Умирающие люди: Ученые узнали, какое из чувств умирающие люди теряют последним — Газета.Ru
История женщины, которая записывает интервью умирающих людей
Из первых рук
«Тема смерти очень живительная»: история женщины, которая записывает интервью умирающих
Мария Семенова
9 апреля 2022 13:26
Анастасия Гринцевич помогает людям сохранять воспоминания о близких. Она делает видеоинтервью с людьми с тяжелыми заболеваниями, которые потом смогут пересматривать их родственники. Девушка рассказала, как к этому пришла и что самое сложное в ее работе.
«Я не журналист, а исследователь»
У меня два образования — реклама и связи с общественностью и международные отношения. Собиралась заниматься дипломатической работой в Африке, но меня не взяли в МИД с формулировкой: «Девушки с французским языком нам не нужны». Я работала в рекламных агентствах, потом ушла из офиса и стала консультировать предпринимателей по коммуникационным стратегиям. Уже тогда я часто сажала их перед камерой и задавала вопросы. Именно они сказали, что это нужно сделать отдельной услугой.
Примерно три года назад я начала снимать интервью. Сейчас это моя основная работа.
Люди приходят ко мне, чтобы узнать о себе что‑то новое, сделать видеопортрет и пересмотреть его спустя много лет. Сначала друзья и знакомые спрашивали: «У тебя, наверное, есть мечта? Ты хочешь проинтервьюировать звезду? Кого?» А у меня нет такой мечты. Не надо быть известным, чтобы дать интервью. Селеба — это тот, у кого лучше получается транслировать свой внутренний мир, вот и все. Мне безумно интересен каждый, кто приходит на интервью. Иногда это люди, упертые в своих принципах, которые, возможно, где‑то застряли. Но за этим стоят их истории, в которых есть место для огромных открытий. Приходят и те, кто просто говорят: «Я всегда хотел, чтобы у меня взяли интервью». Моя задача — увидеть человека таким, какой он есть. Я не журналист, а исследователь.
«Семья не понимала меня, а сейчас пересматривает интервью с отцом до дыр»
Причина, почему я беру интервью, кроется в детстве. У папы была огромная операторская камера, и он настолько любил снимать, что делал это все время.
У нас лежат не несколько кассет со свадьбы или дня рождения — их целые стопки. Папа снимал все: как я сидела на горшке, шла по улице, читала книгу. Он стал бы блогером, если бы в то время были соцсети. Параллельно отец спрашивал: «Что ты сейчас делаешь? Что тебе интересно?» Так что для меня это очень понятный способ сближения — включить камеру и задавать вопросы.
Полтора года назад мы узнали, что у папы рак четвертой стадии. Первое, что пришло в голову после того, как нашли врачей, — снять интервью. Кому‑то это покажется странным, но для меня все было логично. Очень естественное желание — вернуть то, что он дал мне в детстве. Это не эгоизм («А что останется мне?»), а желание соединиться, поддержать. Моей дочери был год, и я подумала: «Кто сможет рассказать ей, каким был дедушка?»
Меня не понимала вся семья. Родственники говорили: «Зачем тратить время на эту дурь?» Не хотели думать, что папа может умереть. Но для меня было ценно, что он согласился. Это было непросто, приходилось ездить в Москву с дочкой.
Надо было уговаривать кого‑то посидеть с ней, чтобы обеспечить тишину, иначе вся запись будет в детских криках, и договориться с папой, которому было плохо от курсов химиотерапии. Когда все складывалось, я ставила камеру и записывала наш разговор. Это дало какой‑то безумный эффект, родные спрашивали: «Как ты это делаешь? Он буквально светится». Бывает, что человек перед камерой превращается в кого‑то другого, но в этот раз было наоборот. Папа будто становился своей лучшей версией.
Мы с папой всю жизнь конфликтовали. Очень любили друг друга, но попытки поговорить превращались в эмоциональные разборки. Наши беседы дали ему почувствовать, что он услышан. Его не стало через полгода после начала болезни, и сейчас вся наша семья пересматривает до дыр эти интервью.
