализации переполненные государственные больницы были освобождены, запланированный переход к оказанию помощи на базе местных сообществ не был должным образом профинансирован и укомплектован персоналом. CMHC должны были стать спасательным кругом для людей с тяжелыми психическими заболеваниями, но многие из них обслуживали людей с более «управляемыми» проблемами — только от 4 до 7 процентов пациентов CMHC вначале приходили из государственных больниц, и со временем это число снизилась, хотя количество госпитализаций за тот же период увеличилось.В 1981 году администрация Рейгана превратила федеральные фонды, зарезервированные для CMHC, в блочные гранты, предоставив штатам право распоряжаться своими долларами по своему усмотрению и позволив игнорировать федеральную модель оказания помощи, разработанную при Кеннеди.

Некоторые эксперты утверждают, что CMHC продолжают уделять внимание людям с менее серьезными проблемами, оставляя таких людей, как Аарон, в затруднительном положении. «Намного легче обслужить человека с легкой депрессией или легким тревожным расстройством, который желает и может и хочет приходить на сеансы терапии», — говорит Элинор МакКанс-Кац, помощник секретаря по психическому здоровью и употреблению психоактивных веществ в Министерстве здравоохранения и социальных служб. который возглавляет Управление по борьбе с наркозависимостью и психическим здоровьем.CMHC «должны делать больше, чтобы помочь наиболее тяжелобольным, и они не делают эту работу прямо сейчас. И государства должны заботиться о бездомных, уличных, психотических, голодных, холодных, физически больных и психически больных. Это Соединенные Штаты Америки. Позор нам за то, что мы не справляемся лучше ».

«Я отправил миллион писем. Я сфотографировал объекты. Я спрашивала, как обучаются сотрудники, — говорит Анита. «Я сделал все это, потому что не хочу быть матерью, которую по телевизору спрашивают:« Почему вы не помогли ему? »»

Некоторым людям с шизофренией не хватает понимания своей болезни, и они не могут или самостоятельно лечиться не будет.Это Аарон. Для таких людей, утверждает Торри, Мэриленд «является одним из последних штатов, в которых вы хотите жить». Это потому, что это один из трех штатов, где нет закона об оказании помощи в амбулаторных условиях, или AOT, который предоставляет общественные психиатрические услуги в соответствии с постановлением гражданского суда для людей с серьезными психическими заболеваниями, которые в прошлом отказывались или изо всех сил пытались следовать за лечением.

Исследования показали, что АОТ при адекватном финансировании может снизить количество бездомных, госпитализаций и тюремных заключений.Однако некоторые критики утверждают, что это нарушает гражданские свободы пациентов. Другие считают, что есть более эффективные подходы к лечению, чем принуждение к соблюдению режима лечения. «Одна из причин, по которой Мэриленд не пошла по этому пути, заключается в том, что существует потрясающий рабочий альянс между людьми, получающими услуги, сообществом поставщиков медицинских услуг и департаментом психического здоровья», — говорит У. Лоуренс Фитч, бывший директор судебно-медицинской экспертизы в государственной психиатрической больнице Мэриленда. система здравоохранения, который в настоящее время преподает закон о психическом здоровье в юридической школе Университета Мэриленда.«Они работают вместе, чтобы снизить стигму и поощрять услуги, которые достигают людей. Цель состоит в том, чтобы сделать его достаточно привлекательным, чтобы люди хотели получать услуги ».

Конечно, качество этой помощи часто зависит от местных ресурсов. «Программа дня Аарона состояла из нескольких групп, но в основном они зависали на улице и курили», — говорит Анита. Однажды, по ее словам, он приземлился в групповом доме, где на него напали и приставили к нему пистолет.

Еще одним препятствием для оказания медицинской помощи является количество пациентов в государственных больницах, страдающих психическими заболеваниями и вовлеченных в систему уголовного правосудия, известных как судебно-медицинские пациенты.По данным Министерства здравоохранения Мэриленда, в штате Мэриленд пять психиатрических больниц, и большинство из них занимают пациенты, назначенные судом — от 90 до 95 процентов в одном учреждении, от 60 до 75 процентов в четырех других. Пациенты-криминалисты часто остаются здесь надолго, поэтому неудивительно, что Аарона, частые госпитализации которого, как правило, не требовались судом, продолжали отправлять домой.

