Бред это в психологии: Бред — Психологос

ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Расстройства мышления››

Под бредом мы понимаем совокупность болезненных представлений, рассуждений и выводов, овладевающих сознанием больного, искаженно отражающих действительность и не поддающихся коррекции извне. Такое определение бреда или бредовых идей с незначительными изменениями традиционно приводится в большинстве современных руководств по психиатрии.

Несмотря на большое разнообразие клинических форм бредовых синдромов и механизмов их образования, можно говорить об основных признаках бреда с учетом отдельных поправок и исключений применительно к конкретным бредовым синдромам и их динамике. Основные наиболее обязательные признаки включены в приведенное выше определение бреда. Каждый из них, взятый сам по себе, не имеет абсолютного значения, диагностическую ценность они приобретают в сочетании и с учетом типа бредообразования. Выделяют следующие основные признаки бреда.

1. Бред является следствием болезни и, таким образом, в корне отличается от заблуждений и ошибочных убеждений, наблюдающихся у психически здоровых.

2. Бред всегда ошибочно, неправильно, искаженно отражает реальную действительность, хотя иногда в отдельных посылках больной может быть и прав. Например, то обстоятельство, что действительно имел место факт супружеской неверности жены, еще не исключает правомерности диагноза бреда ревности у мужа. Дело не в единичном факте, а в той системе суждений, которая стала мировоззрением больного, определяет всю его жизнь и является выражением его «новой личности».

3. Бредовые идеи непоколебимы, они совершенно не поддаются коррекции. Попытки разубедить больного, доказать ему неправильность его бредовых построений, как правило, приводят лишь к усилению бреда. Характерна субъективная убежденность, уверенность больного в полной реальности, достоверности бредовых переживаний. В. Иванов (1981) отмечает также невозможность корригирования бреда суггестивным путем.

4. Бредовым идеям присущи ошибочные основания («паралогика», «кривая логика»).

5. В большинстве своем (исключение составляют некоторые разновидности вторичного бреда) бред возникает при ясном, непомраченном сознании больного. Н. W. Gruhle (1932), анализируя соотношения между шизофреническим бредом и сознанием, говорил о трех сторонах сознания: ясность сознания в настоящий момент, единство сознания во времени (от прошлого к настоящему) и содержание «я» в сознании (применительно к современной терминологии — самосознание). Первые две стороны сознания не имеют отношения к бреду. При шизофреническом бредообразовании обычно страдает третья сторона его, причем расстройство часто очень тяжело переживается больным, особенно на самых ранних этапах формирования бреда, когда улавливаются тончайшие изменения собственной личности. Это обстоятельство применимо не только к шизофреническому бреду.

6. Бредовые идеи тесно спаяны с изменениями личности, они резко меняют присущую больному до болезни систему отношений к окружению и самому себе.

7. Бредовые идеи не обусловлены интеллектуальным снижением. Бред, особенно систематизированный, чаще наблюдается при хорошем интеллекте. Примером этого может служить обнаруженная нами в психологических исследованиях, проводимых с помощью теста Векслера, сохранность интеллектуального уровня при инволюционной парафрении. В тех случаях, когда бред возникает при наличии органического психосиндрома, речь идет о незначительном интеллектуальном снижении, а по мере углубления слабоумия бред утрачивает свою актуальность и исчезает.

Известно много классификационных схем бредовых синдромов. Мы приводим здесь наиболее общепринятые и часто употребляемые в практике.

Различают бред систематизированный и отрывочный.

Систематизированный (словесный, интерпретативный) бред характеризуется наличием определенной системы бредовых построений, при этом отдельные бредовые построения взаимосвязаны. Нарушено преимущественно абстрактное познание мира, окружающего больного, искажено восприятие внутренних связей между различными явлениями, событиями. Типичным примером систематизированного бреда является паранойяльный.

При построении паранойяльного бреда важную роль играют неверная интерпретация реальных фактов, особенности паралогического мышления. Паранойяльный бред всегда кажется обоснованным, он менее нелеп, не так резко противоречит действительности, как отрывочный. Нередко больные, обнаруживающие паранойяльный бред, для доказательства правоты своих утверждений выстраивают систему логических доказательств, однако их доводы ложны либо в своей основе, либо по характеру мыслительных построений, игнорирующих существенное и акцентирующих второстепенное.

Паранойяльный бред может быть самым различным по своей тематике — бред реформаторства, бред высокого происхождения, бред преследования, ипохондрический бред и т. д. Таким образом, нет однозначного соответствия между содержанием, фабулой бреда и его формой. Бред преследования может быть как систематизированным, так и отрывочным. Его форма, очевидно, зависит от нозологической принадлежности бредового симптомокомплекса, остроты течения заболевания, участия в клинической картине выраженных изменений эффективности, стадии патологического процесса, на которой бред обнаруживается, и т. д.

Уже Е. Kraepelin (1912, 1915), впервые выделивший паранойю как самостоятельную нозологическую форму, видел два возможных механизма паранойяльного бредообразования — либо в связи с конституциональной предрасположенностью, либо на определенном этапе эндогенного процесса.

Учение о паранойе характеризовалось в своем развитии альтернативностью подхода. В известной мере это выражено во взглядах К. Birnbaum (1915) и Е. Kretschmer (1918, 1927). При этом совершенно игнорировалась возможность эндогенного происхождения паранойи. В ее генезе основное значение придавалось почве и аффективному (кататимному) возникновению сверхценных идей. На примере сенситивного бреда отношения- Е. Kretschmer (1918) рассматривал паранойю как сугубо психогенное заболевание, в клинике которого находят отражение такие факторы, как предиспозиция характера, психогенно травмирующая больного среда и наличие ключевого переживания. Под ключевыми Е. Kretschmer понимал переживания, которые подходят к особенностям характера больного, как ключ к замку. Они специфичны для данной личности и поэтому вызывают у нее характерные, особенно сильные реакции. Так, например, переживание незначительного сексуально-этического поражения может оказаться ключевым для личности сенситивного склада, а для человека кверулянтского склада может остаться незамеченным, пройти бесследно.

Концепция Бирнбаума—Кречмера оказалась узкой, односторонней, так как не объясняла значительного разнообразия паранойяльных бредовых синдромов, сводя механизмы бредообразования во всех без исключения случаях к психогенному возникновению бреда.

П. Б. Ганнушкин (1914, 1933) подходил к паранойяльному бредообразованию дифференцированно, различал паранойяльное симптомообразование в рамках психопатии и обозначал его как параноическое развитие. Остальные случаи паранойяльного симптомообразования автор рас: сматривал как проявление процессуального заболевания — то ли вялотекущей шизофрении, то ли органических поражений головного мозга.

Взгляды П. В. Ганнушкина нашли сбое развитие й исследованиях А. Н. Молохова (1940). Он определил параноические реакции как психогенные, в основе которых лежит сверхценная идея, являющаяся отражением патологической целеустремленности. С понятием «параноический» А. Н. Молохов связывал особое параноическое развитие личности и особые патогенетически связанные с ним психогенные реакции. Хронически протекающие и обнаруживающие явные признаки процессуальности паранойяльные состояния автор относил к шизофрении.

Таким образом, развитие учения о паранойе убедительно показывает правомерность различения паранойяльного и параноического бредовых симптомокомплексов. Первый наблюдается при процессуальных психических заболеваниях, второй отличается от паранойяльного психогенным происхождением и обязательным наличием конституциональной почвы. К параноическому бредообразованию в большей мере, чем к паранойяльному, применим критерий «психологической понятности». Само по себе это понятие достаточно спорно, так как невозможно в полной мере понять бред. Известно высказывание К. Schneider: «Там, где можно понять,— это не бред». Т. И. Юдин (1926) считал, что критерий «психологической понятности» применим только к содержанию бреда. Когда психиатры пользуются критерием доступности бреда пониманию, обычно подразумевают либо возможность проникнуться болезненными переживаниями больного, либо установить соответствие между тематикой, содержанием бреда и способом его возникновения, т. е. явно выраженным психогенезом и наличием соответствующих личностных особенностей.

К систематизированному бреду относится и систематическая форма парафренного бреда. В наше время большинство психиатров рассматривают его как симптомокомплекс, наблюдающийся при шизофрении и некоторых органических процессуальных заболеваниях головного мозга. Е. Kraepelin (1913) выделял 4 формы парафрении: систематическую, фантастическую, конфабуляторную и экспансивную. Из них, как уже говорилось, лишь систематическая форма ее безоговорочно может быть отнесена к систематизированному бреду.

Систематическая парафрения, по Е. Kraepelin, появляется в результате развития раннего слабоумия, когда на смену бреду преследования приходит бред большого масштаба, величия. Для систематической парафрении характерны устойчивость бредовых идей, сохранность памяти и интеллекта, эмоциональная живость, значительная роль слуховых галлюцинаций, отсутствие психомоторных расстройств.

Фантастическая форма парафрении характеризуется преобладанием в клинической картине неустойчивых, легко возникающих и легко сменяющихся другими крайне нелепых бредовых идей, которые по своей направленности преимущественно относятся к идеям величия.

Конфабуляторной парафрении свойствен конфабуляторный бред. Конфабуляции при ней возникают вне каких-либо грубых расстройств памяти, не носят заместительного характера.

Экспансивная парафрения характеризуется бредовыми идеями величия на фоне гипертимии, иногда при ней наблюдаются галлюцинации. Она, как и систематическая, чаще наблюдается при шизофрении, тогда как конфабуляторная и фантастическая — при органических заболеваниях головного мозга, особенно — в позднем возрасте.

Выделяют также галлюцинаторную парафрению, в клинической картине которой преобладают галлюцинаторные переживания, чаще — вербальные псевдогаллюцинации и сенестопатии (Я. М. Коган, 1941; Э. С. Петрова, 1967).

Разграничение различных вариантов парафренных синдромов представляет нередко большие трудности и до сих пор еще не может считаться завершенным. Так, W. Sulestrowski (1969) указывал на большие трудности в отграничении фантастической, экспансивной и конфабуляторной парафрении друг от друга и от систематической парафрении. А. М. Халецкий (1973) сближает фантастическую парафрению с систематической, подчеркивая особую выраженность признака фантастичности бредовых идей, которые, по его наблюдениям, чаще всего встречаются при неблагоприятно протекающей шизофрении.

При несистематизированном, отрывочном (чувственном, образном) бреде переживания не имеют единого стержня, не связаны между собой. Отрывочный бред более нелеп, чем систематизированный, он менее аффективно насыщен и не в такой мере меняет личность больного. Чаще всего отрывочный бред проявляется в болезненном восприятии тех или иных фактов окружающей действительности, при этом бредовые переживания не объединяются в стройную логическую систему. В основе отрывочного бреда — нарушение чувственного познания, непосредственного отражения предметов и явлений окружающего мира.

Отрывочный бред не является единым психопатологическим симптомообразованием. В рамках несистематизированного бреда различают (О. П. Вертоградова, 1976; Н. Ф. Дементьева, 1976) такие варианты, как чувственный и образный.

Чувственный бред характеризуется внезапностью возникновения фабулы, ее наглядностью и конкретностью, неустойчивостью и полиморфностью, диффузностью и аффективным характером болезненных переживаний. В его основе лежат качественные изменения восприятия реальной действительности. Чувственный бред отражает измененный смысл воспринятых событий внешнего мира.

Образный бред — это наплыв разрозненных, отрывочных бредовых представлений, таких же непоследовательных и нестойких, как при чувственном бреде. Образный бред является бредом вымысла, фантазий, воспоминаний.

Таким образом, если чувственный бред — это бред восприятия, то образный — бред представлений. О. П. Вертоградова сближает понятие образного бреда с понятием бредового вымысла К. Schneider и бреда воображения в понимании Е. Dupre и J. В. Logre.

Типичные примеры несистематизированного бреда — параноидные синдромы, острые парафренные синдромы (конфабуляторный, фантастический), бред при прогрессивном параличе.

Выделение некоторых форм бреда отражает представления о механизмах их образования. К таким формам относятся резидуальный, аффективный, катестезический и индуцированный бред.

Резидуальным называют бред, остающийся после острого психотического состояния на фоне внешней нормализации поведения. Резидуальный бред содержит фрагменты прежних болезненных переживаний больного. Он может наблюдаться после острых галлюцинаторно-параноидных состояний, после делирия (делириозный бред), по выходе из эпилептического сумеречного состояния.

В основе аффективного бреда преимущественно лежат выраженные аффективные расстройства. При этом следует, однако, помнить, что аффективные расстройства участвуют в формировании любого бреда. Различают бред кататимический, при котором главную роль играет содержание чувственно окрашенного комплекса представлений (например, при сверхценном параноическом бредообразовании), и бред голотимический, связанный с нарушением аффективной сферы (например, бред самообвинения при депрессии). Кататимический бред всегда носит характер систематизированного, интерпретативного, тогда как голотимический — это всегда образный или чувственный бред.

В катестезическом бредообразовании (В. А. Гиляровский, 1949) особое значение придается изменениям внутренней рецепции (висцеро- и проприорецепции). Происходит бредовая интерпретация поступающих в головной мозг проприоцептивных импульсов из внутренних органов. Катестезическими могут быть бредовые идеи воздействия, преследования, ипохондрические.

Индуцированный бред возникает как результат переработки бредовых идей психически больного, с которым соприкасается индуцируемый. В таких случаях происходит как бы «заражение» бредом — индуцируемый начинает высказывать те же бредовые идеи и в такой же форме, что и психически больной-индуктор. Обычно индуцируются бредом те лица из окружения больного, которые особенно близко с ним общаются, связаны семейно-родственными отношениями. Способствует появлению индуцированного бреда убежденность, с которой больной высказывает свой бред, авторитет, которым он пользовался до болезни, а с другой стороны — личностные особенности индуцируемых (их повышенная внушаемость, впечатлительность, невысокий интеллектуальный уровень). У индуцируемых подавляется собственная рассудительность, и неверные бредовые представления психически больного принимаются ими за истину. Индуцированный бред чаще наблюдается у детей заболевшего, его младших братьев и сестер, нередко у жены. Разъединение больного с индуцированными приводит к исчезновению у них бреда.

В качестве примера можно привести наблюдение над семьей учителя физики, больного шизофренией, высказывавшего бредовые идеи физического воздействия (соседи влияют на него и членов его семьи с помощью излучающего электромагнитные волны аппарата). Больной, его жена, женщина без специальности, занимающаяся домашним хозяйством, и дочери-школьницы разработали систему защиты от лучей. Дома они ходили в резиновых тапочках и галошах, а спали в кроватях со специальным заземлением.

Индукция возможна и в случаях острых параноидов. Так, мы наблюдали случай острого ситуационного параноида, разыгравшегося во время переезда по железной дороге, когда индуцированной оказалась жена больного.

