Больничная утка фото: Больничная утка — 60 фото
«Несказанное во мне». Воспоминания о поэте Владимире Эрле
25 сентября в Петербурге умер поэт, прозаик, текстолог Владимир Эрль.
В 1960–1970-е годы он принадлежал к группе “поэтов Малой Садовой”, основал литературное направление Хеленуктов, выпустил более сотни самиздатских книг, был публикатором произведений Даниила Хармса, Константина Вагинова, Александра Введенского, Всеволода Петрова, Леонида Аронзона, в 1986 году за достижения в области критики и текстологии стал лауреатом премии Андрея Белого.
уходит на кухню и приносит стеклянную больничную утку с сухим черносливом внутри – и ставит посередине стола
– Если человек занимается Хармсом, то он вполне естественно перенимает его жизнетворчество и театральное поведение, – вспоминает филолог Татьяна Никольская. – И Эрлю игра была в высшей степени свойственна. Вот только что на поминках дочка его жены рассказала, что она как-то дежурила у Володи, который был уже очень болен, ночевала на кухне на раскладушке, и вдруг в полчетвертого утра Володя ее зовет. Она испугалась, вскочила: «Что вам нужно, Володя, вода, лекарство?» – «Нет, нет! Вы посмотрите, как она красиво спит» – и указывает на свою кошечку Хню, которая и правда очень изящно раскинулась у него на одеяле. Эту миниатюрную кошечку кто-то привез ему из Москвы, он ее безумно любил. Года два назад одна его американская знакомая устроила ей день рождения – праздновали год, купили маленький тортик, вставили туда одну свечку, и вокруг Хню водили хороводы, а потом читали ей Хармса. Это уже одно из последних моих воспоминаний, так сказать, обратная перспектива. А когда мы познакомились, он учился в 11-м классе, а я была на 2 года старше – это много значило в этом возрасте, я уже училась в университете. Володя всегда хотел дружить со старшими – со мной, с Алексеем Хвостенко, у которого с ним разница еще больше, с Анри Волохонским. И чтобы с ними дружить, он всем писал письма – приглашения в гости. Однажды, получив такое письмо, я пошла к нему в гости на Пушкинскую улицу. Это была коммунальная квартира, но комната была большая. Была большая компания – пришел Саша Миронов, пришли братья Танчики, Сергей и Вадим. Был хороший стол, все поели, попили, и тут Эрль говорит: «А сейчас будет утка с черносливом». Все говорят: «Да уже никакой утки не хочется, давай чай пить». – «Нет, будет утка с черносливом». Уходит на кухню и приносит стеклянную больничную утку с сухим черносливом внутри – и ставит посередине стола. И тут даже уже у этой богемной публики случился шок, произошла минута молчания. Напротив меня сидел Сережа Танчик, он, я помню, первым протянул руку, взял одну или две черносливины, а за ним и другие, и я тоже: мы ели чернослив из утки – после первого оцепенения. Понятно, утка была абсолютно новая, чистая, купленная в аптеке, а чернослив был отборным, без косточек – и Эрль добился своего, произвел впечатление. Это было мое первое посещение Эрля, потом я еще бывала у него на Пушкинской, но нечасто, а встречались мы почти каждый день на Малой Садовой. Когда там в кофейной поставили кофе-машину, образовалась компания: тот же Эрль, Николай Иванович Николаев, Саша Миронов, братья Танчики, Роман Белоусов, Гайворонский и многие другие приходили туда пить кофе. Братья Танчики были колоритные люди, они называли себя христианскими философами, я больше была знакома с Сережей, который стихи писал, помню, как он стоит у меня в прихожей и стихи читает. Я тогда подрабатывала в газете «Ленинградский автотранспорт», она была на площади Островского. В обеденный перерыв мы с сослуживцами каждый день ходили пить кофе на Малую Садовую, и там я встречала Эрля с его друзьями. Бывал там и Дима Макринов, который потом стал священником, помню, как он уступил мне место в очереди, но так как нас было трое и каждый брал два двойных, то это заняло очень много времени, и больше он уже мне место в очереди не уступал. Еще я встречала Эрля у Хвоста, помню, как он за Хвостом и Волохонским подбирал буквально каждую бумажечку, и уже в 1995 году он отредактировал и подготовил к печати сборник Хвоста «Продолжение» – благодаря тому, что у него была куча всяких черновиков. С самых ранних лет он занимался текстологией и достиг в этом больших высот, так что потом мы с ним вместе в 1989 году подготовили первое комментированное издание прозы Вагинова, там текстология именно Володина. Причем более тщательного, придирчивого и скрупулезного человека найти было трудно.
Такое замечательное сочетание в нем было – с одной стороны, театрализация богемной жизни, с другой – огромная работоспособность. Он ведь не только к текстологии Вагинова, Введенского или Хармса так относился, но и, как ни странно, к своим служебным обязанностям – и в киоске «Союзпечать» на Сенной площади, и в котельной. Я к нему в котельную несколько раз приходила, так он говорил, что своей литературной работой занимается только ночью, а так все делает, что положено по инструкции. У меня тогда много друзей в котельных работало, они там всякими хозяйственными делами занимались, и блины пекли, и белье стирали, а Володя добросовестно выполнял все служебные инструкции, это тоже была его яркая особенность.
– Он ведь нигде не учился, как у него получилось стать таким потрясающим текстологом?
– Я думаю, этому способствовала многолетняя работа в университетской библиотеке. Ну, и дар у него – ведь он еще в 18 лет собирал тексты Хвостенко, Аронзона, который тоже был его старшим товарищем. Эрль быстро стал главой целой группы. Аронзон жил тогда в доме Дельвига на углу Владимирского и Марии Ульяновой, и я сама видела, как приходит Володя, а за его спиной – 7 человек, так он ходил в гости. Они читали свои стихи и слушали Аронзона, которого Эрль считал своим учителем и тоже выпрашивал у него всякие бумажечки и черновики, и закончилось все это тем, что уже после смерти Аронзона именно Эрль с Петром Казарновским подготовили и выпустили прекрасный двухтомник Аронзона. Эрль – текстолог-самородок, я не знаю человека, который бы его этому учил. Не часто случается, что человек лет в 17–18 любит сохранять черновики других поэтов, сопоставлять варианты. Потом они с Мейлахом сделали первое издание Хармса – четырехтомник и двухтомник Введенского. Одно время мы жили рядом – он в коммунальной квартире на Гороховой, а я в Апраксином переулке, и проходя по Сенной, я всегда заходила к нему в киоск: «Володя, как поживаете?» А потом его коммуналку расселили и он оказался на окраине, в Лахте, и тут уже мы стали редко видеться. Еще несколько лет мы не общались после того, как вместе готовили сборник стихов Вагинова, и Володя именно из-за своей обязательности, перфекционизма свою часть вовремя не закончил, и книжка не вышла. Он не хотел остановиться, хотел сделать нечто такое замечательное, чего ни у кого никогда не было и не будет. Я на него рассердилась, и мы несколько лет не встречались. Потом, конечно, помирились. В 70-е годы у него был период дендизма. Наташа Шарымова была администратором в Союзе композиторов и помимо показов фильмов – мы на Годара туда ходили – она устраивала вечера поэзии. Помню, на одном вечере был Эрль с друзьями, выглядел он невероятно: рыжие волосы до поясницы, причем исключительно чистые и блестящие, бархатный пиджачок, бант, рыжие усы – настоящий денди a la Оскар Уайльд. И обожал всякие едкие словечки. А потом этот дендизм куда-то ушел, и волосы он подстриг.
«Эрль тщательно продумывал свой образ, начиная с псевдонима. Эрль по-английски пишется earl, это староанглийский титул, который по-русски обычно переводится как граф. То есть в псевдониме есть некий прикус чего-то английского, чему противоречило отчество Ибрагимович, тянущее в другую, восточную сторону. Он создавал легенду о своём происхождении, уверяя, что его дед был деревенским колдуном. (В последние годы жизни, отпустив огромную бороду, он действительно стал походить на деревенского колдуна)», – пишет поэт Сергей Стратановский. Он знал Владимира Эрля со студенческих лет, а впервые увидел его вместе с Леонидом Аронзоном.
Он делал среду не только своим текстами, но и поведением, манерой одеваться, общаться
– Они пришли на филфак на литературное объединение, которое вёл Евгений Иванович Наумов. Я тогда обэриутов не знал, и когда выступали Аронзон и Эрль, меня просто поразила новая поэтика. Потом я видел Эрля много раз, он заходил на семинар Глеба Семенова. Человеком он был абсолютно необычным, он как бы делал среду не только своим текстами, но и поведением, манерой одеваться, общаться. Он стремился к необычности. Я помню некоторые его реплики. Когда он работал киоскером и у него спрашивали газету «Правду», он переспрашивал: «Правду-ду»? В 1970-е годы мы составляли коллективный сборник «Лепта» для официального предъявления. После первых выставок неофициальных художников мы тоже надеялись разрушить эту стену и вырваться в официальную печать. Заключительное собрание по поводу сборника было на квартире Юлии Вознесенской, и Эрлю поручили сказать обо всех подборках. Он все повторял: «Сократить, сократить», а в заключение сказал: «Вот тут есть еще такой Эрль, это графоман, ему не место в нашем поэтическом сборнике». Мы с Кириллом Бутыриным выпускали самиздатский журнал «Обводный канал», и он в нем участвовал. А потом у нас случилась размолвка – в одной из своих статей я задел Хармса, а он к этому очень ревниво относился. Правда, эта размолвка не помешала ему участвовать в хлебниковской анкете, организованной нашим журналом. В последние годы отношения у нас наладились. Он интересовался не только тем, что было близко к его поэтике, – у него был живой интерес ко всему новому в литературе, не только к поэтам Малой Садовой, но и к достаточно далеким авторам, например, к Светлане Кековой. Он очень много сделал для других – составлял сборники Саши Миронова, бережно хранил и распространял в самиздате стихи Аронзона, чью первую маленькую книжку составил тоже он, эта книжка у меня есть. Без него нельзя представить нашу вторую культуру, он был очень яркой фигурой, создающей ту атмосферу, которой мы тогда дышали. В конце 1970-х он работал в той же котельной, что и Охапкин, к которому я приходил и пару раз заставал Эрля.
Котельные вспоминают многие. Поэт Борис Лихтенфельд некоторое время работал с Владимиром Эрлем в одной котельной. Правда, впервые он его увидел не в котельной, а у Юлии Вознесенской, где тот читал Хармса и свои стихи.
Владимир Эрль и Леон БогдановОн любил говорить, что «тщательность – это сестра абсурда»
– Он произвел неотразимое впечатление – какой-то своей неотмирностью. Худоба, длинные волосы, интонации – так, как он, никто стихи не читал в то время. Он был совершенно невозмутимым. А в начале 1980-х мы с двумя Владимирами, Хананом и Эрлем, оказались на одной работе – в котельной Центрального телефонного узла на Мойке, 65. Смену мы передавали подолгу, с чаепитиями и беседами. Оба Володи любили крепчайший чай. При этом Володя Эрль следил, чтобы чайник ни в коем случае не перекипал – до первого пузырька. А если этот момент пропускали, то чайник выливался и процесс возобновлялся. Володя был педантичным не только в творчестве, но и в быту, любил говорить, что «тщательность – это сестра абсурда». В котельной существовала система взаимных расчетов, все склонны были округлять и не придавали этому большого значения, а Володя высчитывал все до последней копейки, у нас лежали записки, кто кому должен. Приблизительности он не выносил. Гости приходили к нам наугад, не зная, кто на смене, но все были свои, и постепенно наша котельная становилась центром второй культуры. Благодаря Эрлю я узнал и полюбил стихи Аронзона, прозу Вагинова, обэриутов, из его рук я получал драгоценный самиздат – прозу Леона Богданова, стихи Александра Миронова. Эрль часто цитировал Салтыков-Щедрина, Козьму Пруткова, графа Хвостова, страстно любил ирландцев – Стерна, Свифта, Беккета, Джойса, да, собственно, он и себя ощущал ирландцем, и мы всегда поздравляли его 17 марта с днем св. Патрика. Когда была последняя перепись населения, он сообщил, что он кельт, хотел, правда, написать, что древний, но удержался. Жили мы неподалеку, я часто к нему захаживал на Гороховую, где поражала его библиотека. У меня библиотека тоже была неплохая, но с Володиной несравнимая. Все мы были охотниками за хорошими книгами и часто покупали их друг для друга. Тогда существовала система предварительных заказов по издательским планам, особенно в «Академкниге», и для кого-то Эрль заказал плакат «Учись разбирать и собирать автомат Калашникова». А однажды в котельную заглянул поэт Юрий Колкер, увидел Володин почерк и догадался, кто заказал для него книгу «Свиноводство в Йоркшире», с надписью «Сэру Юрию Колкеру, эсквайру». Это оказалось пророчеством – Колкер же сейчас в Англии живет. Летом, когда заканчивался отопительный сезон, нас переводили на работу в охрану. Однажды в наше совместное дежурство из здания была унесена пишущая машинка. Нас вызвали для дачи объяснений, Эрль пошел в кабинет первым, а мы с его бывшей женой Соней прождали его часов пять, наверное. Время от времени приходил один из его «собеседников» и говорил: «Интересный человек ваш коллега». Потом выяснилось, что его просто допрашивали по делу Мейлаха, с которым они вместе издавали Хармса в Германии. А меня так и не вызвали, и кража машинки, скорее всего, была инсценировкой. Уверен, что при Володиной невозмутимости он ничего лишнего не сказал.