«Тема смерти табуирована, но на самом деле она очень живительная»
С детства спрашивала у родителей, в чем смысл жизни, и меня не удовлетворяли их ответы. Когда я была подростком, сначала умерла бабушка, потом дедушка, и я впервые увидела, что о смерти не принято говорить.
Меня не было ни на одних похоронах — родители не жестко, но препятствовали. И если с бабушкой мы были не так близки, то с дедушкой — очень. Увидела, что утрату можно проживать в разобщении, и для меня это было ужасно. Я не понимала, как соединиться с другими в своем горе. Видела, что все проходят через то же самое, но законсервировали чувства и не пускают в свое горе другого. Еще чуть позже я потеряла друзей и ребенка на ранних сроках беременности. Моя мама и сестры прошли через это, но говорили: «Со всеми так бывает, еще родишь».
Через год после папиной смерти я ехала домой в Петербург и внезапно начала считать дни, которые он прожил – около 26 000. Немало, но и не много: определенное количество зим и лет, январей и августов. Он прожил 72 года звучит абстрактно, особенно если ты не дошел до этой отметки. А вот дни — это конкретно. И я задумалась: что могу вместить в свою жизнь?
Тема смерти табуирована и как бы не с нами, но на самом деле она очень живительная. Да, грустно, что нет папы, бабушки, дедушки, грустно, что мой ребенок не родился.
Мне бывает тяжело, возникает желание позвонить отцу, а потом я понимаю, что он умер. Но мне не грустно от темы смерти.
«Интервью — это исповедь»
Примерно через полтора месяца после папиной смерти я написала в Instagram*, что могу делать интервью с тяжелобольными людьми. Обо мне знают и рассказывают доулы смерти — к ним приходит моя целевая аудитория. Конечно, это неосновное направление работы, большинство людей еще не готовы к такому формату. Основной поток — это личные и бизнес-интервью. В месяц я записываю пять — десять разговоров с тяжелобольными людьми или с теми, кто пережил потерю и хочет зафиксировать воспоминания об ушедшем человеке.
Для меня нет разницы между интервью с людьми с тяжелыми заболеваниями и без них. Никто не знает, сколько мы проживем. Просто у кого‑то останется память, а у кого‑то нет.
Интервью — это пересмотр жизни, та самая исповедь, которая нужна каждому вне зависимости от вероисповедания. Во время беседы все ведут себя в хорошем смысле по-детски.
Люди с тяжелыми заболеваниями переживают, что выглядят не так хорошо, как раньше, но тревога рассеивается, когда мы начинаем обсуждать то, что для них важно.
До записи я спрашиваю, нужна ли вода или чай, говорю, что, если какой‑то вопрос покажется нетактичным, можно не отвечать. Люди обычно сами спрашивают, как я этим занялась, и тогда вкратце рассказываю историю про папу. Этот подготовительный этап помогает выяснить, о чем человеку легче начать говорить.
Люди с тяжелыми заболеваниями лишены скепсиса. Они максимально честные, будто все оголяется и становится понятно, что им важно, как бы они хотели жить. В разговоре с умирающими я вижу чистоту. Очень светло и ярко, эмоционально тепло, потому что они проживают свои лучшие чаяния, надежды, мечты.
«Перед смертью люди хотят быть с родными, а не срочно лететь на Мальдивы»
Вопрос «Когда вы чувствовали себя счастливым?» самый сложный. Иногда люди теряются, могут ответить: «Я не знаю, что такое счастье». С пожилыми собеседниками я понимаю, что, скорее всего, у них была тяжелая жизнь и этот вопрос может их подкосить.
Иногда люди рассказывают о потенциально эмоциональных событиях совершенно ровно или с сожалением, заминкой: «Женился, потому что так надо», «Молодость не помню, нужно было работать». А вот если человек сам начинает эту тему, например «Было так здорово», то я финализирую ее вопросом: «Вы помните самые счастливые моменты?»