Вариантом индуцированных психозов являются психозы, протекающие с симбиотическим бредом (Ch. Scharfetter, 1970). Речь идет о групповых психозах, когда индуцирующие чаще всего больны шизофренией, а среди индуцируемых наблюдаются шизофреноподобные психозы. При полидименсиональном анализе их этиопатогенеза учитывается роль психогенных, конституционально-наследственных и социальных факторов.

К индуцированному бреду по механизму образования близко примыкает конформный бред (W. Bayer, 1932). Это сходный по форме и содержанию систематизированный бред, развивающийся у двух или нескольких совместно проживающих и близких друг другу людей. В отличие от индуцированного бреда при конформном все его участники психически больны. Чаще всего конформный бред наблюдается при шизофрении, когда больными оказываются сын или дочь и один из родителей или же сибсы (сестры и братья). Нередко шизофрения у одного из родителей длительное время протекает латентно и, в сущности, манифестирует конформным бредом. Содержание конформного бреда определяется, таким образом, не только эндогенными, но и психогенными, патопластическими моментами. Конформность содержания бреда существенно влияет на позицию больных — они противопоставляют себя окружающему миру не как отдельные индивидуумы, а как некая группа.

Наиболее распространенным является деление бреда по содержанию.

Бред величия проявляется в утверждениях больных, что они обладают незаурядным умом и силой. К бреду величия близки бредовые идеи богатства, изобретательства, реформаторства, высокого происхождения. При бреде богатства больной утверждает, что он владеет несметными сокровищами. Типичным примером бреда изобретательства могут служить предлагаемые больными проекты вечного двигателя, космических лучей, по которым человечество может перейти с Земли на другие планеты, и т. д. Бред реформаторства проявляется в нелепых проектах социальных реформ, цель которых — облагодетельствовать человечество. При бреде высокого происхождения больной называет себя внебрачным сыном какого-либо известного политического или государственного деятеля, считает себя потомком одной из императорских династий. В ряде случаев такие больные наделяют высоким происхождением и окружающих, составляя для них родословную, несколько уступающую генеалогическому древу самого больного. К этой же группе можно отнести уже отмеченные выше бредовые идеи вечного существования. Все перечисленные здесь виды бреда объединяются в группу экспансивного бреда. Общим для них является наличие положительного тона, подчеркиваемая больным его экстраординарность, часто преувеличенный оптимизм. К экспансивному бреду относят и эротический бред, при котором больной усматривает заинтересованность в нем со стороны отдельных лиц противоположного пола. При этом наблюдается болезненная переоценка больным собственной личности. Типичны представления больных о своей интеллектуальной и физической исключительности, сексуальной привлекательности. Объект бредовых переживаний обычно подвергается настоящему преследованию со стороны больного, который пишет многочисленные любовные письма, назначает свидания. G. Clerambault (1925) описал паранойяльный симптомокомплекс, характеризующийся идеями величия и эротоманической направленностью бредовых переживаний. В своем развитии синдром Клерамбо проходит стадии: оптимистическую (больной считает, что его домогаются лица другого пола), пессимистическую (больной испытывает отвращение, враждебность к влюбленным в него) и стадию ненависти, на которой больной уже обращается к угрозам, устраивает скандалы, прибегает к шантажу.

Вторая группа бредовых идей определяется как депрессивный бред. Для него характерны отрицательная эмоциональная окраска, пессимистические установки. Наиболее типичен для этой группы бред самообвинения, самоуничижения и греховности, наблюдаемый обычно при депрессивных состояниях — при депрессивной фазе циркулярного психоза, инволюционной меланхолии. К депрессивному бреду относится и ипохондрический. Он характеризуется необоснованным беспокойством больного, находящего у себя признаки мнимого тяжкого и неизлечимого заболевания, утрированным вниманием больного к своему здоровью. Чаще всего ипохондрические жалобы относятся к телесному здоровью, и поэтому ипохондрический синдром иногда трактуют как бред телесных превращений, бред мнимого соматического заболевания. Однако известны случаи, когда больные утверждают, что они больны тяжелым психическим заболеванием.

К ипохондрическому бреду близок синдром Котара, который по своему содержанию может быть охарактеризован как нигилистически-ипохондрический бред в сочетании с идеями громадности. Некоторые психиатры о синдроме Котара говорят как о негативе бреда величия. G. Cotard (1880) описал этот вариант бреда под названием бреда отрицания. Бредовые идеи при синдроме Котара отличаются ипохондрическими и нигилистическими утверждениями на фоне тоскливого аффекта. Характерны жалобы больных на то, что сгнил кишечник, нет сердца, что больной величайший, еще небывалый в истории человечества преступник, что он заразил всех сифилисом, отравил своим зловонным дыханием весь мир. Иногда больные утверждают, что они уже давно умерли, что они трупы, их организм давно разложился. Их ждут тяжелейшие наказания за все зло, которое они принесли человечеству. Мы наблюдали больного, который жаловался на то, что он лишен возможности совершать физиологические отправления и в брюшной полости у него скопились тонны кала. При большой выраженности депрессии и тревоги в структуре синдрома Котара преобладают идеи отрицания внешнего мира, такие больные утверждают, что все вокруг погибло, земля опустела, на ней нет жизни.

Третью группу бредовых идей определяют как бред преследования, понимаемый в более широком смысле, или персекуторный. Как правило, персекуторный бред всегда протекает с чувством страха, недоверия и подозрительности к окружающим. Нередко «преследуемый» становится преследователем. К персекуторному бреду относятся бредовые идеи отношения, значения, преследования, воздействия, отравления, ущерба.

Бред отношения характеризуется патологическим отнесением всего происходящего вокруг к личности больного. Так, больные рассказывают, что о них дурно говорят. Стоит больному войти в трамвай, как он замечает повышенное к себе внимание. В поступках и словах окружающих он видит намеки на какие-то заметные им его недостатки. Вариантом бреда отношения является бред значения (особого значения), при котором подчеркнуто важное значение приобретают те или иные события, высказывания окружающих, в действительности не имеющие к больному никакого отношения. Чаще всего бред отношения предшествует развитию бреда преследования, однако при первом внимание окружающих не всегда носит отрицательный характер, как это обязательно бывает при бреде преследования. Больной чувствует повышенное к себе внимание, и это его тревожит.

Значительно больше выражены персекуторные особенности бреда при идеях преследования. В этих случаях воздействие извне носит всегда отрицательный для больного характер, направлено против него. Бред преследования может быть систематизированным и отрывочным.

При бреде воздействия больные убеждены в том, что они подвергаются воздействию с помощью различных аппаратов, лучей (бред физического воздействия) или гипноза, телепатического внушения на расстоянии (бред психического воздействия). В. М. Бехтерев (1905) описал бред гипнотического очарования, характеризующийся систематизированными бредовыми идеями гипнотического воздействия. Больные утверждают, что они психически здоровы, но их загипнотизировали: они лишены своей воли, их поступки внушены извне. Воздействие извне определяет, по заявлению больного, его мысли, речь, письмо. Характерны при этом жалобы на раздвоение мыслей. Помимо принадлежащих самому больному мыслей якобы есть и чуждые ему, посторонние, внушенные извне. По мнению М. Г. Гуля-мова (1965), бред гипнотического очарования является одним из первых описаний психического автоматизма.

Разновидностью бреда психического воздействия является и наблюдавшийся нами бред насильственного лишения сна: Будто бы воздействуя на больную гипнозом, враждебно к ней настроенные «операторы» специально лишают ее сна, чтобы свести с ума. Бред насильственного лишения сна — всегда структурный элемент синдрома психического автоматизма.

К персекуторному бреду следует отнести и некоторые синдромы эротического бреда, лишенные положительной эмоциональной окраски, в которых больной предстает как объект, подвергающийся плохому отношению, преследованию. Бред эротического преследования (R. Krafft-Ebing, 1890) заключается в том, что больные считают себя жертвами эротических притязаний и оскорблений со стороны окружающих. Чаще всего это женщины, утверждающие, что их преследуют мужчины, которым потакают, способствуют и некоторые женщины. При этом часты слуховые галлюцинации оскорбительного содержания и неприятные ощущения в области половых органов. Возможны попытки самоубийства больных, ложные оговоры окружающих, обвинение их в изнасиловании. Нередко больные устраивают мнимым преследователям скандалы в публичных местах или проявляют к ним агрессию. Этот вид бреда часто наблюдается при шизофрении, в клинике парафренных состояний.

С бредовыми идеями преследования и отношения, носящими явную эротическую окраску, протекает вербальный галлюциноз (эротическая парафрения), описанный М. J. Carpas (1915). Заболевают преимущественно женщины в возрасте 40—50 лет. Характерны слуховые галлюцинации эротического содержания, иногда угрожающие. Они содержат упреки в безнравственных поступках, развратности, обвинения в измене мужу Заболевание относится к хроническим галлюцинозам инволюционного периода.

Психогенным характером бредообразования отличается бред эротического презрения (F. Kehrer, 1922), наблюдающийся у одиноких, неустроенных женщин. Этот вид эротического бреда возникает чаще всего реактивно, в связи с действительно имевшим место в жизни больной эпизодом, который она рассматривает как сексуально-этическую неудачу. Характерны утверждения больных о том, что все окружающие (весь город, вся страна) считают их женщинами легкого поведения.

В ряде случаев бредовые идеи отношения могут быть связаны с наличием у больного явлений обонятельного галлюциноза (D. Habeck, 1965). Больные заявляют, что от них исходит дурной запах, который замечают окружающие. Эти явления напоминают описанный Ю. С. Николаевым (1949) бред физического недостатка, неприятного для окружающих. Чаще всего больные при этом высказывают бредовые идеи о недержании ими газов. Такую психопатологическую симптоматику можно расценивать как дисморфофобии бредового характера.

Бред материального ущерба (по А. А. Перельману, 1957) является результатом сочетания бреда обнищания и преследования. Эти формы бреда чаще всего наблюдаются при органических и функциональных психозах позднего возраста. Бредовые идеи обнищания и ущерба встречаются не только в рамках сенильно-атрофической патологии, но и при сосудистых психозах, а также при других органических поражениях головного мозга у пожилых людей, например при опухолевом процессе. Таким образом, есть основания считать, что содержание бреда в этих случаях является отражением возрастного фактора. Вряд ли это можно всецело объяснить особенностями возрастных изменений характера и нарушениями памяти, так как бред ущерба иногда наблюдается у пожилых людей, не обнаруживающих значительного снижения памяти и резкого заострения тех свойств личности, из которых можно было бы чисто психологически выводить образование идей ущерба. Очевидно, в генезе его принимают участие более тотальные изменения личности, ее социальная (в широком и узком, т. е. в плане малой группы, семьи) дезадаптация, утрата прежних интересов, изменение системы отношений. Конечно, нельзя представлять бредовые идеи ущерба обнищания и ущерба как сугубо социогенные. В их образовании огромную роль играют патобиологические моменты, инволюция.

К персекуторному бреду относится и бред ревности. Идеи ревности всегда рассматриваются больным в связи с причиняемым ему материальным и моральным ущербом. Бред ревности может служить примером того, как единая бредовая тематика может быть следствием совершенно различных в этиологическом отношении и по типам симптомообразования синдромов. Известен бред ревности, возникающий чисто психогенным путем, нередко из сверхценных идей и при наличии предрасполагающей личностной почвы. Бред ревности наблюдается и при шизофрении. В этих случаях он возникает без видимой причины, непонятно для окружающих, невыводим из ситуации, не соответствует преморбидным личностным особенностям больного. У алкоголиков бред ревности связан с хронической интоксикацией, приводящей к своеобразной деградации личности, утрате значимости для больного морально-этических норм поведения, к биологическим изменениям сексуальной сферы.

Помимо трех перечисленных основных групп, объединяющих бредовые синдромы, некоторые авторы (В. М. Банщиков, Ц. П. Короленко, И. В. Давыдов, 1971) выделяют группу примитивных, архаических форм бредообразования. Эти формы бреда свойственны, если не считать случаи процессуального их образования, малоразвитым, примитивным, склонным к фанатизму, истерическим реакциям личностям. Выделение этой группы бредовых синдромов условно, их часто с полным правом можно отнести к персекуторному бреду, как это считали В. П. Сербский (1912) и В. А. Гиляровский (1954) относительно бреда одержимости бесом. В их генезе, несомненно, играют значительную роль и висцеральные галлюцинации, сенестопатии.

Наиболее типичным видом примитивного бреда является бред одержимости. Больные при этом утверждают, что в их тело вселилось какое-то существо, животное или даже человек (внутренняя зоопатия) или бес, сатана (бред одержимости бесом). В ряде случаев больные заявляют, что их поступки управляются находящимся в них существом.

Мы наблюдали больную шизофренией, утверждавшую, что в ее теле поселился Вельзевул. Время от времени больная психомоторно возбуждалась, речь ее становилась бессвязной (у нее и вне этих периодов отмечались явления соскальзывания), она цинично бранилась, плевалась, обнажалась, совершала бесстыдные телодвижения. Такие состояния обычно длились от 15 мин до 0,5 ч, после них больная в изнеможении жаловалась, что ее языком говорил Вельзевул. Он же заставлял ее принимать непристойные позы. Она, говорила больная, не в силах сопротивляться. Свои поступки и высказывания, внушенные нечистой силой, больная воспринимала как нечто совершенно ей чуждое.

Таким образом, описанный случай бреда одержимости может рассматриваться как параноидно-галлюцинаторный (точнее, псевдогаллюцинаторный) синдром типа психического автоматизма.

Другой случай иллюстрирует психогенное образование бреда одержимости.

Фанатически верующая старуха, суеверная, постоянно разговаривающая о колдовстве, невзлюбила своего младшего внука, рождение которого значительно усложнило жизнь всей семьи. Вечное ворчание, недовольство, подчеркивание связи между любой жизненной невзгодой и поведением ребенка привело к появлению болезненных утверждений о том, что во внука вселился сатана В этом случае трудно дифференцировать этапы бредообразования, так как никто из членов семьи никогда не пытался возражать больной, разубеждать ее, доказать ей абсурдность подобных утверждений. Однако можно думать, что в этом случае бреду предшествовали сверхценные идеи. Однажды за ужином больная, будучи в экстатическом состоянии, закричала, что видит сатану и, индуцировав всех остальных членов семьи, удерживавших мальчика, кинулась рукой извлекать сатану из его горла. Ребенок погиб от удушения. Изолированные от больной остальные члены семьи вышли из индуцированного психотического состояния, проявляя признаки различной степени выраженности реактивной депрессии. Сама больная оказалась психопатической личностью примитивного склада, стеничной, упрямой, подавляющей своей волей своих близких. Ее бредовые переживания оказались недоступными коррекции даже под влиянием такой шоковой психогении, как случившееся.

К бреду одержимости примыкает так называемый пресенильный дерматозойный бред (К. A. Ekbom, 1956), наблюдающийся главным образом при психозах позднего возраста, в том числе при инволюционной меланхолии и поздней шизофрении. Болезненные переживания (чувство ползания насекомых) локализуются в коже или под кожей. Дерматозойный бред близок к понятию хронического тактильного галлюциноза Берса — Конрада (1954).

