Остеопороз у людей старческого и пожилого возраста: симптомы и лечение у женщин и мужчин

Остеопороз, падения и переломы в пожилом возрасте: роль D–эндокринной системы | Шварц Г.Я.

Демографические изменения, произошедшие в последние десятилетия ХХ в. и продолжающиеся в ХХI в., среди которых – заметное увеличение продолжительности жизни, привели к существенному повышению в популяции доли лиц старших возрастов. Согласно данным доклада «Народонаселение мира–2007», подготовленного Фондом ООН в области народонаселения и представленным в июне 2007 г., в структуре населения Земли, составляющего в настоящее время 6,6 млрд., число лиц в возрасте старше 60 лет составляет более 705 млн. с отчетливой тенденцией к увеличению в промышленно–развитых странах. В России доля людей пожилого (60–75 лет) и старческого (75–85 лет) возраста близка к показателям для Западной Европы и США и суммарно составляет около 30 млн., что превышает 20% всего населения страны. Изучение контингента лиц пожилого возраста показывает, что эта группа является крайне неоднородной по соматическому, психологическому и ментальному статусу. По классификации возрастных периодов ВОЗ (1973) женщины в возрасте 55–74 лет и мужчины – 60–74 лет считаются пожилыми, 75–89 лет – старческого возраста, 90 и более лет – долгожителями. С увеличением возраста человека структура заболеваемости значительно меняется в результате уменьшения числа острых заболеваний и увеличения распространенности и заболеваемости болезнями, связанными с прогрессированием хронических патологических процессов. Состояние здоровья лиц пожилого и старческого возраста характеризуется высоким уровнем накопления патологии на фоне выраженных возрастных изменений в различных органах и системах (прежде всего почек, сердца, ЖКТ, желез внутренней секреции и др.). Для пожилой популяции характерна высокая заболеваемость в целом, среди которой лидируют сердечно–сосудистые и онкологические заболевания, а также болезни опорно–двигательного аппарата, среди которых остеопороз (ОП). В связи с высокой медико–социальной значимостью в последние 10–15 лет всему кругу вопросов, связанных с ОП (эпидемиология, патогенез, клиника, диагностика, лечение, медико–социальные и экономические аспекты и др.), уделяется значительное внимание. Каждый из этих вопросов важен, и без них не может обсуждаться проблема ОП. Особенностью этого системного заболевания скелета, характеризующееся прогрессирующим снижением массы кости в единице объема и нарушением микроархитектоники костной ткани, является скудная клиническая симптоматика, что обусловливает недостаточное внимание к возможному наличию ОП как самих пациентов, так и медицинских работников. Исходы ОП – увеличение хрупкости костей и их переломы нередко являются основой для постановки пост–фактум диагноза заболевания и начала терапии.

Демографические изменения, произошедшие в последние десятилетия ХХ в. и продолжающиеся в ХХI в., среди которых – заметное увеличение продолжительности жизни, привели к существенному повышению в популяции доли лиц старших возрастов. Согласно данным доклада «Народонаселение мира–2007», подготовленного Фондом ООН в области народонаселения и представленным в июне 2007 г., в структуре населения Земли, составляющего в настоящее время 6,6 млрд., число лиц в возрасте старше 60 лет составляет более 705 млн. с отчетливой тенденцией к увеличению в промышленно–развитых странах. В России доля людей пожилого (60–75 лет) и старческого (75–85 лет) возраста близка к показателям для Западной Европы и США и суммарно составляет около 30 млн., что превышает 20% всего населения страны. Изучение контингента лиц пожилого возраста показывает, что эта группа является крайне неоднородной по соматическому, психологическому и ментальному статусу. По классификации возрастных периодов ВОЗ (1973) женщины в возрасте 55–74 лет и мужчины – 60–74 лет считаются пожилыми, 75–89 лет – старческого возраста, 90 и более лет – долгожителями. С увеличением возраста человека структура заболеваемости значительно меняется в результате уменьшения числа острых заболеваний и увеличения распространенности и заболеваемости болезнями, связанными с прогрессированием хронических патологических процессов. Состояние здоровья лиц пожилого и старческого возраста характеризуется высоким уровнем накопления патологии на фоне выраженных возрастных изменений в различных органах и системах (прежде всего почек, сердца, ЖКТ, желез внутренней секреции и др.). Для пожилой популяции характерна высокая заболеваемость в целом, среди которой лидируют сердечно–сосудистые и онкологические заболевания, а также болезни опорно–двигательного аппарата, среди которых остеопороз (ОП). В связи с высокой медико–социальной значимостью в последние 10–15 лет всему кругу вопросов, связанных с ОП (эпидемиология, патогенез, клиника, диагностика, лечение, медико–социальные и экономические аспекты и др.), уделяется значительное внимание. Каждый из этих вопросов важен, и без них не может обсуждаться проблема ОП. Особенностью этого системного заболевания скелета, характеризующееся прогрессирующим снижением массы кости в единице объема и нарушением микроархитектоники костной ткани, является скудная клиническая симптоматика, что обусловливает недостаточное внимание к возможному наличию ОП как самих пациентов, так и медицинских работников. Исходы ОП – увеличение хрупкости костей и их переломы нередко являются основой для постановки пост–фактум диагноза заболевания и начала терапии.

Основные особенности ОП, падений
и переломов в пожилом возрасте
Кривая распределения переломов в популяции имеет бимодальный характер с пиками в детско–юно­шеском и пожилом возрасте (рис. 1). Считается, что переломы, формирующие ранний пик, не связаны с ОП. Они представлены переломами костей черепа у младенцев, травматическими переломами костей конечностей (преимущественно диафизов длинных трубчатых костей, кистей и пальцев рук) у подростков (5–14 лет) и молодых взрослых (главным образом, мужского пола) в связи с высокой физической активностью (игры, занятия спортом и др.). Поздний пик частоты переломов, начинающийся у женщин в возрасте 55–64 года и у мужчин в возрасте 65–74 года, представлен преимущественно переломами тел позвонков, а также так называемыми периферическими переломами – проксимального отдела бедренной кости, дистального отдела предплечья (перелом Коллиса), несколько реже – проксимального отдела плечевой кости и костей таза и некоторых других локализаций. Данный пик частоты переломов до недавнего времени связывали с ОП. С эпидемиологических позиций эти переломы характеризуются: 1) показателями частоты, которая значительно увеличивается с возрастом; 2) половыми различиями – значительно чаще они наблюдаются у женщин (в 2 и более раз чаще), и лишь в возрасте 85–90 лет частота переломов у обоих полов сближается; 3) зависимостью от незначительной/умеренной травмы тех участков скелета, которые содержат достаточно большие объемы трабекулярной кости.
Как правило, ОП развивается в возрасте 60–70 лет, и более 80% всех случаев заболевания наблюдается у женщин. Таким образом, основным контингентом пациентов с этим заболеванием являются лица: а) пожилого и старческого возраста; б) премущественно женского пола, что отражает его функциональную связь как с возрастом, так и с полом. В клинической практике ОП встречается в виде ряда типов и форм. С учетом этиологии и патогенеза различают первичный и вторичный ОП. Первичный ОП объединяет две наиболее распространенные формы заболевания – постменопаузальный ОП и сенильный ОП, составляющие до 85% всех его случаев. Кроме того, к первичному относят сравнительно редкие случаи идиопатического ОП (ОП у мужчин, ОП неясной этиологии у взрослых), а также ювенильный ОП. Этиология первичного ОП остается до настоящего времени неясной и является предметом интенсивных, в том числе генетических, исследований. Что касается вторичного ОП, то причины его возникновения и основные звенья патогенеза более ясны, т.к. его варианты и формы во многом связаны с конкретными заболеваниями, в частности, эндокринного генеза, патологией ЖКТ, почек, системы крови, ятрогенными воздействиями (применение препаратов глюкокортикоидных гормонов, противоэпилептических средств и др.).