У меня нет угрызений совести, если я задала человеку вопрос о счастье, а он оказался несчастным. Ему в любом случае важно осознать перед смертью, были ли у него в жизни такие моменты. Я не пытаюсь сделать идеальное интервью с гладкой картинкой, моя задача — настоящий, честный портрет, а не иллюзия.
Удивительно, но тяжелобольные люди не фиксируются на сожалении о том, что не вышло. Если они понимают, что остался всего месяц, то сосредотачиваются на классных моментах. Часто говорят: «Все, что я хотел, произошло».
В фильмах тема смерти романтизируется, нам показывают, как человек едет к морю, потому что никогда его не видел, но на самом деле люди обычно хотят быть дома вместе с родными, а не срочно лететь на Мальдивы.
Однажды в течение месяца я интервьюировала абсолютно разных людей. Но когда спрашивала, что для них самое важное, все отвечали: «Любовь».
«Когда вспоминаешь детали, появляется ощущение, что человек стоит рядом»
Одна из проблем — когда мне пишут: «Можете показаться портфолио?» А я не могу, потому что оно слишком личное. Иногда во время интервью случаются какие‑то открытия. Например, ко мне пришел мужчина, но описывал не погибшего отца, а себя. Он говорил, что ему очень важно видеться с друзьями, а из‑за карантина появляется чувство одиночества. Оказалось, что его папа не мог жить без того, чтобы собраться компанией, петь под гитару. Когда мы нашли эту связь, мужчина понял, почему ищет поддержки именно у друзей, а не звонит маме и не обсуждает это с возлюбленной. После этого я тоже задумалась, что делаю так же, как папа.
Сейчас у меня в работе семейный фильм. Его заказала девушка, чья мама умерла от рака. Мы сняли серию интервью: с ней, ее мужем и детьми.
С момента потери прошел год, но девушке все еще было очень больно, и мне никак не удавалось собрать портрет ее мамы. Как только мы уходили в детализацию (что она любила, какую одежду носила, чем занималась в свободное время), ее дочь не выдерживала. Когда вспоминаешь материальные детали, сразу кажется, что человек стоит рядом. Только спустя полгода она смогла поговорить об этом спокойно.
В семейных интервью все индивидуально, никакие заготовки и шаблоны не помогут. Если я буду вести человека, несмотря ни на что («Нет, вы все-таки расскажите, какой цвет мама любила, вот у меня тут заготовка есть»), ничего не получится — час интервью он будет сидеть и рыдать. Нужно смотреть, о чем готов вспоминать клиент. Может ли он рассказать о детстве, как мама водила его есть пышки, или что папа читал ему на ночь сказки и пел под гитару? Чтобы появился образ, нужно знать, как человек выглядел, говорил, вел себя, на какие принципы опирался, какое у него любимое блюдо или анекдот. Чем ярче и детальней родственники смогут это вспомнить, тем лучше.
Бывает, что спустя год со смерти даже близкие забывают детали. Для них это очень больно. Одно дело, когда человек вспоминает любимый цвет мамы и начинает плакать, другое — если он что‑то не помнит: «Ой, мама же все время красилась одной помадой, а я забыл какой». Родственники воспринимают это как предательство по отношению к родному человеку.
Физический портрет может не собираться довольно долго. Клиент будет рассказывать, какая его мама была добрая и удивительная, как много работала, чтобы прокормить семью, но за этим не видно человека. Непонятно, какой она была, какого цвета у нее были волосы. В таких случаях очень часто помогают совместные интервью, когда в ситуацию погружаются одновременно несколько родственников. Но детализация воспоминаний не должна помешать им жить дальше. Вот человек рассказывает про одежду. Может быть, он вспомнит, какого цвета была любимая мамина юбка? Нет? Тогда едем дальше.
Иногда клиенты пишут, что хотят снять интервью со своими бабушками, но не знают, как к ним подступиться: «Кажется, сама просьба как бы намекает, что бабушка скоро умрет, и я подталкиваю ее к этой черте».