К бреду чрезвычайно близок синдром психического автоматизма Кандинского — Клерамбо, в котором расстройства мышления не только носят своеобразный характер, но и сочетаются с патологией восприятия и идеомоторики.

Синдром Кандинского — Клерамбо характеризуется переживаниями отчуждения от себя собственных мыслей и действий под влиянии внешних воздействий. По А. В. Снежневскому, для синдрома Кандинского — Клерамбо типична совокупность патогенетически взаимосвязанных между собой псевдогаллюцинаций, бредовых идей преследования и воздействия, чувства овладения и раскрытости. У больных возникают «чужие», «сделанные» мысли; они испытывают такое чувство, что их окружающие «знают и повторяют» их мысли, что в их голове «звучат собственные мысли»; происходит «насильственное прерывание» их мыслей (речь идет о шперрунгах).

Симптом открытости проявляется тем, что самые сокровенные и интимные мысли становятся известны окружающим.

А. В. Снежневский (1970) различает 3 типа психического автоматизма.

1. К ассоциативному автоматизму относятся наплыв мыслей (ментизм), появление «чужих» мыслей, симптом открытости, бред преследования и воздействия, псевдогаллюцинации, звучание мыслей (собственных или внушенных), отчуждение эмоций, когда чувства радости, печали, страха, волнения, тревога, гнев воспринимаются также как следствие воздействия извне.

2. Сенестопатический автоматизм выражается в возникновении чрезвычайно тягостных ощущений, трактуемых как специально вызванные извне, например, устроенные больному ощущения жжения в теле, полового возбуждения, позывов на мочеиспускание и т. п. К этому же виду автоматизма относятся обонятельные и вкусовые псевдогаллюцинации.

3. При кинестетическом автоматизме больные испытывают отчуждение собственных движений и действий. Они, как это представляется больным, также осуществляются в результате воздействий посторонней силы. Примером кинестетического автоматизма являются рече-двигательные псевдогаллюцинации Сегла, когда больные утверждают, что они говорят под воздействием извне, движения языка им не подчиняются.

Бред преследования и воздействия при явлениях психического автоматизма обычно систематизирован. Иногда при этом обнаруживается транзитивизм бреда, когда бредовые переживания переносятся и на окружающих, больной считает, что не только он сам, но и его родные и близкие испытывают то же постороннее влияние. Иногда больные убеждены, что не они испытывают постороннее воздействие, а члены их семьи, персонал отделений, т. е. что больны не они, а их родственники, врачи.

Прослеживается динамика развития синдрома психического автоматизма от ассоциативного к сенестопатическому, последним обнаруживается кинестетический автоматизм (А. В. Снежневский, 1958; М. Г. Гулямов, 1965).

Длительное время многие исследователи считали синдром психического автоматизма чуть ли не патогномоничным для шизофрении, однако сейчас накопилось много наблюдений, свидетельствующих о том, что психический автоматизм, правда, значительно реже, наблюдается и в клинике экзогенно-органических психозов. Некоторые исследователи в связи с этим говорят о специфичности накладываемой на синдром психического автоматизма различной его нозологической принадлежности. Так, в частности, редуцированный, галлюцинаторный вариант синдрома Кандинского — Клерамбо, характеризующийся отсутствием бредовых идей воздействия, отмечен при эпидемическом энцефалите (Р. Я. Голант, 1939), гриппозных психозах, протекающих с симптоматикой энцефалита, и хроническом алкогольном галлюцинозе, не сопровождающемся бредом (М. Г. Гулямов, 1965). Для галлюцинаторного варианта синдрома Кандинского — Клерамбо типичны вербальный галлюциноз (простые и сложные слуховые галлюцинации), к которому на фоне ясного сознания присоединяются псевдогаллюцинации слуха, симптом открытости, наплыв или задержка мыслей, насильственное мышление, передача мыслей на расстоянии, отчуждение эмоций, «сделанные» сновидения, совершаемые под воздействием движения извне. При этом отсутствуют симптомы сенестопатического автоматизма.

Исключительно сложны вопросы бредообразования. Вряд ли можно говорить о каком-то едином механизме развития бреда для всех без исключения видов бредовых идей. Перефразируя выражение Е. Kraepelin, который считал, что видов слабоумия столько, сколько существует форм психических заболеваний, можно сказать, что видов бредообразования столько, сколько имеется если не отдельных болезней, то кругов психических заболеваний. Не может быть какой-то унифицированной схемы, которая патогенетически или патофизиологически могла бы объяснить единый механизм столь разнообразных форм бредообразования. Поэтому в дальнейшем в соответствующих разделах мы будем специально останавливаться на типах бредообразования, присущих шизофрении, реактивным психозам и развитиям, эпилепсии и т. д.

— Однако так же как, несмотря на все клиническое многообразие проявлений бреда, мы должны дать общее для всех бредовых синдромов определение, точно так же необходимо представить себе общее в механизме различных форм бредообразования.

В связи с этим, нам кажется, представляют большой интерес взгляды на бредообразование М. О. Гуревича (1949). Если формальные, непродуктивные расстройства мышления автор считал результатом психической дезинтеграции, диссинапсии, то бред он объяснял как качественно новый, особый болезненный симптом, являющийся следствием дезинтеграции мышления и патологической его продукции. Бред, по М. О. Гуревичу, имеет отношение к заболеванию личности в целом, к развитию психического автоматизма.

Эта концепция нашла свое развитие в работах А. А. Меграбяна (1972, 1975). По А. А. Меграбяну, патология мышления, как об этом писал и М. О. Гуревич, представлена либо в форме дезинтеграции и обнажения нарушенных компонентов мышления на общем фоне клинической картины психоза, либо в виде вторично возникшей патологической продукции, к которой наряду с бредом относятся сверхценные и навязчивые идеи. Навязчивые и бредовые идеи А. А. Меграбян рассматривает как относящиеся к широкой психопатологической группе явлений психического отчуждения. Снижается способность к активному управлению протеканием мыслительных процессов и эмоциональными переживаниями. Мышление и эмоции как бы выходят из-под контроля личности и тем самым принимают чуждый для больного, антагонистический по отношению к нему и даже недоброжелательный характер. Фоном для этих изменений мышления является непомраченное сознание. Патологическая продукция мыслительной деятельности, воображения больного, его искаженная эффективность проецируются на окружающую действительность, искаженно ее отражая. А. А. Меграбян отмечает, что чуждыми и враждебными в сознании больного оказываются не только собственные мысли, но и явления реальной действительности. На примере шизофренического мышления А. А. Меграбян выдвигает и разрабатывает положение о том, что ядром психического отчуждения являются деперсонализация и дереализация. Отсюда — переживание своей своеобразной двойственности. Характерная для шизофрении прогрессирующая деперсонализация достигает той степени выраженности, когда может быть охарактеризована как тотальная. Синдром психического автоматизма А. А. Меграбян рассматривает как вершину отчуждения.

Таким образом, патогенетическая теория Гуревича — Меграбяна объясняет сущность бреда как патологическую продукцию мышления, возникающую в связи с его дезинтеграцией. Бред выводится из непродуктивных расстройств мышления, являющихся как бы предпосылкой его возникновения. Возникнув, бред подчиняется совершенно иным принципам функционирования мыслительных процессов. Механизм функционирования бреда патофизиологически объяснили И. П. Павлов и его сотрудники, показав, что он является выражением патологически инертного раздражительного процесса. Очаг патологической инертности, который, как отметил М. О. Гуревич, надо понимать не в анатомическом смысле, а как сложную динамическую систему, отличается большой стойкостью, на его периферии в связи с явлениями отрицательной индукции подавляются другие раздражения. И. П. Павлов в своем объяснении ряда психопатологических симптомов подошел к сближению бреда с психическим автоматизмом. Последний от также объяснял наличием очага патологически инертного раздражительного процесса, вокруг которого концентрируется все близкое, сходное и от которого по закону отрицательной индукции отталкивается все ему чуждое. Таким образом, очаг патологической инертности раздражительного процесса, лежащий в основе возникновения бреда, аналогичен по своей динамике понятию доминанты Ухтомского. Наряду с патологической инертностью в генезе бреда И. П. Павлов придавал большое значение наличию в коре большого мозга гипноидно-фазовых состояний, и в первую очередь ультрапарадоксальной фазы.

Лечение бреда и бредовых расстройств

Этого врача можно вызвать на дом

Лечение бреда и бредовых идей – одна из ведущих задач для психиатров, так как это состояние встречается очень часто. Патология способна принимать разные формы: так, бредовое расстройство может включать бред величия, преследования, ревности и десятки иных вариантов.

ЛЕЧЕНИЕ БРЕДА ДОСТУПНО В ФИЛИАЛАХ:

Лечение бреда в Приморском районе

Адрес: г. Санкт-Петербург, Приморский район, ул. Репищева, 13

Лечение бреда в Петроградском районе

Адрес: г. Санкт-Петербург, Петроградский район, ул. Ленина, 5

Лечение бреда в Красногвардейском районе

Адрес: г. Санкт-Петербург, Красногвардейский район, Новочеркасский пр., д.33 корп.3

Лечение бреда во Всеволожске

Адрес: г. Всеволожск, Октябрьский пр-т, 96 А

С точки зрения медицины искаженное восприятие действительности – симптом многих психотических недугов, связанных с нарушениями работы головного мозга. Это расстройство мышления, при котором человек придерживается не соответствующих реальности убеждений и делает ошибочные выводы, которые не поддаются коррекции, так как представляются ему логичными и единственно верными. Эти «три кита» (несоответствие реальности и в то же время убежденность человека в логике и верности собственных выводов) определены еще в 1913 году, когда началось детальное изучение данной патологии.

Часто иллюзорное восприятие бывает детально проработанным, имеет для человека систему личных внутренних доказательств. Так, человек может «подзаряжаться» от сети, если считает себя аккумулятором, и будет действительно чувствовать прилив энергии или сумеет длительное время обходиться без продуктов, которые считает для себя опасным. Лечение бредового расстройства (например, это может быть часто встречающийся бред ревности) всегда сопряжено с преодолением внутреннего сопротивления человека.

Основные сценарии искаженного сознания

Медицина выделяет три распространенных сценария искаженного восприятия. Это параноидный, паранойяльный и парафренный синдромы.

При параноидном синдроме наблюдаются галлюцинации и приверженность одной теме.

Для паранойяльного синдрома характерна зацикленность на одной теме; за ее пределами мышление человека остается неискаженным.

Парафренный синдром отличается фанатичной убежденностью человека и систематизированной искаженностью восприятия.

Причины возникновения и развития недуга

Точные причины появления недуга не установлены. Известно, что состояние способно развиваться под воздействием следующих факторов:

• Генетическая предрасположенность. Наличие психических нарушений у близких кровных родственников.
• Эндогенный фактор. Дисбаланс особых веществ-нейромедиаторов в головном мозге человека.
• Внешние воздействия. «Спусковым крючком» для развития патологии могут стать алкоголизм, наркомания, стрессы, неудачи в личной жизни.

Диагностика

Лечение бредовых расстройств (например, таких, как параноидальный бред) начинается с диагностики. Анализ состояния непрост, так как лечение бреда начинается лишь тогда, когда странные суждения человека становятся хорошо заметны окружающим. Происходит это не сразу. Проявления нарастают постепенно и долгое время интерпретируются близкими как особенности мышления человека.

Для установления диагноза изучается анамнез пациента, а все внешние проявления психического нездоровья сравниваются с признанными диагностическими критериями. Среди них такие, как:

• Паралогичность. Иллюзии основаны на внутренней болезненной логике.
• Сохранность сознания. Человек помнит свои данные, узнает близких, ориентируется в городе, читает и пишет.
• Убежденность. Человек убежден в своей правоте, и поколебать его убежденность, приводя логические доводы, невозможно.
• Эгоцентризм. Человек сфокусирован на собственной личности и привычной фабуле искаженного восприятия.

Лечение бредовых расстройств

В клиниках сети «Династия» для помощи пациентам с такой патологией используются классические проверенные технологии в сочетании с новыми психологическими подходами.

В основе лечения бреда – бред преследования, ревности, изобретательства, депрессивный бред и т.д. – использование медикаментозных средств и психотерапии.

В схеме терапии используются современные психотропные средства-нейролептики, а также антидепрессанты и в ряде случаев транквилизаторы.

Чуткие специалисты клиник бережно подходят к каждому пациенту и для переключения внимания на конструктивные идеи назначают комплексную психотерапию. Используется поведенческая терапия, близким рекомендуют ограждать человека от стрессов.

В тяжелых случаях есть возможность госпитализации пациента в комфортный частный стационар сети «Династия» для скорейшей нормализации состояния.

Приём ведут врачи:

Выберите филиал“Династия” на Новочеркасском пр-те, Красногвардейский район“Династия” на Ленина, Петроградский район“Династия” на Репищева, Приморский район“Династия” во ВсеволожскеВыездная служба

Стоимость лечения бреда:

Наименование услуг	Цена в рублях
	Санкт-Петербург	Всеволожск
Первичная консультация психолога	от 2500	от 2500
Повторная консультация психолога	от 2500	от 2500
Первичная консультация психиатра	от 3000	от 3000
Повторная консультация психиатра	от 3000	от 3000
Первичная консультация психотерапевта	от 3000	от 3000
Повторная консультация психотерапевта	от 3000	от 3000
Первичная консультация сексолога	от 3000	от 3000
Повторная консультация сексолога	от 3000	от 3000
Первичная консультация нарколога	от 3000	от 3000
Повторная консультация нарколога	от 2000	от 2000
Сеанс семейной психотерапии	от 3500	от 3500
Сеанс групповой психотерапии	1800	—
Психотерапевтический консилиум	11000	11000
Полное психодиагностическое обследование (2 часа)	6000-7000	6000-7000
Тест Векслера	5000	—
Заключение психиатра для справки	1000	1000
Психиатрическое освидетельствование перед сделкой	7000	7000
ПСИХИАТРИЧЕСКИЙ СТАЦИОНАР
Стандарт (4-х местная)	—	5500
Стандарт+ (2-х местная)	—	7000
Полулюкс (2-х местная)	—	7800
Люкс (2-х местная)	—	8500
Премиум (1-местная)	—	10000

Указанные на сайте цены не являются публичной офертой. Уточняйте стоимость у администраторов.