Аарон в больничном центре Спрингфилда в Сайксвилле, штат Мэриленд, в ноябре 2018 года.

Все изменилось за Рождество 2006 года.Именно тогда Аарон наконец «ворвался в правовую систему», как выразилась Анита. Недавно он начал встречаться с женщиной, с которой познакомился на приеме у врача. Через несколько месяцев после начала их отношений она поздно ночью позвонила Аните и Пэт и сказала, что Аарон ее ударил. Вместо того, чтобы отговорить ее от предъявления обвинений, они отвезли ее в полицейский участок, чтобы она могла оформить против него запретительный судебный приказ. Спустя несколько недель полиция появилась в их доме с ордером на его арест, вытащила его из душа и надели на него наручники.«Я была в ужасе, когда его собирались застрелить», — говорит Аманда, которая в то время была дома. «Я думала, он что-то скажет или набросится, а они отреагируют слишком остро. Я был зол, но потом мне было также приятно, что он уезжает ».

Аарон был помещен в местную тюрьму, а затем переведен в больничный центр Спрингфилда для обследования. Он не уезжал больше двух лет. Когда он наконец это сделал, это было условно: он должен был согласиться принимать лекарства, посещать амбулаторное лечение, воздерживаться от наркотиков и избегать ссор с законом в течение следующих пяти лет.Если он нарушит любое из этих условий, он вернется в Спрингфилд. Это была сеть безопасности, которую искала Анита. «Мы сказали ему:« Это не будет вечно », — говорит она. «В голове у меня было такое:« Если — это навсегда, он в [больничной] системе ». Когда тебя выпадут, ты не сможешь вернуться, если не вернешься в тюрьму; Я не хотел, чтобы он сидел в тюрьме. Его бы убили в тюрьме ».

На данный момент Аарон был освобожден из Спрингфилда три раза за 13 лет — и каждый раз нарушал условное освобождение.Его нынешнее пребывание началось в марте 2018 года после того, как он ударил рабочего в доме своей группы. В течение нескольких месяцев до этого инцидента он сходил с рельсов во время поездок на машине с Анитой, смотрел на незнакомцев через окно и кричал: «Я трахну этого человека!» и «Этот человек маленькая сука, которую нужно пнуть!» (На вопрос, помнит ли он те инциденты, Аарон ответил: «Мне так плохо. Когда я учился в старшей школе, я всегда поступал правильно. Я ушел от того, что делало меня хорошим человеком.Анита связывалась с людьми, которые заботились о ее сыне — консультантом в его групповом доме, кураторами — и объясняла, что он представляет опасность для себя и других. Но потребуются месяцы, чтобы привести его в более контролируемую среду.

Затем, в начале февраля 2018 года, Аарон подрался с сотрудником в доме своей группы. Несмотря на постановление суда о помещении его в больницу, его выписали в течение 12 часов, затем отправили в кризисный центр, а затем перевели обратно в Спрингфилд. Через неделю после этого инцидента в Паркленде, штат Флорида, произошла одна из самых смертоносных стрельб в школе в американской истории., когда 19-летний мужчина убил 17 человек в средней школе. Именно тогда президент Трамп опубликовал твит, который чуть не сломил Аниту: «Так много признаков того, что стрелок из Флориды был психически неуравновешен, даже исключен из школы за плохое и неуравновешенное поведение. Соседи и одноклассники знали, что он был большой проблемой. Надо всегда сообщать властям о таких случаях снова и снова! »

«Я сошла с ума», — говорит Анита в тот момент, когда она прочитала твит и поняла, что президент Соединенных Штатов, по сути, возложил ответственность за эти трагические смерти на семью стрелка.«Я подумал:« Боже мой! Никто не знает, через что я прошел за последние 20 лет. … Это было прямым ударом, поскольку член семьи предупреждал власти больше раз, чем я могу вспомнить, только для того, чтобы его отключили, уволили или проигнорировали ».