Я сама договаривалась со своей восьмидесятилетней родственницей, чтобы мы записали ее воспоминания о семье. Для меня это было последней возможностью узнать историю моего деда и прадеда. Беседу приходилось переносить, так как она мне все время говорила: «Настенька, куда ты торопишься?» А потом бабушка заболела ковидом и умерла. Не стало ее воспоминаний, важной и ценной информации. У меня есть старинные фотографии моих прабабушек и прадедушек, и я понимаю, что многое бы отдала, чтобы посмотреть, как они реагировали, какая у них была мимика, что думали. Тогда такой возможности не было, а сейчас есть.
*Meta, которая владеет Instagram и Facebook, признана в России экстремистской организацией, ее деятельность на территории страны запрещена.
расскажите друзьям
О чем жалеют умирающие | 07.10.2022, ИноСМИ
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
https://inosmi.ru/20131013/213816594.html
О чем жалеют умирающие
О чем жалеют умирающие
О чем жалеют умирающие
Перед смертью люди не сожалеют о недостатке секса или о несбывшейся мечте прыгнуть с тарзанкой.
Одна медсестра решила записать то, о чем сожалеют люди перед… | 13.10.2013, ИноСМИ
2013-10-13T19:19
2013-10-13T19:19
2022-10-07T15:19
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn1.inosmi.ru/images/sharing/article/213816594.jpg?2073944441665145168
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2013
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Новости
ru-RU
https://inosmi.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
мир, архив 2015
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.
ru в
Перед смертью люди не сожалеют о недостатке секса или о несбывшейся мечте прыгнуть с тарзанкой. Одна медсестра решила записать то, о чем сожалеют люди перед смертью, и одним из самых частых сожалений стало «Я слишком много работал». Если бы сегодняшний день стал последним днем вашей жизни, о чем бы вы сожалели больше всего?
Сьюзи Стейнер (Susie Steiner)
Одна медсестра решила записать то, о чем сожалеют люди перед смертью, и одним из самых частых сожалений стало «Я слишком много работал». Если бы сегодняшний день стал последним днем вашей жизни, о чем бы вы сожалели больше всего?
Перед смертью люди не сожалеют о недостатке секса или о несбывшейся мечте прыгнуть с тарзанки. Одна медсестра паллиативной помощи, которая ухаживала за смертельно больными людьми в последние дни их жизни, рассказала, о чем чаще всего сожалеют люди на смертном одре. Чаще всего люди – особенно мужчины – признавались ей в том, что в своей жизни они слишком много работали.
Бронни Вэр (Bronnie Ware) – медсестра из Австралии, которая в течение нескольких лет работала в отделении паллиативной терапии, заботясь о пациентах в последние 12 недель их жизни.
Она записывала их предсмертные откровения в своем блоге под названием Inspiration and Chai, который имел такую популярность, что она решила написать книгу под названием «The Top Five Regrets of the Dying» («Пять главных сожалений умирающих»).
Вэр пишет о феноменальной ясности сознания, которая снисходит на людей в конце их жизни, советуя нам прислушаться к их откровениям и извлечь из них урок. «Когда я спрашивала людей, о чем они сожалеют или что они хотели бы изменить в своей жизни, — говорит она, — в ответ я слышала одни и те же ответы».
Ниже перечислены пять главных сожалений умирающих.
1. Жаль, что у меня не хватило мужества оставаться верным себе, а не жить так, как от меня этого ждали другие
«Об этом люди жалеют чаще всего. Когда они понимают, что их жизнь вот-вот закончится, и оглядываются назад, они видят, какое множество замыслов и мечтаний остались нереализованными. Большинство людей за свою жизнь не смогли реализовать даже половины своих замыслов, и только на смертном одре они понимали, что это стало результатом их собственного выбора.
Здоровье дает такую свободу, о которой мало кто задумывается до того момента, когда оно вдруг исчезает».