ЗАПИСЬ НА ЛЕЧЕНИЕ БРЕДА

Ваша заявка отправлена

Менеджер свяжется с вами для уточнения деталей

Мы ценим ваше обращение в наш медицинский центр «Династия»

Мышление и его расстройства (В.В. Дунаевский)

Мышление

Мышление является основным и специфическим для человека познавательным процессом, в ходе которого диалектически устанавливаются внутренние (семантические) связи, характеризующие структуру объектов реальной действительности, их отношения между собой и к субъекту познавательной деятельности. Мышление тесно связано с другим базисным познавательным процессом – процессом восприятия и необходимо возникло в результате его поступательного эволюционного развития. Борьба за существование, являющаяся основным механизмом видовой динамики, вынуждала в каждый момент конфликтного взаимодействия конкурирующих особей сначала к максимальному напряжению физических сил (стрессовой мобилизации) в интересах удовлетворения своих безусловных потребностей (пищевой, половой, самосохранения), обеспечивая тем самым выживание индивидуума и сохранение вида. На определенном этапе развития, когда чисто физические ресурсы были исчерпаны, более эффективным приспособительным механизмом стала возможность сначала обобщения на основе индивидуального опыта своеобразия проблемных ситуаций и их алгоритмического разрешения, а затем необходимость поиска новых нестандартных (творческих) решений.

Эти обстоятельства стали побудительным стимулом, обеспечивающим качественный скачок – переход от конкретно воспринимаемой сиюминутности бытия к аналитико-синтетической оценке прошлого опыта и прогнозированию своего поведения в будущем. Таким образом были расширены его временные границы и созданы предпосылки для интенсивного развития других психических функций (долговременная и кратковременная память, воображение, перспективное мышление и др. — то есть сознания и самосознания в широком смысле этого понятия). Параллельно и взаимозависимо с этими процессами возникли и развивались новые сугубо человеческие свойства – символика языка и речи, изобразительного искусства, зачатки религиозного чувства, научного сознания мира и своего места в нем.

Таким образом был осуществлен переход от системы представлений об окружающем мире, которая постепенно складывалась на основе его индивидуального и коллективного восприятия к системе понятий. Последняя отражала самые существенные, позволяющие сделать обобщения признаки явлений и предметов и складывалась в картину понимания окружающего мира. Символика языка как функция коммуникации из средства обозначения реальностей все больше превращалась в средство общения, обмена информацией, формирующее коллективное сознание популяции. Наряду с конкретными понятиями, описывающими отдельные предметы, явления (кошка, стол, пожар) возникли абстрактные, обобщающие конкретные реалии (животные, мебель, стихийные бедствия).

Способность формировать и усваивать смысловые, родообразующие понятия возникает на определенном этапе исторического и онтогенетического развития психической деятельности и называется абстрактным мышлением. Неспособность оперировать абстрактными понятиями, субъективное, опирающееся на несущественные признаки мышление не раскрывает смысла явлений или приводит к противоречивому (алогичному) толкованию их сути. Это в свою очередь указывает либо на атавистическую задержку его развития, либо на наличие психического расстройства.

Мышление нормальных людей организует картины окружающего и внутреннего мира на основе анализа причинно-следственных отношений, подвергая его результаты проверке опытом, и рано или поздно оказывается в состоянии выявить внутренние связи объектов и явлений.

Творческое, или так называемое диалектическое, мышление, являющееся основой профессионально-клинического, как наиболее продуктивная форма опирается на анализ и синтез. Анализ предполагает выяснение того, чем данный объект, предмет, явление в силу своих индивидуальных особенностей отличается от других, внешне похожих. Для того, чтобы это установить, необходимо изучить его структурно-динамическое своеобразие. Применительно к больному это означает необходимость исследования исключительности личностной феноменологии, включая изучение биологического, психического и социального статусов.

Синтез, напротив, означает стремление установить внутренние связи внешне непохожих объектов, что невозможно ни на уровне восприятия, ни на уровне конкретного формального мышления. Иногда эта связь представлена лишь одной характеристикой, которая, тем не менее, является фундаментальной. Если верить преданию, то закон всемирного тяготения открылся Ньютону в тот момент, когда ему на голову упало яблоко. Восприятие внешних признаков указывает лишь на сходство форм. Понимание внутренних связей позволяет рассмотреть в одном ряду совершенно разные объекты, обладающие лишь одним общим качеством – массой. Человеческий разум благодаря этому свойству способен также к экстраполяции известной внутренней связи за пределы опытного восприятия пространства и времени, что делает его возможности практически безграничными. Так происходит осознание человеком законов, управляющих миром, и постоянный пересмотр уже имеющихся представлений.

Так называемое формальное мышление, являющееся атавистическим или имеющее болезненные причины, идет по пути аналогий, которые устанавливаются по признакам внешнего сходства, и уже поэтому не может быть творчески продуктивным. В медицине оно называется фельдшерским, но отнюдь не является прерогативой фельдшеров. Мыслящий подобным образом врач, завершая специальное образование, имеет канонизированные представления о реестре существующих, по его мнению, форм болезней в их описательных характеристиках с соответствующим алгоритмом последующих действий. Диагностическая задача решается чаще всего на основе формальной калькуляции симптомов с отнесением их массива к известной нозологической матрице. Происходит это по принципу ответа на вопрос: на кого больше похожа летучая мышь – на птицу или на бабочку? На самом деле на лошадь (и то, и другое – млекопитающие). Познавательная деятельность, организованная подобным образом, способна лишь клишировать стандартные ситуации в рамках решения самых простых задач. Она нуждается в руководстве, контроле и может быть приемлемой только у претендующих на роль исполнителя.

Расстройства мышления выявляются либо при помощи тестовых процедур (патопсихологически), либо на основе клинического метода при анализе речевой и письменной продукции обследуемого.

Выделяют формальные расстройства мышления (расстройства ассоциативного процесса) и так называемые патологические идеи.

Расстройства мышления по форме (расстройства ассоциативного процесса)

Эта рубрика включает ряд нарушений способа мышления по форме: изменение его темпа, подвижности, стройности, целенаправленности.

Нарушения темпа мышления

Болезненно ускоренное мышление. Характеризуется увеличением речевой продукции в единицу времени. В основе лежит ускорение течения ассоциативного процесса. Течение мысли обусловливается внешними ассоциациями, каждая из которых является толчком для новой тематики рассуждений. Ускоренный характер мышления приводит к поверхностным, поспешным суждениям и умозаключениям. Больные говорят торопливо, без пауз, отдельные части фразы связаны между собой поверхностными ассоциациями. Речь приобретает характер «телеграфного стиля» (больные пропускают союзы, междометия, «проглатывают» предлоги, приставки, окончания). «Скачка идей» — крайняя степень ускоренного мышления.

Болезненно ускоренное мышление наблюдается при маниакальном синдроме, эйфорических состояниях.

Болезненно замедленное мышление. В отношении темпа представляет собой противоположность предыдущего расстройства. Часто сочетается с гиподинамией, гипотимией, гипомнезией. Выражается в речевой заторможенности, застреваемости. Ассоциации бедны, переключаемость затруднена. Больные в своем мышлении не в состоянии охватить широкий круг вопросов. Немногочисленные умозаключения образуются с трудом. Больные редко проявляют речевую активность спонтанно, их ответы обычно немногословны, односложны. Иногда контакт вообще не удается установить. Это расстройство наблюдается при депрессиях любого происхождения, при травматическом поражении головного мозга, органических, инфекционных заболеваниях, эпилепсии.

Нарушения стройности мышления

Разорванное мышление характеризуется отсутствием в речи больных логических согласований между словами, грамматические связи при этом могут быть сохранены. Тем не менее речь больного может быть совершенно непонятной, лишенной всякого смысла, например: «Кто может выделить временное расхождение относительности понятий, включенных в структуру миробытия» и т.п.

При бессвязном мышлении отсутствуют не только логические, но и грамматические связи между словами. Речь больных превращается в набор отдельных слов или даже звуков: «возьму… сама попаду…день-пень… ах-ха-ха… лень» и т.п. Это расстройство мышления встречается при шизофрении, экзогенно-органических психозах, сопровождающихся аментивным помрачением сознания.

Нарушение целенаправленности мышления

Резонерство (бесплодное мудрствование, рассуждательство). Мышление с преобладанием пространных, отвлеченных, туманных, часто малосодержательных рассуждений на общие темы, по поводу общеизвестных истин, например, на вопрос врача «как вы себя чувствуете?» долго рассуждают о пользе питания, отдыха, витаминов. Этот вид мышления чаще всего встречается при шизофрении.

Аутистическое мышление (от слова аутос – сам) – мышление, оторванное от реальности, противоречащее реальности, не соответствующее реальности и не корригирующееся реальностью. Больные теряют связи с действительностью, погружаются в мир собственных причудливых переживаний, представлений, фантазий, непонятных окружающим. Аутистическое мышление относится к основным симптомам шизофрении, но может встречаться и при других заболеваниях и патологических состояниях: шизоидная психопатия, шизотипические расстройства.

Символическое мышление. Мышление, при котором обычным, общеупотребимым словам придается особый, отвлеченный, понятный лишь самому больному смысл. При этом слова и понятия часто заменяются символами или новыми словами (неологизмами), больные разрабатывают собственные языковые системы. Примеры неологизмов: «зеркаластр, пенснэхо, электрическая эксквозочка». Этот вид мышления встречается при шизофрении.

Патологическая обстоятельность (детализированность, вязкость, инертность, тугоподвижнгость, торпидность мышления). Характеризуется склонностью к детализации, застреванию на частностях, «топтанием на месте», неспособностью отделить главное от второстепенного, существенное от несущественного. Переход от одного круга представлений к другому (переключение) затруднен. Прервать речь больных и направить в нужное русло очень трудно. Это разновидность мышления чаще всего встречается у больных эпилепсией, при органических заболеваниях головного мозга.

Персеверация мышления. Характеризуется повторением одних и тех же слов, фраз, в связи с выраженным затруднением переключаемости ассоциативного процесса и доминированием какой-либо одной мысли, представления. Это расстройство встречается при эпилепсии, органических заболеваниях головного мозга, у депрессивных больных.

Расстройства мышления по содержанию

Включают в себя бредовые, сверхценные и навязчивые идеи.

Бредовые идеи.

Представляют собой ложные, ошибочные суждения (умозаключения), возникшие на болезненной основе и недоступные критике и коррекции. Заблуждающегося, но здорового человека рано или поздно можно либо разубедить, либо он сам поймет ошибочность своих взглядов. Бред же, являясь одним из проявлений расстройства психической деятельности в целом, может быть устранен только посредством специального лечения. По психопатологическим механизмам бредовые идеи делятся на первичные и вторичные.

Первичный бред, или бред толкования, интерпретации вытекает непосредственно из расстройств мышления и сводится к установлению неправильных связей, неправильному пониманию взаимоотношений между реальными объектами. Восприятие здесь обычно не страдает. Изолированно первичные бредовые идеи наблюдаются при сравнительно легких психических заболеваниях. Болезненной основой здесь чаще всего является патологический характер или личностные изменения.

Вторичный, или чувственный бред представляет собой производное от других первичных психопатологических расстройств (восприятия, памяти, эмоций, сознания). Выделяют галлюцинаторный, маниакальный, депрессивный, конфабуляторный, образный бред. Из сказанного следует, что вторичный бред возникает на более глубоком уровне расстройства психической деятельности. Этот уровень или «регистр», как и генетически связанный с ним бред, называют параноидным (в отличии от первичного – паранойяльного).

По содержанию (по теме бреда) все бредовые идеи можно разделить на три основные группы: преследования, величия и самоуничижения.

К группе идей преследования относятся бред отравления, отношения, воздействия, собственно преследования, «любовного очарования».

Бредовые идеи величия также разнообразны по содержанию: бред изобретательства, реформаторства, богатства, высокого происхождения, бред величия.

К бредовым идеям самоуничижения (депрессивный бред) относят бред самообвинения, самоуничижения, греховности, виновности.

Депрессивные фабулы обычно сопровождаются подавленностью и предъявляются астенично. Параноидный бред может быть как астеничным, так и стеничным («преследуемый преследователь»).

Бредовые синдромы

Паранойяльный синдром характеризуется систематизированным бредом отношения, ревности, изобретательства. Суждения и умозаключения больных внешне производят впечатление вполне логичных, однако они исходят из неверных посылок и ведут к неверным выводам. Этот бред тесно связан с жизненной ситуацией, личностью больного, либо измененной психическим заболеванием, либо являющейся патологической от самого рождения. Галлюцинации обычно отсутствуют. Поведение больных с паранойяльным бредом характеризуется сутяжничеством, кверулянтскими тенденциями, иногда агрессивностью. Наиболее часто этот синдром наблюдается при алкогольных, пресенильных психозах, а также при шизофрении и психопатиях.

Параноидный синдром. Характеризуется вторичным бредом. К группе параноидных синдромов относятся галлюцинаторно-бредовой, депрессивно-бредовой, кататоно-бредовой и некоторые другие синдромы. Параноидные синдромы встречаются как при экзогенных, так и при эндогенных психозах.

При шизофрении часто наблюдается один из наиболее типичных вариантов галлюцинаторно-параноидного синдрома – синдром Кандинского-Клерамбо, который складывается из следующих симптомов: псевдогаллюцинации, психические автоматизмы, бредовые идеи воздействия. Автоматизмами называют явление утраты чувства принадлежности самому себе мыслей, эмоциональных переживаний, действий. По этой причине психические акции больных субъективно воспринимаются как автоматические. Г. Клерамбо (1920) описал три вида автоматизмов:

1. Идеаторный (ассоциативный) автоматизм проявляется в чувстве построннего вмешательства в течение мыслей, их вкладывание или отнятие, обрывы (шперрунги) или наплывы (ментизм), ощущение, что мысли больного становятся известны окружающим (симптом открытости), «эхо мыслей», насильственная внутренняя речь, вербальные псевдогаллюцинации, воспринимаемые как ощущение передачи мыслей на расстояние.

2. Сенсорный (сенестопатический, чувственный) автоматизм. Для него характерно восприятие различных неприятных ощущений в теле (сенестопатии), чувство жжения, скручивания, боли, полового возбуждения в качестве сделанных, специально вызванных. Вкусовые и обонятельные псевдогаллюцинации могут рассматриваться в качестве вариантов этого автоматизма.

3. Моторный (кинэстетический, двигательный) автоматизм проявляется ощущением вынужденности некоторых действий, поступков больного, которые совершаются помимо его воли или вызваны воздействием извне. При этом больные часто испытывают мучительное чувство физической несвободы, называя себя «роботами, фантомами, марионетками, автоматами» и т.д. (чувство овладения).

Объяснение подобных внутренних переживаний при помощи воздействия гипнозом, космическими лучами или различных технических средств называется бредом воздействия и иногда носит достаточно нелепый (аутистический) характер. Аффективные расстройства при этом чаще всего представлены чувством тревоги, напряженности, в острых случаях – страха смерти.

Парафренный синдром. Характеризуется сочетанием фантастических, нелепых идей величия с экспансивным аффектом, явлениями психического автоматизма, бредом воздействия и псевдогаллюцинациями. Иногда бредовые высказывания больных имеют в качестве основы фантастические, вымышленные воспоминания (конфабуляторный бред). При параноидной шизофрении парафренный синдром является заключительным этапом течения психоза.