Одно из самых серьезных заблуждений о людях с серьезными психическими заболеваниями состоит в том, что все они опасны. Этот рефрен часто всплывает после массовых расстрелов, и тем не менее, как показывают исследования, большинство людей с шизофренией чаще становятся жертвами насилия, чем преступниками.У Аарона, конечно, бывают приступы агрессии, поэтому Анита так упорно старалась сдерживать его поведение. «Я отправил миллион писем. Я сфотографировал объекты. Я спрашивала, как обучаются сотрудники, — говорит она. «Я сделал все это, потому что не хочу быть матерью, которую по телевизору спрашивают:« Почему вы не помогли ему? »»

Дамши слишком хорошо знают, что быстрее получить доступ к ведущим методам лечения труднее чем должно быть. Качественный уход не является панацеей; По словам Джеффри Суонсона, профессора психиатрии и поведенческих наук Медицинской школы Университета Дьюка, даже если врачи найдут лекарства, которые устранят активные психотические расстройства и серьезные расстройства настроения, количество насильственных действий в целом снизится всего на 4 процента.Тем не менее, небольшое количество людей с серьезными психическими заболеваниями действительно совершают насильственные действия, и большинство из них не получают лечения или не получают должного лечения. Вот почему каждый день, когда Аарон находится в небезопасной обстановке дома или в учреждении, Анита боится, что он может пораниться. Или еще кто-нибудь.

«Я бы больше всего хотел, чтобы Аарон вернулся домой», — говорит Пат. «Я скучаю по ребенку. Я бы хотел, чтобы он снова получил какую-то жизнь. Он никогда не будет в этой больнице. Опять же, это одна из тех ситуаций, когда, если бы он пришел домой и погрузился в эти странные моменты… — он замолкает, вспоминая тот случай, когда Аарон дважды ударил его по голове, почти нокаутировав его.

«Я не знаю, что со мной будет, мама, — говорит Аарон. Анита наклоняется вперед. «Что-то случится. Всегда что-то происходит. Нам просто нужно… — Она замолкает. «Делай все, что в наших силах».

Не все истории о шизофрении разворачиваются так, как у Аарона. У Брэндона Стэглина случился первый психотический срыв в 1990 году, летом после первого года обучения в Дартмуте. «Я пытался заснуть, — говорит он, — и внезапно я почувствовал, как будто половина меня исчезла — правая половина моей головы чувствовала себя совершенно иначе.Как будто моя душа исчезла. Я пытался вспомнить мысли о моей девушке, семье, друзьях. Ни один из них не вызвал во мне никакой привязанности. Это было ужасно ».

Несколько дней спустя Стэглин зарегистрировался в психиатрической больнице в Уолнат-Крик, Калифорния. Его родители, которые путешествовали по Европе, поспешили домой и бросились в бой. У них были средства и связи, врачи, по которым они могли позвонить, чтобы помочь им найти лучший уход для своего сына. И им повезло. Как выразился Стаглин: «У меня было достаточно проницательности, чтобы понять, что со мной что-то не так.

В течение трех месяцев Стаглин принимал клозапин (который на протяжении десятилетий был стандартным препаратом для лечения шизофрении; он не помогал Аарону). Он также проходил терапию, проводил занятия в Калифорнийском университете в Беркли и работал волонтером в зоопарке Окленда. Этот многоаспектный подход был редкостью в то время, но теперь он считается передовым в лечении: координированная специализированная помощь (CSC). Основываясь на многолетних исследованиях и исследовании, проведенном Национальным институтом психического здоровья с несколькими центрами, CSC объединяет молодых людей в начале психоза со специализированными комплексными услугами, такими как персонализированное лечение, психотерапия, семейное образование, услуги по работе и образованию, а также ведение пациентов, чтобы помочь они держат свою жизнь в нужном русле.

«В глобальном масштабе мы стремимся к тому, чтобы не лечить психоз более трех месяцев, но в конечном итоге мы хотим выявлять людей, которые подвержены риску, еще до его проявления и пытаться предотвратить развитие психоза», — говорит Лиза Диксон, психиатр, руководящий Центр практических инноваций при Психиатрическом институте штата Нью-Йорк и руководит OnTrackNY, программой скоординированной специализированной помощи, предоставляющей услуги раннего вмешательства молодым жителям Нью-Йорка. «У нас нет лекарства от шизофрении, но [CSC] помогает людям справиться с тем, что с ними происходит, а не отправляет их обратно в неудачные ситуации.”

Согласно исследованию 2018 года, в Соединенных Штатах существует около 270 программ специализированной помощи, которыми охвачено чуть более 7000 человек. Но, по словам Диксон, этого все еще недостаточно.