К особенностям пациентов пожилого возраста, в том числе больных ОП, относятся снижение на фоне эндокринно–иммунной дисфункции общей мышечной массы (саркопения) и наличие слабости произвольных мышц (синдром слабости), снижение зрения (снижение остроты и сужение полей зрения) и адекватного функционирования вестибулярного аппарата, что сопровождается повышением риска падений и обусловленных этим травм и переломов (табл. 1, схема 1). Известно, что более чем у 50% пациентов с ОП имеется саркопения, примерно 25% из них страдают постуральной гипотензией, а у подавляющего большинства ослаблено зрение и частично нарушена способность к передвижению.
Особенно велика роль падений, связанных с внутренними причинами, в том числе с нарушениями функ­ции опорно–двигательного аппарата (мышцы, кости, чувство равновесия, проприоцептивные рефлексы и др.). Изменения походки появляются у 50% пожилых и у 100% старых людей. Они проявляются укорочением шага, высоты подъема стопы (угол подъема стопы у стариков близок к 10° в отличие от 30° у людей молодого и среднего возраста). Увеличивается раскачивание при ходьбе и уменьшается глубина восприятия поверхности (уменьшение тактильной и глубокой мышечной чувствительности стоп). Снижается скорость ходьбы и координация движений, повышается время реакции, наблюдается заметное снижение мышечной силы и выносливости (синдром утомления), превалирует чувство усталости (схема 2).
В указанных нарушениях ведущую роль играют саркопения, боли в суставах и снижение их подвижности. Возрастное снижение физической работоспособности и выносливости, любые нарушения функции нижних конечностей приводят к нарушению двигательного стереотипа. Походка у стариков становится шаркающей, неуверенной, они с трудом преодолевают даже небольшие препятствия, что свидетельствует о наличии пространственно–двигательной дезадаптации. У многих из перенесших падения появляется страх их повторения. По этой причине они еще больше ограничивают физическую активность (в том числе занятия физкультурой, прогулки и др.) что, в свою очередь, повышает риск повторных падений.
При рассмотрении связей падения и переломов у пожилых важное значение имеет и учет направления падения. Если лица молодого возраста падают преимущественно по направлению вперед, то лица пожилого возраста и старики обычно падают набок. Такое направление падения сопровождается максимальным приложением силы удара о поверхность на область таза/тазобедренного сустава/шейки бедренной кос­ти/бедренную кость. На фоне нередко наблюдаемых в пожилой популяции снижения массы тела, перераспределения подкожного жира от бедер в другие области, а также саркопении существенно снижается естественная механическая защита бедренной области, что повышает риск перелома шейки бедра.
В основе падений у лиц пожилого и старческого возрастов могут лежать внутренние причины (возрастные изменения систем, поддерживающих равновесие тела, синдром слабости, ряд заболеваний – неврологических и соматических, прием некоторых лекарственных средств) и внешние причины (недостаточная освещенность, крутые лестницы и др.). В отличие от лиц молодого возраста лишь 14–15% падений у пожилых обусловлены исключительно внешними причинами, например, падения на обледеневшем тротуаре. В остальных случаях падения связаны с внутренними факторами и происходят дома либо в больничной палате. Риск возникновения падений и их осложнений существенно выше у больных, находившихся длительное время на постельном режиме. Длительная иммобилизация сопровождается ОП, мышечной слабостью, нередко определенной социальной изоляцией и развитием депрессии.
Изменение походки у пожилых предрасполагает к возникновению падений. С возрастом ходьба становится более медленной, укорачивается шаг, уменьшается продолжительность периода отталкивания от опоры, увеличивается период опоры на обе ноги. Падения у пожилых женщин встречаются чаще, чем у пожилых мужчин, что может быть обусловлено половыми особенностями изменений ходьбы при старении. У женщин с возрастом отмечается тенденция к ходьбе вперевалку, с близкорасположенными ногами; у мужчин чаще встречается флексорная поза, тенденция к походке мелкими шажками, с широко расставленными ногами. В то же время у достаточно большой части пожилых (до 20%) клинически явных нарушений ходьбы не выявляется. Предполагается, что нарушения равновесия у лиц пожилого и старческого возрастов связаны не столько со старением, сколько с различными заболеваниями, в том числе и клинически не ярко проявляющимися (миелопатии различного генеза, начальные стадии болезни Паркинсона, нормотензивная гидроцефалия и др.). Следует отметить, что возникновение нарушений ходьбы является неблагоприятным прогностическим признаком последующего развития деменции (особенно сосудистой деменции).
Поддержание позы и равновесия зависят от функ­ционирования комплекса систем: сенсорной, двигательной, костно–мышечной. Старение и заболевания у пожилых могут вовлекать любой компонент из перечисленных выше, и комбинация действующих факторов часто суммируется. Однако в большинстве случаев можно выделить ведущий патологический фактор, на устранение ко­то­рого и должно быть направлено лечение [3].
Сенсорная информация поступает по проприоцептивным, зрительным и вестибулярным путям. Эти сис­те­мы очень пластичны, и при патологии одной из них две другие берут на себя функцию поврежденной. Однако в случае страдания (повреждения) двух систем на долю функционирующей приходится вся нагрузка по обеспечению афферентации, и в случае ее недостаточности возникают нарушения равновесия и возрастает вероятность падений. С возрастом отмечается уменьшение числа рецепторов глубокой чувствительности, особенно значительно выраженное у пациентов с ревматоидным артритом и шейным спондилезом. Это приводит к уменьшению афферентации от спинного мозга в вышележащие отделы ЦНС. Предполагается, что у части больных подобное снижение проприоцепции приводит к клинической картине так называемой вертебро–ба­зилярной недостаточности, хотя на самом деле дисгемические нарушения в вертебро–базилярной системе существенной роли в генезе подобных расстройств не играют. Причиной патологической мышечной утомляемости может быть миастения, частота встречаемости которой у лиц пожилого и старческого возрастов часто недооценивается. Нередко причиной падений является алкоголизм или бытовое злоупотребление алкоголем, особенно у лиц с депрессией или живущих в относительной социальной изоляции. Риск падений на фоне даже небольших доз алкоголя существенно возрастает, поскольку толерантность к алкоголю с возрастом снижается.
Вероятность возникновения падений возрастает с увеличением числа факторов риска: у лиц без факторов падения встречаются в 8% случаев, а у лиц, имеющих 4 фактора риска и более – в 78%. Лишь в небольшом проценте случаев падения возникают под влиянием одного фактора, у большинства пожилых больных имеется несколько предрасполагающих к падениям факторов, в комплексе усиливающих неблагоприятное влияние каждого из них. Следует подчеркнуть, что риск падений существенно возрастает при остром развитии или обострении хронически протекающих соматических заболеваний.
К внешним факторам, ведущим к падениям, относятся плохая освещенность помещений, неровная или скользкая поверхность пола, неудобная обувь и др. Падения чаще происходят при спуске по лестнице, а также при вставании с кресла/стула либо с постели. Способствует падениям недостаточно внимательный уход за больными, особенно имеющими мнестико–интеллектуальные нарушения. Риск падений возрастает в первые дни после госпитализации или сразу после отмены постельного режима.
Среди причин падений у пожилых значительное место занимают и различные сердечно–сосудистые нарушения, сопровождающиеся синкопальными явлениями (обморочное состояние). В частности, быстрое развитие потери сознания с последующим восстановлением характерно для аритмий, тогда как при эпилепсии быстрое развитие потери сознания сменяется медленным восстановлением. Для вазопрессорных синкопальных состояний характерно быстрое начало с про­дромальными явлениями (нередко на фоне эмоционального стресса) с последующим быстрым восстановлением. Тщательное обследование позволяет выявить ортостатическую гипотензию почти у 30% лиц пожилого и старческого возраста. При этом у значительной части этих больных не отмечается головокружения, ни каких–либо зрительных нарушений при вставании. Предрасполагающими факторами, которые могут сопровождаться развитием синкопальных состояний, могут явиться кашель, чихание, резкое изменение положения тела (вставание).
Предрасполагающими к нарушению координационной и двигательной функций факторами, повышающими риск падений и переломов у пожилых пациентов с ОП, являются и некоторые из назначаемых им одновременно (полифармация или полипрагмазия) лекарственных средств (табл. 2), прежде всего из групп снотворных, ан­тидепрессантов, антигипертензивных и др., что может увеличивать риск падений более чем на 40%. В связи с этим наличие ятрогенных проблем, т.е. связанных с медицинскими воздействиями, является достаточно характерной для пожилого возраста особенностью. Полипрагмация в пожилом возрасте представляет собой весьма распространенное и трудно управляемое явление, связанное не только с использованием назначаемой врачом терапией, но и с самолечением, с до­ступностью нерецептурных лекарственных препаратов (так называемых, ОТС–медикаментов).
Эпидемиология и медико–социальная характеристика падений у пожилых
В России в общей структуре причин смертности несчастные стучаи и травмы занимают, начиная с конца 80–х гг. прошлого века, второе место после сердечно–сосудистых заболеваний. К сожалению, в официальной статистике не раскрывается место падений в структуре заболеваемости, травматизма, инвалидизации и смертности. В то же время за рубежом такая статистика и анализ ведутся. В частности, в структуре министерства здравоохранения США имеется Центр по контролю за заболеваемостью и профилактикой, который уделяет серьезное внимание проблеме падений. Так, в частности, по данным этого Центра, среди популяции США более 1/3 людей в возрасте 65 лет и старше переносят падение не менее одного раза в год, а сами падения являются ведущей причиной травматических смертей и нефатальных травм, требующих госпитализации. В 2005 году 15800 стариков умерли в связи с травмами, полученными при непреднамеренных падениях; 1,8 млн. лиц в возрасте 65 лет и старше из–за падений обратились в отделения скорой помощи; 433000 – были госпитализированы в травматологические отделения. Прове­денный анализ позволил сделать заключение о том, что связанная с падениями смертность среди стариков за последнее десятиление значительно выросла. До 30% лиц, перенесших падения, имеют тяжелые травматические поражения, в том числе субдуральные гематомы, переломы шейки бедра и травмы головы. Показано, что большинство переломов любой локализации связаны с падениями. Для мужчин риск заканчивающихся смертью (фатальных) падений на 49% выше, чем у женщин. В 2000 году в США общие медицинские затраты, связанные с лечением фатальных падений, составили 179 млн. долл., а на лечение нефатальных падений более 19 млрд. долл. По данным ВОЗ (2004), до 30% людей в возрасте старше 65 лет и 50% – в возрасте 80 лет и старше, по крайней менее, 1 раз в год переносят падение, 30% которых сопровождаются серьезными травмами (переломы, травмы головы и позвоночника, сотрясение головного мозга, повреждения мягких тканей и др.). При этом примерно у половины из них падения отмечаются более 1 раза в год. Среди наиболее частых причин падений отмечены: несчастные случаи, связанные с внешними причинами (скользкая, неровная, с препятствиями дорога) – 31% случаев, с внутренними причинами: мышечная слабость и нарушения равновесия – в 27%, головокружения – в 13% случаев, артрозы суставов нижних конечностей – в 11%, депрессии – в 3%, нарушения зрения – в 2% и др. Риск переломов вследствие падений особенно значителен у пациентов, у которых имеются нарушения двигательных функций (парезы, атаксия) после перенесенного инсульта. У лиц, перенесших падения, в 5% случаев наблюдаются периферические переломы и в 1% случаев – переломы шейки бед­рен­ной кости. Согласно имеющимся данным более 90% переломов шейки бедренной кости связано с падениями.
Роль D–дефицита в патогенезе падений
В последние два десятилетия сформировались современные представления о витамине D3 (холекальцифероле) не как, собственно, витамине в классическом понимании этого термина, а как о стероидном биологически неактивном прегормоне, превращающемся в организме в активный метаболит – D–гормон, обладающий наряду с мощным регулирующим влиянием на обмен кальция рядом других важных биологических функций.
В организме витамин D3 образуется из находящегося в коже предшественника (провитамина D3) – 7–дегидрохолестерина под влиянием коротковолнового ультрафиолетового облучения. Витамин D3, поступающий в небольших количествах с пищей или образующийся в организме в процессе эндогенного синтеза, в результате двух последовательных реакций гидроксилирования в печени и почках превращается в активную гормональную форму – 1a,25–дигидроксивитамин D3 (называемый также D–гормоном, кальцитриолом или 1a,25(ОН)2 D3).
D–гормон вместе с паратиреоидным гормоном и кальцитонином традиционно объединяют в группу кальций–регулирующих гормонов, функцией которых является поддержание в плазме крови физиологического уровня кальция за счет как прямого, так и опосредованного влияния на органы–мишени. Кроме поддержания кальциевого гомеостаза, 1a,25–дигидроксивита­мин D3 воздействует также на ряд систем организма, таких как иммунная и кроветворная, регулирует рост и дифференцировку клеток и др.
Молекулярный механизм действия 1a,25–дигидро­ксивитамина D3 аналогичен другим стероидным гормонам и заключается во взаимодействии в тканях со специфическими рецепторами, получившими название витамин D–рецепторов (РВD, или в английской транскрипции – VDR). Эти рецепторы широко представлены в организме и обнаружены, по меньшей мере, в 35 органах и тканях, причем не только в классических органах–мишенях для витамина D (кишечнике, почках и костях), но и в мозге, сердце, скелетных мышцах, поджелудочной, паращитовидных и предстательной железах, кишечнике, органах выделительной и репродуктивной систем, а также других органах и тканях, что является еще одним доказательством того, что 1a,25–ди­ги­дро­ксивитамин D3 является типичным гормоном, осуществляющим множество регуляторных функ­ций.
Одной из основных и наиболее подробно изученных функций витамина D и D–гормона является участие в поддержании кальциевого гомеостаза: за счет взаимодействия с РВD в клетках органов–мишеней D–гормон вызывает синтез кальций–связывающих белков, осуществляющих абсорбцию кальция в ЖКТ, его реабсорбцию в почках, фиксацию в скелете.
D–гормон, в дополнение к участию в поддержании кальциевого гомеостаза, развитию скелета и процессах костного ремоделирования, оказывает влияние и на функции скелетных (син. произвольных или поперечно–полосатых) мышц, в которых имеются специфические РВD.
Еще в середине 70–х годов XX века было установлено, что витамин D и его метаболиты оказывают стимулирующее влияние на метаболизм скелетных мышц. В дальнейшем РВD были обнаружены в мышцах животных и людей. Генетические исследования позволили установить, что удаление гена, кодирующего экспрессию белков РВD у животных («нокаутированные» по этому гену животные), сопровождается развитием патологически измененных (укороченных и различных по размерам) мышечных волокон при сохранении в целом нормальной дифференцировки миоцитов. При этом у «нокаутированных» животных были обнаружены значительные метаболические нарушения в мышцах: гипокальциемия, гипофосфатемия, сопровождающиеся необычно высокой и персистирующей продукцией патологически измененных мышечных белков, таких как myf5, миогенин, Е2А, изоформы легких цепей миозина и др. Особенно важное значение имели данные, полученные в ортопедической клинке Базельского университета (Швейцария), о том, что в мышечной ткани в пожилом и старческом возрастах наблюдается прогрессирующее уменьшение числа РВD (рис. 2).
По современным представлениячм D–гормон стимулирует захват (инфлюкс) произвольными мышцами Са2+ за счет ядерного механизма, 2–фазное образование диацилглицерина (ДАГ), причем вторая фаза этого процесса независима от гидролиза фосфоинозитида под влиянием фосфолипазы С. Он стимулирует гидролиз фосфосфатидилхолина в тканях млекопитающих за счет катализируемого фосфалипазой D механизма, в котором участвуют ионы Са2+, а также протеинкиназа С и G–белки.
В последние годы молекулярные механизмы действия 1,25(ОН)D3 в скелетной мышце были существенно детализированы. Было показано, что D–гормон модулирует гомеостаз кальция в клетках скелетных мышц как за счет классического геномного действия, которое заключается в контроле экспрессии генов, так и при участии негеномного механизма, включающего прямые мембранные эффекты гормона, медиирующего различные сигнальные системы. Этот стероид быстро модулирует инфлюкс Са2+ за счет медиируемой G–бел­ками активации фосфолипазы С и аденилатциклазы, ведущей к активации фосфокиназ С и А, высвобождению Са2+ из внутриклеточных депо(цистерн) и активации потенциал–зависимых Са2+ каналов L–типа.
Установлено также, что быстрое изменение во входе меченого 45Са2+, вызываемое 1,25(ОН)D3 в мышцах и в культуре миобластов, сопровождается параллельным повышением уровня белка кальмодулина (КМ), связанного с мембранами при одновременном снижении концентрации КМ в цитозоле без изменений его общего количества в клетке. D–гормон быстро изменяет гомеостаз кальция в клетках скелетных мышц за счет сдвига сигнального передаточного механизма, который способствует высвобождению Са2+ из депо и входу извне в клетку через потенциал–зависимые L–каналы и депо–оперируемые Са2+–каналы.
Еще одним характерным для D–гормона биологическим эффектом является влияние на пролиферацию и дифференцировку клеток. Он проявляется и в отношении клеток скелетных мышц и связан с влиянием на белок Raf–1. Этот белок, открытый как первый член семейства цитоплазматических серин/треонино­вых киназ, играет ведущую роль в активации классического цитоплазматического сигнального каскада, который участвует в регуляции клеточной пролиферации, дифференцировки и апоптоза. Активация Raf–1, как следствие активации рецепторов протеин–тиро­зин–киназы, меди­ируется Ras–ГТФ–связыва­ющими белками, которые необходимы для стимуляции активности Raf–1 киназы. Затем Raf–1 фосфорилирует и активирует киназу митоген–активируемой протеин–киназы, известной под названием MEK (mitogen–activated protein kinasa (MAPK), запускающей каскад протеин–ки­назы, что ведет к фосфорилированию и активации внеклеточного сигнал–регулируемого белка (МАР) – киназы (МАРК), существующей в 2–х изоформах: ERK1 и ERK2. В связи с активацией МАР киназа (МАРК) перемещается из цитоплазмы в ядро, где она фосфорилирует факторы транскрипции и таким образом запускает процессы пролиферации или дифференцировки разных типов клеток. Было установлено, что 1?,25(OH)2D3 в клетках–мишенях – миобластах (эмбриональных мы­шечных клетках цыпленка) вызывает активацию Raf–1 через Ras и фосфокиназа Са–зависимого серинового фосфорилирования и что указанный механизм играет центральную роль в стимуляции гормоном МАРК–сигнальных путей, запускающих пролиферацию мышечных клеток.
Таким образом, D–гормон играет важную роль как в дифференцировке и пролиферации клеток скелетных мышц, так и в реализации Са2+–зависимых механизмов, являющихся одними из центральных в процессе мышечного сокращения.
Нарушение образования гормонов и их дефицит являются важными причинами многих заболеваний человека. Дефицит одного из них – D–гормона (чаще обозначаемого как дефицит витамина D) также имеет негативные последствия и лежит в основе ряда видов патологических состояний и заболеваний. Ниже рассматриваются как характеристика дефицита витамина D, так и его роль в возникновении и развитии распространенных заболеваний.