Помимо описанных выше хронических бредовых синдромов в клинической практике встречаются остро развивающиеся бредовые состояния, имеющие лучший прогноз (острая паранойя, острый параноид, острая парафрения). Они характеризуются выраженностью эмоциональных расстройств, низкой степенью систематизации бредовых идей, динамизмом клинической картины и соответствуют понятию острого чувственного бреда. На высоте этих состояний могут наблюдаться признаки грубой дезорганизации психической деятельности в целом, в том числе признаки нарушения сознания (онейроидный синдром).

Острый чувственный бред также может быть представлен синдромом Капгра (Капгра Ж., 1923), включающим помимо тревоги и идей инсценировки симптом двойников. При симптоме отрицательного двойника больной утверждает, что близкий человек, например, мать или отец, не является таковым, а представляет собой подставную фигуру, загримированную под его родителей. Симптом положительного двойника заключается в убеждении, что незнакомые лица, специально изменившие свой облик, представляются больному в качестве близких людей.

Синдром Котара (нигилистический бред, бред отрицания), (Котар Ж., 1880) выражается в ошибочных умозаключениях мегаломанического, ипохондрического характера по поводу своего здоровья. Больные убеждены в наличии у них тяжелого, смертельного заболевания (сифилиса, рака), «воспаления всех внутренностей», говорят о поражении отдельных органов или частей тела («сердце перестало работать, сгустилась кровь, кишечник сгнил, пища не перерабатывается и из желудка поступает через легкие в мозг» и т.п.). Иногда они утверждают, что умерли, превратились в гниющий труп, погибли.

Сверхценные идеи

Сверхценные идеи – суждения, возникающие на основе реальных фактов, которые эмоционально переоцениваются, гиперболизируются и занимают в сознании больных неоправданно большое место, вытесняя конкурирующие представления. Таким образом, на высоте этого процесса при сверхценных идеях, также как и при бреде, исчезает критика, что позволяет отнести их к разряду патологических.

Умозаключения возникают как на основе логической переработки понятий, представлений (рационально), так и с участием эмоций, организующих и направляющих не только сам процесс мышления, но оценивающих его результат. Для личностей художественного типа последнее может иметь решающее значение по принципу: «если нельзя, но очень хочется, то можно». Сбалансированное взаимодействие рациональной и эмоциональной составляющих называется аффективной координацией мышления. Наблюдающиеся при различных заболеваниях и аномалиях эмоциональные расстройства вызывают ее нарушения. Сверхценные идеи являются частным случаем неадекватно избыточного насыщения аффектом какой-либо отдельной группы представлений, лишающего конкурентоспособности все прочие. Этот психопатологический механизм называется механизмом кататимии. Вполне понятно, что возникающие подобным образом патологические идеи могут иметь не только личностную, болезненную, ситуационную обусловленность, но и содержательно связаны с жизненными темами, вызывающими наибольший эмоциональный резонанс.

Этими темами чаще всего являются любовь и ревность, значимость собственной деятельности и отношение окружающих, собственное благополучие, здоровье и угроза потери того и другого.

Чаще всего сверхценные идеи возникают в ситуации конфликта у психопатических личностей, в дебютных проявлениях экзогенно-органических и эндогенных заболеваниях, а также в случаях их легкого течения.

При отсутствии стойкой дезорганизации эмоционального фона они могут иметь транзиторный характер и при его упорядочивании сопровождаться критическим отношением. Стабилизация аффективных расстройств в процессе развития психического заболевания или хронизации конфликта у аномальных личностей приводит к стойкому снижению критического отношения, что некоторые авторы (А.Б. Смулевич) предлагают называть «сверхценным бредом».

Навязчивые идеи

Навязчивые идеи, или обсессии, — это возникающие спонтанно патологические идеи, носящие навязчивый характер, к которым всегда имеется критическое отношение. Субъективно они воспринимаются как болезненные и в этом смысле являются «инородными телами» психической жизни. Чаще всего навязчивые мысли наблюдаются при заболеваниях невротического круга, однако могут встречаться и у практически здоровых людей с тревожно-мнительным характером, ригидностью психических процессов. В этих случаях они, как правило, нестойкие и не причиняют значительного беспокойства. При психическом заболевании, напротив, концентрируя на себе и на борьбу с ними всю активность больного, переживаются как крайне тягостные и мучительные. В зависимости от степени эмоциональной насыщенности, во-первых, выделяют отвлеченные (абстрактные) навязчивости. Они могут быть представлены навязчивым мудрствованием («мыслительная жвачка»), навязчивым счетом (арифмомания).

К эмоционально насыщенным навязчивостям относятся навязчивые сомнения и контрастные навязчивости. При них больные могут многократно возвращаться домой, испытывая тревожные сомнения, закрыли ли они дверь, выключили ли газ, утюг и т.п. При этом они прекрасно понимают нелепость своих переживаний, но не в силах перебороть возникающие вновь и вновь сомнения. При контрастных навязчивостях больные охвачены страхом совершить что-то недопустимое, аморальное, противозаконное. Несмотря на всю тягостность этих переживаний, больные никогда не пытаются реализовать возникшие побуждения.

Навязчивые идеи, как правило, представляют собой идеаторный компонент навязчивых состояний и редко встречаются в чистом виде. В структуре их также имеют место эмоциональная составляющая (навязчивые страхи – фобии), навязчивые влечения – компульсии, моторные расстройства – навязчивые действия, ритуалы. В наиболее полном виде эти нарушения представлены в рамках обсессивно-фобического синдрома. Навязчивые страхи (фобии) могут иметь различное содержание. При неврозах они чаще всего носят понятный характер, тесно связанный с ситуацией реальной жизни больного: страхи загрязнения и заражения (мизофобия), закрытых помещений (клаустрофобия), толпы и открытых пространств (агорафобия), смерти (танатофобия). Чаще всего встречаются навязчивые страхи возникновения тяжелого заболевания (нозофобия), особенно в случаях, спровоцированных психогенно: кардиофобия, канцерофобия, сифилофобия, спидофобия.

При шизофрении навязчивые переживания чаще имеют нелепое, непонятное, оторванное от жизни содержание – например, мысли о том, что в употребляемой пище могут присутствовать трупный яд, иголки, булавки; домашние насекомые могут заползти в ухо, нос, проникнуть в мозг и т.п.

Тревожно-напряженный аффект в этих случаях довольно часто послабляется ритуалами – своеобразными символическими защитными действиями, нелепость которых больные также могут понимать, однако их выполнение приносит больным облегчение. Например, чтобы отвлечь себя от навязчивых мыслей о заражении, больные моют руки определенное количество раз, используя при этом мыло определенного цвета. Для подавления клаустрофобических мыслей перед тем, как войти в лифт, трижды оборачиваются вокруг своей оси. Подобные действия больные вынуждены повторять по многу раз при всем понимании их бессмысленности.

Чаще всего обсессивно-фобический синдром наблюдается при неврозе навязчивых состояний. Он также может встречаться в рамках эндогенных психозов, например, при неврозоподобных дебютах шизофрении, а также при конституциональных аномалиях (психастении).

Одним из вариантов обсессивно-фобического синдрома является дисморфофобический (дисморфоманический) синдром. При этом переживания больного сосредоточены на наличии либо мнимого, либо реально существующего физического недостатка или уродства. Они могут носить как характер навязчивых страхов, так и сверхценных мыслей со снижением или отсутствием критического отношения, напряженным аффектом, вторичными идеями отношения, неправильным поведением. В этих случаях больные пытаются самостоятельно устранить имеющиеся недостатки, например, избавиться от веснушек при помощи кислоты, бороться с излишней полнотой, прибегая к изнурительному голоданию, или обращаются к специалистам с целью хирургического устранения имеющегося, по их мнению, уродства.

Синдром дисморфомании может наблюдаться у аномальных личностей в подростковом и юношеском возрасте, чаще у девушек. Также у них часто встречаются близкие к этому синдромы – синдром нервной анорексии и ипохондрический. Бредовой вариант синдрома дисмофомании наиболее типичен для дебютных проявлений параноидной шизофрении.

бред — это… Что такое бред?

бред — бред/ …   Морфемно-орфографический словарь

Бред — Карл Теодор Ясперс автор известной «триады бреда» MeSH D003702 D003702 Бред (лат. …   Википедия

бред — Ложное, не поддающееся коррекции убеждение или суждение; не соответствующее реальной действительности, а также социальным и культурным установкам субъекта. Первичный бред совершенно невозможно понять на основании изучения истории жизни и личности …   Большая психологическая энциклопедия

БРЕД — БРЕД, термин, имеющий в психиатрии два различных значения: 1. Бред делирий (delirium), психо патологич. симптомокомплекс, характеризующийся сноподобным состоянием сознания, большей или меньшей бессвязностью мышления и яркими, гл. обр.,… …   Большая медицинская энциклопедия

бред — См …   Словарь синонимов

БРЕД — в тапочках. Жарг. студ. Презр. Преподаватель психологии. (Запись 2003 г.). Бред сивой кобылы. Прост. Презр. О вздорных, глупых мыслях или высказываниях. Ф 1, 42; ЗС 1996, 335; ШЗФ 2001, 24; БМС 1998, 59. Бред собачий. Прост. Презр. То же, что… …   Большой словарь русских поговорок

бред — БРЕД, а, м., БРЕДЯТИНА, ы, ж.. 1. (или бред сивой кобылы в лунную ночь, бред пьяного нанайца, бред уснувшего генсека, бред советских генетиков, бред беременной медузы и т. п.). Нечто странное, несуразное, вычурное. 2. в зн. межд. Выражает… …   Словарь русского арго

Бред —  Бред  ♦ Delire    Расстройство мысли, ее отказ подчиняться подлинности. Бред – не столько утрата разума (например, параноидальный бред порой поражает своей логичностью), сколько утрата, иногда временная, ощущения реальности или здравого смысла.… …   Философский словарь Спонвиля

БРЕД — БРЕД, бреда, мн. нет, муж. Бессмысленная, бессвязная речь больного при бессознательном состоянии. У больного начался бред. Бред сумасшедшего. Больной в бреду. || Бессмыслица (разг.). Эта книга сплошной бред. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков …   Толковый словарь Ушакова

бред — а, предлож. о бреде, в бреду; мн. нет; м. 1. Бессознательное состояние больного, сопровождающееся бессвязной, бессмысленной речью; сама такая речь. Метаться в бреду. Слышался б. раненого. / О таких речах, произносимых во сне, в состоянии… …   Энциклопедический словарь

Бредовые идеи (странные суждения, бред)

Чаще всего воспринимаются близкими и окружающими людьми как странные, не соответствующие действительности суждения. При этом человека с бредом нельзя переубедить, даже если он не знает – что возразить на попытки переубеждения. Бредовые идеи не нуждаются в доказательствах. Это скорее «знание», убежденность. Из-за этого поведение человека с бредовыми идеями определяется содержанием этих идей. По содержанию основные формы бреда можно разделить на бред преследования (то, что в народе называется «мания преследования»: больного преследуют спецслужбы или другие организации, пытаются отравить или обокрасть родные или соседи; люди на улице как-то по-особому, недоброжелательно смотрят и перешептываются о нем), бред величия (больной – наследник королевской семьи, изобретатель машины времени или закона о бессмертии, правитель мира, иногда – посланник Бога или сам Бог, или же дъявол и пр.) и бред самоуничижения (обвинение себя в грехах, многочисленных ошибках, бред физического недостатка). Пациент с бредовыми суждениями нуждается в лечении у психиатра.

Важно уметь отличать бредовые идеи от предрассудков, суеверий и ошибочных непоколебимых суждений, которые являются свойственными для абсолютно здоровых лиц. Если человек верит в экстрасенсов, целителей, ведьм и колдунов это ещё не означает, что в его психике происходят патологические процессы, влияющие на мышление у данного индивида, и незамедлительно следует обратиться к психиатру. Это скорее виновато окружение человека, внушившее ему эти ложные суждения, мешающие здравомысляще воспринимать некоторые события нашей жизни.

Ограниченность знаний так же способствует развитию суеверности индивида, в средние века почти всё население земли было суеверно, а всё из-за отсутствия каких-либо естественных знаний о мире и вселенной. Чаше всего в процессе просвещения суеверный человек признаёт ошибочность своих суждений и принимает научно доказанную точку зрения. Одержимый же бредовыми идеями, может прекратить упорствовать в своих странных суждениях только после прекращения патологического процесса сидящего в психике больного.

Бредовые идеи или бред, опасны своей навязчивостью и требуют пристального внимания специалистов к пациенту во избежание непредсказуемых ситуаций и опасных последствий.

Бредовые расстройства – это речь, которая вызывает оторопь и непонимание. Высказывания человека не соответствуют реальности, интерпретации происходящего у него не соответствуют общепринятым, у него формируются также ложные убеждения, на протяжении существенного срока. Тонкий момент в диагностике бредового расстройства — определение, насколько бредовая реальность не соответствует реальности консенсуса, мнению большинства. Этот тонкий момент являлся уязвимостью психиатрии, так как диагноз позволял преследовать человека и лечить его при отличных от общепринятых политических убеждений. Сейчас, когда люди допускают плюрализм мнений, все равно встречаются такие области общественного накала и напряжения мнений, в которых суждения и высказывания людей могут показаться странными и похожими на бредовые.

Бред – это синтаксически связная речь, подчиненная определенной логике, иногда совершенно не очевидной окружающим, но присущей больному человеку. Бредовое расстройство это один из симптомов шизофрении, но иногда оно проявляется как самостоятельное проявление, без шизофрении бредовое расстройство встречается реже. Бред может быть вызван помрачением сознания при отравлении, при высокой температуре, например при гриппе, и тогда с выздоровлением человек перестает бредить. В обыденной жизни бредовое расстройство диагностируют в среднем, чаще в пожилом возрасте.

Бредовые идеи чаще всего не выглядят особенными, квазинаучными или эксцентричными, а каким-то образом связаны с ситуациями прежней и настоящей жизни больного, это может быть и преследование, страх заболеть чем-то заразным, любовные переживания, обман со стороны супруга. При просьбе обоснования бредовой идеи больной может применить целую систему доказательств, иногда алогичных.

Наиболее распространенное содержание

бредовых расстройств

Наиболее распространен эротоманический бред о любви к страдающему человеку со стороны кого-то. Как заметить бред? Ну, например, жест киноартиста в кино интерпретируется как знак внимания, любви. Поведение человека, обусловленное бредовой идеей, может содержать акты преследования, слежки, написание писем любовного содержания, иногда выходит за рамки законов.

Если человек страдает бредом величия, он убежден, что обладает существенным и нераскрытым талантом или сделал важное научное открытие.

Бред ревности, человек убежден, что его супруг или супруга ему неверна. При этом факты, побуждающие больного так полагать, неверно понимаются, извращаются либо гипертрофированы. От обычной ревности бред отличен, своей вычурностью, нелепостью. Например, если след перед дверью или появление на лестничной клетке какого-то мужчины влечет цепочку рассуждений о супружеской неверности, это бред ревности. Такое расстройство достаточно опасно, из-за реальной угрозы физического насилия по отношению к «неверному».