2. Жаль, что я слишком много работал
«Я слышала это практически от всех мужчин, за которыми я ухаживала. Они сожалели о том, что пропустили юность своих детей и проводили недостаточно времени со своими супругами. Женщины тоже нередко признавались, что жалеют об этом, однако, поскольку многие из них принадлежали к старшему поколению, большинству из моих пациенток не нужно было брать на себя обязанности главного кормильца семьи. Все мужчины, за которыми я ухаживала, искренне сожалели о том, что потратили большую часть жизни на работу».
3. Жаль, что мне не хватало смелости откровенно выражать свои чувства
«Многие люди подавляли свои чувства, чтобы сохранять мир в отношениях с окружающими. В результате они вели довольно посредственное существование и так и не смогли стать теми, кем могли бы стать. У многих из них развились болезни, причинами которых стали испытываемые ими горечь и неудовлетворенность».
4. Жаль, что я так мало общался с друзьями
«Часто люди не осознавали истинную ценность старых друзей до тех пор, пока они не оказывались на смертном одре или когда их уже невозможно было отыскать. Многие из них были настолько озабочены деталями и проблемами своей собственной жизни, что в какой-то момент переставали поддерживать отношения со своими лучшими друзьями. Умирающие люди часто испытывали глубокие сожаления о том, что не уделяли дружбе того внимания, которого она заслуживала. На смертном одре все испытывают тоску по своим друзьям».
5. Жаль, что я не позволял себе быть счастливым
«Удивительно, но умирающие довольно часто сожалеют об этом. Многие из них до самого конца не понимали, что счастье – это вопрос выбора. Они всю жизнь придерживались старых устоев и привычек. Так называемый комфорт хорошо знакомого пропитывал их эмоции и их физическую жизнь. Страх перед переменами заставлял их притворяться перед другими людьми и перед собой, что они довольны своей жизнью, хотя в глубине души им очень хотелось искренне рассмеяться и вернуть в свою жизнь непосредственность».
О чем вы больше всего жалеете сейчас и что бы вы хотели изменить или достичь, прежде чем вы умрете?
МирАрхив 2015
Кто сейчас умирает от COVID и почему
Сегодня в США около 335 человек умрут от COVID — болезни, для которой существуют высокоэффективные вакцины, методы лечения и меры предосторожности. Кто до сих пор умирает и почему?
Пожилые люди всегда были особенно уязвимы и сейчас составляют более высокую долю смертельных исходов от COVID, чем когда-либо прежде во время пандемии. В то время как общее число смертей от COVID снизилось, бремя смертности еще больше смещается на людей старше 64 лет. И смертность в домах престарелых снова растет, даже несмотря на то, что COVID остается одной из основных причин смерти для всех возрастов. Согласно недавнему анализу Фонда семьи Кайзер, смертность от COVID среди людей в возрасте 65 лет и старше увеличилась более чем вдвое в период с апреля по июль этого года, увеличившись на 125 процентов. Эта тенденция усиливалась с возрастом: более четверти всех смертей от COVID приходилось на людей в возрасте 85 лет и старше на протяжении всей пандемии, но с мая эта доля выросла как минимум до 38 процентов.
Место проживания людей также влияет на их уровень риска. Сначала пандемия сильнее ударила по городским районам, но к лету 2020 года смертность в сельской местности резко возросла, и эта тенденция сохранилась. В настоящее время разрыв сокращается, но люди, живущие в сельской местности, по-прежнему умирают значительно чаще. Смертность в сельской местности снизилась с 92,2% выше, чем в городах в конце сентября, до 38,9% выше в середине октября.
Расизм и дискриминация также играют огромную роль в смертности от COVID. Хотя различия в коэффициентах смертности с поправкой на возраст в зависимости от расы в последнее время стали меньше, эксперты прогнозируют, что неравенство, вероятно, снова резко возрастет во время всплесков.