В физиологических условиях потребность в витамине D вариирует от 200 МЕ (у взрослых) до 400 МЕ (у детей) в сутки. Считается, что кратковременное (в течение 10–30 мин) солнечное облучение лица и открытых рук эквивалентно приему примерно 200 МЕ витамина D, тогда как повторное пребывание на солнце в обнаженном виде с появлением умеренной кожной эритемы вызывает повышение уровня 25ОНD выше наблюдаемого при многократном его введении в дозе 10000 МЕ (250 мкг) в сутки.
Дефицит D–гормона чаще представлен D–гипо­вита­минозом либо D–витаминной недостаточностью. В отличие, например, от драматического снижения уровня эстрогенов в постменопаузе, этим термином обозначают, как правило, снижение уровня образования в ор­га­низме 25ОНD и 1a,25(ОН)2 D3 и нарушения его ре­цеп­ции. D–дефицит играет существенную роль в патогенезе не только первичного ОП (инволюционных типов остеопороза (ОП) – постменопаузального и сенильного, ювенильного ОП), так и вторичных форм этого заболевания (стероидного ОП и др.), а также некоторых других видов скелетной и внескелетной патологии.
Различают два основных типа дефицита D–гор­мо­на, иногда называемого также «синдромом D–недос­та­точности». Первый из них обусловлен дефицитом/недостаточностью витамина D3 – природной прогормональной формы, из которой образуется активный(е) метаболит(ы) (1a,25(ОН)2 D3). Этот тип дефицита витамина D связывают с недостаточными пребыванием на солнце и его поступлением с пищей, а также постоянным ношением закрывающей тело одежды, что снижает образование природного витамина в коже и ведет к снижению уровня 25ОНD в сыворотке крови. Подобная ситуация ранее наблюдалась главным образом у детей и по сути являлась синонимом рахита. В настоящее время в большинстве индустриальных стран мира в связи с искусственным обогащением продуктов детского питания витамином D дефицит/не­доста­точность последнего относительно редко наблюдается у детей. Однако из–за изменившейся во второй половине ХХ века демографической ситуации подобный дефицит нередко имеет место у лиц пожилого возраста, особенно проживающих в странах и на территориях с низкой естественной инсоляцией, имеющих неполноценный или несбалансированный пищевой рацион и недостаточную двигательную активность. Показано, что у людей в возрасте 65 лет и старше наблюдается 4–кратное снижение способности образовывать витамин D в коже. В связи с тем, что 25ОНD является субстратом для фермента 1a–гидроксилазы, а скорость его превращения в активный метаболит пропорциональна уровню субстрата в сыворотке крови, снижение этого показателя ниже 30 нг/мл нарушает образование адекватных количеств 1a,25(ОН)2 D3 [Ooms et al., 1995]. Именно такой уровень снижения 25ОНD в сыворотке крови был выявлен у 36% мужчин и 47% женщин пожилого возраста в результате исследования (Euronut Seneca Program), проведенного в 11 странах Западной Европы. И хотя нижний предел концентрации 25ОНD в сыворотке крови, необходимый для поддержания нормального уровня образования 1a,25(ОН)2 D3 не известен, по–видимому, его пороговые значения составляют от 12 до 15 нг/мл (30–35 нмол/л).
Дефицит 25ОНD рассматривают в тесной связи с нарушениями функций почек и возрастом, в том числе количеством лет, прожитых после наступления менопаузы. При этом отмечены как географические и возрастные различия в уровне этого показателя, так и его зависимость от времени года, т.е. от уровня солнечной инсоляции/количества солнечных дней, что необходимо принимать во внимание при проведении соответствующих исследований и анализе получаемых данных.
Дефицит 25ОНD выявлен также и при синдроме мальабсорбции, болезни Крона, состояниях после субтотальной гастрэктомии или обходных операциях на кишечнике, недостаточной секреции панкреатического сока, циррозе печени, врожденной атрезии желчного протока, длительном применении противосудорожных (антиэпилептических) средств, нефрозах.
Другой тип дефицита витамина D не всегда определяется снижением продукции D–гормона в почках (при этом типе дефицита может наблюдаться как нормальный, так и даже слегка повышенный уровень самого D–гормона в сыворотке крови), но характеризуется снижением его рецепции в тканях (резистентность к гормону), что рассматривается как функция возраста. Тем не менее снижение уровня 1a,25(ОН)2 D3 в плазме при старении, особенно в возрастной группе старше 65 лет, отмечается многими авторами. Снижение почечной продукции 1a,25(ОН)2 D3 нередко наблюдается при ОП, заболеваниях почек (почечная недостаточность и др.), у лиц пожилого возраста (>65 лет), при дефиците половых гормонов, гипофосфатемической остеомаляции опухолевого генеза, ПТГ–дефицитном гипопаратиреозе, ПТГ–резистентном гипопаратиреозе, сахарном диабете, под влиянием глюкокортикостероидов и др. Развитие резистентности к 1a,25(ОН)2 D3 обусловлено, как полагают, снижением количества РВD в тканях–мишенях (прежде всего в кишечнике и почках). Кроме того, обнаружено снижение экспрессии РВD в произвольных мышцах у пожилых [Bischoff–Ferrari et al., 2004]. Оба варианта дефицита витамина D являются существенными звеньями патогенеза основных типов и форм ОП.
Наиболее существенную роль нарушения образования и рецепции D–гормона играют при основной инволюционной форме ОП – сенильном ОП. Данный тип ОП у пожилых пациентов обоих полов характеризуется ра­зоб­щением исходно тесно связанных процессов ремоделирования (снижение образования новой кости на фоне повышения ее резорбции). Среди патогенетических механизмов указанного состояния, наряду со снижением продукции половых гормонов (эстрогенов и тестостерона), так называемой соматопаузы (дефицита выработки гормона роста и инсулиноподобного фактора роста, ИПФР), важное значение имеют первичный и вторичный дефициты D–гормона, обусловленные ря­дом причин. Среди них уменьшение двигательной ак­тив­ности лиц пожилого возраста и их пребывания на солнце, снижение образования D–гормона в почках и костях из–за снижения активности 1a–гидроксилазы (в возрасте 70 лет это снижение достигает 50%), уменьшение в органах–мишенях количества РВD и их сродства к лиганду. Указанные изменения ведут к снижению абсорбции Са2+ в кишечнике и повышению его вымывания из костей для поддержания стабильности концентрации в плазме крови, что реализуется за счет развития вторичного гиперпаратиреоза, усиления синтеза ПТГ и обусловленной этим активации процесса резорбции и ОП. Кроме того, дефицит D–гормона ведет к ограничению синтеза белков матрикса кости из–за снижения образования, дифференцировки и активности остеобластов, синтеза этими клетками цитокинов, участвующих в сопряжении и интенсивности процессов ремоделирования, что оказывает неблагоприятное влияние на массу и качество кости. Необходимо отметить и то, что снижение продукции D–гормона ведет к нарушению нормального функционировавния нервно–мышечного аппарата, т.к. проведение нервных импульсов с двигательных нервов на поперечно–полосатую мускулатуру и сократимость последний являются Са–зависимыми процессами. В этой связи дефицит/недостаточность витамина D вносит свой вклад в нарушения двигательной активности у пожилых пациентов, нарушения координации движений и, как следствие, повышает риск падений, с которыми связано большинство случаев переломов при сенильном ОП.
Проблема падений
и дефицит витамина D
По современным представлениям одной из важных и распространенных причин саркопении в гериатрической популяции является дефицит витамина D, сопровождающийся мышечной слабостью. Развитие дефицита витамина D в пожилом возрасте связано преимущественно со следующими причинами:
– несбалансированное питание и использование в пищевых продуктов с недостаточным содержанием витамина D,
– редкое и непродолжительное пребывание на солнце,
– утоньшение кожи (снижение толщины дермального слоя – места образования витамина D),
– нарушение процессов гидроксилирования прегормональных форм витамина D в печени и почках,
– нарушение рецепции 1,25(ОН)2D3 в тканях.
О широком распространении D–дефицита у пожилых свидетельствуют, в частности, результаты исследовании 824 лиц в возрасте 70 лет и старше, проведенного в 11 странах Западной Европы: у 36% мужчин и у 47% женщин в зимнее время года концентрация 25(ОН)D3 в сыворотке крови составляла <30 нмол/л. Важно отметить и то, что количество рецепторов к витамину D (РВD) в ядрах мышечных клеток с возрастом резко снижается. В частности, при иммуногистологическом исследовании биопсийных образцов m. gluteus medius, полученных от женщин (n=20, ср. возраст 71,6 года) при проведении хи­рур­гических операций тотальной артропластики шейки бедренной кости, и биоптатов m. transversospinalis от 12 женщин (ср. возраст 55,2 лет) при проведении операций на позвоночнике было выявлено прогрессирующее в возрастом снижение числа РВD в обеих исследованных мышцах (r=0,5, p=0,004, рис. 2). При этом не было обнаружено сильной корреляционной связи между экспрессией РВD и уровнями 25ОНD и 1,25(ОН)2D3 в сыворотке крови. В то же время мультивариантный анализ результатов исследования позволил авторам сделать вывод о том, что пожилой возраст является важным предсказательным фактором корреляции между снижением числа РВD и уровнем 25(ОН)D3.
Несомненный практический интерес представляют данные о высокой корреляционной связи между уровнем D–гормона в сыворотке крови и клиренсом креатинина. Мышечная слабость, связанная с дефицитом витамина D, обычно проявляется преимущественно в группах проксимальных мышц и сопровождается чувством тяжести или болями в ногах, быстрой утомляемостью, затруднениями при подъеме по лестнице и вставании со стула. При этом изменения затрагивают в основном группы мышц нижних конечностей, ответственных за вертикальное положение тела и ходьбу. Указанные нарушения, достигающие уровня отчетливой миопатии, могут частично устраняться при нормализации питания, пребывании на солнце и приеме препаратов витамина D [Graafmans et al., 1996, Mowe et al., 1999; Glerup et al., 2000; Pfeifer et al., 2002; Janssen et al., 2002].
Наряду с геномными и негеномными механизмами, регулирующими поступление ионов Са2+ в скелетную мышцу и необходимые для реализации ее сокращений, зависимые от генотипа РВD генетические механизмы вносят заметный вклад в реализацию эффектов 1,25(ОН)2D3. В частности, при исследовании пожилых женщин–близнецов 2 гомозиготных типов были обнаружены различия на 23% в силе четырехглавой мышцы и на 7% силы сжатия кистей рук. Имеются и другие исследования, указывающие на связь между полиморфизмом РВD и состоянием произвольной мускулатуры.
Соответственно, при дефиците витамина D наблюдается снижение силы мышц, способности к разгибанию нижних конечностей в коленном суставе, проходимого расстояния и скорости ходьбы.
Несмотря на многочисленные исследования по данной проблеме, выполненные с разной глубиной и при участии существенно различающихся по численности групп пожилых людей, окончательной ясности в отношении медикаментозной профилактики и лечения мышечных нарушений, обусловленных дефицитом витамина D, пока не имеется. В одних случаях получены положительные результаты при использовании препаратов нативного витамина D, проявляющиеся в уменьшении случаев падений и связанных с этим переломов. Имеются и наблюдения о том, что применение препаратов нативного витамина D не сопровождается достоверным влиянием на состояние мышечной системы и не предупреждает падения у пожилых. В то же время в плацебо–контролируемом исследовании с участием 378 пожилых мужчин и женщин было установлено, что ежедневный прием аналога D–гормона – препарата альфакальцидола в дозе 1 мкг/сут. в течение 36 нед ведет к достоверному снижению как количества падений, так и числа пациентов, у которых они наблюдались [Dukas et al., 2005]. По–видимому, подобные неоднородные результаты отражают различия в методиках исследования, численности включенных в них пациентов, влияние времени времени года и др. Более однородные положительные результаты получены в исследованиях с использованием препаратов активных метаболитов витамина D. Однако и среди них имеются сведения о недостаточной эффективности терапии.
Тем не менее среди указанных исследований имеются такие, которые можно рассматривать, как весьма серьезные, дающие максимально возможную в настоящее время объективизацию результатов. К ним в первую очередь относится исследование STOP/IT (Sites Testing Osteoporosis Prevention and Intervention Treatments), проведенное на базе Крейтоновского ме­ди­цинского университета (г. Омаха, США), в котором участвовало 489 женщин с постменопаузальным ОП. В этом двойном слепом рандомизированном плацебо–контролируемом исследовании сравнивали три метода фармакотерапии: (1) заместительная гормонотерапия препаратами конъюгированных эстрогенов в сочетании с медроксипрогестерона ацетатом, (2) применение активного метаболита витамина D – D–гормона (кальцитриола) и (3) сочетание обоих видов фармакотерапии.
В ходе первой фазы исследования продолжительностью 5 лет было обследовано 8000 женщин в возрасте 67–77 лет (ср. 71 год), из которых 489 были рандомизированно включены в три группы. В соответствии с критериями включения пациентки не имели тяжелых сопутствующих заболеваний. Период лечения составил 3 года. Для оценки продолжительности эффекта в рамках второй фазы исследования проводилось повторное обследование пациенток через 2 года после прекращения фармакотерапии. Протоколом исследования предусматривалась оценка частоты появления новых переломов с помощью рентгеновского метода. В ходе исследования пациентки получали с пищей по 700 мг кальция в сутки; дополнительно препараты кальция не назначались.
В процессе лечения было отмечено повышение МПКТ в обеих группах пациенток, получавших ЗГТ. В группе, получавшей кальцитриол, также наблюдался прирост этого показателя, выраженный, однако, в меньшей степени, чем в группе комбинированной терапии (ЗГТ + кальцитриол). В группе плацебо наблюдалось снижение МПКТ в сравнении с исходным уровнем.
В результате проведенных исследований было установлено, что в группе пациенток, получавших кальцитриол, частота новых переломов была в 2 раза ниже, чем в группах ЗГТ и плацебо. Влияние комбинированной фармакотерапии на частоту переломов не превышало аналогичный эффект монотерапии кальцитриолом. При­ме­не­ние ЗГТ не вело к снижению частоты новых переломов, несмотря на значительный, по сравнению с группой кальцитриола, прирост МПКТ. Из этих результатов авторами был сделаны два весьма важных и связанных между собой вывода: 1) применение кальцитриола достоверно снижает частоту новых переломов; 2) для предупреждения переломов большее значение имеет улучшение качества костной ткани, чем увеличение МПКТ.
Важное значение в контексте данного раздела имеет и еще один аспект исследования STOP/IT, связанный с влиянием разных видов фармакотерапии на частоту падений, с которыми связано большинство переломов в пожилом возрасте. Как было установлено, исходно падения были распространенным явлением во всех группах пациенток: по меньшей мере 50% включенных в него больных падали хотя бы 1 раз за 3 года. При анализе данных было установлено, что в группах, получавших ЗГТ и плацебо, частота падений была одинаковой, тогда как в группе, получавшей кальцитриол, этот показатель был статистически достоверно более низким. По сравнению с группой плацебо частота падений у пациенток, получавших кальцитриол, была на 15% ниже, а в пересчете на 1 человека – на 30% ниже. Этот результат оказался неожиданным, прежде всего потому, что у пациенток не был выявлен серьезный дефицит витамина D: уровень 25ОНD в сыворотке составлял в среднем около 30 нг/мл (75 нмоль/л).
Таким образом, данное исследование показало, что снижение частоты переломов является следствием применения кальцитриола, который не только оказывает положительное влияние на качество кости, но и снижает частоту переломов. При этом авторы исследования сделали заключение о том, что этот препарат активного метаболита витамина D у пожилых пациентов с постменопаузальным ОП увеличивает мышечную силу, улучшает нейро–мышечную координацию и баланс функ­ционирования сгибателей–разгибателей, воздей­ствуя, по–види­мо­му, не только непосредственно на скелетную мускулатуру, но и, вероятно, на центральные механизмы двигательных функций, т.к. в ЦНС обнаружены РВD. Было сделано, кроме того, имеющее принципиальное значение заключение, которое в настоящее время разделяется ведущими специалистами по ОП, о том, что фармакотерапия, направленная только на увеличение МПКТ, не снижает в должной степени риск периферических переломов, так как не уменьшает частоту падений.
Убедительные данные о положительном влиянии другого лекарственного препарата из группы активного метаболита витамина D – альфакальцидола на состояние произвольных мышц и частоту падений были получены в двойном слепом плацебо–контролируемом исследовании у пациентов обоего пола (возраст 65 лет и старше) со сниженным клиренсом креатинина. Было показано, что применение препарата в суточной дозе 1 мкг в течение 36 недель сопровождается снижением риска падений на 71% по сравнению с группой плацебо (р=0,019) (рис. 3). При этом заметно снижались не только частота падений, но и число пациентов, у которых они наблюдались до начала исследования. Полученные данные о предупреждении падений при применении альфакальцидола – препарата, уже более 15 лет широко используемого в нашей стране (Альфа–D3–Тева®) для лечения всех типов и форм остеопороза и некоторых других кальций–зависимых заболеваний, существенно дополняет его характеристику и создает предпосылки для расширения показаний к применению.
Предупреждение падений является новым аспектом в стратегии лечения ОП, направленным на профилактику периферических переломов. О высокой заинтересованности в изучении проблемы падений в целом, раскрытии их механизмов и разработке профилактических мер заявил Национальный институт здоровья США.
При обсуждении связи между данной проблемой и витамином D в заключение необходимо еще раз отметить несколько моментов. Во–первых, стало очевидным, что уже умеренный дефицит витамина D сопровождается негативными последствиями не только в костной системе, но и в функционировании произвольной мускулатуры. Во–вторых, у пожилых людей указанный дефицит является как фактором/звеном патогенеза ОП, так и предрасполагает к нарушению двигательной функ­ции и повышает риск падений – непосредственной причины переломов. В–третьих, в связи с уже отмеченными выше уменьшением количества РВD и рецепции 1,25(ОН)2D3 в пожилом возрасте для лечения ОП и профилактики переломов необходимо применение препаратов активных метаболитов витамина D (кальцитриола, альфакальцидола).
Известно, что назначение препаратов биологически неактивного нативного витамина D не уменьшает частоту падений, поскольку в пожилом возрасте снижается способность организма к образованию D–гормона (1,25(ОН)2D3) в почках. В исследованиях Chapuy et al. (1997), Pfeiffer et al. (2002), Bischoff et al. (2003) было показано, что назначение препаратов нативного витамина D пациентам с уровнем 25ОНD в сыворотке крови ниже 10 нг/мл способно заметно повысить этот показатель, но не уровень 1,25(ОН)2D3. В частности, в работе Bischoff et al. (2003) применение холекальциферола в ежедневной дозе 800 МЕ в течение 12 нед сопровождалось повышением средних значений 25ОНD в сыворотке крови на 71%, тогда как концентрация 1,25(ОН)2D3 повышалась лишь на 8%. Анализ этих данных указывает на необходимость использования с целью профилактики падений препаратов активного метаболита витамина D (Альфа D3–Тева), которые не нуждаются (в отличие от препаратов нативного витамина D) в биотрансформации в почках для образования биологически активной формы – D–гормона.
Таким образом, современные представления о проблеме падений в пожилом возрасте отводят важное место витамину D в механизмах, лежащих в их основе, а применение препаратов активного метаболита рассматривается в качестве эффективных методов их профилактики, снижающей риск переломов.