– А домой вы не ходили друг к другу, только в котельной общались?
Владимир Эрль у «Эдипова комплекса» в «Катценгофе», лето 1971– Он приходил к нам домой, сначала на Большую Пушкарскую в дом Басевича, а потом на Васильевский остров. Обычно он приходил с Сашей Степановым, автором монографии об Аронзоне. Володя всегда возился с чужими детьми – Тамары Буковской, Александры Петровой, на наших детей он тоже оказал большое влияние. Из его рук они получили книги Юрия Коваля, пристрастил он их к «Симпсонам». Позднее водил их на концерты «Аукцыона» , Хвостенко. Он очень любил муми-троллей, ему больше всех нравился Снусмумрик, но сам он был похож скорее не Хемуля. А вообще он выглядел каким-то инопланетным существом. А еще я вспоминаю, как Эрль завязал переписку с вильнюсским графоманом Дубасовым, позднее он ее опубликовал, он вообще графоманов ценил. Еще он заявлял о приверженности идеям чучхе, выписывал журнал «Корея», интересовался и более древним Востоком. И всю жизнь очень любил кошек, вспоминал котов своего детства. На Гороховой жил кот Фергюс, памяти которого Эрль посвятил одну из своих книг. После первого Володиного инсульта в 2006 году я привел к нему в больницу Олега Дмитриева, с которым работал на одном заводе. Вскоре Олег вместе с Пяйви Неннонен основал издательство Юолукка, и первая книга, которую он издали, была книга стихов Эрля, сейчас готовится еще одна, которая уже станет посмертной.
ВОРОНА, ГОЛУБЬ И КАПИТАН
Над крышей каркает ворона
и голубя в когтях сжимает.
А тот без крика и без стона
в когтях вороньих молча повисает,
как будто апельсин без кожуры,
как будто апельсин без кожуры.
Вверх смотрит дикий пес из конуры
и цепь свою поверх столба мотает.
На небе голубом ворона пролетает,
в когтях сжимая апельсин без кожуры.
Похоже, будто апельсин вороний
похож на дождь Данаи золотой,
похож на дождь Данаи золотой.
На море парус плещет из-под ветра.
На палубе виднеется суровый капитан.
В трубу подзорную ворону наблюдая,
он видит: на расстоянии около десяти метров
несет она в когтях оптический обман,
да и на вид она — еще довольно молодая.
«Когда б она была Даная,
когда б она была Даная!» —
вздыхает молчаливый капитан
и мчится — дальше в океан.
1969
Очень рано познакомилась с Владимиром Эрлем поэт Тамара Буковская, тоже принадлежащая к тому самому кругу поэтов Малой Садовой, который значил так много в жизни и самого Эрля, и большинства его друзей.
Не просто пародийное явление, это изложение сути бытия, вот что такое хеленуктизм
– Друзей почти не осталось, и с каждым о чем-то не договорили – и с Сеней Рогинским, и с Кривулиным, и с Володей Эрлем. А вообще виновник нашего знакомства – шахматист Геннадий Несис, они с ним учились в одной школе. Кажется, наша компания забрела во Дворец пионеров, в поэтический кружок «Дерзание», и Володя с Геной Несисом туда же пришли, а потом мы как-то одновременно отправились на Малую Садовую, и там началась такая замечательно свободная жизнь, как в античности, – хождение и разговоры. Совершенно необязательные встречи, кто дошел, тот дошел, и все были добры, прекрасны, смущены. Мне тут недавно Дмитрий Макринов, теперь о. Алексий, у которого такие сложные отношения с Православной церковью, написал, что он тогда был робок и боялся разговаривать. Да, мы все были тогда робки и от этой робости, может быть, говорливы, все что-то писали. И теперь оказалось, что написанное тогда что-то невероятное значит. У меня в голове Володины стихи, удивительные строки – «несказанное во мне». У нас была целая жизнь, чтобы договорить, а вместо этого мы ревностно следили друг за другом. Очень много было юношеских претензий к себе – а что ты можешь, а как ты пишешь. Ведь невероятно талантливого поэта Сашу Миронова Эрль встретил в студенческих залах Публички и привел на Малую Садовую. Удивительный Женя Звягин, который тогда писал и прозу, и стихи, Женя Вензель со своим «сокровенным человеком» внутри, своими страхами, большой поэт, который, как ни грустно, почему-то стеснялся своего большого дара. Он был внуком человека, который в 30-е годы был директором Русского музея, а потом Музея этнографии. Это была когорта внуков подбитых, убитых, расстрелянных интеллектуалов. Самое важное – это любовь к книжкам, к текстам. У меня до сих пор сохранилась записная книжка, где Володя от руки переписал мои юношеские стихи. Мы не все переписываем стихи друга, вот я свои потеряла, а его рукой записанное осталось. Володя за жизнь менялся – бывало, и какой-то чёртушка в нем просыпался – то кричал кикиморой, то топорщил ус, то рассказывал, что у него дед был колдуном. На самом деле он и крещеным был, и причащаться ходил. Но в юности он был невероятно лирическим человеком, мог барышне, с которой едва знаком две недели, подарить «Тарусские страницы», они у меня до сих пор с его дарственной надписью хранятся. Нам тогда было по 15–16, мы были еще школьники. Потом он поступил на биофак, но очень быстро оттуда ушел, а потом у него была Университетская библиотека, которая, наверное, стала его главным университетом. Это было удивительное время самообразования – Олег Охапкин был интеллектуал, который образовался сам, а Володя был текстолог и литературовед, который тоже образовался сам.
– Насколько я понимаю, отношения у вас были неровные – вы ссорились?
– Мы были молоды, и поводов для ссор, и литературных, и человеческих, было достаточно. Потом снова сдруживались, бывали на всех Володиных фантастических квартирах. В квартире на улице Правды у него все стены были увешаны холстами, в клетушке на Гороховой, полностью забитой книгами, собиралось, тем не менее, огромное количество людей. Мы жили в Апраксином переулке, и там была почта, и Володя приходил туда за своей обширной корреспонденцией несколько раз в неделю и заходил к нам со своими замечательными рассказами и идеями – например, собирать стихи детей, самые невероятные и корявые. Да, были ссоры, мы выпускали бюллетень Literature и хотели напечатать там Володину прозу, а он дал нам что-то задиристое и эротическое, мы не захотели публиковать, Володя обиделся. Ну, и потом, как мне кажется, Володя со временем отдавал предпочтение новым друзьям, а со старыми расставался. Правда, Дима Макринов потом застал его в таком же лирическом состоянии, как в юности, и помирился, а я вот не доскакала.
Галина Блейх. Портрет Владимира Эрля– А как вы считаете, откуда взялась его знаменитая экстравагантность?
– Она была не с юности, она пришла с осознанием того факта, что игра, как писал Хёйзинга, старше культуры. Я помню его юного, робкого и даже зажатого, а потом, возможно, из презрения ко всякой светскости, появилась экстравагантность. Но мне это игровое поведение не близко – хотя, я думаю, это род защиты, некий зонт, который человек над собой распускает.
– А как появился хеленуктизм?
– Они его учредили вместе с Димой Макриновым, который писал авангардную прозу, потом работал в Пушкинском доме, потом уверовал, но отклонился от канонического православия, живет не в России, поэтому не провожал Володю в последний путь. А тогда они оба писали абсурдную прозу и назвали свое занятие хеленуктизмом. А о последнем периоде жизни Володи очень хорошо сказал Саша Скидан – что он впал в бесконечное редактирование своих текстов – оригинальных текстов давным-давно не писал и постоянно редактировал старые. А я не знаю, что лучше – редактировать чужие тексты или писать свои.
Друг Владимира Эрля Николай Иванович Николаев, библиотекарь, называет его – в ранний период на Малой Садовой – “поэтическим законодателем с тенденцией к правому авангарду – Хлебников, Крученых, обэриуты, Вагинов”.
Эрль был крупнейшим текстологом русской литературы ХХ века
– Потом это стало темой и прозаических занятий, и исследовательских. Я думаю, что Владимир Иванович Эрль был крупнейшим текстологом русской литературы ХХ века. Благодаря ему состоялось издание Хармса, Введенского и, самое главное, Аронзона. Он меня познакомил с Хвостенко и Аронзоном. А потом мы познакомились с Всеволодом Николаевичем Петровым, другом Хармса и автором замечательных воспоминаний «Калиостро» о Михаиле Кузмине и «Фонтанный дом» об Ахматовой. Последние 10 лет его жизни мы к нему ходили, он был замечательным искусствоведом, его даже Лидия Чуковская вспоминает в своих записях об Ахматовой. Эрль подготовил к печати его повесть, один из шедевров русской литературы, «Турдейская Манон Леско», она вышла в 2006 году, я немного помогал в составлении послесловия. Нас объединяло внимание к творчеству Александра Миронова, Эрль в 1970 году издал его первый самиздатский сборник, а в 1991 году уже настоящий – «Метафизические радости», это избранной, подготовленное вместе с Еленой Шварц. Самый его грандиозный труд, в котором ему помогали Илья Кукуй и Петр Казарновский, это подготовка двухтомника Аронзона. И вот что еще очень важно, мы пришли на Малую Садовую в 1964 году. Что это за время? Бродский в ссылке, все читают Бродского. И вся Малая Садовая поняла, что надо идти поэтически другим путем. И этот путь был определен через линию Аронзона. А еще раньше Владимир Эрль с Александром Степановым издали в приложении к журналу «Часы» том об Аронзоне. В 1966 году появилась группа Хеленуктов – ее организовали Эрль, ДМ (Дмитрий Макринов), Миронов и еще несколько человек. В этом литературном направлении было предсказано практически все, чем потом занимались наши модернисты, метафористы, концептуалисты и прочие. Владимир Иванович издал и книгу «Хеленуктизм», она воспроизведена на сайте «Вавилон», но, к сожалению, не полностью. Там присутствовал весь идиотизм и абсурд тогдашнего окружающего бытия и еще игровой момент, то, что потом стало называться хэппенингами. Предыстория ясна, о ней сам Эрль писал – это и пародийные стихи Достоевского, и Козьма Прутков, и братья Жемчужниковы, и Алексей Константинович Толстой, и так называемые наивные поэты, и Крученых, и много чего еще. Это целая поэтика. Особенно замечательные у них были совместные произведения с Дмитрием Макриновым в 60-е годы, но в 70-е он стал священником и отошел от творчества. Но все это осталось в поэтике Эрля.
– А вы согласны с тем, что Эрль был необычным, экстравагантным человеком?
– Да, он поражал всегда, с первого знакомства. Вот, например, он читал собрание сочинений Салтыкова-Щедрина, 23 или 24 тома – том за томом, и так он много чего прочитал. Как известно, товарищ Сталин очень ценил Салтыкова-Щедрина, вот и Владимир Эрль его любил. Экстравагантность – да, это был образ жизни. Вот, например, 1965 год, Эрлю 18 лет, Миронову 17, они садятся на 3 трамвай и доезжают до мясокомбината, а оттуда они уехали в Москву, и мне пришлось по родителям ходить и успокаивать – что дети не пропали. В Москве они пошли к Алексею Крученых, тот открыл дверь и спрашивает: «Зачем вы пришли?» – «Поговорить про Хлебникова». – «Ну, прочитайте мне «Трущобы» – это знаменитый стих Хлебникова». Владимир Иванович тут же прочитал, и тогда Крученых сказал: «Заходите». Потом он отвел их в какой-то молочный буфет и накормил. Они там и со СМОГистами познакомились. А потом Владимир Иванович познакомился с великим Николаем Харджиевым, известным собирателем, текстологом, издавшим в 1940 году неизданного Хлебникова, и среди тех, кого он благодарил, упомянувшего Хармса – просто потому, что ему хотелось его упомянуть. Харджиев – это такая живая легенда, он с Эрлем подружился и очень его ценил.
Вячеслав ДолининИсторику неподцензурной литературы Ленинграда Вячеславу Долинину запомнилось, какие замечательные самиздатские книжки делал Владимир Эрль.