И, ставший классическим, бред преследования, воспетый множеством литературных произведений детективного жанра, при нем человек думает и высказывает идеи, что против него затевают что-то недоброе, следят за ним, с целью причинить какой-то вред. Больной бредовым расстройством преследования стремится к справедливости и обращается в различные учреждения, иногда совсем не по адресу. Бредовое расстройство с бредом преследования также опасно, так как страдающий им человек может совершать насильственные действия.

Существует также расстройство дисморфомания, бред по поводу своего внешнего вида, о несуществующем физическом дефекте, о дурном запахе или наличии паразитов. При этом содержание бредовых идей может инициироваться какими-то «нормами красоты». Иногда незначительный дефект гипертрофируется и делает больного несчастным. В настоящее время индустрия красоты сталкивается со значительным количеством таких людей, недовольных своей внешностью. Такие люди даже после проведения пластических операций с хорошим исходом не остаются довольными.

Речь больного с бредовым расстройством чаще всего пугает окружающих, делая страдающего изгоем, отдаляя его от реального общения. В психотерапии, как правило, применяют специальные приемы, например, создание безопасного пространства при бреде преследования и уязвимости, больному самому дают позаботиться о своей защищенности и просят его осознать, стало ли безопаснее, уменьшились ли тревожные ожидания. Также помогает вернуться к реальности тактильный контакт и продуктивные занятия вроде трудотерапии. Бред как симптом уменьшается либо исчезает при лечении шизофрении медикаментами.

Врачи предостерегли об опасности COVID-19 для психики и нервной системы

COVID-19 может серьезно влиять на психику — у инфицированных пациентов наблюдаются такие симптомы, как галлюцинации, бред и другие нарушения восприятия. Кроме того, коронавирус способен повреждать центральную нервную систему, из-за чего психические и невротические расстройства могут переходить в хроническую стадию. Неврологи и психиатры рассказали «Газете.Ru», почему при COVID-19 возникают нарушения сознания и стоит ли опасаться их последствий.

Коронавирусная инфекция может вызывать психические расстройства, а также поражать центральную нервную систему, заявил заместитель завлабораторией анализа показателей здоровья населения МФТИ Станислав Отставнов газете «Известия».

«Иногда при тяжелых и затяжных инфекциях могут наблюдаться острые и преходящие психотические симптомы: варианты галлюцинаций, иллюзий, бреда, другие нарушения восприятия»,

— сообщил он изданию.

Как правило, такие сбои в работе психики быстро проходят и после выздоровления больных бесследно исчезают, однако, как заявил медик, в некоторых случаях инфекция может нанести органический вред центральной нервной системе (ЦНС), из-за чего психические и невралгические нарушения могут стать хроническими.

Невролог Патимат Исабекова объяснила «Газете.Ru», что расстройства восприятия при COVID-19 могут происходить потому, что коронавирус взаимодействует с рецепторами АПФ-2 (белок, присутствующий во многих тканях организма, — «Газета.Ru»), которые есть не только в легких, но и в нервной системе.

«Среди наиболее частых поражений ЦНС вирусами, которые описаны в иностранные публикациях, — менингит, энцефалит, острое нарушение мозгового кровобращения. Если говорить о симптомах — это нарушение сознания, эпилептические припадки, головная боль, головокружение и другие нарушения сознания», — рассказала врач.

Тем не менее, она добавила, что галлюцинации и бредовые состояния вряд ли вызваны непосредственно органическим влиянием на нервную систему. «Из описанных в неврологии случаев такого я не встречала», — призналась Исабекова.

Невролог Рамиш Шогенов согласен с коллегой – по его мнению, галлюцинации не вызываются повреждением ЦНС. «Между тем некоторая нейротропность (способность вируса поражать неврные клетки, — «Газета.Ru») у вируса все же есть», — заявил медик.

«Органические изменения, вызванные коронавирусом, в нервной системе обычно приводят только к тому, что у пациентов снижается обоняние и восприятие вкусов. При этом у некоторых больных эти симптомы действительно могут стать перманентными», — заключил Шогенов.

В свою очередь доктор медицинских наук, психотерапевт Михаил Голубев уверен, что причиной психических нарушений при коронавирусе является интоксикация.

«Так бывает не только при COVID-19, но и при любом другом тяжелом инфекционном заболевании. Неслучайно, например, говорят, что «он ходит, как чумной». Сильная интоксикация часто сопровождается угнетением сознания, бредовыми переживания и галлюцинациями»,

— объяснил эксперт «Газете.Ru».

По его словам, в данном случае действует такой же механизм, как и во время алкогольного отравления, когда у человека развивается белая горячка.

«К тому же у пациентов с коронавирусом часто есть легочная недостаточность, от чего развивается кислородное голодание, и на этом фоне могут возникать совершенно разные невротические и психические расстройства», — сообщил Голубев.

Чаще всего в изменениях сознания из-за вируса виновата психосоматика (влияние психологических факторов на возникновение заболевания, — «Газета.Ru»), а не биологические нарушения, считает врач-психиатр Константин Ковалев.

«Дело в том, что коронавирус действует на психику опосредованно, и в первую очередь страдают люди с тревожно-мнительными расстройствами, потому что у них психика лабильна и им тяжело адаптироваться к новым обстоятельствам болезни», — пояснил медик «Газете.Ru».

Согласно его словам, именно из-за психосоматики у таких людей может повышаться артериальное давления, а также появляться и усугубляться расстройство психики. «При этом страдать могут и кровеносная, и эндокринная, и, конечно, отчасти нервная системы», — заключил Ковалев.

Между тем неврологи в разговоре с «Газетой.Ru» подчеркнули, что период наблюдения за больными COVID-19 пока что еще слишком мал, чтобы делать окончательные выводы о влиянии вируса на ЦНС. «Может, в дальнейшем будут видны улучшения в их психическом и чувственном восприятии», — уточнил Рамиш Шогенов.

Кроме того, хотя описание таких клинических проявлений вирусной пневмонии неоднократно встречается в научной литературе, на практике врачи сталкиваются с психическими расстройствами инфицированных пациентов все же не так часто, указал Станислав Отстанов.

Клинические формы бреда

Принято различать первичную и вторичную формы бреда. Первичным называют бред, являющийся в сознании пациента самым непосредственным образом, без каких-либо промежуточных инстанций, вне связи с другими психическими нарушениями. Такие бредовые идеи, подчеркивает К.Ясперс, «мы не можем подвергнуть… психологической редукции: в феноменологическом плане они обладают некоей окончательностью».

Первичный бред иногда определяется как интуитивный бред, поскольку есть некоторое сходство его переживания с актами интуиции. Сходство это, полагаем, весьма поверхностное, оба явления в сущности противоположны один другому. В самом деле, акты интуиции, а это обычно акты творчества, являются подспудным продолжением сознательных интеллектуальных усилий. В процессе творчества происходит преобразование структур креативного мышления, в первую очередь, как предполагают некоторые исследователи, структур сверхсознания. Трудно представить, чтобы решения сложнейших проблем и высокие идеи рождались в инфернальном подсознании. Бредовые идеи, напротив, есть результат регрессии мышления, а следовательно, результат распада высших интеллектуальных инстанций, в особенности сверхсознания. Вторичным называют бред, развивающийся в связи с другими психическими нарушениями.

Вторичные бредовые идеи, по мнению К.Ясперса, «понятным образом проистекают из предшествующих аффектов, из потрясений, унижений, из переживаний, пробуждающих чувство вины, из обманов восприятия и ощущений, из опыта отчуждения воспринимаемого мира в состоянии изменённого сознания». Такие бредовые идеи, заключает он, «мы называем бредоподобными идеями». Тем не менее такой бред, возразим, может быть подлинным, а вовсе не симптоматическим, добавочным или психологически понятным. В самом деле, чувство вины при депрессии, как и любое другое переживание, вполне может трансформироваться в бред при одном непременном условии, а именно: если включается механизм бредообразования. Психологическая понятность того или иного переживания сама по себе отнюдь не является решающим критерием, исключающим факт бреда. Стоит, полагаем, подчеркнуть, что решение вопроса о том, имеется бред или нет, есть вопрос адекватности клинико-психопатологического исследования. К.Ясперс вступает в противоречие сам с собой, когда клиническими наблюдениями иллюстрирует первичный бред. У его пациентов такой бред сочетается с «ложными ощущениями», «сделанными» переживаниями, «обманами памяти», «видениями».

Существенно важной в клиническом плане является проблема разграничения разных вариантов первичного бреда.

К.Ясперс различает три клинических варианта первичного бреда:

Бредовые восприятия — непосредственное переживание иного «значения вещей». Люди в военной форме, например, воспринимаются пациентом как вражеские солдаты; человек в коричневой куртке — воскресший архиепископ, прохожий незнакомец — возлюбленный больной и т. п. К бредовому восприятию К.Ясперс относит и бред отношения (с понятным пациенту бредовым значением), а также бред значения (с непонятным пациенту значением).

Бредовые представления — воспоминания с иным, бредовым значением. Бредовые представления могут появляться в сознании пациента и «в форме внезапных мыслей» в связи с реальными, а также ложными воспоминаниями. Так, пациент вдруг понимает — «как пелена с глаз спала», — «почему в течение последних лет моя жизнь протекала так». Или пациента внезапно осеняет: «Я мог бы стать королём». Перед этим ему «вспомнилось», будто на параде кайзер пристально смотрел прямо на него.

Бредовые состояния сознания — это

• «новое знание», осознающееся иногда без того, чтобы ему предшествовал какой-либо,
• «чувственный опыт», или «такие чистые состояния сознания», которые «вторгаются» в реальные впечатления.

Так, девушка читает Библию и вдруг чувствует себя Марией. Либо, наконец, это внезапно появляющаяся уверенность в том, что «в другом городе случился пожар», уверенность, которая извлекает «значения из внутренних видений». Отличие двух последних форм первичного бреда в основном, полагаем, терминологическое.

Сходную позицию занимает К.Шнейдер (1962). Он различает «бредовые мысли», объединяя этим термином бредовые представления и бредовые состояния сознания, и бредовое восприятие, причём последнее он относит к симптомам первого ранга при шизофрении.

К.Шнейдер и другие авторы (в частности, Huber, Gross, 1977), пытаются разграничить истинный бред и бредоподобные явления, указывая, что последние психологически выводимы, поддаются чувствованию и не связаны с гипотетическим церебрально-органическим повреждением.

Обратим, однако, внимание на другую сторону проблемы. Упомянутые варианты первичного бреда явно корреспондируют с соответствующими уровнями мышления: бред восприятия — с наглядно-образным мышлением, бредовые представления — с образным мышлением, бредовые состояния сознания — с отвлечённым мышлением. Это означает, что бред может возникать и на уровне наглядно-действенного мышления. Следовательно, существует не три, а четыре варианта первичного бреда. Представим их в последовательности, которая отражает уменьшение тяжести повреждения, проявляющегося бредом (исходя из предположения, что онтогенетически более поздние структуры мышления страдают при заболевании в первую очередь).

Бредовые действия — бесцельные, немотивированные и неадекватные действия, которые пациент совершает с предметами, оказавшимися в данный момент в поле его зрения. Это бред на уровне наглядно-действенного или сенсомоторного мышления. Характеристики бредовых действий идентичны кататоническим действиям, таким, какими описывал их О.В.Кербиков (подробности см. в главе о нарушениях мышления). Отметим здесь только то, что бредовые действия обычно совершаются с объектами социального назначения и в контексте социальных отношений.

Бредовые восприятия — различные виды чувственного бреда, содержание которого ограничено рамками наглядных ситуаций. Бред проявляется соединением ложного содержания с реальными впечатлениями о той или иной конкретной и сиюминутной ситуации. Например, это бред отношения, бред значения, бред двойников, бред особого значения, бред инсценировки. Бред может не сопровождаться обманами восприятия. Если обманы восприятия всё же возникают, то их содержание идентично содержанию бреда. При перемене ситуации бред в некоторых случаях тотчас исчезает. Обычно это интраспективный бред. Бред возникает на уровне наглядно-образного мышления.

Бредовые представления — образный бред в виде мнимых воспоминаний с бредовым значением, а также реальных воспоминаний и представлений о настоящем и будущем с бредовым содержанием. Бредовые представления не ограничены рамками наличной ситуации и настоящего времени. Наблюдаются интра-, про- и ретроспективный виды бреда. Перемена обстановки не оказывает существенного влияния на бред, если наличная ситуация в нём никак не представлена. Бред возникает на уровне образного мышления.

Герменевтический бред (интерпретативный бред, бред толкования) — ложное понимание значения текущего, прошлого и будущего опыта. Ложное толкование может касаться не только внешних впечатлений («экзогенные интерпретации»), но и телесных ощущений («эндогенные интерпретации»). Характерны тенденциозное мышление, «кривая логика», особая изворотливость умозаключений, а также способность к построению сложных, систематизированных и чрезвычайно правдоподобных бредовых структур, сохраняющихся длительное время. Обычно это наблюдается при паранойяльном синдроме. Бред возникает на уровне отвлечённого мышления.

Теоретически первичный бред может возникать одновременно на разных уровнях мышления, поскольку эти уровни взаимосвязаны. Например, на фоне бреда толкования может возникать бред восприятия. Тем не менее бред одного уровня мышления является, как правило, преобладающим. Это означает, что появление бреда восприятия у пациента с бредом толкования оттесняет последний на второй план. Вопрос этот, впрочем, неясен. 

Вторичный бред представлен следующими вариантами.

• Бред воображения — бред в виде образных представлений о мнимых событиях настоящего или будущего времени. Часто приобретает фантастический характер.
• Конфабуляторный бред — образный бред в виде воспоминаний о мнимых событиях прошлого. Часто приобретает фантастический характер.
• Галлюцинаторный бред — образный бред, содержание которого связано с обманами восприятия. Иногда сами обманы восприятия бывают объектом бредового толкования. В данном случае возникает разноплановый бред: один вид бреда является образным и вторичным, его содержание представлено в обманах восприятия, другой вид бреда является первичным и интерпретативным.
• Голотимический бред — чувственный, образный или интерпретативный бред, содержание которого созвучно болезненному настроению. Следует заметить, что аффект определяет только содержание, а не факт бреда. Это значит, что при депрессии, как и мании, может возникать первичный бред.
• Индуцированный бред — образный или интерпретативный бред, возникающий у пациента, называемого коделирантом или реципиентом, в силу влияния на него бреда другого пациента, являющегося индуктором.