Литература
1. Дамбахер М., Шахт Е. – Остеопороз и активные метаболиты витамина D: мысли, которые приходят в голову. EULAR Publishers, Basle, 1996, пер.с англ. Е.Хануковой, S.Y.S. Publishing, Moscow, 1996, 140С.
2. Дамулин И.В. Падения в пожилом и старческом возрасте. //Consilium Medicum. – 2003.– 3 (4). – С.67–82.
3. Дамулин И.Д., Жученко Т.Д., Левин О.С. Нарушения равновесия и походки у пожилых. Достижения в нейрогериатрии. Под ред.Н.Н.Яхно, И.В.Дамулина. М.:ММА, 1995ю–1.–с.71–97.
4. Марова Е.И., Родионова С.С., Рожинская Л.Я., Шварц Г.Я.– Альфакальцидол (Альфа –D3) в профилактике и лечении остеопороза. Под ред.Л.Б.Лазебника. Методические рекомендации, М.1998, 34С.
5. Насонов Е.Л. Остеопороз: стандарты диагностики и лечения. //Consilium medicum. –2001.–№9.–С.416–420.
6. Шварц Г.Я. Витамин Д, Д–гормон и альфакальцидол: молекулярно–биологические и фармакологические аспекты. //Остеопороз и остеопатии. – 1998.– №3.–С.2–7.
7. Шварц Г.Я. – Фармакотерапия остеопороза., М.: 2002.– Медицинское информационное агенство – 368с.
8. Шварц Г.Я. Витамин D и D–гормон. – М.: Анахарсис, 2005. – 152с.
9. Bell A.J., Talbot–Stern J.K., Henessy A. Characteristics and outcomes of older patients presenting to the emergency department after fall: a retrospective analysis. //Med J.Australia. –2000.–173(4). – p.176–177.
10. Bischoff–Ferrari H.A., Dawson–Hughes B., Willett W. et al. Effect of vitamin D on Falls. A meta–analysis. //JAMA.–2004. – 291. – p.1999–2006.
11. Bischoff–Ferrari H., Borchers M., Gudat F. et al. Vitamin D receptor expression in human muscle tissue decreases with age. //J.Bone Miner.Res – 2004. – 19.–p.265–269.
12. de Boland AR, Boland RL Rapid changes in skeletal muscle calcium uptake induced in vitro by 1,25–dihydroxyvitamn D3 are suppressed by calcium chanel blockers.//Endocrinology, – 1987.–Vol.120. – P.1858–1864.
13. Buitrago C.G., Pardo V., de Boland A.R., Boland R. Activation of RAF–1 through Ras and protein kinase C? mediates 1?,25(OH)2 –Vitamin D3 regulation of the mitogen–activated protein kinase pathway in muscle cells. // J.Biol.Chem. – 2003. – Vol.278.N4. – P.2199–2205.
14. Chapuy M.–C., Meunier P.J.– Vitamin D Insufficiency in Adults and in Elderly. In: Vitamin D., Feldman D., Glorieux F.H., Pike J.W. (Eds.) Academic Press., San Diego., 1997, P.679–694.
15. Degens H. Age–related skeletal muscle dysfunction:causes and mechanisms. //J.Musculoskelet Neuronal Interact.–2007.–7(3). – p.246–252.
16. De Luka H.F. – Historical Overview. In: Vitamin D., Feldman D., Glorieux F.H., Pike J.W. (Eds.) Academic Press., San Diego., 1997, P.3–11.
17. DeLuka H.F., Cantorna M.T. Vitamin D, Its role and uses in immunology.//FASEB J.–2001.–15.–p.2579–2585.
18. Dukas L., Schacht E., Mazor Z., Stahelin H. Treatment with Alfacalcidol in erderly reople significantly decreases the high risk of falls associated with low creatinine clearance of <65 ml.min.//Osteoporosis Int.–2005.–16(2).–p.198–203.
19. Dukas L., Bischoff H.A., Lindpaintner L.S. et al. Alfacalcidol reduses the number of fallers in community–dwelling elderly population with a minimum calcium intake of more than 500 mg daily.//J.Am.Geriatr.Soc.–2005.–52.– p.230–236.
20. Endo I., Inoue D., Mitsui T. Et al. Deletion of Vitamin D receptor gene in mice results in abnormal skeletal muscle development with deregulated expression of myoregulatory transcription factors. //Endocrinology.–2003.–144.–p.5138–5144.
21. Henry H.L. – The 25–Hydroxyvitamin D 1a–Hydroxylase. In: Vitamin D., Feldman D., Glorieux F.H., Pike J.W. (Eds.) Academic Press., San Diego., 1997, P.57–68.
22. Holick M.F. – McCollum Award Lecture 1994. Vitamin D – New horizons for the 21th century.// Am.J.Clin Nutr., 1994, Vol.60, P.619–630.
23. Gallagher J.C., Fowler S.E., Detter J.R., Sherman S.S. Combination treatment with estrogen and calcitriol in the prevention of age–related bone–loss.//J.Clin Endocrinol.Metab. – 2001. – 86.–p/3618–3628.
24. Gallagher J.C. The effect of calcitriol on falls and fractures and physical performance tests.//J.Steroid.Biochem.Mol.Biol.–2004.–89–90.–p.497–501.
25. Geusens P., Dequeker J., Nijs J. et al. – Prevention and treatment of osteopenia in ovarieectomized rat:effect of combined therapy with estrogens, 1–alphavitamin D, and prednosone //Calcif.Tissue Int.– 1991.–48.–p.127–137.
26. Facchinetti M.M., R.Boland, de Boland A.R. Calcitriol transmembrane signaling: regulation of rat muscle phospholipase D аctivity. // J.Lipid Res. – 1998. – Vol.39. – P. 197–204
27. Janssen H.C., Samson M.M., Verhaar H.J. Vitamin D deficiency, muscle function, and falls in elderly people. //Am.J.Clin.Nutr.–2002.–75(4). – p.611–615.
28. Melton L., Joseph I. Эпидемиология переломов. Спб.: Изд–во Бином, Невский диалект – 2000.
29. Norman A.W., Henry H.L.– Vitamin D: Metabolism and Mechanism of action., in Primer on the metabolic bone diseases and disorders of mineral metabolism, 2nd ed., Ed.M.J.Favus, Raven Press, N.–Y.,1993.
30. Pfeifer M., Beregow B., Minne H. Vitamin D and muscle function. //Osteoporosis Int. – 2002. – 13(3). – p.187–194.
31. Pike J.W. – The Vitamin D Receptor and Its Gene. In: Vitamin D., Feldman D., Glorieux F.H., Pike J.W. (Eds.) Academic Press., San Diego., 1997, P.105–125.
32. Reginster J.Y, Kuntz D., Verdicht W. et al. – Profilactic Use of Alfacalcidol in Corticosreroid–induced Osteoporosis.// Bone, 1997, Vol.20 (4S):P.9S.
33. Ringe J.D.– Vitamin D deficiency and osteopathies. //Osteoporosis Int., 1998, Vol.8, Suppl.2, S.35–S.39.
34. Ringe J.D.– Prevention of corticoid–induced osteoporosis (CIO) by alfacalcidol in Europe.// In: New Aspects of Alfacalcidol and D–Hormone Analogs. Abstract book–Satellite Symp., World Congress on Osteoporosis, Chicago, 2000, P.16–17.
35. Schacht E., Richy F., Reginster J–Y. The therapeutic effects of alfacalcidol on bone strength, muscle metabolism and prevention of falls and fractures. //J.Muscoloskelet Neuronal Interact.–2005.–5(3).–p.273–284.
36. Simpson R.U., Thomas G.A., Arnold A.J. Identification of 1,25–dihydroxyvitamin D3 receptors and activities in muscle. //J.Biol.Chem. – 1985.–260(15). – p.8882–8891.
37. Stevens J.A. Falls among older adults – risk factors and prevention strategies. NCOA Falls Free: Promoting a National Falls Prevention Action Plan. Washington (DC), The National Council of Aging, 2005.
38. Stevens J.A., Corso P.S., Finkelstein E.A., Miller T.R. The cost of fatal and nonfatal falls among older adults. //Injury Prevention. – 2006. – 12. – p.290–295.
39. Vazquez G., de Boland A.R., Boland R. Involvement of calmodulin in 1?,25–dihydroxyvitamin D3 stimulation of store–operated Ca2+ influx in skeletal muscle cells // J.Biol.Chem. – 2000.–Vol.275. N21. – P.16134 – 16138.
40. Venning G. Recent developments in vitamin D deficiency and muscle weakness among elderly people.//BMJ.–2005.–33–p.524–526.
41. Vitamin D., Eds. D.Feldman, F.H.Glorieux, J.W.Pike., Academic Press, San Diego (California), 1997, 1285P.
42. Zamboni M., Zoico E., Tosoni P. et al. Relation between vitamin D, physical performace, and disability in elderly persons. //J.Gerontol.–2002.–57.–M7–M11/