Похожая модель лечения, ассертивное лечение по месту жительства (ACT), связывает людей с серьезными психическими заболеваниями с мультидисциплинарными группами поддержки, которые помогают им сориентироваться в лечении. Хотя исследования показывают, что АКТ сократила количество госпитализаций и арестов и улучшила качество жизни людей с наиболее серьезными симптомами психических заболеваний, согласно исследованию 2019 года, только 13 процентов психиатрических учреждений предлагают услуги АКТ.

Брэндон Стаглин дает представление о том, насколько мощным может быть раннее вмешательство. После года лечения он вернулся в Дартмут, окончил его с отличием и устроился на работу в авиакосмической инженерии. У него случился рецидив, когда ему было 20, но сегодня он живет в Напе, штат Калифорния, со своей женой и руководит семейной некоммерческой организацией One Mind, занимающейся исследованиями мозга.

Хотя CSC может быть самой захватывающей разработкой в ​​этой области на сегодняшний день, она не поможет людям, которые уже много лет живут с шизофренией.И все же, хотя ученые не выяснили, как превратить Ааронов мира в Брэндонов, у Кеннета Дудека, старшего советника и бывшего президента Fountain House, ведущей общественной модели психического здоровья, есть надежда. «Мы не должны списывать 40-летних людей на мертвых. У меня есть 50 примеров, которые этому опровергают. Аарону должно быть , здесь », — говорит он, имея в виду Фонтанный дом, где люди с шизофренией и другими серьезными психическими заболеваниями собираются, учатся и работают вместе в своего рода самодостаточной деревне.По всему миру существует более 300 программ, основанных на Fountain House. «Если вы будете предлагать правильную поддержку в течение длительного периода времени, люди будут жить намного лучше. У них может быть настоящая жизнь », — говорит Дудек. «Шансы на то, что Аарон вернется туда, где он был, возможно, невозможны, но у него может быть собственная квартира, работа, отношения — это может произойти, если он начнет бороться со своей болезнью».

Анита и Аарон обнимаются во время визита.

Поездка на север от Боуи до Сайксвилля, штат Мэриленд., ничем не примечательна — длинные участки безлистных деревьев, грязные сугробы и пригородные торговые центры. Анита привыкла к однообразию. Она совершает этот часовой поход каждые выходные, обычно с Пэт, чтобы навестить Аарона. На дворе конец ноября 2018 года, и Анита сворачивает на узкую длинную дорогу, ведущую к объекту, на лобовое стекло. Величественные кирпичные здания в разной степени ветхости возвышаются над заснеженными полями. Десятки черных грифов неподвижно сидят на заборе. «Это путь в ничто», — говорит Анита.

Больничный центр Спрингфилда, региональный психиатрический центр штата Мэриленд, открылся в 1896 году и в свое время вмещал 4000 пациентов на его 1300 акрах. Сегодня это пережиток движения за деинституционализацию. Только половина его построек находится в эксплуатации.

Анита паркуется перед административным зданием и направляется внутрь, предупреждая меня, что Аарон, вероятно, будет выглядеть взлохмаченным и может быть в плохом настроении. Иногда их посещения длятся час; в других случаях — 10 минут.Когда Аарон встречает нас в подъезде, она тихонько ахает. На нем брюки цвета хаки и синяя рубашка с V-образным вырезом с длинными рукавами, у него ухоженная борода и недавно выбритая голова. Он не выглядел так хорошо уже много лет, размышляет она позже, гадая, откуда взялась эта одежда и кто помог ему поправиться.

Мы собираемся за столом в тесной комнате с белыми шлакобетонными стенами; в углу сидит женщина из больницы. «Я принесла книгу, — говорит Анита, протягивая Аарону альбом Superstar’s Keepsake.Аарон, которому тогда 41 год, наклоняется вперед, открывает обложку и просматривает заголовки.

«Резервный QB становится звездой».

«Пумы в названии игры с помощью Дамша».

«Dumsch справляется с давлением».

Аарон трет бороду. «Это была наша команда. Я скучаю по этим парням! Я не видел их много лет! » восклицает он. Если не считать дрожащих рук (побочный эффект его лекарства), он больше похож на посетителя, чем на пациента, своим небрежным тоном и веселым отношением. Когда я спрашиваю, каково это быть коронованным королем возвращения на родину — один раз в неполной средней школе, а затем еще раз в старшей школе, — на его лице расплывается улыбка.«Этого никогда не должно было случиться!» — выпаливает он от волнения. «Это самое странное во мне. Я хожу во все эти разные школы, и они назначают меня королем. У меня никогда не было достаточно известности, чтобы знать, кто эти люди! Короной кого-нибудь другого.