Он хотел составить полную библиографию всех произведений, напечатанных в самиздате, это огромная работа
– Это уникальные издания, выполненные с необыкновенным изяществом. Занимаюсь историей самиздата много лет, но таких больше никогда не видел. Они были очень красивы и оригинальны, он использовал разные шрифты, разноцветную бумагу, сейчас они, если не ошибаюсь, хранятся в бременском архиве. Домашние «издательства» Эрля назывались «Польза» и «Палата мер и весов». Он был прекрасным литературоведом, благодаря ему сохранились ценные тексты, которые могли бы пропасть. А сам он был очень оригинальным фантазером. Как-то, помню, он поспорил с Виктором Кривулиным, и Кривулин назвал его ханжой. «Да, – сказал Эрль, – я ханжа и на том стою». А через несколько дней при встрече он объявил, что начал выпускать журнал «Ханжа» и вышел уже 4-й номер. Я говорю: «Владимир Иванович, а когда же вы успели выпустить первый?» Он посмотрел на меня высокомерным взглядом и гордо произнес: «Не такой я дурак, чтобы начинать с первого номера!» А однажды он послал открытку в журнал «Корея» – с поздравлением великого вождя и Солнца нации Ким Ир Сена с днем рождения. Из журнала «Корея» ему пришла благодарность на глянцевой бумаге. В свое время Эрль составлял опись самиздатских журналов, он хотел составить полную библиографию всех произведений, напечатанных в самиздате, это огромная работа, он занимался ею много лет. Мы сотрудничали – я ему разыскивал те издания, которых он не мог достать, а он мне помогал в сборе материалов для антологии неофициальной поэзии Ленинграда, которая готовилась в 1981–82 годах. Я был одним из составителей, и многие тексты нам удалось найти благодаря рукописному собранию Эрля. В общении Эрль был человек непростой, у него со многими были конфликты, со мной, правда, не было. Я помню, как он умел заваривать чифирь – хотя никогда в тюрьме не бывал. Еще мы общались на «шимпозиумах», которые собирались на квартире у Елены Шварц. Это шуточные семинары, на каждом полагалось два доклада: один – об одном дне из жизни какого-нибудь известного человека, второй – разбор какого-нибудь стихотворения. Чтобы оценить доклады, в специальный ящик кидали шнурки: белый – это была высокая оценка, черный – средняя, красный – отрицательная. Потом из этих шнурков сплетались хвосты – мы же все были под обезьяньими именами: Шварц – сестра Шимп, я – брат Лемур, а обезьянье имя Эрля было брат Долгопят. Эти шимпозиумы продолжались несколько лет, Эрль вел хронику, и, наверное, она где-то сохранилась.
Протоиерей Борис Куприянов познакомился с Владимиром Эрлем лет 50 назад, встречался с ним и на Малой Садовой, и в знаменитом кафе «Сайгон», и в Клубе-81. Он же исповедовал и причащал его перед смертью.
– Мне кажется, несмотря на тот образ, который он всю жизнь создавал, он был очень добрым человеком. Для меня главное в нем – доброта, чуткость, тонкость восприятия.
– А как насчет его игр с «чертовщинкой»?
Тогда что ни душа была, то открытая рана
– Да все мы в те времена так себя вели, главное было – выразительность. Надо было себя увидеть в содержательных красках – чтобы отстоять от того мира, в котором мы тогда жили. И эта выразительность требовала чрезмерности во всем. Сам я, конечно, читал Хармса, Олейникова и других, но не так, как Эрль – у него была редкостная глубина знания их творчества. Я, знаете, что вспоминаю – как он однажды купил 4 пачки пельменей, горчицы банку и пригласил меня на ужин. А я тогда как раз очень есть хотел, и он это как-то почувствовал. Мы же тогда непонятно как жили, непонятно чем питались – и друг другу помогали, у кого что есть. Ну, вот, мы к нему пришли, а он очень «Битлз» увлекался, у него и пластинки были с их песнопениями. И вот, он ставил эти пластинки, мы сидели, горчицей мазали пельмени – и все съели, все 4 пачки. А в этих пачках чуть ли не по килограмму было. Вот и в этом чрезмерность тоже выразилась тогда. Но главное не это – с Кривулиным, с Охапкиным у нас всегда были литературные беседы, а здесь мы музыку слушали, молчали. Мне кажется, он был красивый человек. Я его исповедовал, причащал, и я совершенно не сомневаюсь, что он был верующим. И даже, я бы сказал, боголюбивым, хотя вроде бы его литературное творчество об этом впрямую не говорит, а верующего человека многое может даже покоробить. Он был человеком глубокой порядочности. И он был боец против того, что тогда творилось, считал долгом своим компрометировать мир, сложившийся в безбожные времена. Многих тогда и к вере привело неприятие того мира с его ложью. Самое страшное – это была ложь, унижающая достоинство людей. И все же тот мир обладал живым нравственным чувством, несмотря ни на что. Тогда что ни душа была, то открытая рана. Тогда люди спивались, мало было примеров в семейной жизни, где бы христианские идеалы торжествовали, но все равно было ощутимо, что будет исход из этого времени, и в этом была надежда. А Володя был боец не только против этой лжи, но и в отношении недугов, которые его посетили. И при этом – хотя я за 30 лет служения много повидал страданий человеческих и ухода из жизни – меня поражала его интонация. Чувствовалось, что совершилась настоящая победа – и духовного плана, и душевного. Для меня, верующего человека, смерти-то нет. Ну, и здесь было свидетельство. Не всегда так бывает, иногда люди малодушествуют, а он был абсолютно отважен.
В Москве начался массовый падеж уток
+ A —
Горожанам посоветовали меньше их кормить
За последнее время сразу в нескольких московских водоемах были обнаружены мертвые утки, погибшие от невыясненных причин. Самая распространенная гипотеза – «излишняя доброта» москвичей, которые перекормили птиц батонами и булочками (в то время как им нужен особый сбалансированный корм, который утки в состоянии добывать самостоятельно). Эксперты ждут результатов анализов, но уже предполагают: уток в Москве в последнее время стало слишком уж много, и такой массовый падеж смахивает на естественный природный ответ.
Мертвые утки обнаружены как в самом центре столицы – около памятника Петру Первому на Крымской набережной, – так и в Химкинском водохранилище и других районах Москвы. По предварительным данным, погибли несколько десятков птиц в разных точках. Свое объяснение произошедшему дал специалист столичного департамента природопользования Сергей Бурмистров – по его словам, виновата во всем жара.
«Учитывая, что мертвые утки находились в основном в местах их подкормки, можно предположить, что на гибель птиц повлиял закисший в теплой воде хлеб, которым жители угощают диких уток. Вместе с хлебом в организм попадает и насыщенная бактериями вода. Все это часто вызывает необратимые, ведущие к летальному исходу изменения. Хочется напомнить, что летом кормить птиц категорически нельзя! В это время года у них вполне достаточно природного корма», – объяснил эксперт.
В местах гибели уток специализированными организациями были взяты пробы воды для анализа. Окончательный ответ о причине гибели птиц даст Комитет ветеринарии города Москвы. Туда были переданы образцы для исследований, а также трупы птиц для проведения патологоанатомического вскрытия.
– Пока нет результатов анализов, делать какие-то предположения бессмысленно, это будет сродни гаданию на кофейной гуще. Однако мне кажется маловероятным, чтобы такое количество уток погибло от прокисшего хлеба, – объяснил в беседе с корреспондентом «МК» орнитолог Евгений Коблик. – Также я хочу добавить, что московская популяция уток сейчас в переизбытке, налицо переуплотнение московских водоемов.
Как следствие – риск возникновения инфекционных заболеваний. Я не исключаю, что гибель уток сейчас – это природный ответ, естественный контроль за популяцией. Однако точнее можно будет говорить только после получения результатов анализов.
Коблик также добавил, что самый доступный для москвичей способ помочь природе в естественном контроле за популяцией – это попросту не кормить уток лишний раз, оставляя им возможность искать пропитание самостоятельно. Это касается всех видов уток, хотя, по мнению эксперта, огарь менее зациклен на антропогенном корме, чем «классическая» московская кряква. Если слишком увлеченно кормить их, то утки становятся зависимы от человека – и уже не могут выживать самостоятельно.
Недавно в московском районе Царицыно были обнаружены нетипичные кряквы – судя по всему, домашние. Таких пять птиц: одна коричневая, две – коричневые с белой грудкой и две такие же, только с зеленой головой.
Всего, согласно официальной информации Мосприроды, за прошлое лето в Москве у крякв появилось 732 утенка в 126 выводках.
Мнение Игоря Бускина, депутат Московской городской Думы: «Многие считают, что делают доброе дело, подкармливая птиц, но наши продукты вредны для них, а избыточное питание высококалорийной пищей ведет к перееданию и болезням. Поэтому убедительно просим не кормить их хлебом, печеньем и другими снеками, а также предупреждать об этом людей, которые по неведению пытаются им что-то дать. Ведь птицы и животные – как дети: будут рады любым вкусностям. Но далеко не все для них полезно, а что-то может стать губительным».
Художник из титанов – Газета Коммерсантъ № 119 (7081) от 12.07.2021
В Санкт-Петербурге в Мариинской больнице на 80-м году жизни скончался художник Борис (Боб) Кошелохов. Несмотря на тысячи холстов, произведенных им начиная с 1975 года, оплакивать будут прежде всего его самого — харизматичного лидера ленинградского андерграунда. Одно его присутствие в художественном ландшафте помогало окружающим чувствовать себя внутри большой традиции, в которой главная ценность — свобода жить так, как тебе хочется.
Новость о том, что Боб Кошелохов ушел, была ожидаемой (о тяжелом ходе болезни говорили и писали в соцсетях близкие), но от этого не менее ошарашивающей. Просто потому, что никуда Боб уйти не мог — его личные отношения со временем и пространством давно и твердо были выстроены в виде не имеющего границ потока бытия. К нему не прилипали ни цифры юбилеев, ни подсчеты сделанного, ни статус долгожителя петербургского искусства. Боба нельзя было назвать ветераном или «могучим стариком», он был всегда и во всем неизменен.
Таким он остался на фотографиях 1970-х, таким же его можно было встретить совсем недавно на вернисажах или во дворах мастерских на Пушкинской, 10.
Длинные волосы, борода, кожаная жилетка, черные одежды, гулкий голос, быстрый взгляд. Он стал гуру меньше чем через год после того, как сам начал заниматься искусством. И с этого пьедестала никто никогда сдвинуть Боба Кошелохова даже и не пытался.
Его биография словно специально написана, чтобы совпасть с каноном: сирота, детдомовец, до седьмого класса с завидной регулярностью сбегавший из приютов; недоучка, то кочегар, то плотник, то дальнобойщик. Женитьба на итальянке, краткая эмиграция, возвращение из «золотой клетки» в «железную», но свою; коммуналки, сквоты, культовый статус. В начале 1970-х из родного южноуральского Златоуста он приехал в Ленинград учиться медицине. Продержался два курса: программное вроде бы изучение истории философии (Кьеркегора, Ясперса, Гуссерля, Хайдеггера, Сартра и Камю) вылилось в отчисление за увлечение буржуазными идеями. Истово поверивший в экзистенциализм, дни напролет проводивший в букинистических лавках и легендарном кафе «Сайгон», где получил кличку Философ, он выстроил свою судьбу в точности с заветами прочитанных книг: «Ваша свобода родилась раньше вас».
Его свобода родилась 2 ноября 1975 года, в день, когда его друг художник Валерий Клеверов (Клевер) сообщил Бобу, что тот тоже художник. Сам Кошелохов позже кокетничал и говорил, что это была лишь шутка, способ хоть как-то отплатить за то, что Боб на целый год превратил свою 27-метровую комнату в коммуналке в галерею по продаже картин. Шутка не шутка, о схожих идеях Бойса они тогда слыхом не слыхивали, но идея запала в душу: художник — это тот, кто видит. Им может (при большом желании) стать каждый.
Не нужны даже краски — первые работы Кошелохова были состряпаны из объектов, найденных на помойках.
Но когда дело дошло до красок, стало понятно: он действительно художник — мощный, заметный и критически важный для всей городской культуры.
Первая выставленная работа Кошелохова была в чистом виде «из говна и палок»: для неразрешенной властями выставки в память погибшего ленинградского абстракциониста Евгения Рухина Боб сочинил «коллаж» из столешницы, на которую были прикреплены больничная утка, детский горшок, монетка и латунный восклицательный знак. Пока всех других участников доблестная милиция брала на подступах к Петропавловской крепости, Кошелохов преспокойно дошел до места, чем обозначил то, что выставка состоялась.
Живопись Кошелохова была того же сорта — он сочинял все на ходу. Его экспрессионизм — доморощенный, самовыдуманный, непохожий на заграничный и даже несхожий с тем, что делали чуть раньше и рядом барочно-страстные арефьевцы. Стихийный художник, он смешивал все со всем, писал на ковровых дорожках, фанере и обивке от старого дивана, брошенных за ненадобностью транспарантах, использовал невозможные сочетания цветов (поскольку все они были его личным открытием, ведь даже то, что при смешении синего и желтого получается зеленый, он открыл для себя сам) и писал, писал, писал.
Хотя вообще-то сам он предпочитал говорить, что «работа должна быть похожа на чирей: выскочил, нарвал, а потом внезапно вскрылся, как будто об угол стукнулся, чтобы кровища вовсю текла».
Соответствовать этому рецепту мог, вообще-то, только сам Кошелохов. Но он попытался научить других: группа «Летопись», которую он основал в 1977-м, сейчас знаменита прежде всего тем, что в ней начинал Тимур Новиков. Между тем и способом письма, и чертовски насыщенным ритмом работы (каждую неделю устраивались обсуждения, если картину не принес, иди гуляй), и оголтелым всеядством кошелоховская команда выработала собственную, хронологически совершенно параллельную европейской версию неоэкспрессионизма.