.

Остеопороз в пожилом возрасте | Пансионат для пожилых людей «Счастье» г. Санкт-Петербург

Эта болезнь занимает четверное место в списке наиболее частых причин инвалидности и смертности у пожилых людей.

Распространенное метаболическое заболевание скелета выявляют примерно у трети женского населения после 60 лет, а у мужчин после достижения 70-летнего возраста – у 50% респондентов.

Первые признаки остеопороза сложно заметить до появления низкотравматичного перелома, который типичен для этого недуга. Иногда даже без травм возникает перелом отделов бедренной кости, тел позвонков, предплечья и ребер.

На что еще следует обратить внимание:

• снижение роста на 3 см и более;

• быстрая утомляемость и слабость в мышцах;

• нехарактерная походка;

• возникновение и прогрессирование кифоза;

• выпадение зубов.

Остеопороз бывает первичный (старческий) и вторичный. Основная масса кости состоит из солей кальция. В первом случае заболевания характеризуется возрастной потерей костной ткани – после 40 лет она уменьшается примерно на 1% в год. Это происходит за счет того, что при ремоделировании кости возникают аномалии. Для пожилых людей наиболее уязвимым местом становится позвоночник, при переломах которого возникает болевой синдром: острый или хронический.

Как возникает заболевание

Существует много факторов, способствующих развитию остеопороза, причины возникновения этого недуга остаются неизменны. С возрастом поглощение кальция кишечником снижается, витамин D медленнее превращается в активный метаболит, начинает преобладать резорбция кости. У женщин такие процессы начинаются в организме с приходом менопаузы, когда возникает дефицит эстрогенов, и происходят почти в 2 раза быстрее, чем у мужчин.

Среди факторов, которые могут способствовать развитию остеопороза, выделяют 3 типа:

• эндокринные;
• генетические;
• образ жизни.

Люди с худощавым телосложением, дефицитом гормонов, имеющие вредные привычки, с недостаточной физической активностью, увлеченные диетами с низким содержанием кальция в пище и т. д. находятся в группе риска.

Семейная предрасположенность к этой болезни, заболевания суставов, желудочно-кишечного тракта и печени, прием определенных лекарственных средств, антидепрессантов могут усилить остеопороз.

Профилактика и лечение недуга

Для профилактики остеопороза в пожилом возрасте применяются разные препараты и методики, которые влияют на резорбцию костной ткани и ее формирование. Людям, которые столкнулись в этим заболеванием, нужно уделять внимание снижению риска переломов.

Что для этого необходимо:

• рациональное питание – нужно употреблять не менее 1000 — 1500 мг кальция в сутки, который содержится в сухофруктах, молочных продуктах, овощах, орехах;

• работать над координацией движений;

• заниматься умеренной физической активностью;

• отказаться от алкоголя и курения;

• беречься от падений и правильно поднимать тяжелые предметы.

Летом также рекомендуется пребывать на солнце достаточное время – это способствует образованию витамина D. Заместительная гормональная терапия (эстрогены), препараты кальция, бисфосфонаты стали основными медикаментозными методами лечения остеопороза у пожилых людей.

Было доказано, что массу кости повышает механическая нагрузка, поэтому нельзя забывать о регулярных физических упражнениях. Избавьтесь от предметов, которые затрудняют ваше передвижение по квартире, носите удобную нескользкую обувь.

Почему важно создать условия для профилактики и лечения

Пансионат «Счастье» предлагает комфортные условие проживания, ежедневную заботу о вашем здоровье. Стойки, поручни и широкие проемы в помещениях позволят комфортно передвигаться.

Мы предлагаем сбалансированные рацион питания, который будет способствовать улучшению вашего самочувствия и состояние здоровья. За пациентами круглосуточно наблюдают, поэтому при любом недомогании вы сможете быстро получить консультацию врача.

Человек в пожилом или старческом возрасте не всегда сможет следить за своим питанием или образом жизни, но этим с радостью займутся специалисты нашего пансионата. Только у нас лечение остеопороза с оптимизмом – реальность!

Уход за пожилыми людьми с остеопорозом в доме престарелых в Рязани

В пожилом возрасте у людей возникает ряд неприятных заболеваний опорно-двигательного аппарата. Среди распространенных недугов можно выделить старческий остеопороз и остеохондроз. Такая болезнь как остеопороз является неизлечимой. С возрастом кости пожилых людей становятся более пористыми, что делает их менее плотными и прочными. Как следствие, у бабушек и дедушек довольно часто возникают переломы, которые срастаются очень длительное время из-за снижения скорости регенерации тканей.

Кальций вымывается из организма пожилого человека, за счет этого кости становятся хрупкими и ломкими. Чаще всего болезнь возникает у пожилых женщин. Если вовремя не принять меры и не начать лечение, у пожилого человека могут возникнуть регулярные сильные боли, горб на спине, ограничится двигательная активность. Среди причин остеопороза у пожилых женщин и мужчин выделяют:

• снижение выработки гормонов;

• снижение уровня кальция;

• вредные привычки;

• сидячий образ жизни;

• хронические заболевания;

• инфекционные заболевания;

• наследственная предрасположенность.

Остеопороз у пожилых людей

Лечение остеопороза у пожилых женщин подразумевает прием медицинских препаратов. Важно понимать, что вылечить это заболевание не получится. Однако уменьшить симптомы остеопороза возможно. Комплексная терапия остеопороза в пожилом возрасте включает: отказ от вредных привычек, употребление только здоровой пищи, соблюдение диеты, увеличение физической активности, прогулки на свежем воздухе, регулярные обследования у специалистов. Профилактика остеопороза пожилых людей включает отказ от алкоголя.

Помощь при остеопорозе в доме престарелых

В нашем пансионате для престарелых Родительский дом «Забота» в Рязани работают высококвалифицированные специалисты разного профиля. Они помогут пожилым людям во всем, проконтролируют прием медикаментов, отведут на занятия с реабилитологом и на прогулки, организуют интересный досуг, проследят за соблюдением диеты, передадут данные о состоянии пациента врачу. В нашем доме престарелых сестры милосердия ежедневно и круглосуточно следят за состоянием здоровья своих подопечных, помогают им как физически, так и морально.

Лечебная гимнастика при остеопорозе для пожилых людей

Реабилитация остеопороза обязательные физические упражнения, которые специалист назначает строго индивидуально для каждого пациента. ЛФК необходима для купирования болевого синдрома, приостановления деградации костей, восстановление двигательной активности.

При остеопорозе чрезмерные физические нагрузки не показаны, поэтому реабилитолог подбирает ряд допустимых упражнения для каждого пожилого человека, в зависимости от его возраста и состояния здоровья. Помимо оздоровительной гимнастики и лечебной физкультуры нашим пациентам делают массаж, осуществляют физиопроцедуры. Эти мероприятия позволяют уменьшить риски возникновения опасных заболеваний и прогрессирование остеопороза в старческом возрасте.

Диагностика и лечение остеопороза у пожилых пациентов с сахарным диабетом 2 типа | Браилова

1. Cooper C., Campion G., Melton L.J. 3rd. Hip fractures in the elderly: a world-wide projection. Osteoporos Int. 1992; 2(6): 285–289.

2. Grados F., Marcelli C., Dargent-Molina P., et al. Prevalence of vertebral fractures in French women older than 75 years from the EPIDOS study. Bone. 2004; 34(2): 362–367.

3. Leslie W.D., Rubin M.R., Schwartz A.V., Kanis J.A. Type 2 diabetes and bone. J Bone Miner Res. 2012; 27(11): 2231–2237. DOI: 10.1002/jbmr.1759.

4. Ялочкина Т.О., Белая Ж.Е., Рожинская Л.Я., и др. Переломы костей при сахарном диабете 2 типа: распространенность и факторы риска. Сахарный диабет. 2016; Т. 19; 5: 359–365. DOI: 10.14341/dm7796.

5. Schwartz A.V., Sellmeyer D.E., Ensrud K.E., et al. Older Women with Diabetes Have an Increased Risk of Fracture: A Prospective Study. J Clin Endocr Metab. 2001; 86(1): 32–38. DOI: 10.1210/jcem.86.1.7139.

6. Bonds D.E., Larson J.C., Schwartz A.V., et al. Risk of Fracture in Women with Type 2 Diabetes: the Women’s Health Initiative Observational Study. J Clin Endocr Metab. 2006; 91(9): 3404–3410. DOI: 10.1210/jc.2006-0614.

7. Ткачева О.Н., Рунихина Н.К., Котовская Ю.В., и др. Ведение пациентов со старческой астенией в первичном звене здравоохранения. Учебное пособие для врачей. Москва, 2016.

8. Vestergaard P. Discrepancies in bone mineral density and fracture risk in patients with type 1 and type2 diabetes–a meta-analysis. Osteoporos Int. 2006; 18(4): 427–444. DOI: 10.1007/s00198-006-0253-4.

9. Roux J.P., Wegrzyn J., Boutroy S., et al. The predictive value of trabecular bone score (TBS) on whole lumbar vertebrae mechanics: an ex vivo study. Osteoporos Int. 2013; 24(9): 2455–2460. DOI: 10.1007/s00198-013-2316-7.

10. Kurra S., Fink D.A., Siris E.S. Osteoporosisassociated fracture and diabetes. Endocrinol Metab Clin North Am. 2014; 43(1): 233–43. DOI: 10.1016/j.ecl.2013.09.004.

11. Остеопороз. Учебно-методическое пособие для врачей, клинических ординаторов, интернов. А.М. Мкртумян, Е.В. Бирюкова, Л.В. Лигшатян. Москва, 2018, 162 с.

12. Ferrari S.L., Abrahamsen B., Napoli N., et al. Diagnosis and management of bone fragility in diabetes: an emerging challenge. Osteoporos Int. 2018; 29(12): 2585–2596. DOI: 10.1007/s00198-018-4650-2.

13. Schacter G.I., Leslie W.D. DXA-Based Measurements in Diabetes: Can They Predict Fracture Risk? Calcif Tissue Int. 2017; 100(2): 150–164. DOI: 10.1007/s00223-016-0191-x.

14. Leslie W.D., Aubry-Rozier B., Lamy O., et al. TBS (trabecular bone score) and diabetes-related fracture risk. J Clin Endocrinol Metab. 2013; 98(2): 602–9. DOI: 10.1210/jc.2012-3118.

15. Sugimoto K., Tabara Y., Ikegami H., et al. Hyperglycemia in non-obese patients with type 2 diabetes is associated with low muscle mass: The MUSCLES-DM study. J Diabetes Investig. 2019; May 9. [Epub ahead of print]. DOI: 10.1111/jdi.13070.

16. Paschou S.A., Dede A.D., Anagnostis P.G., et al. Type 2 Diabetes and Osteoporosis: A Guide to Optimal Management. J Clin Endocrinol Metab. 2017; 102(10): 3621–3634. DOI: 10.1210/jc.2017-00042.

17. Shamliyan T., Talley K.M., Ramakrishnan R., Kane R.L. Association of frailty with survival: a systematic literature review. Ageing Res Rev. 2013; 12: 719–36. DOI: 10.1016/j.arr.2012.03.001.

18. Cesari M., Prince M., Thiyagarajan J.A., De Carvalho I.A., Bernabei R., et al. Frailty: an emerging public health priority. J Am Med Dir Assoc. 2016; 17(3): 188–192. DOI: 10.1016/j.jamda.2015.12.016.

19. Blakytny R., Spraul M., Jude E.B. Review: The Diabetic Bone: A Cellular and Molecular Perspective. The International Journal of Lower Extremity Wounds. 2011; 10(1): 16–32. DOI: 0.1177/1534734611400256.

20. Gonnelli S., Caffarelli C., Giordano N., Nuti R. The prevention of fragility fractures in diabetic patients. Aging Clin Exp Res. 2014; 27(2): 115–124. DOI: 10.1007/s40520-014-0258-3.

21. Jilka R.L. Molecular and cellular mechanisms of the anabolic effect of intermittent PTH. Bone. 2007; 40: 1434–46. DOI: 10.1016/j.bone.2007.03.017.

Профилактика факторов риска пожилого человека — Профилактика заболеваний и ЗОЖ — Бюджетное учреждение Ханты-Мансийского автономного округа — Югры