Он указывает на фотоальбом, читая вслух еще один заголовок: «Пеория обладает талантом, но у Сахуаро есть сердце».

«Это просто безумие, потому что в старшей школе я был таким хорошим ребенком. Эти статьи подтверждают это, а что случилось со мной потом? » Он упирается локтями в стол.«Я думаю, что если бы некоторые из моих товарищей по команде и тренеры узнали, что со мной случилось, я думаю, они были бы расстроены. Я ни за что не должен был через это пройти ».

Аарон делает большой глоток воды, затем закидывает руку через спинку стула и наклоняется к стене, источая легкую прохладу, которой его помнят друзья. Он говорит, что жить в Спрингфилде не так уж и плохо. Он смотрит «Голубую кровь» и «Вальбургеры». Он берет в столовой шоколадные пончики и газированные напитки. «Вы попадаете в рутину.Занимался бы я чем-то более важным, если бы меня не было здесь? Не совсем.» Анита морщится. «Я просто считаю эту тюрьму высококлассной. Не знаю, — говорит он, обращаясь к матери. «Я не знаю, что со мной будет, мама. Я просто сижу здесь.

Анита наклоняется вперед. «Что-то случится. Всегда что-то происходит. Нам просто нужно… — Она замолкает. «Делай все, что в наших силах».

Нога Аарона начинает трястись. Мы разговариваем уже около получаса, и он становится раздражительным и нервным.Когда он сидит там, разбивая свою пустую пластиковую бутылку из-под воды, я помню, как Анита рассказывала мне, как он изменится на ее глазах, превратившись из кажущегося нормальным в крик непристойности и заявив, что никогда не любила его.

«Когда вы уходите, вы просто переходите в другую программу или другую систему. Как будто нас здесь перерабатывают, как оборотную воду, — говорит он.

Анита пытается сменить тему: «У многих людей есть родственники, которые приходят в гости?»

«Не так много», — говорит Аарон.

«Я никогда не видела другую семью с тех пор, как вы здесь», — говорит она. «Вы здесь с марта, а мы приезжаем каждую неделю».

«Вот тебе путь, мама».

«Я знаю, — говорит она. «Мы видим, как меняются листья. Падает снег. Я могу немного поговорить с тобой ».

Аарон замолкает. «В этом нет никакого смысла», — говорит он, впервые замечая, что его мать плачет.

«Ничего страшного», — хнычет она. «Мы должны найти путь, чтобы это имело смысл.Вы молодой человек! Черт возьми, я молодая женщина! Мне 65 лет. У нас впереди годы. Мы должны — я становлюсь эмоциональным, потому что скучаю по тебе ». Она хватает его за руку.

«Ты не думаешь, что я не скучаю по тебе и папе?» он говорит.

«Я знаю, что это так. Я знаю, что ты знаешь.

«Это неправильно, — говорит Аарон, его голос внезапно становится плоским и монотонным. Он смотрит на стол, затем смотрит на сотрудника больницы, который тихо, почти неподвижно сидел в углу с момента начала интервью.«Эти люди будут страдать».

«Нет! Нет нет!» — умоляет Анита, опасаясь наброситься на него.

«Просто послушай», — говорит он, обращаясь к матери. «Что-то случится со мной».

«Стой! Теперь вы начинаете это делать. Хорошо!» — говорит Анита, каждое слово звучит убедительнее, чем следующее. «Итак, Аарон, давайте вернемся к лучшему. Обещай. Давайте поступим правильно «.

Анита и Аарон в Спрингфилде в ноябре 2018 года. В следующем году Аарон перейдет в три разные палаты, но останется в больнице.

Анита уже видела этот переключатель раньше. Аарон внезапно расстроится или начнет разглагольствовать о каком-то непоследовании, и она и Пэт уйдут рано, поедя домой в тишине, каждый страдает по-своему, пока один из них не спросит, что на ужин или что они будут делать на следующий день. потому что жизнь продолжается. Теперь со слезами на глазах она смотрит на Аарона и умоляет его успокоиться.

«Это не имеет значения, мама».

«Аарон!» — твердо говорит она. «Как-то мы сбились с пути, хорошо?» Она тяжело вздыхает.