В течение последних нескольких недель уровень смертности от COVID в США оставался довольно стабильным: по данным Центров США по контролю и профилактике заболеваний, за семидневный период, закончившийся 9 ноября, от этой болезни умерло 2344 человека.
Более 200 000 человек уже умерли из-за COVID в США в 2022 году, и администрация президента Джо Байдена готовится к тому, что этой зимой от 30 000 до 70 000 смертей. Для сравнения, год сильного гриппа приносит около 50 000 смертей.
Тем не менее, государственное финансирование сократилось или исчезло для тех самых вакцин и методов лечения, которые снизили риск смерти от COVID. В следующие четыре месяца или около того эти ключевые инструменты будут доступны только тем, кто может позволить себе их на частном рынке, поскольку текущие федеральные субсидии иссякают — ситуация, которая может повлиять на доступ и использование. «Страшно подумать о том, что произойдет, когда произойдет следующий всплеск, если эти вещи не вернутся», — говорит Элизабет Ригли-Филд, демограф и социолог из Миннесотского университета.
На пике последнего всплеска смертности в августе 91,9 процента всех смертей по стране приходилось на людей в возрасте 65 лет и старше — это самая большая доля любого всплеска пандемии, даже выше, чем в апреле 2020 года.
Длинный -Учреждения временного ухода очень сильно пострадали во время пандемии: на жителей и персонал приходится около одной пятой всех смертей от COVID. В 2021 году вакцинация и лечение помогли уменьшить эти удары.
Но смертность от COVID в домах престарелых снова выросла. С апреля по август этого года это число увеличилось более чем в три раза.
Хотя большинство смертей от COVID приходится на пожилых людей, молодые люди по-прежнему умирают чаще, чем обычно, из-за болезни, особенно те, кто работает в основных областях, как показывают исследования. В нормальных условиях в США «молодые люди редко умирают», — говорит Джастин Фельдман, приглашенный научный сотрудник Гарвардского центра здоровья и прав человека имени Франсуа-Ксавье Банью, изучающий социальное неравенство. Но теперь, по его словам, «избыточная смертность для всех возрастных групп довольно высока и уникально высока в США по сравнению с другими богатыми странами».
Когда дело доходит до расы и этнической принадлежности, а также географии, появляются и другие закономерности. Но эксперты отмечают, что такие изменения, скорее всего, будут временными.
Каждую осень уровень смертности от COVID среди белых людей приближается к показателям среди чернокожих или превышает их.
Но смертность представителей расовых меньшинств снова подскочила во время всплесков, когда общий уровень смертности от COVID растет. Эксперты ожидают такой же модели неравенства в будущих всплесках. «Белые люди умирают чаще в определенные периоды времени, когда общее количество смертей ниже. А чернокожие умирают чаще в другие периоды времени, когда количество смертей выше», — говорит Фельдман. «И это даже не признание американских индейцев, коренных жителей Аляски и жителей островов Тихого океана, у которых постоянно был самый высокий уровень смертности все это время, в любой момент времени, и которые часто исключаются из такого рода анализов».
Согласно исследованию, опубликованному в сентябре, через два года после начала пандемии смертность от всех причин среди коренных народов и жителей островов Тихого океана была выше по сравнению с уровнями до COVID. Изменения в ожидаемой продолжительности жизни также сильнее ударили по цветным людям. Согласно предварительной публикации, которая еще не прошла рецензирование, чернокожие, латиноамериканцы и коренные жители в сельских районах имели самые высокие показатели смертности от COVID в 2021 году среди всех относительно крупных расовых или этнических групп в США.
Вакцины против COVID помогли уменьшить некоторые различия. «Вакцинация уменьшает расовое неравенство, — говорит Фельдман. «Это так просто.» Но те же факторы, подвергающие риску многих цветных людей, в том числе расизм и системное угнетение, сохраняются. Например, доступ к бустеру в цветных сообществах был несправедливым, что привело к повышению уровня смертности.