Во всем мире насчитывается около 600 миллионов человек, возраст которых превысил 60 лет. С годами человеческий организм начинает работать не так, как в молодости. Это факт общеизвестный. Но старость ко всем приходит по-разному. Жизнь пожилого человека может быть насыщенной, активной и радостной. Конечно, для этого нужно побеспокоиться о себе, проследить за состоянием всего организма, чтобы заблаговременно «увидеть» и «подправить» нежелательные эффекты возрастных изменений.   Для пожилых людей характерны: Заболевания сердечно-сосудистой системы и головного мозга. Снижение иммунитета. Нарушения работы пищеварительной системы. Болезни опорно-двигательного аппарата. Нарушения сна. Замедление мыслительных процессов.    Существуют факторы, от которых зависят здоровье и долголетие. К ним относятся: двигательная активность,  рациональное питание, соблюдение режима дня и гигиена отдыха, труд, приносящий удовлетворение, наличие жизненной цели, нормальный сон, гигиена быта, умение управлять эмоциями и сохранять оптимизм, счастливый брак, отказ от вредных привычек, закаливание и др.        Теперь хочется остановится на каждом факторе отдельно.      Двигательная активность              Малоподвижный образ жизни  или недостаточная двигательная активность — гиподинамия — способствует ухудшению здоровья, увеличивает риск развития и отягощает множество болезней (атеросклероз, ожирение, гипертония, сахарный диабет, остеопороз), особенно у пожилых людей, и приводит к уменьшению продолжительности жизни. Образ жизни большинства долгожителей отличается высоким уровнем двигательной активности, трудовой деятельности. Сочетание активного труда и отдыха, преимущественно на свежем воздухе, является залогом длительной полноценной жизни. С помощью физических упражнений можно изменить состояние организма в целом и воздействовать на его отдельные функции… Улучшается работа сердечно-сосудистой и нервной системы,  уменьшаются явления гипоксии, повышается устойчивость к стрессам и простудным заболеваниям. Пожилым людям необходимо помнить, что чрезмерная физическая активность может отрицательно повлиять на здоровье и вызвать серьезные осложнения, поэтому перед началом занятий необходимо посоветоваться с врачом.      Рациональное питание         Важную роль в комплексной профилактике преждевременного старения играет рациональное питание. От его характера порой зависит не только жизнедеятельность и работоспособность организма, но также и продолжительность жизни человека.  Пожилому человеку требуется меньше калорий, чем молодому, что связано со снижением физической активности и обмена веществ.   В связи со снижением физической активности в пожилом возрасте в пище должно быть уменьшено количество углеводов, особенно легкоусвояемых сладостей и продуктов, которые при избыточном потреблении легко переходят в жир. Сахар и сладости не должны превышать 80-100 г в суточном рационе, а при наклонности к полноте — 30-40 г. Питание человека пожилого возраста должно быть полноценным, регулярным и разнообразным. Однообразная пища быстро приедается, ведет к уменьшению выделения пищеварительных соков и снижению усвояемости пищевых веществ. Усвояемость пищи зависит также от режима питания. Пищу необходимо принимать всегда в определенное время, 3 — 4 раза в день. Это приучает организм к ритму, способствует хорошему аппетиту и усвоению пищи.      Трудовая деятельность             Надо отметить, что труд является источником творческих и физических сил человека, источником долголетия. Долгожители — люди деятельные, для них характерен высокий жизненный тонус, который достигается любым творческим трудом.  Чем активнее нервная система человека, тем дольше он живет.  Человеку нужна  обязательно плодотворная и созидательная жизнь, постоянный, пусть и очень напряженный труд, это одно из обязательных условий долголетия. Согласно общебиологическому закону, старение меньше всего поражает и позже  захватывает тот орган, который больше всего работает.    Поддержание умственной активности              Мозг человека в старшем возрасте нуждается в тренировке для поддержания его работоспособности. При условии сохранения физического здоровья существует мало подтверждений того факта, что умственные способности угасают  в преклонном возрасте. Пожилым людям требуется больше времени, чтобы запомнить новый материал. Расширение своего индивидуального кругозора приносит пожилым людям удовлетворенность жизнью. С целью организации дальнейшего образования пожилые люди  могут пользоваться библиотеками (газеты, периодические издания, аудиоматериалы, книги, помощь в овладении компьютером, доступ в интернет).  Пожилые люди обладают большим опытом и практическими умениями, которыми могут поделиться. После ухода на пенсию у них есть необходимое свободное время для участия в волонтерском движении. А общественные, благотворительные организации, церкви, политические партии нуждаются в волонтерах и привлекают их к своей деятельности. Стресс  С возрастом устойчивость к стрессам снижается. Необходим максимум положительных эмоций для человека с целью профилактики заболеваний сердечно-сосудистой системы, нервной системы и т. д. Каждый человек часто испытывает состояние напряжения при определенных обстоятельствах. Но не обстоятельства, а реакция на них является причиной стресса. Стресс является частью нашей жизни. Состояние стресса не всегда плохо. При выполнении важной работы мы испытываем стресс, это подготавливает нас духовно и физически, помогает приложить дополнительные усилия и справиться с затруднениями. Однако, если человек испытывает слишком много негативного  стресса, то это не пойдет на пользу здоровью, т. к. может быть источником многочисленных неприятных переживаний и болезней.  Избежать стрессов нельзя, а снизить степень их негативного влияния на здоровье – можно и нужно. Можно сделать свое отношение к происходящему более спокойным и, соответственно, ослабить влияние стресса на здоровье.   Вредные привычки           Курение, злоупотребление алкоголем резко ускоряют процессы старения.            Доказано,  что люди даже старше 80 лет, бросив курить, могут ощутить следующие преимущества: чистые легкие, облегченное дыхание, более легкое течение заболеваний органов дыхания.          Злоупотребление алкоголем сокращает жизнь и, вопреки мнению, бытующему среди лиц, употребляющих алкоголь, крайне редко облегчает и скрашивает жизнь.     Таким образом, долголетие человека  зависит главным образом, от образа жизни и деятельности самого человека. Здоровый образ жизни, востребованность в семье и обществе — это то, что необходимо для сохранения здоровья и благополучия в пожилом возрасте.           Большинство пожилых людей во всем мире продолжает трудиться, внося существенный вклад в экономическое процветание своей страны. Кроме того, существенный вклад в жизнь общества вносится пожилыми людьми  в сельском хозяйстве, в работе по дому, в уходе за другими членами семьи. Необходимо подчеркнуть роль пожилых людей как основных хранителей духовных и нравственных ценностей своего народа, обеспечивающих преемственность поколений и их неразрывную связь. Для того, чтобы долголетие рассматривать, как достижение человеческой цивилизации, социального прогресса, необходимо рассматривать людей преклонного возраста, как особую группу, как носителей знаний и опыта, а не как обузу, приносящую только издержки обществу. Старение неизбежно, касается каждого из нас – молодых или старых, мужчин или женщин, богатых или бедных, независимо от того, где мы живем, но каждый человек стареет по-разному. Старение — длительный процесс, и мы в силах затормозить его развитие. Пассивно свыкаясь с мыслью о старости, мы позволяем нашему организму дряхлеть. Однако, даже в ситуации, когда сделать вроде бы ничего уже нельзя, необходима активная жизненная позиция.  Даже если мы молоды сердцем, нам необходимо поддерживать наше физическое, психическое и социальное благополучие, чтобы оставаться здоровыми и независимыми в пожилом возрасте.             Задача общества — сделать жизнь людей преклонного возраста полноценной и активной, не забывая о том, что пожилые люди — это посредники между прошлым, настоящим и будущим, притом, что их опыт — это основа существования в любом обществе. Пожилые люди сегодня, благодаря повышению уровня образования, улучшению медицинского обслуживания вносят неоценимый вклад в развитие общества. Поощряя участие пожилых людей в жизни общества, есть возможность использовать их знания и опыт, обеспечивая пожилым людям доступ к адекватному медицинскому обслуживанию, помочь им сохранить независимость до глубокой старости.             Недаром 21 век считается веком демографической революции, когда стремительно растет количество пожилых людей, и перед человечеством возникают новые задачи в области здравоохранения, занятости населения, системы социального обеспечения и экономического развития. Молодым членам общества стоит понимать, что пожилые люди — это неоценимый ресурс и помнить простую восточную мудрость: «Старая скрипка не хуже новой играет»…   Подготовила: Врач – терапевт ОМП Исмагилова Гузель Минахмятовна

Роль витамина D и его активных метаболитов в профилактике падений у пациентов с остеопорозом

Одним из ключевых современных трендов, во многом определяющих направление приложения усилий и фокусирования внимания в обществе в целом и в медицине в частности, является глобальное старение населения, в связи с чем на первый план выходит лечение заболеваний и синдромов, характерных для лиц пожилого и старческого возраста. Известно, что для людей пожилого возраста характерна высокая заболеваемость хроническими патологиями. Наиболее часто среди лиц пожилого возраста отмечают сердечно-сосудистые и онкологические заболевания, а также патологию опорно-двигательного аппарата, среди которых ключевую роль в развитии инвалидности и уменьшении продолжительности жизни у лиц пожилого возраста играет остеопороз.

Согласно определению Всемирной организации здравоохранения, остеопороз — это прогрессирующее, системное заболевание костной ткани, характеризующееся потерей костной массы и нарушением микроархитектоники костной ткани, с соответствующим повышением хрупкости костей и подверженности костным переломам [1].

Следует отметить, что важную роль в развитии остеопороза у людей пожилого возраста играет снижение уровня витамина D (25(OH)D) в крови, что ведет к развитию вторичного гиперпаратиреоза, ассоциированного с остеокластогенезом и повышением интенсивности костной резорбции, превышающей остеогенез, опосредованный остеобластами [2–5].

Остеопороз развивается в возрасте 60–70 лет, и >80% всех случаев заболевания диагностируют у женщин [6]. Остеопороз отмечается у ≈⅓ женщин в возрасте 60–70 лет и у ⅔ женщин в возрасте ≥80 лет [7]. Так, согласно оценкам ученых, у ≈10 млн американцев диагностирован остеопороз, при этом в год отмечается 1,5–2 млн остеопорозассоциированных переломов [8]. При этом частота остеопорозассоциированных переломов позвоночника у женщин в возрасте около 60 лет колеблется в пределах 25–60%, в возрасте 90 лет 33% женщин и 17% мужчин переносят остеопоротические переломы бедра [9]. Остеопорозассоциированные переломы отмечаются у каждого восьмого мужчины в возрасте >50 лет в течение жизни [10]. Переломы бедра — причина смерти у 2,8% людей среднего возраста, а 14–36% лиц пожилого возраста после этих переломов умирают в течение 1 года.

Особенностью остеопороза является прогрессирующее уменьшение массы кости в единице объема и нарушение микроархитектоники костной ткани, при этом отмечается крайне слабо выраженная клиническая симптоматика, что обусловливает позднее обращение пациента за медицинской помощью и недостаточное внимание со стороны медицинских работников [6].

Результатом прогрессирования остеопороза является повышение хрупкости костей, и их переломы нередко являются основой для установления диагноза заболевания и начала терапии. В этом контексте привлекает внимание тот факт, что одним из наиболее распространенных гериатрических синдромов является синдром частых падений, последствиями которых нередко становятся переломы [11].

Повышение вероятности падений в пожилом возрасте и их последствия

Синдром частых падений отмечают у 30% лиц в возрасте >65 лет и у 40% лиц — в возрасте ≥80 лет [12–16]. Падения являются ведущей причиной травматизации и удерживают 6-ю позицию в смертности среди лиц пожилого и старческого возраста [12]. Так, ≈24% пациентов с переломом шейки бедра в возрасте ≥ 50 лет умирают в течение 1 года после получения травмы, и 20% тех, кто до перелома находился на амбулаторном лечении, потребовался длительный уход [17]. Согласно результатам недавнего исследования, проведенного в США, 5-летний риск смертности после перелома шейки бедра составил 38% среди лиц в возрасте 65–74 лет, 49% — для лиц в возрасте 75–84 лет и 64% — для лиц в возрасте ≥85 лет [18]. При этом риск смерти после перелома шейки бедра значительно усиливается при наличии таких сопутствующих патологий, как инсульт, сахарный диабет и деменция.

Следует отметить, что повышение частоты переломов начинается в пожилом возрасте, у женщин в возрасте 55 лет–64 года и у мужчин в возрасте 65 лет–74 года. При этом одними из наиболее частых травм являются переломы тел позвонков, а также периферические переломы (проксимального отдела бедренной кости, дистального отдела предплечья и пр.). Частота таких переломов повышается с возрастом, наряду с этим у женщин переломы отмечают в >2 раза чаще [6].

Причины повышения частоты падений в пожилом возрасте

Среди ключевых факторов, повышающих риск падений, можно выделить следующие: пожилой возраст, анамнез предшествующих падений, функциональные нарушения, неспособность к самостоятельной ходьбе, когнитивные нарушения или деменция, нарушение двигательных функций или низкий уровень физической активности, нарушение координации [19–22].

Говоря о причинах повышения частоты падений и, соответственно, переломов у лиц пожилого и старческого возраста, необходимо учитывать, что для них с возрастом характерно уменьшение общей мышечной массы (саркопения), мышечная слабость, снижение остроты и сужение полей зрения, а также нарушение адекватного функционирования вестибулярного аппарата. Так, у >50% пациентов с остеопорозом диагностирована саркопения, ≈25% из них страдают постуральной гипотензией, а у подавляющего большинства ослаблено зрение. Также значительную роль в повышении частоты падений с возрастом играют нарушения функции опорно-двигательного аппарата, в том числе изменение походки, которое отмечается у 50% людей пожилого и у 100% — старческого возраста. В развитии указанных нарушений ведущую роль играют саркопения, боль в суставах и уменьшение их подвижности. Таким образом, причиной падений лиц пожилого и старческого возраста могут быть такие внутренние причины, как возрастные изменения систем, поддерживающих равновесие тела (в том числе вестибулярного аппарата), синдром слабости, ряд заболеваний — неврологических и соматических, применение некоторых лекарственных средств. Но также не следует забывать и о внешних причинах, хотя всего лишь 14–15% падений у лиц пожилого возраста обусловлены исключительно ими. В остальных случаях падения связаны с внутренними факторами, при этом риск падений выше у пациентов, находившихся длительное время на постельном режиме [6].

Согласно результатам исследований, основным фактором риска падений лиц в пожилом возрасте является мышечная слабость [23]. Снижение мышечной силы и развитие стойкой мышечной слабости у людей старшего возраста ассоциируется с дефицитом витамина D [24].

Нарушения функционирования систем, поддерживающих равновесие тела, могут быть связаны с повреждением работы двух из трех путей, по которым поступает сенсорная информация — по проприоцептивным, зрительным и вестибулярным путям. В этом случае одна нормально функционирующая система не может справиться с увеличившейся нагрузкой по обеспечению афферентации, и в случае ее недостаточности возникают нарушения равновесия и возрастает вероятность падений. Среди причин падений у лиц пожилого возраста значительное место занимают различные сердечно-сосудистые нарушения, сопровождающиеся синкопальными явлениями (обморочное состояние). Предрасполагающими факторами, которые могут сопровождаться развитием синкопальных состояний, могут явиться кашель, чихание, резкое изменение положения тела (вставание). Кроме того, с повышением риска падений у пациентов с остеопорозом в пожилом возрасте может быть связано назначение одновременно нескольких лекарственных средств (полифармация или полипрагмазия), например снотворных препаратов, антидепрессантов, антигипертензивных, что может повышать риск падений на >40%, что особенно важно с учетом распространенности данного явления среди лиц пожилого возраста. Вероятность возникновения падений возрастает с увеличением числа факторов риска: у лиц без факторов падения отмечаются в 8% случаев, а у лиц, имеющих ≥4 фактора риска — в 78% [6].

Профилактика падений

Снижение частоты падений у людей старшего возраста может способствовать улучшению их качества жизни, уменьшению количества случаев костных переломов и других травм, а также снижению затрат на медицинскую помощь в учреждениях стационарного звена. Данные 60 клинических исследований по изучению эффективности превентивных подходов, направленных на факторы риска, продемонстрировали снижение относительного риска падений на ≈30%.