Живопись Кошелохова вся про философские категории, вплоть до космизма. И дело тут не в «сложности» этой живописи (наоборот, она работает с образами простыми, наотмашь), а в ее количестве. Для Кошелохова не существует счета на десятки, его серии насчитывают сотни, а иногда и тысячи работ. Его последний проект — «Two Highways» — готовился уже скоро 30 лет и насчитывал тысячи три-четыре холстов и десятки тысяч набросков, пастелей и рисунков. Он так думал — цифрами со многими нулями.
Одна из последних его персональных выставок называлась «70 000 лет Бориса Кошелохова». Она была юбилейной, но никого не интересовали цифры в паспорте.
Лучше всех его место в искусстве объяснил один из внимательно прислушивавшихся к нему «новых художников», Вадим Овчинников: «Критикам, которые сомневаются в значении Б. Н. Кошелохова, советуем обратить внимание на неоновую надпись «Титан» на углу дома по Невскому и Литейному проспектам, где живет художник». Сбороть такого «титана» под силу было только разве что пандемии. Без него будет дыра в стратосфере. Но все, кто знал Кошелохова, точно уверены, что он просто вылетел в нее туда, где всегда и жили его мысли.
Кира Долинина
Утка не дикая, не домашняя и даже не больничная
Эта уточка предназначена, вообще говоря, для детей до двух лет. Но мы ее купили года в полтора, и уже год используем. Редко, но метко. В отпуск. В хвост и в гриву…
Munchkin, Inflatable Safety Duck Tub, 1 Tub
Ванночка-уточка
Ванночка сделана из довольно плотного, не гладкого, а чуть шероховатого пластика. У неё две точки для надувания, с ооооочень тугими клапанами: надуть ее целое дело (нужно сжать клапан в пальцах, чтобы он стал не круглым, а сплюснутым), и только тогда он пропускает воздух. Сдуть её еще труднее, и нужно действовать подобным образом: сжать клапан, пока не послышится звук выдуваемого воздуха. Так что если крышка клапана откроется, воздух сам нипочем не выйдет. Разве что чуть-чуть, через неделю где-то.
На дне имеется присоска, я в гостинице вешаю ее на кафель — держится отлично. Моя мартышка эту присоску грызёт, в то время как папа надувает уточку — помогает надувать. Попробуй не разрешить, скандал на всю ивановскую.
Внутри — синее сердечко, которое светлеет, если налить слишком горячую воду, и тогда на нем проступает надпись «HOT» — горячо. Здесь видно сердечко, но надписи нет. Надпись остается синей, остальное белеет.
Рядом видна дырка для слива. Тоже удобно.
В этой утке мы моем ребенка в гостиничной ванне. Брезгую я общими ванными, такой вот бзик. Утка по ширине точно соответствует размерам стандартной ванны, не двигается, не скользит. И моя паранойя спокойна.
В бассейне утка используется нами в качестве лодки. Она довольно устойчива на воде, и ребенок просто балдеет от катания. Очень трудно вытащить обоих из бассейна, сопротивляются вовсю.
А еще есть более прозаичное использование этой утки — в качестве тазика. Мне никогда не хватает детской одёжки на весь отпуск, и если ее много, то я стираю всё в гостиничной стиральной машине и сушу в сушилке. В этом году сушилка не работала, пришлось вывалить всё в утку и притаранить в номер. Можно и в пакете, но развешивать из него менее удобно. Еще пару раз я просто простирывала детские вещички в этой же самой утке веледовским шампунем — чтобы не портить животное стиральным порошком.
На фото: утка безропотно сносит все издевательства.
В общем, моё мнение: дома она нафиг не нужна, но если вы ездите в отпуск на воде, эта утка совершенно незаменима. Места занимает мало, лёгкая, качественная, многофункциональная. Упакована в коробку из плотного картона, в которой можно и хранить, и перевозить.
[Еще немного об игрушках]
Еще немного об игрушках
Мелки для ванной Munchkin — идеальные первые мелки для юных художников, желтая подводная лодка, чайный сервиз — чайник, чашки и кексы, шарики с подглядывающим пингвином
Многофункциональный прорезыватель, звезда-фонтан, куб Моцарта и микро-баскетбол
Игрушки для ванны от Манчкин: рыбка, много брызгалок, уточка с секретом и рыбалка. Все, кроме уточки и рыбалки — с проблемой 🙁
Прорезыватель-массажер, нибблеры для любителей пожевать и диспенсер для лекарств и других жидкостей и стакан-непроливайка, или офигеть, дайте две, а лучше три
| He means a bedpan and a check from the your claim’s been rejected lobby. | Он имеет в виду судно, каталку и чек от лобби Ваша претензия была отклонена. |
| So, if the choice is running out the clock with a walker, and a bedpan… | Поэтому если выбор… обгоняет время на ходунках… и подкладном судне… |
| I’m holding a full bedpan, so it’s harder to believe than you realize. | У меня в руках полное судно — поверить вашим словам могу с трудом. |
| I guess you changed his bedpan last night. | Полагаю, это вы вчера меняли ему судно. |
| He was living here with plastic casts on both legs… and peeing in a bedpan for, what, six weeks? | Мама он жил у нас с гипсом на обеих ногах и шесть недель писал в судно. |
| Prisoner beat him with a bedpan. | Заключенный избил его судном. |
| Nurse Hoffel, a bedpan emergency in 402. | Медсестра Хоффел, требуется замена судна в 402 |
| Gene, why are you holding a bedpan? | Джин, зачем тебе судно? |
| Her last patient didn’t understand the concept of a bedpan, so… | Её предыдущий пациент не понимал как пользоваться судном, так что… |
| Ask one of the nurses to direct you to the sluice room, tell them you are on my orders and are to scour every single bedpan till they gleam. | Попросите одну из медсестер направить вас на мойку, скажите им, вы выполняете мой приказ оттереть все судна до блеска. |
| It’s your turn to take the bedpan out tonight. | Сегодня твоя очередь выносить утку. |
| No, Charlie, I got up in the middle of the night, and I walked down the hallway with the bedpan. | Нет, Чарли, я встал посреди ночи и прошёлся по коридору с уткой. |
| You already changed his bedpan once today. | Ты сегодня уже один раз поменяла ему утку. |
| Meanwhile, I am home changing his bedpan like a tonta! | А я в это время дома выношу за ним утки, как дура! |
| Have you got a duck and a bedpan? | Нам, само собой, утка будет нужна и горшок. |
| How hard could you have peed to break that steel bedpan into pieces? | Это с какой же силой надо мочиться, чтобы разбить этот горшок на куски? |
| When I arrived at her home to bring the fixed bedpan, the rain suddenly stopped. | Когда я пришел отдать починенный горшок, дождь внезапно перестал. |
| Ever have a bedpan emptied on you? | На вас хоть раз выливали утку? |
| I just put a six-pack on ice in a bedpan. | Только что целую пачку положил в лед. |
| There ain’t no rules in bedpan race. | Нет правил в этой гонке. |
| Would you like to use the bedpan? | Может быть, вам нужен подсов? |
| It’s no different than a gear or a bedpan. | Все равно как какой-нибудь тягач иди ночной горшок. |
| I got a full bedpan with your name on it. | На моей больничной утке написано твое имя. |
| When the brothers were in her room, and it took two of them to help her on the bedpan without hurting her, she studied Charles’ dark sullenness. | Когда в комнату заходили оба брата — чтобы подложить судно, не причиняя ей боли, надо было поднимать ее вдвоем, она внимательно изучала этого угрюмого молчаливого мужчину. |
| It is therefore necessary for the patient to either use a diaper, bedpan, or catheters to manage bodily waste eliminations. | Поэтому пациенту необходимо использовать подгузник, судно или катетеры для удаления телесных отходов. |
| The modern push-button hospital bed was invented in 1945, and it originally included a built-in toilet in hopes of eliminating the bedpan. | Современная кнопочная больничная койка была изобретена в 1945 году, и первоначально она включала в себя встроенный туалет в надежде устранить спальное место. |
| The modern commode toilet and bedpan, used by bedbound or disabled persons, are variants of the chamber pot. | Современный туалет-комод и спальное место, используемые прикованными к кровати или инвалидами, являются вариантами ночного горшка. |
где известные бизнесмены Казахстана проводят карантин — Forbes Kazakhstan
Фото: архив Эдуарда Кима
Основатель и владелец компании «Технодом» Эдуард Ким рассказал Forbes.kz, что проводит время дома:
— Появилось время почитать, подумать, посидеть в интернете. Не забываю спорт — есть возможность покататься на лошадях. В этой ситуации я не страдаю — наоборот, хорошо, что есть возможноть посидеть дома, собраться с мыслями. Ведь обычно хорошие мысли приходят, когда ты далек от суеты и есть возможность спокойно обрабатывать информацию, анализировать и делать выводы. Коронавируса я не боюсь и другим советую не поддаваться панике и быть благоразумными.
Фото: архив Эдуарда Кима
При этом Эдуард Ким говорит, что на работу ему все же придется выйти — надо думать, как придется жить после эпидемии, как работать, как платить налоги и кредиты, как выплачивать зарплату 8 тысячам сотрудников компании, ответственность за которых лежит на плечах акционеров компании.
Тем временем председатель правления Нурбанка Эльдар Сарсенов старается жить в привычном режиме. Ранний подъем, пробежка, дистанционное решение рабочих вопросов — это список обязательных дел топ-менеджера. При этом собеседник признается, что у него высвободилось больше времени на спорт и тренировки дома.
— Я оценил возможность утренней и вечерней пробежки — здорово бодрит с утра и расслабляет перед сном! — говорит Эльдар Сарсенов — Появилось время на чтение книг. Сейчас читаю произведения Эрика Берна «Игры, в которые играют люди» и «Люди, которые играют в игры» — раньше никак руки не доходили. В любой ситуации можно найти положительные стороны. Однозначно сейчас — отличная возможность сделать передышку и заняться вопросами, которые в силу загруженности откладывал на потом, например уделить больше времени близким и родным людям.
Фото: архив Эльдара Сарсенова
Глава Нурбанка напоминает, что время — это ценный ресурс, и главный совет Эльдара Сарсенова сейчас — не терять времени зря:
— Используйте во благо эту возможность: займитесь спортом, читайте литературу, повышайте свой профессиональный уровень: онлайн-курсы вам в помощь. Я думаю, каждый найдет в этой ситуации занятие по душе и то, до чего просто не доходили руки, а сейчас — самое время!
Сам я принимаю ситуацию как есть, не поддаюсь панике и выполняю все необходимые правила для безопасности: изоляция, укрепление иммунитета и гражданская ответственность. Важно осознавать всю серьезность ситуации и не пренебрегать рекомендациями ВОЗ, при этом не стоит впадать в панику — это неэффективно.
Наша страна впервые сталкивается с подобной ситуацией, но у нас есть пример и опыт других стран, и я уверен, что принятые радикальные меры помогут нам как можно скорее одолеть пандемию и вернуться к привычному ритму жизни.
О том, как проводит досуг глава Tan Media Group Арманжан Байтасов, рассказала его супруга Диляра Айдарбекова на своей странице в Facebook:
«Я неплохо готовлю — пришло время ещё раз в этом убедиться. Сын, оказывается, лучше всех нас чистит картошку, а я об этом даже не подозревала. Дочке не удалось провести своё fashion show в школе в Лос-Анджелесе, зато она теперь дефилирует в своих нарядах дома. Супруг планирует закончить онлайн-курс «Технология найма персонала».
Фото: Диляры Айдарбековой
Сама Диляра возобновила перевод книги об истории мировых религий «Биография Иерусалима». Также она совершает прогулки на свежем воздухе, соблюдая приличную дистанцию. А вот до просмотра фильмов в семье Арманажана Байтасова «пока руки не доходят», признается его супруга.
«Я дочитываю книгу «Теория игр» об искусстве стратегического мышления в жизни. А вот «Чёрного лебедя» Талеба так и не дочитала — жизнь в ожидании «чёрного лебедя» как-то мало меня привлекает. Я лучше пойду почитаю, как утку вкуснее запечь в духовке — уток у меня в холодильнике, как оказалось, штук пять — родителям спасибо. С их утками ни один чёрный лебедь нам не страшен! Лишь бы были живы-здоровы», — заключает Диляра.
Глава BI Group Айдын Рахимбаев рассказывает, что эти дни у него проходят почти как обычно – в работе и в семье. Конечно, коронавирус внес некоторые корректировки – возникло много вопросов по перестройке бизнес-процессов.
Фото: архив Айдына Рахимбаева
— Утро начинается с пробежки. Сейчас бегаю вместе с детьми по парку – у них карантин, они в школу не ходят, так что можем бегать вместе, — рассказывает бизнесмен. — Во время праздников тоже побегали хорошо, от души просто. По инструкции огибаем всех встречных за несколько метров. По возвращении домой – обязательно дезинфекция. У меня жена врач, она готовит раствор и в нос пипеткой заливает детям и мне, руки-ноги тщательно моем.
Воспользовались ситуацией, чтобы приучать детей к труду – дома сами шьют маски.
Фото: архив Айдына Рахимбаева
Пока домашние заняты делом, Айдын Рахимбаев ездит на работу. В компании большинство сотрудников переведены на удаленку – программное обеспечение позволяет. Это, в частности, бухгалтерия, IT-отдел и маркетинг. Но не руководство.