Синонимом термина является выражение симбионтический психоз. Отношения коделиранта и индуктора могут быть разными, поэтому существуют различные варианты индуцированного бреда. При наведённом бреде здоровый, но внушаемый и зависимый от бредового пациента индивид разделяет бредовые убеждения последнего, однако активно их не развивает. Речь в данном случае идёт о бредоподобном состоянии, однако при определённых условиях (заболевание и включение механизмов бредообразования) может возникать истинный бред с содержанием такового у индуктора. Разобщение индуктора и коделиранта приводит к устранению внушённого бреда. При сообщённом психозе реципиент вначале сопротивляется принятию бреда индуктора. Некоторое время спустя (недели, месяцы) он присваивает бред индуктора, а в дальнейшем самостоятельно его развивает. Иными словами, такой бред может быть истинным.

При одновременном психозе бредовые пациенты воздействуют друг на друга и каждый из них дополняет содержание своего бреда бредом партнёра. Оснований говорить в данном случае о появлении какого-то нового бреда, дополняющего или осложняющего уже существующий, недостаточно. Если коделирантов при одновременном психозе более двух и они составляют группу, позиционирующую себя другим людям, то говорят о конформном психозе. Число коделирантов при наведённом бреде может быть велико — сотни и тысячи пациентов. В таких случаях говорят о психической эпидемии или массовом психозе.

Иллюстрацией конформного бреда является, например, мистическая, коммерческая или психотерапевтическая секта, но в данном случае собственно бредом страдает обычно один какой-то индивид, её основатель, а адепты секты являются носителями наведённого бреда. Специфическим вариантом индуцированного психоза является синдром Мейна — это наведённый бред у женского персонала психиатрических больниц, роль индукторов при этом играют бредовые пациенты, с которыми эти женщины находятся в постоянном контакте. Катестезический бред — бред толкования, связанный с болезненными телесными ощущениями, в особенности с сенестопатиями. Чаще всего наблюдается бредоподобное расстройство, однако в некоторых случаях возникает настоящий бред.

Резидуальный бред — бред, сохраняющийся некоторое время после того, как пациент выходит из острого психотического состояния со спутанностью сознания.

Инкапсулированный бред — фаза существования бреда, когда пациент приобретает способность контролировать собственное бредовое поведение, не осознавая при этом факт бреда. Можно сказать иначе: это состояние раздвоенного сознания у пациента, который оценивает реальность двояко: адекватно и по бредовому, при этом он получает возможность видеть последствия бредового поведения и вести себя нормально.

Сверхценный бред — бред, возникающий из сверхценных идей.

В заключение отметим следующее. Описание бреда определённо указывает на то, что в бредовую структуру вовлекаются не только разные уровни мышления, но и некоторые формы последнего. Что касается реалистического бреда, то в бредовой структуре обычно не сохраняется даже его следов. Значительно меньше реалистическое мышление страдает за пределами бреда, в этом легко убедиться, если исследовать мышление пациента. Бред воображения и бред фантастический являются типичными примерами болезненного аутистического мышления, не ограниченного рамками реальности, пространства и времени… Архаический бред есть убедительное свидетельство вовлеченности в патологический процесс палеомышления, а бред отношения, бред величия, самоумаления и тому подобные виды бреда ясно указывают на участие эгоцентрического мышления в формировании бреда.

Бредовые идеи возникают при различных заболеваниях. При шизофрении наблюдаются практически все формы и виды бреда, но особенно часто это персекуторные виды первичного бреда. Первичный и галлюцинаторный персекуторный бред характеризует некоторые острые и хронические интоксикационные психозы. Разнообразные виды бреда описаны при острых и хронических эпилептических психозах. Бред ревности типичен для алкогольной паранойи. В рамках шизоаффективного психоза нередко развиваются голотимические виды бреда. Выделение самостоятельных бредовых психозов многими исследователями оспаривается.

К содержанию

Amazon.in: Купить «Разум и бессмыслица в психологии» (Pelican S.), заказать онлайн по низким ценам в Индии

Ганс Айзенк был одним из самых важных и влиятельных психологов 20-го века, будучи на момент выхода на пенсию самым цитируемым социологом в мире. Он был особенно известен тем, что отстаивал «высочайшую степень научной строгости при планировании психологических экспериментов и [был] очень критичен по отношению к широко распространенному в настоящее время свободному мышлению под прикрытием« психологии »» (с обложки).

В ходе своей карьеры он выпустил несколько новаторских книг, демистифицирующих психологию для широкой публики: в частности, основополагающую трилогию (позже расширенную до квартета) о Пингвине, он был исключительно ясным и интересным писателем, и книги были проданы миллионами экземпляров. и были переведены на несколько других языков. В состав квартета входят:

Использование и злоупотребления психологией
Смысл и бессмыслица в психологии
Психология фактов и вымыслов
Психология о людях

В первой части «Разум и бессмыслица» автор развивает обсуждение дальше, чем «Использование и злоупотребления», имея дело с такими вопросами, как гипноз, детекторы лжи и наркотики правды, толкование снов и даже телепатия и ясновидение.Как всегда, его цель — отделить пшеницу от плевел; есть много дискуссий о надежности человеческих свидетельств. Сам Айзенк имеет опыт в некоторых из этих областей. Однако его выводы удивили и даже рассердили некоторых людей, особенно следующий часто цитируемый отрывок:

«Если не будет гигантского заговора с участием примерно тридцати университетских факультетов по всему миру и нескольких сотен уважаемых ученых в различных областях, многие Из них изначально враждебно относились к утверждениям психических исследователей, единственный вывод, к которому может прийти беспристрастный наблюдатель, должен заключаться в том, что существует небольшое число людей, которые получают знания, существующие либо в умах других людей, либо во внешнем мире, с помощью таких средств, как пока неизвестный науке.»

Вторая половина книги посвящена личности и социальной жизни. Разобравшись с вопросом о том, можно ли измерить личность (да), автор рассматривает ее связь с обусловливанием, политикой и эстетикой. Особенно интересен раздел» Политика » , где доктор Айзенк демонстрирует, что логически не связанные друг с другом взгляды часто группируются вместе, и показывает сходство между двумя группами, которые обычно считаются противоположностями — коммунистами и фашистами. Он предлагает двумерную систему (радикальный / консервативный и твердый / нежный) и показывает где на нем лежат различные современные взгляды.

Книга, заставляющая задуматься, и ее все же стоит прочитать.

Смысл и бессмыслица в психологии Ханса Юргена Айзенка

Ганс Айзенк был одним из самых важных и влиятельных психологов 20-го века, будучи на момент выхода на пенсию самым цитируемым социологом в мире. Он был особенно известен тем, что выступал за «высочайшую степень научной строгости при планировании психологических экспериментов и [будучи] очень критичным по отношению к широко распространенному в настоящее время свободному мышлению под прикрытием« психологии »» (с обложки).

В ходе своей карьеры он выпустил несколько новаторских книг, демистифицирующих психологию.

Ганс Айзенк был одним из самых важных и влиятельных психологов 20-го века, будучи на момент выхода на пенсию самым цитируемым социологом в мире. Он был особенно известен тем, что выступал за «высочайшую степень научной строгости при планировании психологических экспериментов и [будучи] очень критичным по отношению к широко распространенному в настоящее время свободному мышлению под прикрытием« психологии »» (с обложки).

В ходе своей карьеры он выпустил несколько новаторских книг, демистифицирующих психологию для широкой публики: в частности, основополагающую трилогию (позже расширенную до квартета) о Пингвине, он был исключительно ясным и интересным писателем, и книги были проданы миллионами экземпляров. и были переведены на несколько других языков. В квартет входят:

Использование психологии и злоупотребление ею
Смысл и бессмыслица в психологии
Факты и вымысел в психологии
Психология о людях

В первой части Разум и бессмыслица автор продолжает обсуждение дальше, чем Использование и злоупотребления , касающиеся таких вопросов, как гипноз, детекторы лжи и препараты правды, толкование снов и даже телепатия и ясновидение.Как всегда, его цель — отделить пшеницу от плевел; есть много дискуссий о надежности человеческих свидетельств. Сам Айзенк имеет опыт в некоторых из этих областей. Однако его выводы удивили и даже рассердили некоторых людей, особенно следующий часто цитируемый отрывок:

«Если не будет гигантского заговора с участием примерно тридцати университетских факультетов по всему миру и нескольких сотен уважаемых ученых в различных областях, многие Из них изначально враждебно относились к утверждениям психических исследователей, единственный вывод, к которому может прийти беспристрастный наблюдатель, должен заключаться в том, что существует небольшое число людей, которые получают знания, существующие либо в умах других людей, либо во внешнем мире, с помощью таких средств, как пока неизвестный науке.»

Вторая половина книги посвящена личности и общественной жизни. Разобравшись с вопросом о том, можно ли измерить личность (да), автор рассматривает ее отношение к обусловленности, политике и эстетике. Особенно интересен раздел «Политика», где доктор Айзенк демонстрирует, что логически не связанные между собой взгляды часто группируются вместе, и показывает сходство между двумя группами, которые обычно считаются противоположностями — коммунистами и фашистами. Он предлагает двумерную систему (радикальный / консервативный и твердый / нежный) и показывает, где на ней лежат различные современные взгляды.

Книга, заставляющая задуматься, и ее все же стоит прочитать.

Почему люди думают, что полная чушь действительно глубокая | Психология

Слова могут вдохновлять, даже если они выстроены в расплывчатые, причудливо звучащие последовательности, которые кажутся глубокими, но ничего не говорят.

Возьмите предложение «целостность успокаивает бесконечные явления». Это полная чушь. Фактически, он был случайно сгенерирован веб-сайтом. И многие, возможно, увидели это сразу или осознали, обдумав это.

Но правда в том, что удивительное количество людей, вероятно, сочло бы ложное заявление глубоким.

«Многие люди склонны к тому, что я называю псевдо-глубокими быками ***», — сказал Гордон Пенникук, докторант Университета Ватерлоо , который изучает, почему одних людей легче обмануть, чем других.

«Целостность успокаивает бесконечные явления» — это одно из многих случайно сгенерированных предложений, которые Пенникук вместе с группой исследователей из Университета Ватерлоо использовал в новом исследовании, состоящем из четырех частей, с целью определить, насколько люди восприимчивы к чепухе.Pennycook использовала веб-сайт, который ссылается на себя с ругательством в предложениях, которые он производит, для создания языковых образцов.

В первой части они попросили почти 300 сотен участников оценить глубину случайно сгенерированных предложений по шкале от 1 до 5. Утверждения получили не только средний балл 2,6, что означает, что они считали их в некоторой степени глубокими, но и четверть участников поставили им оценку 3 или выше, что свидетельствует о том, что они считали их глубокими или даже очень глубокими.

Во втором Пенникук использовала реальные примеры псевдо-глубоких фраз, извлекая твиты из аккаунта Дипака Чопры в Твиттере, которые другие называли расплывчатыми или пустыми (например: «природа — это саморегулирующаяся экосистема осознания»), а также случайные сгенерированные предложения, использованные в первом упражнении. И результаты были практически такими же. «Они в основном думали, что твиты были столь же глубокими, как и случайно сгенерированные предложения, — сказал Пенникук. — Так что они одинаково плохо видели букву B.С. в обоих. »

В третьем и четвертом, мирские утверждения (например, «Большинство людей любят какую-то музыку») и популярные афоризмы, которые широко считаются глубокими (например, «Река прорезает скалу не из-за своей силы, но из-за ее стойкости») были включены в убедитесь, что люди не просто клеймят все как нечто глубокое. В то время как в среднем люди были склонны оценивать действительно глубокие (или, по крайней мере, сравнительно глубокие) утверждения выше всего, многие люди этого не делали. Фактически, четверть участников оценили псевдо-глубокие фразы как наиболее глубокие из всех.

Точные причины, по которым люди видят глубину в расплывчатых модных словах или синтаксических, но совершенно случайных предложениях, неизвестны. Некоторые люди могут не осознавать, что они чего-то не понимают просто потому, что им нечего понимать. Или они могут просто подходить к тому, что слышат и читают менее скептически.

Есть также несколько характеристик, которые, кажется, коррелируют с теми, кто более склонен к псевдо-углубленным высказываниям. В частности, исследователи проверили готовность принимать псевдо-глубокие утверждения наряду с множеством других личностных характеристик.Как они описывают:

Те, кто более восприимчив к бычьему ****, менее рефлексивны, обладают более низкими когнитивными способностями (т. Е. Вербальным и подвижным интеллектом, счетом), более склонны к онтологическим заблуждениям [веры в вещи, для которых нет эмпирических доказательств (например, что молитвы обладают способностью исцелять)] и заговорщическими идеями, с большей вероятностью придерживаются религиозных и паранормальных убеждений и с большей вероятностью будут поддерживать дополнительную и альтернативную медицину.

«Я бы сказал, что многие люди слишком открыты для всего», — сказал Пенникук.«Они недостаточно скептически или критично относятся к тому, что они слышат и читают».

Пенникук не первый, кто проявляет интерес к распространению и эффективности быка — многие другие, в том числе Гарри Франкфурт, философ из Принстона, который размышлял о значении этого термина в современном обществе в своем эссе 2005 года и книге «О быке». ****, «сделали то же самое. Но он довольно уникален в своем подходе. В то время как другие сосредоточены на намерениях людей, продающих пух, Пенникук вместо этого оттачивает вещи, которые, похоже, делают людей более уязвимыми в лицо этого.

«Это все еще очень предварительный вариант, но реальное значение этой статьи, суть исследования не только в том, что она показывает, что многие люди восприимчивы к тому, чего им не следует быть; она также демонстрирует, что действительно существует хороший способ измерить, насколько кто-то восприимчив к BS », — сказал он.

Другими словами, если вы хотите выяснить, насколько легко взять друга, вы можете начать с того, что попросите его взглянуть в лицо полной чепухе и рассказать вам, что они видят.

Роберто А.Фердман 1 декабря (Источник: Flikr / Bruce Denis)

Как бессмыслица обостряет интеллект

В последней статье, опубликованной в прошлом месяце, доктор Пру и доктор Хайне описали, как 20 студентов колледжа читали абсурдный рассказ, основанный на «Деревенском докторе» Франца Кафки. Титульный доктор должен вызвать на дом мальчика с ужасной зубной болью. Он совершает путешествие и обнаруживает, что у мальчика совсем нет зубов. Лошади, тащившие его экипаж, начинают капризничать; семья мальчика раздражается; тогда врач обнаруживает, что у мальчика все-таки есть зубы.И так далее. История злободневная, яркая и бессмысленная — кафкианская.

После рассказа ученики изучили серию из 45 строк от 6 до 9 букв, таких как «X, M, X, R, T, V.» Позже они прошли тест на цепочках букв, выбрав те, которые, как им казалось, они видели раньше, из списка из 60 таких строк. На самом деле буквы были связаны между собой очень тонко, и некоторые из них с большей вероятностью появлялись до или после других.

Тест представляет собой стандартную меру того, что исследователи называют неявным обучением: знания, полученные без осознания.Студенты понятия не имели, какие закономерности улавливает их мозг или насколько хорошо они работают.