Согласно данным последних исследований, применение витамина D и препаратов кальция может стать многообещающей стратегией, направленной одновременно на повышение минеральной плотности костной ткани (МПКТ), на увеличение мышечной силы и снижение риска падений [25].

В этом же ключе звучат рекомендации Американского гериатрического общества, приведенные в Консенсусе по предупреждению падений у лиц пожилого возраста, опубликованном в декабре 2013 г. в «Journal of the American Geriatrics Society», в котором указывается, что пациентам в пожилом возрасте с целью снижения риска падений и переломов необходимо употреблять достаточное количество витамина D из всех доступных источников. Правильно подобранные продукты питания, солнечные лучи и витаминные добавки могут совокупно обеспечить концентрации витамина D в крови на уровне ≈30 нг/мл (≈75 нмоль/л), что, согласно результатам исследований, является достаточным для предупреждения травм, связанных с падениями. Данный документ разработан для врачей первичного уровня медицинской помощи с целью имплементации в клиническую практику тактики обеспечения достаточным количеством витамина D лиц пожилого возраста из всех доступных источников.

Результаты исследований, в ходе которых удалось достичь у участников среднего уровня витамина D в сыворотке крови >30 нг/мл, продемонстрировали значительное снижение частоты падений и связанных с ними костных переломов. Снижение показателя переломов в исследованиях обусловлено, преимущественно, снижением частоты падений. В то же время уровень витамина D в сыворотке крови <30 нг/мл (<75 нмоль/л) ассоциировался с нарушениями, связанными с поддержанием равновесия тела, функции нижних конечностей, высокой частотой падений, низкой МПКТ и мышечной слабостью.

Витамин D способствует укреплению здоровья костей, поддерживая физиологический уровень паратиреоидного гормона (ПТГ) и стимулируя активность остеобластов, а также стимулируя процессы минерализации костной ткани, таким образом снижая риск падений и переломов [5, 26].

Согласно данным «Women’s Health Initiative» [27], риск перелома бедра обратно пропорционально зависит от уровня 25(OH)D в сыворотке крови [2]. Так, отмечается, что у пациентов с уровнем 25(OH)D >30 нг/мл — более низкий риск переломов.

Возможности витамина D в профилактике падений

Витамин D₃ (колекальциферол) в последние годы принято рассматривать как стероидный биологически неактивный прегормон, превращающийся в организме в активный метаболит — D-гормон, обладающий наряду с мощным регулирующим влиянием на обмен кальция рядом других важных биологических функций.

В организме витамин D₃ образуется из находящегося в коже предшественника (провитамина D₃) — 7-дегидрохолестерина под влиянием коротковолнового ультрафиолетового облучения. Витамин D₃, поступающий в небольших количествах с пищей или образующийся в организме в процессе эндогенного синтеза, в результате двух последовательных реакций гидроксилирования в печени и почках превращается в активную гормональную форму — 1α,25-дигидроксивитамин D₃ (D-гормон, кальцитриол или 1α,25(ОН)₂D₃).

D-гормон вместе с ПТГ и кальцитонином ответственны за поддержание в плазме крови физиологического уровня кальция за счет как прямого, так и опосредованного влияния на органы-мишени. Кроме того, 1α,25(ОН)₂D₃ также участвует в регуляции функционирования ряда систем организма, таких как иммунная и кроветворная, задействован в процессы роста и дифференцировки клеток и пр.

Действие 1α,25(ОН)₂D₃ опосредовано связыванием со специфическими рецепторами, получившими название витамин D-рецепторов (РВD). Эти рецепторы экспрессируются по меньшей мере в 35 органах и тканях организма, в кишечнике, почках, костях, мозгу, сердце, скелетных мышцах, поджелудочной, паращитовидных и предстательной железах, органах выделительной и репродуктивной систем и др.

D-гормон, наряду с участием в поддержании кальциевого гомеостаза, задействован в процессах развития скелета, костного ремоделирования, оказывает влияние на функции скелетных мышц, в которых также имеются специфические РВD. При этом следует отметить, что в пожилом и старческом возрасте в мышечной ткани наблюдается снижение уровня РВD.

D-гормон задействован в сохранении гомеостаза кальция в клетках скелетных мышц как за счет классического геномного действия посредством контроля экспрессии генов, так и при участии негеномного механизма, включающего прямые мембранные эффекты гормона, задействующие различные сигнальные системы. D-гормон быстро изменяет гомеостаз кальция в клетках скелетных мышц путем активации сигнального каскада, который способствует высвобождению Са из депо и входу из межклеточного пространства в клетку через потенциалзависимые L-каналы и депо-оперируемые Са-каналы. Еще одним характерным для D-гормона биологическим эффектом является участие в регуляции пролиферации и дифференцировки клеток, в том числе клеток скелетных мышц. Таким образом, D-гормон играет важную роль как в дифференцировании и пролиферации клеток скелетных мышц, так и в реализации Са-зависимых механизмов, являющихся одними из центральных в процессе мышечного сокращения [6].

О широком распространении D-дефицита у людей пожилого возраста свидетельствуют, в частности, результаты исследования 824 лиц в возрасте ≥70 лет, проведенного в 11 странах Западной Европы: у 36% мужчин и у 47% женщин в зимнее время года концентрация 25(ОН)D₃ в сыворотке крови составляла <30 нмол/л. Важно отметить и то, что количество РВD с возрастом резко снижается [28], что обусловливает повышение резистентности к D-гормону с возрастом. При этом не выявлено сильной корреляционной связи между экспрессией РВD и уровнями 25(ОН)D и 1α,25(ОН)₂D₃ в сыворотке крови. В то же время мультивариантный анализ результатов исследования позволил авторам сделать вывод о том, что пожилой возраст является важным прогнозирующим фактором корреляции между снижением уровня РВD и уровнем 25(ОН)D₃.

Дефицит D-гормона, который играет важную роль в патогенезе различных типов остеопороза, может быть обусловлен D-гиповитаминозом или D-витаминной недостаточностью.

D-гиповитаминоз обусловлен дефицитом/недостаточностью витамина D₃ — природной прогормональной формы, из которой образуются биологически активные метаболиты, в частности 1α,25(ОН)₂D₃. D-гиповитаминоз связывают с недостаточным пребыванием на солнце и поступлением витамина D с пищей. Показано, что у людей в возрасте ≥65 лет наблюдается 4-кратное снижение способности образовывать витамин D в коже. В связи с тем, что 25(ОН)D является субстратом для фермента 1α-гидроксилазы, а скорость его превращения в активный метаболит пропорциональна уровню субстрата в сыворотке крови, снижение этого показателя <30 нг/мл нарушает образование необходимых количеств 1α,25(ОН)₂D₃ [29]. Другой тип дефицита D-гормона характеризуется развитием резистентности к гормону, что связано со снижением уровня РВD в тканях-мишенях с возрастом. Оба варианта дефицита D-гормона являются ведущими звеньями патогенеза различных форм остеопороза. Так, дефицит D-гормона обусловлен снижением синтеза в коже провитамина 25(ОН)D, недостаточной инсоляцией и двигательной активностью, снижением активности 1α-гидроксилазы, что приводит к уменьшению синтеза D-гормона в почках и костях, кроме того, для лиц пожилого возраста характерно уменьшение в органах-мишенях количества РВD и их сродства к лиганду [24].

Дефицит D-гормона ведет к снижению абсорбции Са в кишечнике и повышению его вымывания из костей для поддержания стабильности концентрации в плазме крови, что реализуется за счет развития вторичного гиперпаратиреоза, усиления синтеза ПТГ и обусловленной этим активации процесса резорбции и развития остеопороза. Кроме того, дефицит D-гормона ведет к ограничению синтеза белков матрикса кости из-за снижения образования, дифференцировки и активности остеобластов, что оказывает неблагоприятное влияние на массу и качество кости. Необходимо отметить и то, что нарушение нормального функционирования нервно-мышечного аппарата может быть обусловлено снижением уровня D-гормона, поскольку проведение нервных импульсов с двигательных нервов на поперечно-полосатые мышци и сократимость последних являются Са-зависимыми процессами.

Также процессы всасывания кальция, нормальная МПКТ и необходимый уровень физической активности требуют адекватного уровня витамина D в крови. Низкий уровень витамина D в сыворотке крови ассоциируется с мышечной слабостью, повышенной хрупкостью костной ткани, а также падениями и переломами [30].

Роль витамина D в регуляции функций скелетных мышц

Витамин D оказывает широкий спектр эффектов в отношении мышечной ткани. В частности активная форма витамина — 1α,25(ОН)₂D₃ может продуцироваться локально клетками мышечной ткани, поскольку на экспериментальной модели регенерирующих клеток скелетных мышц мышей было продемонстрировано наличие биоактивности фермента CYP 27B1 — 25-гидроксивитамин D-1α-гидроксилазы, обычно определяемой в клетках почек и ответственной за синтез 1α,25(ОН)₂D₃ [31]. Вероятно, 1α,25(ОН)₂D₃ модулирует мышечные функции посредством взаимодействия с РВD, экспрессируемыми на поверхности клеток скелетных мышц, посредством регуляции генной транскрипции и стимуляции синтеза белка de novo [30]. Также 1α,25(ОН)₂D₃ может быть задействован в регуляции кальциевого обмена на клеточном уровне путем задействования более быстрых негеномных механизмов сигнализации с участием РВD, саркоплазматического ретикулума и Са-зависимых процессов в мышечных клетках [32].

Дефицит витамина D связан с развитием диффузной мышечной боли, мышечной слабости, которые в основном отмечают в проксимальной группе мышц, а также со снижением скорости выполнения движений. Данная симптоматика обусловлена развитием мышечной атрофии, в основном мышечных волокон ІІ типа. Проксимальный вариант мышечной слабости при тяжелом дефиците витамина D может быть также обусловлен развитием вторичного гиперпаратиреоза и, соответственно, гипофосфатемией [30].

Показано наличие позитивной взаимосвязи между уровнем 25(ОН)D в сыворотке крови и функционированием нижних конечностей, силой проксимальной группы мышц и способностью выполнять физические действия. Мышечная сила, постуральное и динамическое равновесие повышались при употреблении пищевых добавок, содержащих витамин D. Кроме того, их использование было связано со снижением риска падений, что показано в ходе рандомизированного контролируемого клинического исследования.

Витамин D и кардиоваскулярный риск

Большинство эпидемиологических и проспективных исследований также, как и результаты метаанализа, свидетельствуют о наличии обратной связи между уровнем 25(ОН)D в сыворотке крови и кардиоваскулярным риском. В частности результаты проспективного исследования, в котором участвовали >40 тыс. пациентов, свидетельствует о том, что при уровне 25(ОН)D <15 нг/мл значительно повышается риск развития гипертензии, инфаркта миокарда и инсульта по сравнению с 25(ОН)D >30 нг/мл [33].

Рецепторы к витамину D присутствуют в эндотелиальных клетках, клетках гладких мышц и кардиомиоцитах и могут быть задействованы в активации процессов, предупреждающих развитие атеросклероза путем ингибирования поглощения холестерина макрофагами, снижения активности пролиферации мышечных клеток гладких мышц сосудов, снижения экспрессии молекул адгезии в эндотелиальных клетках [34] и путем ингибирования высвобождения цитокинов из лимфоцитов [35]. Несколько метаанализов показывают наличие обратной связи между уровнем витамина D и развитием гипертонии [36]. Результаты исследования свидетельствуют, что наличие антигипертензивного эффекта связано с повышением уровня 25(OH)D при приеме диетических добавок, содержащих витамин D [37–39], или воздействием ультрафиолетового облучения [40]. Вероятно, механизм данного воздействия основывается на способности витамина D опосредовано приводить к снижению уровней ПТГ, повышенные уровни которого могут приводить к развитию аритмии, гипертрофии миокарда и гипертензии [41, 42]. При этом, как известно, важное место среди причин падений у людей пожилого возраста значительное место занимают и различные сердечно-сосудистые нарушения, сопровождающиеся синкопальными явлениями (обморочное состояние). В частности, быстрое развитие потери сознания с последующим восстановлением характерно для аритмии [6]. Профилактика дефицита витамина D также открывает возможности по снижению риска падений путем влияния и на механизмы развития сердечно-сосудистых заболеваний.

Таким образом, дефицит витамина D вносит вклад в нарушение двигательной активности у пациентов пожилого возраста, что способствует повышению риска падений, с которыми связано большинство случаев переломов при остеопорозе.

Нативный витамин D и его активные метаболиты в профилактике падений

Несмотря на многочисленные исследования по данной проблеме, выполненные с разной глубиной и при участии существенно различающихся по численности групп людей пожилого возраста, окончательной ясности в отношении медикаментозной профилактики и лечения мышечных нарушений, обусловленных дефицитом витамина D, пока не имеется. В одних случаях получены положительные результаты при применении препаратов нативного витамина D, проявляющиеся в уменьшении количества случаев падений и связанных с этим переломов. Известны и наблюдения о том, что применение препаратов нативного витамина D не сопровождается достоверным влиянием на состояние мышечной системы и не предупреждает падения у лиц пожилого возраста [43].

Согласно результатам двойного слепого рандомизированного клинического исследования, в котором принимали участие 122 пациентки пожилого возраста, в группе применявших колекальциферола в дозе 800 МЕ + 1200 мг кальция в сутки в течение 12 нед отмечалось повышение средних значений 25(ОН)D в сыворотке крови на 71%, тогда как концентрация 1,25(ОН)₂D₃ повысилась лишь на 8% [44]. Полученные данные указывают на необходимость применения у лиц пожилого возраста с целью профилактики падений препаратов активного метаболита витамина D, которые, в отличие от препаратов нативного витамина D, не нуждаются в биотрансформации в почках для образования биологически активной формы витамина — D-гормона [6].