— Мы с самого начала карантина договорились, что руководители – это примерно 10% от общего состава коллектива — работают в обычном режиме. Врачи же в госпиталях работают? Вот и мы тоже так. Ввели строгие меры дезинфекции: маски обязательно, санитайзеры повесили, закрыли столовые, — говорит Рахимбаев. — На объектах тоже принимаются строгие меры предосторожности – люди работают на улицах в масках, в помещениях кучковаться запрещено. Проводим обеззараживание. Даже обувь при входе в здания дезинфицируем – и выходим на работу, несмотря на праздники или карантин.
Фото: архив Айдына Рахимбаева
Рабочий день бизнесмена начинается с совещаний внутри компании, потом он едет в министерства, далее в акимат – там тоже принимаю участие в заседаниях рабочих групп.
Потом возвращается в офис или на объекты – проверяет обстановку, смотрит, как идет работа.
— Ситуация в экономике непростая: доллар вырос, издержки тоже выросли. Мы снизили объемы работ – сейчас это процентов 25 от обычного, провели ряд мер по оптимизации расходов, но не останавливаемся. Карантин рано или поздно закончится, а объекты должны быть готовы. У нас есть обязательства и перед клиентами, и перед партнерами, и мы их выполняем. Кризис заставляет нас принимать меры предосторожности, но заставить нас пренебречь обязательствами перед теми, с кем мы работаем, и перед теми, кого мы любим – перед нашими семьями — он не способен, — заключает бизнесмен.
Глава Raimbek Group Раимбек Баталов тоже проводит время с семьей, но удивляется, что в карантине времени ему стало не хватать. По утрам у бизнесмена созвон с руководителями производств и дистрибуции, которым непросто работать в режиме ЧП, тем более когда объекты находятся и в карантинном городе, и в области. Затем Раимбек Баталов совершает традиционный велозаезд.
— Хоть сейчас в Алматы и прохладно, но машин благодаря ЧП в городе мало, воздух чище, так что «катнуть» в любимом городе в одиночку — одно удовольствие. Вот сегодня (25 марта) 70 км накатал! — не без гордости говорит бизнесмен. — Потом — вновь работа. Она не оставляет и в праздники. Я все время на телефоне и в планшете, у нас регулярные конференц-коллы с коллегами. Кстати, мы в компании уже давно оцифровали всю ежедневную рутину, используем Microsoft Teams — очень удобно. Сейчас работы прибавилось. Коронавирус и его последствия смешали производственные планы. Вот, например несколько дней вызволяли на границе фуры с нашим молоком.
Параллельно с работой Раимбек Баталов проводит время с семьей — с женой и детьми устраивают спортивные соревнования, готовят обед, читают, смотрят фильмы.
Раимбек Баталов: «Здесь мы пекли картошку, делали таджин из барашка и овощи на гриле».
— Совместные завтраки, обеды и ужины в обычном ритме у нас случаются редко, теперь это — ежедневное мероприятие. Девочки помогают жене готовить, особенно мы любим делать это на открытом огне. Мы с сыновьями разжигаем костёр, следим за ним. Я, в общем, и без карантина проводил немало времени с семьей, а тут — в разы больше. Просто подарок какой-то! — смеется бизнесмен.
Пять дней выходных на Наурыз — это уникальная возможность побыть с семьей и еще с самой собой, говорит председатель правления Жилстройсбербанка Казахстана Ляззат Ибрагимова.
— Потому я сразу решила, что сяду на информационную диету: поменьше буду читать посты в социальных сетях, а буду больше заниматься самообразованием — читать книги. План, в принципе, выполнен: я прочитала 4,5 книги, написала отчет о книгах в Facebook – больше для своих коллег в банке. И занималась больше домом, семьей. Самое главное, что мы со старшим сыном читаем одни и те же книги, — говорит Ляззат Ибрагимова.
Ляззат Ибрагимова с детьми
Основатель управляющей компании Seimar Investment Group Маргулан Сейсембай говорит:
— Помню, раньше в школе после каждых каникул нам давали задание написать сочинение на тему «Как я провел лето». Вот и сейчас, после просьбы редакции Forbes, вспомнилось детство и мне захотелось написать сочинение на тему «Как я провожу карантин», чтобы отвлечься от ежедневных негативных новостей и этого надоевшего коронавируса.
По словам бизнесмена, на период карантина он составил план действий и разбил его на стадии. В результате получился алгоритм под названием-анаграммой «ПУСК». Первая буква означает начальню стадию — «Порядок», вторая — «Улучшения», третья — «Стандартизация», четвертая — «Контроль» или «Коррекция».
— Учитывая, что у меня и до этого был высокий уровень стандартизации всех моих действий, я ожидал, что у меня упорядочение дел не займет много времени. Но я оказался не совсем прав. Так, для начала я жадно набросился на свои email-ящики и начал наводить там порядок. Почему жадно? Потому что по привычке думал, что у меня не так много времени. Порядок я наводил не по принципу «просто почистить», а по принципу «чтобы не убирать». Для этого начал с изучения настройки команд автоматизации почты. После этого перешёл к разбору записей в блокноте телефона, потом календаря, потом… и т.д. — рассказал бизнесмен.
Фото: архив Маргулана Сейсембая
Маргулан Сейсембай отмечает, что стадия наведения «Порядка» заняла у него три полных дня. Потом, расчистив свои рабочие инструменты, он перешёл к стадии «Улучшение». Для этого посмотрел обзоры лучших приложений по оптимизации работы и по саморазвитию. Загрузил по два новых приложения, «конкурирующих» с уже установленными на смартфоне, с целью разобраться, протестировать и оставить на будущее те, что лучше. Пока бизнесмен находится на этой стадии, но скоро перейдет к «Стандартизации», где будет прописывать для себя алгоритмы автоматизации своих действий и перевода их в привычку.
— Параллельно, чтобы не уставать, читаю книги, много размышляю, гуляю на улице. В целом карантин — прекрасная возможность, чтобы «наточить» все свои инструменты для более продуктивной работы в будущем, — признается наш герой. — У меня, честно говоря, сейчас один из самых напряжённых периодов моей жизни. Слишком много «внутренней» работы нужно ещё сделать.
При этом Маргулан Сейсембай ещё не добрался до самой приятной части своего плана — почитать художественную литературу и просто побездельничать. Эту часть плана он держит для себя как «пряник», что дает стимул закончить важные дела и не прокрастинировать.
— Я всегда говорю, что успех — это когда возможность встречается с подготовленностью в условиях крайней необходимости. В данном случае карантин — это редкая возможность повысить свою подготовленность, и это сейчас является крайне необходимым. Потому что новый мир будет другим. И вы, как гусеница, должны сменить свою оболочку, чтобы стать бабочкой в новом мире. Как говорил Дарвин, побеждает не самый большой, не самый быстрый, а тот, кто умеет меняться, — заключил Маргулан Сейсембай.
В отличие от других наших собеседников, глава Centras Group Ельдар Абдразаков до дома в карантин доехать еще не успел.
— С началом эпидемии коронавируса и перехода на удалённое обучение в США мне удалось собрать старших детей в Дубае на прошлой неделе (вторая декада марта — F). В Эмиратах было спокойно — эта страна одной из первых начала реагировать на пандемию и создала неплохую систему контроля за ситуацией. 24 марта мы возвращались в Казахстан. Пока летели, ОАЭ «попали» в группу 1А (по градации эпидемически неблагополучных стран, которые определяет главный санитарный врач РК — F). Это значит — «карантин на 14 суток с изоляцией». Статус 1А нас сильно удивил.
Вечером 25 марта, когда мы общались с Ельдаром Абдразаковым, он находился в больничном стационаре в Калкамане (Алматы) в ожидании результатов тестов на коронавирус.
«Книжные долги» Ельдара Абдразакова
— Паники нет. Медики работают самоотверженно, хотя наблюдается перегрузка и усталость ключевых специалистов. Нужно их поберечь и, конечно же, помочь в организации рабочих процессов — автоматизации, администрировании задач, управлении качеством, аналитике, планировании критических ресурсов, — говорит наш герой. — А у меня появилось время понаблюдать, пофилософствовать и закрыть «книжные долги».
Ельдар Абдразаков в больничной палате
Все материалы по теме «Коронавирус и Казахстан» вы можете посмотреть по этой ссылке.
|
фотографий животных, помогающих больным детям
Автор: Бен Косгроув
В ноябре 1956 года журнал LIFE опубликовал статью с обманчиво беззаботным названием «Животные делают больницу счастливой». Отмечая, что дети особенно остро осознают, «как это удручающе находиться в больнице. . . в больнице Мичиганского университета в Анн-Арборе постоянно проводится шоу животных, которым наслаждаются 3000 детей, ежегодно проходящих через его подопечные ».
Сегодня терапия с использованием животных распространена в больницах, домах престарелых, реабилитационных клиниках и других местах, где боль и одиночество, которые так часто возникают с болезнью, и стресс, связанный с восстановлением после травм или болезни, могут почти парализовать.Может ли времяпрепровождение с животными помочь добиться долгосрочного улучшения психического здоровья — вопрос открытый и неоднозначный. Но неофициальные данные свидетельствуют о том, что пациенты, которым была предоставлена возможность играть с животными или иным образом взаимодействовать с ними, по-видимому, более оптимистичны в отношении своих перспектив выздоровления, в то время как некоторые животные (особенно социальные животные, такие как собаки) часто могут помочь уменьшить чувство изоляции и одиночества, которое так часто страдают те, кто застрял в больницах на длительные периоды времени.
Как сказано в статье LIFE, «больница Анн-Арбора обнаружила, что для того, чтобы вытащить ребенка из постели больного, ничто не может сравниться с естественным увлечением ребенка животными».
Здесь, отдавая дань уважения существам среди нас, LIFE.com делится фотографиями из этой давней статьи, а также многими другими фотографиями, которые никогда не публиковались в LIFE.
Лиз Ронк отредактировала эту галерею для LIFE.com . Следуйте за ней в Твиттере на @LizabethRonk.
Coati Mundi, животное, похожее на енота, прыгало на проволоке над головами маленьких пациентов и учителей в Анн-Арборе; на столе были теленок и свинья.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE / Shutterstock
Ужин для утят охотно раздали дети, толпившиеся вокруг бассейна, установленного на солнечной террасе в больнице. Утята были одолжены фермером в Анн-Арборе.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Трехлетней Пегги Кеннеди понравилось, как эти утята гуляют в ванне.Пегги, больная полиомиелитом, носила пластиковый грудной респиратор.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Сцена в больнице Мичиганского университета в Анн-Арборе, 1956 год.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Ванну для этого поросенка занимали 8-летняя Патрисия Себелак (слева), страдающая пищевой аллергией, и 4-летняя Линда Фокс, страдающая заболеванием легких.Два учителя протянули руку помощи.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Нарядный кролик с ушками, проткнутыми сквозь платье, путешествовал по солнечной палубе на детской коляске, которую толкала Линда Фокс. Пэт Чебелак последовал за ним с щенком породы бигль.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Соблазняя пальто, Марк Танненбаум предложил животному каплю духов.У животного был любопытный способ нанести на лапу духи и растереть им хвост.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Собачий комфорт был предложен Бадди Берлину, чья левая нога была парализована, Джинджер, щенком породы бигль. У постели больного была директор школы Милдред Уолтон.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Двое детей играли с котятами в больнице Мичиганского университета в Анн-Арборе, 1956 год.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Сцена в больнице Мичиганского университета в Анн-Арборе, 1956 год.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Обнимание утки, завернутой в полотенце, было одним из методов лечения животных в больнице.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Сцена в больнице Мичиганского университета в Анн-Арборе, 1956 год.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Сцена в больнице Мичиганского университета в Анн-Арборе, 1956 год.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Сцена в больнице Мичиганского университета в Анн-Арборе, 1956 год.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Сцена в больнице Мичиганского университета в Анн-Арборе, 1956 год.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Ребенок осветил фонариком банку с черепахой внутри больницы Мичиганского университета в Анн-Арборе, 1956 год.
Фрэнсис Миллер Коллекция изображений LIFE Picture / Shutterstock
Символическая фотография, на которой Филол Дак рассказал о своем улучшении из больницы, где он госпитализирован из-за коронавируса
Убальдо Матильдо Филлол опубликовал сообщение из клиники, где он остается госпитализированным после заражения коронавирусом фотография
За последние часы Убальдо Матильдо Фийол успокоил свое здоровье.Бывший вратарь, который был госпитализирован в клинику Буэнос-Айреса с 30 августа прошлого года, опубликовал яркое фото и подробно рассказал о своей эволюции в контексте осложнений, которые он перенес после заражения коронавирусом.
“ Все меньше и меньше не хватает. Спасибо всем за любовь, сообщения и постоянную поддержку. Вся эта любовь приходит », — написал чемпион мира 1978 года в своем аккаунте в Твиттере вместе с фотографией , которая сама по себе является посланием: его две руки ладонями вперед и пальцы растопырены, как если бы он был готов остановить нападение. выстрел соперника. Поза его конечностей означает твердость и силу в решающий момент.
Утка , , который не сообщил подробностей о том, когда он может быть выписан и вернуться домой, добавил: «Вместе с моей женой Ольгой мы посылаем вам крепкие и искренние объятия от души. Позаботьтесь о себе и позаботьтесь о том, кто рядом с вами ”. Вскоре в твит пришли сотни сообщений и приветствий от фанатов не только из Ривера, но и из футбола в целом. Радость от новостей и успехов в восстановлении бывшего вратаря были главной темой откликов пользователей.