Отсутствие вакцинации по-прежнему является основным фактором риска смерти от COVID. По данным CDC, в августе 2022 года непривитые люди умирали в шесть раз чаще, чем те, кто получил хотя бы первую серию вакцины. А у непривитых людей в возрасте 50 лет и старше вероятность умереть в 12 раз выше, чем у привитых и дважды ревакцинированных сверстников.
Поскольку большая часть населения США сделала хотя бы одну прививку от COVID, большинство смертей в настоящее время приходится на вакцинированных людей.
В июле 59 процентов смертей от COVID пришлось на привитых, а 39 процентов — на людей, перенесших одну или более ревакцинаций. Это не означает, что вакцины больше не работают; они по-прежнему очень эффективны в снижении риска тяжелых заболеваний и смерти. Но их эффективность со временем ослабевает, и длительные бустеры необходимо сочетать с другими мерами предосторожности, чтобы предотвратить болезни и смерть. По данным CDC, в августе люди в возрасте 50 лет и старше, которые были вакцинированы и получили только одну ревакцинацию, имели в три раза больше шансов умереть, чем люди с двумя или более ревакцинациями.
Только 10,1 процента американцев в возрасте от пяти лет и старше получили относительно новую бивалентную ревакцинацию, которая высокоэффективна против омикронных вариантов SARS-CoV-2, вируса, вызывающего COVID. Более 14 миллионов американцев в возрасте 65 лет и старше (или почти 27 процентов) получили обновленную прививку — более высокий показатель, чем среди более молодых американцев, но не такой, как первые две дозы.
Противовирусные препараты и лечение моноклональными антителами, оба из которых могут быть чрезвычайно эффективными для предотвращения госпитализации и смерти, также недостаточно используются и распределяются неравномерно. Одно исследование CDC показало, что почтовые индексы с наиболее уязвимыми людьми имеют самый низкий уровень потребления противовирусных препаратов, несмотря на то, что у них больше всего пунктов выдачи. Другое исследование CDC показало, что цветные люди реже, чем белые, получают моноклональные антитела. В период с мая по начало июля только 11 процентов людей с положительным результатом на COVID сообщили, что им прописали противовирусные препараты.
Около 8,7 миллионов американцев имеют ослабленный иммунитет, что подвергает их большему риску смерти от COVID. Тем не менее, только около 5,3 процента из них получили Эвушелд, лечение, которое может предотвратить тяжелые исходы в течение шести месяцев за один раз, по оценке CDC в сентябре.
«Мы все еще в эпицентре этого кризиса, — говорит Уркиса. «Самые уязвимые будут не просто оставлены, но и приговорены к смертной казни».
Это может показаться рассказом о числах. Это не. Это история о людях. Многие из их историй были составлены Алексом Гольдштейном, основателем Faces of COVID, онлайн-проекта, созданного для того, чтобы показать истории, лежащие в основе статистики, и почтить память погибших и тех, кто их скорбит.
«Мы все что-то потеряли, когда умер ваш любимый человек», — говорит Гольдштейн. «Мой самый большой страх всегда заключался в том, что если мы не сможем извлечь уроки из этой пандемии, что, я считаю, мы делаем в процессе, следующая ударит по нам в 10 раз сильнее», — добавляет он. «Я думаю, что мы доказываем, что совершенно не в состоянии справиться с такими проблемами. И это пугает меня в будущем».
ОБ АВТОРЕ (АТОРАХ)
Мелоди Шрайбер — журналист, ведущий репортажи со всех обитаемых континентов, и редактор журнала «Чего мы не ожидали: личные истории о преждевременных родах » (Melville House, ноябрь 2020). Подпишитесь на нее в Твиттере @m_scribe.
Последние статьи Мелоди Шрайбер
- Что миллион умерших от COVID означает для будущего США
Может ли умирающий все еще слышать?
Как осмысленно попрощаться
Если ваш близкий человек, находящийся в хосписе, перестает говорить и не отвечает, легко поверить ошибочному мнению, что он вас не слышит.