Ясно, что интервью окончено. Мгновение спустя Аарон поворачивается ко мне и говорит тоном, которого я не слышал с начала нашего интервью: «Спасибо, мэм. Удачи вам, мэм. Затем они с Анитой встают и обнимаются. Когда она шепчет ему на ухо, он закрывает глаза и слушает, пряча голову в ее руках. Через несколько минут он надевает пальто и поворачивается, чтобы уйти.

В следующем году Аарон перейдет в три разные палаты, но не уедет, и его состояние останется прежним.Тем временем Анита сосредоточится на том, чтобы научиться «любить его больше», как она сказала мне несколько месяцев назад. «Мои цели, возможно, не были достигнуты, как я думал, например, лекарством или семьей для него или домом, но цель для него сейчас состоит в том, чтобы он был в безопасности. Он никогда не будет на улице. Мы проложили путь, чтобы он мог работать, когда нас нет ». Чтобы это произошло, Аарону потребовалось попасть в систему уголовного правосудия, но, по крайней мере, у семьи теперь есть план на будущее — и ее дочерям, отмечает Анита, «не придется брать на себя это бремя.

А пока, в этот осенний день в Спрингфилде, Анита смотрит, как выходит Аарон, затем падает обратно в кресло с мокрым от слез лицом. «Это все время эмоциональные американские горки», — говорит она. «Вы смотрите на своих детей и никогда не мечтаете, что это будет их судьба». Она качает головой. «Никогда.»

Эбигейл Джонс — писательница из Нью-Йорка.

Редактирование фотографий Дадли М. Брукс. Дизайн Майкл Джонсон .

Когда ваш супруг (а) психически болен

У каждого есть личные проблемы, которые мы все вместе называем неуверенностью, которые могут повлиять на наши супружеские отношения. Большинство из нас может научиться справляться с такой неуверенностью, часто с помощью, чтобы уменьшить ее влияние на наш брак. Однако самоконтроль личной неуверенности — не способ справиться со значительными эмоциональными и / или умственными нарушениями, которые могут иметь партнеры, такими как биполярное расстройство, изнурительное беспокойство, клиническая депрессия, обсессивно-компульсивное расстройство, шизофрения, алкоголизм, наркомания. и серьезные расстройства личности, такие как нарциссизм, паранойя и пограничная личность.

Если ваш супруг (а) совершает действия и поведение, которые вредны для установления успешного брака, помимо общей неуверенности, важно признать это и отреагировать на это соответствующим образом. Вы можете остаться в браке. Возможно, вам потребуется подумать о том, как и когда развестись с психически больным супругом. В любом случае важно иметь представление о том, что делать, если вы считаете, что ваш партнер страдает психическим / эмоциональным заболеванием.

Как узнать?

Как узнать и что делать, когда ваша жена или муж страдает психическим заболеванием? [1] Как вы можете отличить серию плохих дней от реальной проблемы? Когда повторяющиеся споры, необоснованные обвинения, длительный отказ от отношений, нежелание или неспособность обсуждать важные вопросы и / или противостояние между вами двумя продолжаются, несмотря на ваши усилия по взаимодействию с супругом, вы должны учитывать возможность возникновения серьезных проблем.

Излишки поведения также могут быть предупреждающими знаками — одержимость ритуальной чистотой, полное прекращение полового контакта, бодрствование всю ночь и невозможность функционировать на следующий день, а также чрезмерное употребление алкоголя или наркотиков — примеры проблемного поведения. Когда подобные проблемы продолжают возникать в вашем браке, несмотря на неоднократные попытки выявить и обсудить проблемы, которые беспокоят вашего супруга, возможно, происходит нечто иное, чем супружеские разногласия.