Ладони Утки твердые. Целое сообщение о прогрессе вашего выздоровленияПосле заражения covid-19 бывший чемпион мира аргентинской футбольной команды провел первые дни болезни дома с легкими симптомами . 71-летний Филол представил физические проявления, совместимые с заражением вирусом, в воскресенье, 23 августа, а через 24 часа диагноз был подтвержден после взятия мазка в его родном городе Сан-Мигель-дель-Монте в провинции Буэнос-Айрес.
Own duck Он сообщил о своей госпитализации через социальные сети 30 августа, через неделю после получения положительного результата теста на коронавирус и начала домашнего отдыха. В тот день он опубликовал сообщение, в котором сообщил, что его госпитализируют в клинику города Буэнос-Айрес. Причиной его перевода в частную поликлинику послужило низкое сатурация кислорода по нормальным параметрам.
«Для тех, кто спрашивает о моем состоянии здоровья, я говорю вам, что сегодня днем меня госпитализируют в столичную клинику для более тщательного контроля. Не было насыщения, и в качестве меры предосторожности было принято решение . Спасибо всем за внимание и хорошее настроение. Берегите себя », — написал он в своем профиле в Twitter.
Следует отметить, что утка , которая работает в качестве генерального координатора отдела вратарей любительского футбола River Plate, а также участвует в программе на радио La Red, 78 уже применила обе дозы вакцины Sputnik V.
ПРОЧТИТЕ:
Fillol Duck была госпитализирована из-за коронавируса
История, которая скрывается за рубашкой, которую реквизит Ривер подарил Лионелю Месси
River Plate: хорошие новости, которые Марсело Галлардо получил перед дуэлью с
Ньюэлла.Кори Робертсон опубликовала очаровательные фото, посвященные занятой пятнице
Кори Робертсон продемонстрировала фотографию своего милого свидания в пятницу вечером.Мама Duck Dynasty провела насыщенный событиями вечер со своим внуком Зейном.
«С этой милашкой стараюсь оставаться сухим! Мы подбадривали «Dubs» @realwilliebosshog в баскетбольном матче, пришли домой и съели домашние жареные куриные сэндвичи и картофель фри, а теперь собираемся прижаться в постели для фильма ❤️ Как ты проводишь пятничный вечер? » она спросила у своих 2 миллионов подписчиков в Instagram.
По мере роста семьи Duck Dynasty Робертсон жонглирует своим временем с внуками.Ее сын Джон Люк и его жена Мэри Кейт Робертсон на прошлой неделе родили второго ребенка, девочку по имени Элла.
А дочь Кори Робертсон Сэди Робертсон Хафф очень скоро родит девочку. Но это далеко не проблема для Кори, которой нравится проводить с ними время. Она продолжает публиковать фотографии, на которых она сияет, держа на руках своих маленьких внуков.
Дочь «Утиной династии» доставлена в больницу
Однако в последнее время для семьи Робертсонов не все было хорошо.Дочь Кори и Уилли Робертсонов Белла на этой неделе попала в больницу из-за «паники».
Она написала об этом в своих Instagram Stories в среду, 18-летняя девушка сказала, что «на этой неделе хорошо испугалась, и я попал сюда».
Она включила фотографию себя в больничном халате с медицинской маской. Ее жених Джейкоб Мэйо, которого, по ее словам, «не может любить больше», был рядом с ней. Робертсон не объяснила своим 570000 подписчикам, почему она пошла в больницу и сколько времени ей нужно там оставаться.
Белла Робертсон совсем недавно рассказывала поклонникам о своем свадебном душе. На прошлой неделе она написала, что «чувствует себя полностью залитым любовью и поддержкой удивительных, удивительных женщин в моей жизни. по-настоящему чувствую себя самой удачливой уткой! »
Некоторые критиковали девушку за то, что она так рано вышла замуж, но она отстаивала свое решение.
«Мы начали встречаться, потому что он пришел домой из колледжа, чтобы быть здесь на карантин, и это было большим фактором», — сказала она Entertainment Tonight .«Я не знаю, обручилась бы я с кем-то через шесть месяцев, если бы мы просто встретились и начали встречаться, понимаете? Но, кроме того, на юге так много людей вступают в брак в столь раннем возрасте. Например, мои родители поженились в 18 лет, мой брат женился в 18, мои дедушка и бабушка поженились в 18. Это очень распространено здесь, поэтому меня не слишком шокировал мой возраст ».
Комфортные товарищи | Журнал «Надежда»
Пятилетняя Кэролайн Ланц находит свою собственную My Special Aflac Duck, друга-помощника для детей, больных раком, своим призом в конце охоты за мусором, проведенной в Монро Карелл-младший.Детская больница в Вандербильте. Фото Джо Хауэлла.Пациентов в детской больнице Монро Карелл-младший в Вандербильте сопровождает особый друг, оказывающий поддержку в их путешествии по борьбе с раком — My Special Aflac Duck, высокотехнологичный робот, который использует медицинские игры, реалистичные движения и эмоции, чтобы вовлекать детей и помогать им успокаивать. во время лечения рака.
«Когда мы заботимся о детях, больных раком, мы уделяем внимание всему ребенку и семье, а не только болезни», — сказала Дебра Фридман, доктор медицинских наук, директор отделения детской гематологии / онкологии, обладатель сертификата E.Бронсон Инграм Кафедра детской онкологии. «Моя особая утка Aflac Duck станет важной частью комплексной помощи детям, больным раком, и их семьям. Наша программа по педиатрической онкологии чрезвычайно благодарна Aflac за их щедрость в партнерстве с нами в заботе о наших пациентах ».
Лечебная утка, разработанная Sproutel, — это социальный робот, помогающий пациентам справиться с лечением. Поставка включала демонстрацию поддерживающих компонентов роботизированной утки и того, как она может служить инструментом для медицинских работников, которые могут использовать их со своими пациентами.
После демонстрации утки на мероприятии, неожиданном для пациентов, детей и их родителей отправили на увлекательную охоту за мусором, чтобы найти улики и посетить различные места в больнице, что в конечном итоге привело их к открытию своей собственной утки My Special Aflac Duck. .
«Доставка уток в Нэшвилле знаменует собой важную веху в нашей миссии по доставке My Special Aflac Duck в руки каждого ребенка, у которого впервые диагностирован рак в Америке, и помощи им во время их зачастую сложного пути к раку», — сказал председатель и главный исполнительный директор Aflac Дэн Амос. .«Было приятно видеть улыбки на лицах детей, когда они получают утешающего друга. Для нас в Aflac, наших сотрудников и независимых агентов, большая честь подарить эти памятные моменты отважным пациентам, проходящим лечение в детской больнице Монро Карелл-младший в Вандербильте ».
Детская больница — четвертое медицинское учреждение, где Aflac организовала специальное мероприятие по раздаче бесплатных уток детям (в возрасте от 3 до 13 лет) с диагнозом «рак».
В дополнение к My Special Aflac Duck компания Sproutel создала сопутствующее приложение, доступное в Apple App Store и Google Play.Приложение можно бесплатно скачать на смартфоны и планшеты. Дополнительные возможности My Special Aflac Duck включают:
- Выражение эмоций: семь карточек чувств с радиочастотной идентификацией помогают детям общаться; утка разыгрывает данное чувство, когда карта чувств прикладывается к ее груди.
- Медицинские и заботливые игры: порт для химиотерапии позволяет детям отражать свои впечатления от ухода через игру, давая им ощущение контроля во время процесса.Бесплатное приложение-компаньон для утки позволяет пользователям «купать, кормить и давать ей лекарства» с помощью дополненной реальности.
- Музыка, танцы и ласкание: Утка танцует под музыку. Настраиваемые звуки включают нежные волны, ветер и ферму.
- Дыхание и сердцебиение: Утка издает естественное сердцебиение и глубокое дыхание, которые лица, осуществляющие уход, могут использовать в успокаивающих процедурах и упражнениях.
- Батареи и аксессуары: Поставляются, поэтому они готовы к использованию прямо из коробки.
- Удобство: съемная внешняя обшивка, которую можно стирать в соответствии со стандартами больничной гигиены.
— Джессика Пэсли
Эта крошечная больница помогает раненым птицам пережить волнения в Нью-Йорке
В середине марта Нью-Йорк готовился к потенциально рекордной метели. Однако вместо прогнозируемых 20 дюймов снега в городе было всего семь, плюс жалкая морось и шум отмененных поездов метро.Не только люди видели, как их движение на работу нарушается: из-за шквала десятки американских вальдшнепов застряли в Центральном парке, когда они направлялись к своим северо-восточным местам размножения.
Ураган не только доставлял неудобства, но и представлял реальную опасность для вальдшнепов. За два дня орнитологи, бегуны и члены NYC Audubon подобрали 63 болезненных птицы и отвезли их в Фонд диких птиц, единственную в городе клинику для реабилитации птиц, расположенную на восточной стороне парка.
Члены штата из 18 человек ухаживали за птицами, в то время как десятки добровольцев взбивали партии высокопротеиновой суспензии, чтобы накормить прожорливую стаю «тимбердудлов», также известных как вальдшнепы.«Вальдшнепы были очень привередливы и не хотели попадать в плен», — говорит Рита МакМахон, соучредитель и директор Wild Bird Fund. Большое количество «болотников» (другое название вида) создавало нагрузку на компактное учреждение площадью 1500 квадратных футов, в котором есть шесть небольших инкубаторов, короткометражный павильон и терапевтический бассейн, чтобы помочь пациентам оправиться от травм. Но он выдержал наплыв: когда неделя закончилась, все птицы были здоровы и были выпущены на незамерзшую территорию на Лонг-Айленде.В конце концов, сотрудники Фонда диких птиц вылечили больше вальдшнепов за эти несколько дней, чем за весь прошлый год.
Обычно пациенты реабилитационного центра более разнообразны и происходят из многих основных мест обитания птиц в городе. Каждую весну в Центральном парке обитает около 300 видов мигрантов; Залив Ямайка предлагает одно из лучших мест обитания с морской водой на Восточном побережье; а в Большом Яблоке самая высокая концентрация соколов-сапсанов в мире. Обеспокоенные граждане завезли поганок из Бруклина, стервятников из Квинса и сов из Статен-Айленда; травмы варьируются от отравлений до столкновений с окнами и нападений домашних животных.По словам Макмэна, с тех пор, как некоммерческая организация открылась на Манхэттене в 2005 году, количество птиц, проникающих через ее двери, ежегодно увеличивалось не менее чем на 30 процентов, и в 2016 году лечение прошли почти 5000 птиц.
Несмотря на растущую нагрузку на пациентов, клинике никогда не приходилось отпускать птицу, благодаря преданному своему делу персоналу и волонтерам. Большинство сотрудников проводят год или два в Wild Bird Fund, прежде чем поступят в ветеринарную или аспирантуру. «Я теряю почти всех своих людей, и я горжусь этим», — говорит МакМахон.
Клиника выходит за рамки своей роли ремонтной мастерской, также предоставляя образование. Его сотрудники проводят экскурсии, чтобы познакомить детей с птицами, которые живут среди небоскребов, а новички-спасатели могут узнать о дикой природе, которую они, возможно, никогда раньше не замечали. «То, что мы делаем для отдельных животных, очень много значит», — говорит МакМахон. «Но самое главное — изменить отношение людей». Каждый житель Нью-Йорка, научившийся этой весной определять вальдшнепа, считает это своей миссией выполненной.
Просмотрите фотографии ниже, чтобы познакомиться с некоторыми птицами, о которых заботился Фонд Wild Bird.
Джо (фото вверху)
Рита МакМахон начала выживать голубей и воробьев в своей квартире 21 год назад. Теперь она работает семь дней в неделю, с 5 утра до 6:30 вечера, за кулисами Фонда диких птиц, который она помогла основать. «Мой последний отпуск был шесть лет назад», — говорит она. Здесь она с Джо, молодым лебедем-шипом, который пришел в клинику с отравлением свинцом, бактериальной инфекцией и порезанными ногами.(Персонал дает каждому пациенту имя.) Несмотря на усилия команды, он не выжил.
Ли (фото вверху)
В то время как популяции американской пустельги сокращаются в большей части страны (возможно, из-за пестицидов), они оказались устойчивыми в Нью-Йорке. У Ли катаракта левого глаза возникла из-за травмы головы. Он был переведен в Raptor Trust в Нью-Джерси, чтобы стать воспитательным животным.
Бен
Бен может быть самым дружелюбным одноглазым северным кардиналом, которого вы когда-либо встречали.Выньте свой смартфон, и он прыгнет прямо, нажимая кнопку «Домой», как будто хочет сделать селфи. Он даже общался с Сигурни Уивер на благотворительном мероприятии. Из-за частичной слепоты Бену практически невозможно выжить в дикой природе. Сейчас клиника — его дом.
Фернандо
Волонтер Кристофер Росс держит Фернандо, петуха, конфискованного Департаментом полиции Нью-Йорка после того, как его офицеры разорвали боевой ринг в Бруклине. После 10-недельного периода выздоровления его перевели в Vine Sanctuary в Вермонте, чтобы пройти тренинг по модификации поведения (читай: управление гневом), чтобы в конечном итоге его можно было усыновить на ферме.