Но выполнить они сделали. Они выбрали примерно на 30 процентов больше буквенных строк и были почти в два раза точнее в своем выборе, чем группа сравнения из 20 студентов, которые прочитали другой, связный рассказ.

«Тот факт, что группа, прочитавшая абсурдную историю, определила больше цепочек букв, предполагает, что они были более мотивированы искать закономерности, чем другие», — сказал Гейне. «И тот факт, что они были более точными, означает, как мы думаем, что они формируют новые паттерны, которые в противном случае не смогли бы сформировать».

Исследования изображений мозга людей, оценивающих аномалии или решающих тревожные дилеммы, показывают, что активность в области, называемой передней поясной извилиной корой, значительно возрастает. Согласно недавнему исследованию, чем больше регистрируется активация, тем выше мотивация или способность искать и исправлять ошибки в реальном мире. «Мысль о том, что мы сможем повысить эту мотивацию», — сказал д-р.Инзлихт, соавтор, «очень заслуживает исследования».

Исследователи, знакомые с новой работой, говорят, что было бы преждевременно включать в школьные программы короткометражные фильмы Дэвида Линча или сочинения Джона Кейджа. Во-первых, никто не знает, может ли столкновение с абсурдом помочь людям в явном познании, например, в запоминании французского. Во-вторых, исследования показали, что люди, охваченные сверхъестественным, склонны видеть закономерности там, где их нет — например, они становятся более склонными к теориям заговора.Похоже, что стремление к порядку удовлетворяется независимо от качества доказательств.

Тем не менее, новое исследование подтверждает то, на чем всегда настаивали многие художники-экспериментаторы, обычные путешественники и другие искатели романов: по крайней мере, иногда дезориентация порождает творческое мышление.

Почему люди находят одни бессмысленные слова, такие как «финглам», смешнее, чем другие, такие как «серсис» — Research Digest

Успокойтесь, это не так уж и весело!

Когда вы пытаетесь понять сложное явление, разумный подход состоит в том, чтобы урезать вещи, насколько это возможно.В новом исследовании, недавно опубликованном в журнале Journal of Memory and Language , психологи применили этот принцип для проверки популярной теории юмора.

Теория утверждает, что, по сути, нас чаще всего забавляет, когда мы удивляемся, а затем решаем очевидное несоответствие: слово, которое не означает то, что мы изначально думали, говорим, или человек, который не является тем, кого мы сначала ожидали. и так далее (также известное как нарушение ожидания). Эту теорию может быть трудно проверить, потому что в шутках и забавных ситуациях в реальной жизни в игру вступает множество других факторов (таких как культурные знания или репутация людей), лежащих поверх этого фундаментального механизма.Чтобы проверить теорию в чистом виде, Крис Уэстбери и его коллеги исследовали возможность того, что одни бессмысленные слова по своей сути смешнее других, по крайней мере, отчасти потому, что они просто менее ожидаемы.

Исследователи впервые установили, что одни бессмысленные слова всегда считаются более смешными, чем другие. Для этого они использовали компьютерную программу, чтобы сгенерировать тысячи случайных бессмысленных слов, а затем попросили почти тысячу студентов оценить их как смешные.Чтобы убедиться, что бессмысленные слова жизнеспособны и произносимы, программа была рассчитана так, чтобы каждые три буквы в каждом бессмысленном слове действительно встречались в реальном английском слове. Все слова, которые звучали так же, как и настоящие слова (но написаны по-другому), были удалены.

Первый ключевой вывод заключался в том, что в оценках учащихся наблюдалась значительная последовательность — то есть некоторые бессмысленные слова постоянно оценивались как смешные (например, blablesoc), в то время как другие постоянно оценивались как несмешные (например, exthe).Это было правдой даже после того, как все грубо звучащие бессмысленные слова были удалены, что является важным шагом, поскольку исследователи не хотели, чтобы подразумеваемые значения искажали результаты. Среди грубо звучащих слов были whong, dongl, focky и clunt, которые неизменно получали самые высокие оценки юмора, прежде чем были удалены.

Затем, чтобы конкретно проверить теорию о том, что юмор часто основан на устраненных несоответствиях, исследователи создали новый список бессмысленных слов и вычислили энтропию каждого — это, по сути, означает количественную оценку того, насколько маловероятным было каждое слово; то есть как далеко оно от настоящего слова.Исследователи предсказали, что чем меньше энтропии в бессмысленном слове (т. Е. Чем оно менее «многословно»), тем смешнее оно будет, потому что это будет сильнее бросать вызов ожиданиям людей относительно того, что считается настоящим словом. Среди слов с самой низкой энтропией, использованных в исследовании, были subvick, quingel и probble, а среди слов с самой высокой энтропией были tatinse, retsits и tessina (грубые слова снова были удалены).

Два эксперимента подтвердили предсказания исследователей: при сравнении юмористических пар бессмысленных слов 56 участников последовательно давали более высокие оценки смешности слову с более низкой энтропией, а также, когда просто оценивали бессмысленные слова по их юмористической ценности, слова с более низкой энтропией имели тенденцию к получить более высокие оценки.Исследователи заявили, что эти результаты полностью соответствуют теории нарушения ожиданий: «Неслова [иногда] забавны, потому что они нарушают наши ожидания относительно того, что такое слово», — сказали они. Что касается того, почему мы находим неожиданные события, включая бессмысленные слова, смешные, возможно, даже немного посмеивающиеся вслух, Уэстбери и его команда заявили, что их результаты можно интерпретировать в соответствии с недавним эволюционным описанием юмора:

«… на протяжении эволюционного времени он оказался адаптивным для нас, чтобы быть структурированным таким образом, чтобы мы невольно позволяли сородичам [друзьям и семье] знать об аномалиях, которые мы признали совершенно не опасными, поскольку аномалии обычно пугают.”

Исследователи добавили, что их результаты не только подтверждают решенную теорию несоответствия юмора, но и имеют некоторые потенциальные прикладные применения. Например, тестирование реакции пациентов на бессмысленные слова может дать очень чувствительную и тонкую оценку их чувства юмора, которое может быть нарушено повреждением мозга или болезнью. «Эффект также может иметь практические последствия для наименования продуктов», — сказали они. «Если можно показать, что вычислимая забавность имени — важный фактор в поведении потребителей.Мы прогнозируем, что потребители будут сильно предпочитать (смешные бессмысленные слова) «whook» или «mamessa» (несмешные бессмысленные слова) «turth» или «suppect» для нового названия продукта ».

_________________________________

Вестбери, К., Шауль, К., Морошан, Г., и Рамскар, М. (2016). Рассказывая самые смешные анекдоты в мире: О количественной оценке юмора как энтропии Journal of Memory and Language, 86, 141-156 DOI: 10.1016 / j.jml.2015.09.001

— Дополнительная литература —
Сколько психологов нужно, чтобы объяснить анекдот? Психолог Очерк журнала.
Почему с психоакустической точки зрения уместно, что Дарта Вейдера не называли Барт Вейбер.

Сообщение, написанное Кристианом Джарреттом (@psych_writer) для BPS Research Digest.

Наша бесплатная двухнедельная электронная почта будет держать вас в курсе всех психологических исследований, которые мы анализируем: Зарегистрируйтесь!

Нравится:

Нравится Загрузка …

Браун, Сокал и Фридман о бессмыслице в психологии «Math Drudge

Обман Сокаля 1996 года

Читатели, возможно, знают о «мистификации Сокала» 1996 года, когда Алан Сокал, физик из Нью-Йоркского университета, написал пародию на постмодернистскую научную статью под названием «Преодолевая границы: к трансформирующей герменевтике квантовой гравитации» и представил ее в Social Text , известный журнал в области исследований постмодерна.Статья была заполнена страницей за страницей эрудированной чепухи, политической риторики, неуместных ссылок на загадочные научные концепции и одобрительных цитат ведущих ученых-постмодернистов. Несмотря на серьезные недостатки, статья не только была принята в журнал, но и появилась в специальном выпуске, посвященном защите легитимности области исследований постмодернистской науки от ее недоброжелателей.

Как позже заметил Сокал, «Я намеренно написал статью, чтобы любой компетентный физик или математик (или студент-физик или математик) понял, что это подделка.Сокал сказал, что прибег к обману из-за глубокого беспокойства по поводу того, что мир постмодернистской науки полностью изменился, уходя от своих корней в эпоху Просвещения, и теперь вместо этого принимает обскурантизм и лженауку. «Теоретические основы« социального конструирования реальности »не помогут нам найти эффективное лечение СПИДа или разработать стратегии предотвращения глобального потепления. Мы также не сможем бороться с ложными идеями в истории, социологии, экономике и политике, если отвергаем понятия истины и лжи. Дополнительные подробности и обсуждение см. В книге Сокала « Beyond the Hoax » за 2008 год.

Сокал и его коллеги принимают «коэффициент позитивности»

Теперь в только что опубликованной статье в журнале Американский психолог Николас Браун, Сокал и Харрис Фридман нацелены на статью 2005 года Позитивное влияние и сложная динамика человеческого процветания , в которой представлен «коэффициент позитивности», а именно: соотношение положительных эмоций к отрицательным. В своей статье Фредериксон и Лосада утверждали, что если коэффициент позитивности больше 2.9013 (параметр для некой системы аттракторов Лоренца), тогда человек будет «процветать»; если он ниже, направляется вниз. Этот документ очень широко цитируется с момента его публикации в 2005 году: проверка, проведенная сегодня в Google Scholar, подтверждает, что он был процитирован 964 раза, в то время как Scopus содержит 348 ссылок в номинально серьезных исследовательских статьях.

Но, как указывают Браун, Сокал и Фридман, « Идея о том, что любой аспект человеческого поведения или опыта должен быть универсально и воспроизводимо постоянным до пяти значащих цифр, в случае ее подтверждения, станет уникальным моментом в истории социальных наук. ». Фактически, отношение 2,9013 происходит от модели аттрактора Лоренца, изображенной в статье, которая первоначально использовалась геофизиком в 1962 году, без какой-либо мыслимой связи с психологией. Браун, Сокал и Фридман резюмируют свой подробный анализ следующим образом:

Мы не находим никакого теоретического или эмпирического обоснования для использования дифференциальных уравнений, взятых из гидродинамики, подполя физики, для описания изменений человеческих эмоций с течением времени; Кроме того, мы демонстрируем, что предполагаемое применение этих уравнений содержит множество фундаментальных концептуальных и математических ошибок.Отсутствие релевантности этих уравнений и их неправильное применение приводят нас к выводу, что утверждение Фредриксона и Лосады о том, что они продемонстрировали существование критического минимального отношения положительности 2,9013, полностью необоснованно. В более общем плане мы призываем будущих исследователей проявлять осторожность при использовании передовых математических инструментов, таких как нелинейная динамика, и, в частности, проверять выполнение элементарных условий их допустимого применения.

Заключение

По всем признакам, статья Фредриксона-Лосада — это упражнение в «зависти к физике» — очень старательная попытка одеть работу в социальных науках, которые, по определению, не имеют тесной связи с очень точными физическими законами и процессами, в возвышенном смысле. язык математики и математической физики.

Также верно и то, что всю область социальной психологии потрясли недавние скандалы и преобладание небрежной «науки». Нобелевский экономист Дэн Канеман охарактеризовал это событие как «ждущее крушение поезда».

Но в целом урок для всех, кто будет применять математику в этой или любой другой сфере современной науки и техники, очевиден. Математика — мощный инструмент, но нет смысла пытаться применять его за пределами разумных границ или с уровнем числовой точности, намного превышающим то, что оправдано исходной задачей.Математические излишества могут привести к чепухе.

Как писал в 1962 г. Дж. У. Тьюки, соавтор быстрого преобразования Фурье,

Намного лучше приблизительный ответ на правильный вопрос, который часто бывает расплывчатым, чем точный ответ на неправильный вопрос, который всегда можно уточнить.

Необходимая ерунда: эстетика, история, неврология, психология

« Необходимая ерунда — одновременно и ученая, и занимательная книга.Ирвинг Мэсси преследует не только таких ожидаемых бессмысленных подозреваемых, как Льюис Кэрролл и Эдвард Лир, но он также может многое сказать о стихах Китса и философских текстах Канта и Витгенштейна, не говоря уже о примерах, взятых из других форм искусства, которые бросают вызов нашему представлению о том, что составляет «смысл» », — Герберт С. Линденбергер, почетный профессор гуманитарных наук Фонда Авалон, Стэнфордский университет

«Это элегантное эссе, возможно, лучшая книга, когда-либо написанная на тему ерунды.Он объясняет его возникновение и необходимость в человеческом разуме, восприятии и языке, в поэзии и искусстве, в жизни и мышлении. Глупость — вот что делает нас людьми. Смысл, в котором такая бессмыслица имеет значение, становится ясным и изменит правила игры для всех читателей ». —Пер Оге Брандт

Что за чушь? Как он проник в нашу повседневную речь и мыслительные процессы, чтобы стать жизненно важной частью того, как мы интерпретируем мир? В книге «Необходимая ерунда: эстетика, история, неврология, психология» всемирно известный эксперт Ирвинг Мэсси совершает почти сорок лет научных размышлений на тему бессмыслицы.Используя стиль письма, состоящий из наложения, повторения, прерывности и противоречия, чтобы описать историю и грамматическую, философскую и семантическую бессмыслицу, Мэсси открывает своим читателям когнитивные возможности принятия бессмыслицы как фундаментальной черты человека.

В книге Необходимая ерунда Мэсси исследует ряд литературных и философских тем, от Иммануила Канта до Льюиса Кэрролла, анализируя способы, которыми бессмыслица пронизывает их письмо и диалектику, включая исследование неспособности тех, кто страдает синдромом Аспергера, к восприятию. различать метафору и бессмыслицу и исследовать нейронную сигнатуру бессмысленных слов и фраз, возникающих при переходе от бодрствования ко сну.Мэсси утверждает, что, хотя вздор может быть «заклятым врагом разума», он также связан с внутренней природой разума; Проще говоря, эти двое не могут существовать друг без друга. С помощью потрясающего набора исследовательских тем Мэсси приходит к выводу, что все мы живем под навесом чепухи.

Ирвинг Мэсси — почетный профессор Государственного университета Нью-Йорка в Буффало. Он является автором последней работы «Нейровое воображение: эстетические и нейробиологические подходы к искусству ».

Содержание

Благодарности

Введение

Глава 1 Чепуха: использование и использование

Глава 2 Метафора и бессмыслица

Глава 3 Барокко: чепуха в перспективах и ретроспективе

Глава 4 Целительная ерунда: Китс, Кант и мадам де Сталь; или Вдохновение против фанатизма

Глава 5 Нервная бессмыслица: нейроэстетика, гипнагогия и эстетика бессмыслицы

Глава 6 Восприятие бессмыслицы: «Образ, созданный случайностью», автоматичность и эстетическая универсальность

Глава 7 Разная ерунда

Цитируемых работ

Индекс

.