Первые шаги

Итак, что вы можете сделать, если считаете, что ваш муж или жена страдают психическим заболеванием или серьезными психологическими проблемами? Вы можете взять страницу из того, что мы узнали о решении проблемы алкоголизма или наркомании.Вот рекомендуемые шаги, которые вы можете предпринять:

• Не вступайте в конфликт с супругом во время ссоры. Выберите подходящее время, чтобы начать разговор с супругом о его / ее действиях, которые вас беспокоят и / или оказывают негативное влияние на вас и ваш брак.
• Выскажите свое беспокойство. Говорите о своих заботах, стараясь не читать лекции. Приведите самые наглядные примеры проблем, с которыми вы сталкиваетесь, например: «Когда вы злитесь, вы не можете / не хотите сказать мне, на что вы злитесь»; «У нас больше нет секса; Я скучаю по нашей близости »; «Когда ты пьешь, ты угрюмся и не разговариваешь со мной.”
• Подобные четкие формулировки прямо указывают на проблему и ее отрицательные результаты. Выясните, что думает ваш супруг (а), некритично. Спросите его / ее, являются ли эти действия проблемой для него / нее. Подождите, пока он / она ответит.
• Если он / она соглашается с тем, что у него / нее проблема, вы можете задать такие вопросы, как: «Как вы думаете, почему у вас возникла проблема с ___________?»; «Как вы думаете, что вы можете сделать с ____________?» Если ваш супруг может признать, что он / она испытывает трудности, вы можете начать переговоры о следующих шагах (e.г., обращаюсь за помощью).
• Если ваш супруг отрицает, что у него есть проблема, продолжайте выражать свое беспокойство и извиняться, исходя из сочувствия, а не осуждения.
• Если ваш супруг продолжает отказываться от помощи и продолжает демонстрировать проблемное поведение, несмотря на ваши усилия, возможно, вам придется установить четкие границы в ваших отношениях. Например, скажите ему / ей, что вы не можете проводить с ней / ней время, когда они действуют так, как вы описали.Возможно, вам придется сказать ему / ей, что вам нужен перерыв, пока они не захотят обратиться за помощью.
• Попросите вашего супруга пойти с вами к терапевту, психиатру или психологу. Если ваш супруг (а) не желает сотрудничать, обратитесь за дополнительной помощью и советами о том, как действовать дальше.

Вы можете помочь и поддержать психически больного супруга, если он / она признает болезнь и обратится за продолжением лечения. Вы также обнаружите, что можете более сочувствовать своему супругу, если понимаете, что с ним / ней происходит, и если он / она готов взять на себя основную ответственность за ведение болезни.Не забывайте получать помощь и для себя; поддержание собственного эмоционального благополучия имеет решающее значение!

Как жить с психически больным супругом

Жить с психически больным супругом будет непросто. Состояние, от которого страдает ваш супруг, определит, какие шаги вам нужно предпринять, чтобы жить с ним и помочь ему. В конце статьи вы найдете список статей о том, как обращаться с супругами, страдающими конкретными заболеваниями. Важно узнать как можно больше о конкретном заболевании, с которым вы имеете дело, чтобы знать, как помочь своему супругу справиться с болезнью и как позаботиться о себе в процессе.

Если ваш супруг (а) не осознает свою болезнь и не желает обращаться за индивидуальной или супружеской терапией, ситуация для вас сложная. Вы должны искать себе профессиональную помощь в этой ситуации, усердно работать, чтобы поддерживать свою работу и общественную жизнь, быть в курсе болезни вашего супруга и искать личную поддержку у друзей и семьи. Однако, если ваш супруг продолжает отказываться признавать свою болезнь, вполне вероятно, что в какой-то момент вы подумаете о разводе.

Когда следует рассматривать развод

Решение о разводе с супругом, страдающим психическим заболеванием, — болезненное и сложное решение.Решение о расторжении брака с психически больным человеком вызовет огромное социальное давление и чувство вины. В конце концов, вы дали брачный обет жениться «в болезни и здравии». Вот несколько советов, которые вам следует принять во внимание, если вы когда-нибудь окажетесь в такой ситуации. [2]

• Дайте себе время, необходимое для принятия решения о расторжении брака; поговорите с доверенными людьми и профессионалами.
• Юридическое разлучение супругов может решить проблемы, связанные с нарушением брачных клятв.
• Признайте, что процесс развода с психически больным супругом потребует времени.
• Подумайте, как помочь своему супругу стать самодостаточным.
• Составьте план воспитания детей, который позволит вовлечь вашего супруга в жизнь безопасным и осуществимым образом.
• Не обвиняйте супруга в его / ее состоянии, чтобы наказать его / ее.
• Уйти без гнева и негодования.

У каждого есть личные проблемы, которые они привносят в брак; мы все вместе описываем их как нашу неуверенность.Я обратился к тому, как сознательно рассматривать и анализировать личные проблемы, которые вы привносите в свой брак, в своей книге Брак равных.