Анис и кардамон
Анис и Кардамон, молодая пара павлинов, были найдены блуждающими по улицам Квинса. После нескольких недель загара перед резервуарами для черепах клиники их отправили в постоянное убежище.
Фрэнсис и Майра
Сотрудник Шеннон Брэтуэйт держит еще один неразлучный дуэт: двух голубых голубей (более известных как дикие голуби), которые прибыли в Фонд диких птиц со сломанными ногами. Фрэнсис и Майра, наделенные подходящими шинами, быстро зажили и были выписаны через несколько недель после прибытия в клинику.
Сесилия
18-летняя Хейн Чо привыкла к суровым задачам во время смены в Wild Bird Fund: фекальные поплавки, пятна от грамма и, конечно же, уборка мусора в клетках. Здесь она успокаивает Сесилию, самку древесной утки, пока исследует отделившуюся сетчатку глаза птицы. Хотя ее глаз так и не зажил полностью, Сесилия могла собирать корм и летать, поэтому бригада клиники освободила ее в Центральном парке — месте большинства их реабилитационных выпусков.
Шелковица
По оценкам, до одного миллиарда птиц ежегодно погибают от столкновений со стеклом; NYC Audubon ведет краудсорсинговую базу данных на Манхэттене под названием d-bird для отслеживания таких смертельных случаев.Mulberry the Virginia Rail был одним из счастливчиков. Она была доставлена в клинику после того, как во время миграции врезалась в окно, а позже была освобождена в Национальном заповеднике дикой природы Грейт-Болот в Нью-Джерси.
Мика
Желто-коронованные ночные цапли обитают на маленьких островках в городской гавани вместе с двугорбыми бакланами и обыкновенными крачками. Ночная цапля Мика приехала в клинику в плохом состоянии. Его крыло было сломано в двух местах, и его пришлось заколоть хирургическим путем.В конце концов, он умер от паразитарной перегрузки.
Матрос
Кейт Фейлинг, менеджер по уходу за животными Фонда диких птиц, проверяет, нет ли Моряка, чайки с кольчатым клювом. Птица была усыплена после того, как реабилитологи обнаружили у нее необратимое повреждение мозга из-за поедания каменной соли. «Это тяжелая работа, но она стоит того, — говорит Фейлинг. В свободное время она ищет певчих птиц и певчих птиц в Центральном парке.
Зевс
Куры Султан — забавная, царственная порода, выведенная в Турции.Зевс был спасен из дома в Квинсе, где он подвергался жестокому обращению и недоеданию. Теперь, вернувшись в полную силу, он процветает на веганской ферме в Вермонте.
Супер
Super, северный фликер с желтой рукоятью, получил перелом плеча после столкновения с многоквартирным домом. Суперинтендант внес птицу; он был передан Raptor Trust, чтобы испытать его крылья в летной клетке на открытом воздухе, прежде чем в конечном итоге будет выпущен.
Плохой дизайн больницы вызывает у нас тошноту
Как медицинский ординатор, работающий по 30 часов в смену, я быстро начал ценить те редкие моменты, когда я мог выскочить из шумных и ярко освещенных коридоров больницы и положить голову на подушку.
Конечно, это часто происходило в пустой комнате для переговоров с жестким матрасом и грохочущим обогревателем. Там я лежал, считая секунды до того, как прозвучал сигнал тревоги, чтобы предупредить меня, что пациент, возможно, перевернулся в постели, или закончился прием внутривенного лекарства, или верхняя страница вызвала какого-то доктора (пожалуйста, не меня!) На какой-то этаж, чтобы разобраться с ним. еще одна проблема.
Но, как бы тяжело ни было врачам отдыхать в больнице, больным намного труднее.
Я вижу это каждый раз, когда иду из комнаты для переговоров в палату пациента.Я на цыпочках прохожу мимо кровати A к кровати B, где пациент может стонать от боли или бесконтрольно кашлять. Страдает не только пациент: его сосед по комнате, обычно отделенный тонкой занавеской, тоже не может спать всю ночь.
Как врач, я каждый день поражаюсь тому, насколько лучше можно было бы спроектировать больницы. Больницы — одни из самых дорогих в строительстве учреждений со сложной инфраструктурой, технологиями, правилами и нормами безопасности. Но данные свидетельствуют о том, что мы все строили неправильно — и что недостатки не просто неэстетичны или неудобны.Все эти недостатки дизайна могут нас убивать.
Не секрет, что внутрибольничные инфекции являются огромной причиной болезней и смерти, поражая до 30 процентов пациентов отделений интенсивной терапии. Но размещение пациентов вместе, скорее всего, усугубит проблему. Исследования показывают, что отдельные комнаты могут снизить риск как инфекций, передающихся воздушно-капельным путем, так и инфекций, передающихся при прикосновении к загрязненным поверхностям. Одно исследование показало, что переход из общих в частные комнаты снизил количество бактериальных инфекций наполовину и сократил продолжительность госпитализации пациентов на 10 процентов.Другая работа предполагает, что увеличение стоимости одноместных комнат более чем компенсируется деньгами, сэкономленными из-за меньшего количества инфекций. Установка поверхностей, которые легче чистить, хорошо расположенных раковин и высококачественных воздушных фильтров может еще больше снизить уровень заражения.
Падения в больнице — еще одна серьезная проблема, ведущая к серьезным травмам, более длительному пребыванию в больнице и значительным расходам. Попытка перемещаться в незнакомом пространстве больничной палаты, часто дезориентированная болью и лекарствами, делает многих пациентов предрасположенными к падению.Этому способствует ряд факторов дизайна: плохо освещенные участки, скользкие полы, слишком высокие или слишком низкие туалеты. Также имеет значение то, как быстро сотрудники могут связаться с пациентами. Например, децентрализованные медпункты, расположенные ближе к палатам пациентов и позволяющие медсестрам прямой видимости к койкам, могут снизить риск падений и травм.
Советы по улучшению сна
Устали ворочаться? Есть несколько стратегий, которые вы можете попробовать улучшить свое время в постели.
Мы также можем многое сделать, чтобы улучшить качество обслуживания пациентов, что, конечно же, неразрывно связано с тем, насколько хорошо пациенты отдыхают и восстанавливаются.Конфиденциальность остается проблемой в больницах, несмотря на такие законы, как Закон о переносимости и подотчетности медицинского страхования, федеральный закон, известный как Hipaa, предназначенный для защиты конфиденциальности пациентов. Как врачей, нас учат не говорить о пациентах в лифтах, но мы обычно обсуждаем их сексуальную жизнь или историю употребления наркотиков в палатах, в то время как незнакомец по ту сторону занавески может слышать каждое слово. Исследования показали, что почти все врачи нарушают конфиденциальность таким образом, и что пациенты в закрытых помещениях с большей вероятностью будут скрывать часть своей истории болезни или отказываться от части физического осмотра.
И еще проблема с шумом. Средний уровень шума в больницах намного превышает рекомендации руководств, что затрудняет засыпание пациентами. Снижение воздействия шума — с помощью затычек для ушей, звукопоглощающих акустических панелей, более тихих разговоров персонала и меньшего количества ненужных сигналов тревоги — может улучшить качество сна пациентов.
Некоторые из наиболее интересных исследований строительства больниц посвящены роли природы в содействии исцелению. Исследование, начатое Роджером Ульрихом, ныне профессором архитектуры в Центре исследований в области здравоохранения при Технологическом университете Чалмерса в Швеции, предполагает, что когда дело доходит до выздоровления после болезни, чем больше природы, тем лучше.Но слишком часто пациенты и врачи оказываются запертыми в темных комнатах и стерильных коридорах с ограниченным доступом к естественному свету или видам природы: слишком много бетона, мало джунглей.
В ранней работе доктора Ульриха изучалось, как пациенты выздоравливают после операции на желчном пузыре, в зависимости от того, были ли они размещены в комнате с окном с видом на природу или на кирпичную стену. Исследование, которое сейчас является одним из наиболее широко цитируемых в литературе по проектированию больниц, показало, что пациенты, смотрящие на деревья, находились в больнице меньше и принимали меньше обезболивающих, чем те, кто смотрел на кирпичную стену.
Доктор Ульрих сказал, что идея исследования возникла из его личного опыта с болезнью. «В подростковом возрасте у меня было несколько серьезных заболеваний, из-за которых я вынужден был проводить время дома в постели», — сказал он мне. «Мое окно было моим компасом стабильности. Каждый день я смотрел на деревья на ветру. В этом было что-то бесконечно успокаивающее ».
Аналогичное исследование показало, что пациенты с биполярным расстройством, которых случайным образом распределяли в более светлые комнаты, выходящие на восток, с утренним солнечным светом, находились в больнице почти на четыре дня меньше, чем пациенты с комнатами, выходящими на запад.Даже изображений природы могут быть полезны. Одно исследование показало, что психиатрические пациенты, как правило, нуждаются в гораздо меньшем количестве лекарств от беспокойства и волнения, когда фотографии пейзажей висят на стенах больниц по сравнению со стенами, украшенными абстрактным искусством или оставленными голыми. А люди, которые смотрят видео с природой, кажутся более терпимыми к боли, более позитивными эмоциями, более низкими сердечными сокращениями и кровяным давлением.
«Больницы могут быть опасными и неприятными, — сказал д-р Ульрих. «Но мы можем многое сделать, чтобы обезопасить пациентов и помочь им выздороветь.”
Исследования подтверждают насущную необходимость изменить то, как мы строим, обслуживаем и работаем в больницах, и многие учреждения могли бы сделать больше для содействия отдыху и исцелению, одновременно предотвращая стресс и инфекции. Ясно, что доказательная медицинская помощь потребует научно обоснованного дизайна больницы.
Флоренс Найтингейл — Национальный архив
4 ноября 1854 года Флоренс Найтингейл прибыла в Турцию с группой из 38 медсестер из Англии.Великобритания находилась в состоянии войны с Россией в конфликте, получившем название Крымской войны (1854-1856 гг.). Госпиталь военной базы в Скутари в Константинополе был нечистым, плохо снабжался бинтами и мылом, а у пациентов не было надлежащей еды и лекарств.
Флоренс Найтингейл обнаружила, что раненые и умирающие люди спят в переполненных грязных комнатах, часто без одеял. Эти состояния означали, что они часто заражались другими болезнями, такими как тиф, холера и дизентерия. Часто от этих болезней умирало больше мужчин, чем от травм.
Когда она приехала в госпиталь, тамошние военные врачи не захотели, чтобы медсестры помогали. Флоренс Найтингейл поняла, что если врачи собирались разрешить ее медсестрам работать, то они должны были сделать очень хорошую работу.
Используйте источники этого урока, чтобы понять, почему Флоренс Найтингейл считается важной фигурой и основательницей современного медсестринского дела.
Задачи
Посмотреть источник 1
«Флоренс Найтингейл осматривает палату военного госпиталя в Скутари».Цветная литография, гр. 1856 г., Э. Уокером по У. Симпсону. © Wellcome Library, Лондон.
Это фотография одной из палат больницы Скутари.
- Сможете ли вы найти Флоренс Найтингейл на фотографии?
- Что она делает?
- Как за пациентами ухаживают другие люди, изображенные на этой фотографии?
- Как вы думаете, почему в этой комнате открыты окна?
- Как вы думаете, это было бы комфортное место для проживания? Укажите причины.
- Это цветной печатный рисунок. Каковы преимущества и недостатки использования этого, чтобы узнать о работе Флоренс Найтингейл?
- Чем отличается эта больничная палата от сегодняшней?
Посмотреть источник 2
Выдержка из «Отчета о состоянии госпиталей британской армии в Крыму и Скутари» 1855 г., № каталога: WO 33/1
Этот отчет описывает работу Флоренс Найтингейл и ее медсестер в больнице в Скутари.
- Какую работу выполняли медсестры в больнице Скутари?
- Какой человек был нужен для этой работы?
- Что вы видели, чем занимались медсестры, когда вы ходили в больницу или к врачу?
- Как вы думаете, в чем заключаются основные различия между медсестрами во времена Флоренс Найтингейл и сегодня?
- Как вы думаете, почему был написан этот отчет?
Посмотреть источник 3
Это карта Европы, на которой показано расположение госпиталя и основной район боевых действий.
- Можете ли вы найти на карте больницу Скутари и Британию?
- Как вы думаете, как Флоренс Найтингейл и ее медсестры путешествовали из Великобритании в Скутари?
- Как вы думаете, как раненые солдаты могли добраться до госпиталя в Скутари?
- Как вы думаете, это было бы легкое путешествие?
- Как вы думаете, почему солдатский госпиталь находился так далеко от зоны боевых действий, показанной зеленым цветом?
Посмотреть источник 4
Выписка из буклета для новых медсестер, направляющихся в Крым, «Правила и правила для медсестер, прикрепленных к военным госпиталям на Востоке».В нем перечислялась форма, которую должно предоставить правительство, другая одежда, которую нужно принести, и обязанности медсестры. Ссылка в каталоге: WO 43/963
- Как вы думаете, зачем медсестрам понадобилось столько разной одежды?