Однако недавнее исследование показывает, что слух — это последнее чувство, которое остается у умирающих пациентов. Имея это в виду, хоспис «От сердца к сердцу» может помочь вам создать значимые моменты в их последние дни, даже когда они не могут ответить.
Исследование, опубликованное Университетом Британской Колумбии, измеряло электрическую активность в мозге с помощью ЭЭГ здоровых пациентов контрольной группы, пациентов хосписа, когда они были в сознании, и тех же пациентов хосписа, когда они потеряли сознание. Важные выводы, наряду с наблюдениями врачей и медсестер, долгое время оказывающих паллиативную помощь, показывают:
- Мозговая активность поддерживает то, что умирающий пациент, скорее всего, слышит.
- Даже если осознание звука невозможно передать из-за потери двигательных реакций, ценность вербальных взаимодействий измерима и положительна.
- Пациентов успокаивают звуки их близких (лично и по телефону).
«В последние часы перед ожидаемой естественной смертью у многих людей наступает период невосприимчивости», — говорит ведущий автор исследования Элизабет Бландон, которая во время исследования была аспиранткой-психологом. «Наши данные показывают, что умирающий мозг может реагировать на звук даже в бессознательном состоянии вплоть до последних часов жизни».
Слух в конце жизни: что говорить, если близкий человек не отвечает
Когда пациент решает комфортно умереть дома в условиях хосписа, как вы, как основной опекун, можете использовать эти знания, чтобы обеспечить значимые последние дни? Специалисты хосписа «От сердца к сердцу», обученные помогать вам, помогут направить ваше общение к вам с уважением и состраданием, а не с неловкостью или принуждением.
Семья «От сердца к сердцу» делится своим опытом: «Медсестра хосписа сказала нам продолжать разговаривать с моим братом, хотя он не отвечал. Когда позвонила его дочь из Австралии, мы включили громкую связь.
Она сказала ему, что любит его, а затем спела небольшую песню, которую они разделили, когда она была ребенком. Он поднял бровь и чуть-чуть шевельнул губой, — сказал он. «Мы все плакали — он ее услышал! Этот крошечный поступок доставил всем нам столько радости; он знал, что мы любили его до самого конца».
Советы по общению, когда пациент не может ответить:
- Продолжайте разговаривать с ним в разговорной манере. Выразите свою любовь к ним. Делитесь любимыми воспоминаниями.
- Прикоснитесь к ним, когда разговариваете с ними. Говорите четко и достаточно громко, но мягким тоном.
- Прочтите им. Подумайте о чтении заметок от близких, религиозных текстов, стихов или отрывков из их любимых книг.
- Пойте или играйте утешительную музыку, которая им знакома и важна.
- Принимайте телефонные звонки от близких, находящихся далеко, и позволяйте им ненадолго поговорить с ними по громкой связи.
- Будьте готовы попрощаться и дать им разрешение сделать то же самое, освободив их от вины за то, что они «оставили вас позади». Скажите что-то вроде: «Мы любим тебя и хотим, чтобы ты знал, что можно идти, когда ты будешь готов. Вы можете быть свободны от боли. Мы прожили прекрасную совместную жизнь».
- Нормально и здорово показывать свои слезы и эмоции; это сообщает о вашей любви к ним.
- Никогда не говорите то, что вы не хотите, чтобы умирающий услышал, в том числе страшные новости о здоровье или стрессовые новости. Говорите на эти темы за пределами их комнаты. Инструктируйте и перенаправляйте других делать то же самое.
- Избавьтесь от фонового шума, например, от телевизора или посторонних разговоров.
Хотя тяжело наблюдать, как близкие теряют свои двигательные и вербальные способности, знание того, что они вас слышат, помогает примириться и получить смысл. Если вы хотите получить рекомендации по уходу за своим близким человеком в последние месяцы его жизни, узнайте, доступен ли хоспис «От сердца к сердцу» в вашем районе, обслуживающем регионы Мичигана, Индианы и Техаса.