- Как вы думаете, насколько легко было бы передвигаться и работать в этой одежде?
- Как вы думаете, почему медсестрам не выдали сразу всю одежду?
- Как они должны были хранить свою одежду?
- Назовите какие-нибудь ЧЕТЫРЕ вещи, которые медсестры должны были предоставить сами (не включая дополнительную одежду)?
- Какую униформу носят медсестры сегодня?
- Почему такую форму удобнее и легче носить?
Посмотреть источник 5
Фотография оригинальной крымской повозки Флоренс Найтингейл, 1905 г. Каталожный номер: копия 1/489 (f130)
Во время Крымской войны лондонская Illustrated News опубликовала фотографию Флоренс Найтингейл в занавешенной карете, запряженной лошадьми, которую она использовала при осмотре военных госпиталей в Крыму.Говорят, его прозвали «Грузовик Флорри». Макеты коляски были изготовлены и куплены ее многочисленными поклонниками на родине. Оригинальный экипаж был возвращен в Великобританию и передан в Школу подготовки медсестер «Соловей» при больнице Святого Томаса. Сейчас он выставлен в доме сестры Флоренс, Claydon House.
- Как вы думаете, почему Флоренция проинспектировала больницы в Крыму?
- Как вы думаете, почему она продолжала заниматься этим в рамках своей работы?
- Каково было бы путешествовать в этом экипаже?
Посмотреть источник 6a
Передняя обложка файла о статуе для Флоренс Найтингейл, № в каталоге: РАБОТА 20/67
Это файл из государственного министерства работ, в котором содержится информация о планировании, строительстве и содержании королевских зданий и парков, общественных зданий, а также речь идет об охране и уходе за древними памятниками и статуями.
- Сможете ли вы найти в этом документе код «РАБОТА»?
- Что код говорит вам о том, о чем может быть этот файл?
- А теперь читайте первоисточник. О чем это?
- В какой части Лондона находилась статуя Флоренс Найтингейл?
- Какие еще две статуи нужно было поставить рядом?
- Вы можете объяснить или узнать, как эти три статуи были связаны?
- Когда этот документ может быть впервые показан публике?
- Как раньше назывался Национальный архив?
Посмотрите на источник 6b
Фотография площади Ватерлоо в Лондоне, вид с востока, показывающая мемориал Крымской войны и статуи Флоренс Найтингейл и Сиднея Герберта Леа © Wikimedia Commons
- Можете ли вы найти статуи Флоренс Найтингейл; Лорд Сидней Герберт? Крымский мемориал?
- Кем был Сидней Герберт (1810-61)?
Посмотреть источник 7
Фотография статуи Мэри Сикол, медсестры ямайского происхождения, открытая в больнице Святого Томаса, 2016 г. © Wikimedia Commons
Когда разразилась Крымская война, Мэри Сикол была полна решимости помочь.В 1854 году британские власти и Флоренс Найтингейл отказали ей в кормлении грудью, и поэтому она сама оплатила проезд в Крым. Она работала на фронте, раздавая лекарства и еду, и вместе с Томасом Дей основала «Британский отель» за линией фронта недалеко от Балаклавы, где ухаживали за ранеными.
- Вы можете описать этот памятник?
- Как художник показал Мэри Сикол? [Подсказка: ее положение, выражение ее лица]
- Как вы думаете, почему на создание статуи в ее память ушло много времени?
- Узнайте больше о роли Мэри Сикол в Крыму.
Фон
Флоренс Найтингейл (1820-1910) была британской медсестрой, социальным реформатором и статистиком. Она была основоположницей современного ухода за больными. Она происходила из богатой семьи, родилась в Италии и названа в честь города, в котором она родилась.
Повзрослев, она решила, что хочет помогать больным и раненым, и хотела стать медсестрой.Когда Флоренс сказала своим родителям, что они недовольны, по их мнению, это не было приличной профессией.
В конце концов, ее отец разрешил ей поехать в Германию для обучения в 1844 году в больнице в Кайзерверте, Германия. Когда она вернулась, она стала заведующей госпиталем для женщин на Харли-стрит в Лондоне.
Когда в 1854 году в Крыму разразилась война, правительство рассчитывало, что она продлится несколько месяцев, на самом деле она длилась 2 года. Они не были готовы к тому, сколько солдат будет ранено, и это было одной из причин, почему больницы были в таком плохом состоянии.Репортер газеты Times прислал несколько отчетов о больницах, и люди в Великобритании начали требовать, чтобы с ними что-то сделали. Это было, когда военный министр Сидни Герберт попросил Флоренс Найтингейл организовать и взять на себя ответственность за отправку медсестер на войну.
Для того, чтобы раненых содержали в чистоте и хорошо кормили, Флоренс Найтингейл открыла прачечные для стирки белья и одежды и кухни для приготовления пищи. Это значительно улучшило медицинские и санитарные условия в Скутари, снизило уровень смертности.Работа Флоренс Найтингейл и ее медсестер задают стандарты современного ухода за больными.
Флоренс Найтингейл часто называют «дамой с лампой», и эта цитата относится к статье, опубликованной о ней в газете «Таймс» от 8 февраля 1855 года, которая гласит:
«Она без всякого преувеличения« ангел-служитель »в этих больницах, и когда ее стройная фигура тихо скользит по коридорам, лицо каждого бедняги смягчается от благодарности при виде ее.Когда все медицинские работники удалились на ночь и тишина и темнота слились с этими милями ниспровергнутых больных, ее можно будет наблюдать в одиночестве с маленькой лампой в руке, совершающей одиночный обход ».
Флоренс и ее медсестры добирались до Скутари за 13 дней, на корабле они отправились в Булонь, затем по суше в Марсель, где у них была остановка в пути. Из Марселя они отправились на почтовом пароходе «Вектис» в Скутари.
Другими женщинами, которые кормили грудью во время Крымской войны, были Мэри Сикол и Элизабет (Бетси) Дэвис.Оба обратились к Найтингейл с просьбой поработать в ее больнице в Скутари, но Сикол отказали, а Дэвис был одним из тех, кого отправили в Скутари, но Соловей не разыскивал.
Флоренция вернулась после войны национальной героиней. Она была шокирована условиями в госпитале и начала кампанию по улучшению качества ухода в военных госпиталях. В октябре 1856 года она встретилась с королевой Викторией и принцем Альбертом, а в 1857 году дала показания санитарной комиссии.Это помогло создать Армейский медицинский колледж.
В 1859 году Флоренс издала книгу под названием «Заметки по уходу за больными», которая издается до сих пор. В 1860 году она также основала школу Nightingale и дом для медсестер при больнице Святого Томаса в Лондоне. Она оказала большое влияние на кампании по улучшению здравоохранения в XIX и XX веках.
До самой своей смерти Соловей поощрял развитие сестринского дела в Великобритании и за рубежом. Основная причина, по которой мы ее помним, заключается в том, что она много работала, разъясняя людям важность поддержания чистоты в больницах и отсутствия инфекций, и эта работа проводится сегодня в современных больницах.
Тем не менее, Флоренс Найтингейл следует помнить и за ее навыки статистика, благодаря которым в 1858 году она стала первой женщиной-членом Королевского статистического общества. Она смогла объяснить в виде диаграммы, что большинство смертей зарегистрировано в армейских госпиталях. происходило от болезни, а не от боевых ран, и эту болезнь можно было контролировать с помощью хорошего питания, вентиляции и укрытия. Ее диаграмма теперь называется «диаграммой роз». Это был настоящий прорыв для тех, кто работает со статистикой, и, конечно же, очень ясно показал абсолютную важность хорошей санитарии для армии и общества.
Флоренс Найтингейл стала первой женщиной, награжденной Орденом «За заслуги».
Записки учителей
Этот урок предназначен для использования на ключевых этапах 1 и 2 в рамках исследования Флоренс Найтингейл. Предлагается, чтобы более сложные текстовые источники читались учениками и их учителем / помощником вместе. Вы также можете попросить учеников подчеркнуть ключевые слова / фразы в транскриптах, чтобы облегчить понимание этих источников. Также предоставляется упрощенная расшифровка стенограммы для Источника 2, которую можно использовать по мере необходимости.Ученики могут работать над визуальными источниками в парах.
Цели урока
- Познакомить учеников с идеей использования первоисточников для изучения прошлого
- Чтобы рассмотреть, какие различные источники мы можем использовать, чтобы узнать о прошлом
- Какие вопросы следует задавать источникам?
- Ввести понятие значимости. Почему мы запоминаем определенные цифры?
- Поймите, что значение придается людям в то время и в том, как мы живем сегодня
- Важны ли статуи для поминовения?
Какие еще первоисточники о Флоренс Найтингейл могут изучить ученики?
Отличным источником дополнительных оригинальных документов, касающихся Флоренс Найтингейл, для обсуждения с вашими учениками являются два блога Национального архива, перечисленные во внешних ссылках.Здесь вы найдете ее свидетельство о рождении и «паспорт» для Крыма, оригинальную фотографию Флоренс Найтингейл в Скутари, другие документы о ее работе и последнюю фотографию Флоренс Найтингейл в преклонном возрасте, а также еще одну статую Флоренс Найтингейл в Дерби. где она провела большую часть своего детства.
- Могут ли ученики узнать, подтверждают ли их учебники / тематические книги то, что они узнали из оригинальных источников, использованных в этом уроке?
- Эти тексты говорят им что-нибудь новое или отличное о Флоренс Найтингейл?
- Расширьте свое расследование и сравните роль Флоренс Найтингейл и Мэри Сикол, ее современницы.
Подключение к учебной программе
Национальная учебная программа Ключевой этап 1
Жизни значимых людей в прошлом, которые внесли свой вклад в национальные и международные достижения
Расширение возможностей
Мэри Сикол
Ученики при поддержке учителя создают график жизни Мэри Сикол.
- Сравните некоторые учебники истории 1970-х годов с современными и посмотрите, как они теперь рассказывают историю сестринского дела во время Крымской войны.
- Обсудите, почему роль Мэри Сикол в Крымской войне была упущена из виду в более ранних учебниках истории
- Почему в 2016 году в больнице Св. Томаса был построен памятник Мэри Сикол?
Эдит Кэвелл
Сравните жизнь и деятельность Флоренс Найтингейл с Эдит Кавелл, известной медсестрой времен Первой мировой войны, жившей в другое время.
Ролевая игра «Флоренс Найтингейл» [Работа в группах по 3 человека]
Это конец сентября 1854 года.Флоренс Найтингейл и военный министр Сидни Герберт берут интервью у женщины, которая хочет поехать в Крым в качестве медсестры.
- Какие вопросы вы хотите задать?
- Используйте Источник 2, чтобы помочь вам составить вопросы, чтобы решить, какая из вас будет хорошей медсестрой. Напишите 6-8 вопросов.
- Теперь разберитесь в группу из трех человек. Один человек должен сыграть роль женщины, которая хочет поехать в Крым медсестрой. Двое других играют Флоренс и Сидни и задают вопросы, которые вы выбрали.В конце вы должны решить, устроится ли человек работать медсестрой в Крым.
Источники
Иллюстрация — КОПИЯ 1/11
Источник 1 — «Одно из отделений больницы в Скутари», иллюстрация, опубликованная 21 апреля 1856 года Полом и Домиником Колнаги и компанией — Wellcome Library, Лондон
Источник 2 — Выдержка из «Отчета» о состоянии госпиталей британской армии в Крыму и Справочник Скутари: WO 33/1
Источник 3 — © Maps in Minutes, 1999
Источник 4 — Выписка из Правил и положений для медсестер, прикрепленных к военным госпиталям на востоке.Ссылка в каталоге: WO 43/963
Источник 5 — Фотография оригинальной крымской повозки Флоренс Найтингейл, 1905 г. Ссылка в каталоге: Копия 1/489 (f130)
Источник 6a — Передняя обложка файла о статуе для Флоренс Найтингейл, Ссылка в каталоге: РАБОТА 20/67
Источник 6b — Фотография площади Ватерлоо в Лондоне, вид с востока, показывающая мемориал Крымской войны и статуи Флоренс Найтингейл и Сиднея Герберта Леа © Wikimedia Commons
Источник 7 — Фотография статуи Мэри Сикол, Медсестра из Ямайки в больнице Святого Томаса, 2016 г. © Wikimedia Commons
Внешние ссылки
https: // www.bbc.co.uk/teach/florence-nightingale-saving-lives-with-statistics/zjksmfr
Подробнее о Флоренс Найтингейл и видео, объясняющее ее знаменитую «Диаграмму роз».
https://www.bbc.co.uk/teach/school-radio/audio-stories-the-lady-with-the-lamp/zmcfhbk
Аудиорассказ о жизни Флоренс Найтингейл
https://www.florence-nightingale.co.uk/resources/
Дополнительные ресурсы из музея Флоренс Найтингейл
Два блога национальных архивов, демонстрирующие еще больше оригинальных источников о жизни Флоренс Найтингейл:
https: // blog.nationalarchives.gov.uk/life-of-florence-nightingale-part-one/
Lady in the Archives: The life of Florence Nightingale (part two)
Подробнее о жизни и достижениях Мэри Сикол
https://www.maryseacoletrust.org.uk/learn-about-mary/