При этом убедительные данные о положительном влиянии активного метаболита витамина D-альфакальцидола на состояние произвольных мышц и частоту падений получены в двойном слепом плацебо-контролируемом исследовании у пациентов обоего пола (возраст ≥65 лет), проведенном в Швейцарии. Показано, что применение препарата в дозе 1 мкг/сут в течение 36 нед сопровождалось существенным снижением частоты падений в сравнении с группой плацебо (отношение шансов 0,69; 95% доверительный интервал 0,412–1,16). При этом не только заметно снижалась частота падений, но и уменьшалось количество пациентов, у которых они наблюдались до начала исследования [45]. В обсервационном проспективном многоцентровом исследовании в когорте пациентов с повышенным риском падений (средний возраст участников — 75,9 года) применение альфакальцидола в дозе 1 мкг/сут в течение 6 мес продемонстрировало значительное улучшение мышечной моторики и поддержания равновесия тела при выполнении трех стандартных тестов уже через 3 мес приема препарата с прогрессирующим улучшением результатов после 6 мес приема. Кроме того, через 6 мес применения альфакальцидола количество пациентов с анамнезом предшествующих падений уменьшилось на 48,1%, абсолютное количество зарегистрированных случаев падений уменьшилось на 51,3% [46].

Также результаты недавнего ретроспективного когортного анализа данных пациентов с остеопорозом, призванного оценить эффективность применения альфакальцидола, свидетельствуют, что его применение позволяет увеличить мышечную массу у пациентов с исходно сниженным указанным показателем [47].

Данные многочисленных клинических исследований подтверждены на практике благодаря более чем 20-летнему успешному опыту применения альфакальцидола (Альфа Д₃-Тева, «ТЕВА Фармацевтикал Индастриз Лтд.», Израиль) украинскими врачами для лечения пациентов с остеопорозом всех типов и форм и с некоторыми другими кальцийзависимыми заболеваниями.

Выводы

Рост заболеваемости остеопорозом ставит перед медицинской общественностью вопрос о разработке оптимальной стратегии лечения данного заболевания, включающего предупреждение одного из определяющих качество жизни аспектов — переломов, вызванных падениями. Подробное изучение данной проблемы показывает, что даже слабовыраженный дефицит витамина D сопровождается негативными последствиями для костной и кардиоваскулярной систем, а также для скелетных мышц, что значительно повышает вероятность падений. Наряду с этим следует принимать во внимание тот факт, что у людей пожилого возраста дефицит витамина D отмечается как на уровне недостатка витамина D, так и посредством уменьшения количества РВD и, соответственно, рецепции 1,25(ОН)₂D₃, что свидетельствует о необходимости профилактики переломов путем применения препаратов активных метаболитов витамина D, в частности альфакальцидола (Альфа Д₃-Тева).

Список использованной литературы

1. Dotchin C., Shanshal Y. (2010) Medical care of osteoporotic pelvic bone fracture: the United Kingdom experience. Clin. Geriatr. Med., 18(9): 52–56.

2. Adams J.S., Hewison M. (2010) Update in vitamin D. J. Clin. Endocrinol. Metab., 95: 471–478.

3. Holick M.F. (2009) Vitamin D and health: Evolution, biologic functions, and recommended dietary intakes for vitamin D. Clin. Rev. Bone Miner. Metab., 7: 2–19.

4. Holick M.F. (2004) Vitamin D: Importance in the prevention of cancers, type 1 diabetes, heart disease, and osteoporos. Am. J. Clin. Nutr., 79: 362–371.

5. Holick M.F. (2007) Optimal vitamin D status for the prevention and treatment of osteoporosis. Drugs Aging., 24: 1017–1029.

6. Шварц Г.Я. (2008) Остеопороз, падения и переломы в пожилом возрасте: роль D-эндокринной системы. РМЖ (Русский медицинский журнал), 16(10): 1–10.

7. Holick M.F. (2007) Vitamin D deficiency. N. Engl. J. Med., 357: 266–281.

8. Becker D., Kilgore M., Morrisey M. (2010) The societal burden of osteoporosis. Curr. Rheumatol. Rep.,12: 186–191.

9. Насонов Е.Л. (2001) Остеопороз: стандарты диагностики и лечения. Consilium medicum, 9: 416–420.

10. Khosla S., Amin S., Orwoll E. (2008) Osteoporosis in Men. Endocr. Rev., 29: 441–464.

11. Inouye S.K., Studenski S., Tinetti M.E. et al. (2007) Geriatric syndromes: clinical, research, and policy implications of a core geriatric concept. J. Am. Geriatr. Soc., 55(5): 780–791.

12. Tinetti M.E., Baker D.I., McAvay G. et al. (1994) A multifactorial intervention to reduce the risk of falling among elderly people living in the community. N. Engl. J. Med., 331(13): 821–827.

13. Tinetti M.E., Speechley M., Ginter S.F. (1988) Risk factors for falls among elderly persons living in the community. N. Engl. J. Med., 319(26): 1701–1707.

14. Alexander N.B. (1996) Gait disorders in older adults. J. Am. Geriatr. Soc., 44: 434–451.

15. Tinetti M.E. (2003) Clinical practice. Preventing falls in elderly persons. N. Engl. J. Med., 348: 42–49.

16. Dargent-Molina P., Flavier F., Grandjean H. et al. (1996) Fall-related factors and risk of hip fracture: The EPIDOS prospective study. Lancet, 348: 145–149.

17. National Osteoporosis Foundation (NOF) (2010) Clinician’s guide to prevention and treatment of osteoporosis. Washington, DC.

18. Curtis J.R., Arora T., Matthews R.S. et al. (2010) Is withholding osteoporosis medication after fracture sometimes rational? A comparison of the risk for second fracture versus death. J. Am. Med. Dir. Assoc., 11: 584–591.

19. van Doorn C., Gruber-Baldini A.L., Zimmerman S. et al. (2003) Dementia as a risk factor for falls and fall injuries among nursing home residents. J. Am. Geriatr. Soc., 51(9): 1213–1218.

20. Kallin K., Gustafson Y., Sandman P.O. et al. (2005) Factors associated with falls among older, cognitively impaired people in geriatric care settings: a population-based study. Am. J. Geriatr. Psychiatry, 13(6): 501–509.

21. Kose N., Cuvalci S., Ekici G. et al. (2005) The risk factors of fall and their correlation with balance, depression, cognitive impairment and mobility skills in elderly nursing home residents. Saudi Med. J., 26(6): 978–981.

22. Murray K.J., Hill K., Phillips B. et al. (2005) A pilot study of falls risk and vestibular dysfunction in older fallers presenting to hospital emergency departments. Disabil Rehabil., 27(9): 499–506.

23. Stenhagen M., Ekström H., Nordell E. et al. (2013) Falls in the general elderly population: a 3-

and 6-year prospective study of risk factors using data from the longitudinal population study ‘Good ageing in Skane’. BMC Geriatr., 13: 81.

24. Venning G. (2005) Recent developments in vitamin D deficiency and muscle weakness among elderly people. BMJ, 330(7490): 524–526.

25. Bischoff-Ferrari H.A., Conzelmann M., Dick W. et al. (2003) Effect of vitamin D on muscle strength and relevance in regard to osteoporosis prevention. Z. Rheumatol., 62(6): 518–521.

26. Dawson-Hughes B., Heaney R.P., Holick M.F. et al. (2005) Estimates of optimal vitamin D status. Osteoporos. Int., 16: 713–716.

27. Cauley J.A., LaCroix A.Z., Wu L. et al. (2008) Serum 25-hydroxyvitamin D concentrations and risk for hip fractures. Ann. Int. Med., 149: 242–250.

28. van der Wielen R.P., De Groot L.C.P.G.M., van Staveren W.A. et al. (1995). Serum vitamin D concentrations among elderly people in Europe. The Lancet, 346(8969): 207–210.

29. Ooms M.E., Lips P., Roos J.C. et al. (1995) Vitamin D status and sex hormone binding globulin: determinants of bone turnover and bone mineral density in elderly women. J. Bone Miner. Res., 10(8): 1177–1184.

30. Wacker M., Holick M.F. (2013) Vitamin D — effects on skeletal and extraskeletal health and the need for supplementation. Nutrients, 5(1): 111–148.

31. Srikuea R., Zhang X., Park-Sarge O.-K. et al. (2012) VDR and CYP27B1 are expressed in C2C12 cells and regenerating skeletal muscle: Potential role in suppression of myoblast proliferation. Am. J. Physiol. Cell Physiol., 303: 396–405.

32. Ceglia L., Harris S.S. (2013) Vitamin D and its role in skeletal muscle. Calcif. Tissue Int. 92(2): 151–162.

33. Anderson J.L., May H.T., Horne B.D. et al. (2010) Relation of vitamin D deficiency to cardiovascular risk factors, disease status, and incident events in a general healthcare population. Am. J. Cardiol., 106: 963–968.

34. Reid I.R., Bolland M.J. (2012) Role of vitamin D deficiency in cardiovascular disease. Heart, 98: 609–614.

35. Wang T.J., Pencina M.J., Booth S.L. et al. (2008) Vitamin D deficiency and risk of cardiovascular disease. Circulation., 117: 503–511.

36. Burgaz A., Orsini N., Larsson S.C. et al. (2011) Blood 25-hydroxyvitamin D concentration and hypertension: A meta-analysis. J. Hypertens., 29: 636–645.

37. Witham M.D., Nadir M.A., Struthers A.D. (2009) Effect of vitamin D on blood pressure: A systematic review and meta-analysis. J. Hypertens., 27: 1948–1954.

38. Wu S.H., Ho S.C., Zhong L. (2010) Effects of vitamin D supplementation on blood pressure. South Med. J., 103: 729–737.

39. Elamin M.B., Abu Elnour N.O., Elamin K.B. et al. (2011) Vitamin D and cardiovascular outcomes: A systematic review and meta-analysis. J. Clin. Endocrinol. Metab., 96: 1931–1942.

40. Krause R., Bühring M., Hopfenmüller W. et al. (1998) Ultraviolet B and blood pressure. Lancet, 352: 709–710.

41. Pilz S., Tomaschitz A., März W. et al. (2011) Vitamin D, cardiovascular disease and mortality. Clin. Endocrinol., 75: 575–584.

42. Fitzpatrick L., Bilezikian J., Silverberg S. (2008) Parathyroid hormone and the cardiovascular system. Curr. Osteoporos. Rep., 6: 77–83.

43. Bischoff-Ferrari H.A., Willett W.C., Orav E.J. et al. (2012) A pooled analysis of vitamin D dose requirements for fracture prevention. N. Engl. J. Med., 367: 40–49.

44. Bischoff H.A., Stähelin H.B., Dick W. et al. (2003). Effects of vitamin D and calcium supplementation on falls: a randomized controlled trial. Journal of bone and mineral research, 18(2): 343–351.

45. Dukas L., Bischoff H.A., Lindpaintner L.S. et al. (2004) Alfacalcidol reduces the number of fallers in a community-dwelling elderly population with a minimum calcium intake of more than 500 mg daily. J. Am. Geriatr. Soc., 52(2): 230–236.

46. Dukas L., Schacht E., Runge M. et al. (2010) Effect of a six-month therapy with alfacalcidol on muscle power and balance and the number of fallers and falls. Arzneimittelforschung, 60(8): 519–525.

47. Ito S., Harada A., Kasai T. et al. (2014) Use of alfacalcidol in osteoporotic patients with low muscle mass might increase muscle mass: An investigation using a patient database. Geriatrics & gerontology international, 14(S1): 122–128.

Евгения Лукьянчук

Медики выяснили, почему кости становятся хрупкими в старости

https://ria.ru/20190319/1551932082.html

Медики выяснили, почему кости становятся хрупкими в старости

Медики выяснили, почему кости становятся хрупкими в старости

Пожилые люди крайне плохо восстанавливаются после серьезных переломов конечностей и часто умирают в результате развития остеопороза не из-за одряхления костной… РИА Новости, 19.03.2019

2019-03-19T17:05

2019-03-19T17:05

2019-03-19T17:05

генетика

старость

здоровье

здоровье — общество

сша

медицина

наука

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdn24.img.ria.ru/images/153034/91/1530349184_0:58:1122:689_1920x0_80_0_0_200ae4b54a695c22e934ec878bb06aea.jpg

МОСКВА, 19 мар — РИА Новости. Пожилые люди крайне плохо восстанавливаются после серьезных переломов конечностей и часто умирают в результате развития остеопороза не из-за одряхления костной ткани, а по причине растущего уровня воспалений в организме. К такому выводу пришли ученые, опубликовавшие статью в журнале PNAS.В последние годы среди ученых возродился спор о том, чем является процесс старения и смерти людей и животных. Некоторые биологи и эволюционисты считают, что этот процесс не носит случайный характер и что его контролирует своеобразная «программа смерти» — определенный набор генов, заставляющий тело дряхлеть и умирать, уступая место новому поколению себе подобных.Другие исследователи полагают, что старение представляет собой случайный процесс накопления мутаций, белкового «мусора» и «поломок» в клетках. Они приводят к накоплению в организме «престарелых» клеток, прекращающих участие в жизнедеятельности организма. Недавно ученые показали, что их удаление из организма червей заметно продлило им жизнь и улучшило их жизнедеятельность.Еще одно последствие этого случайного процесса — рост уровня воспалений в разных органах тела. Как показывают опыты на мушках-дрозофилах и наблюдения за жизнью стволовых клеток в мозге мышей, они играют ключевую роль в одряхлении тела и приобретении типично старческих черт.Джозефсон и ее коллеги обратили внимание на важную особенность костей пожилых людей — число активных стволовых клеток, способных участвовать в починке переломов, быстро падает при наступлении старости.Руководствуясь этой идеей, ученые проверили, что произойдет, если обработать образцы костного мозга молодых мышей экстрактом крови пожилых грызунов. Подобный прием неожиданным образом привел к тому, что скорость деления стволовых клеток в них резко замедлилась, упав в четыре раза, а значительная часть из них досрочно «вышла на пенсию».Открыв столь удивительный феномен, ученые начали сравнивать различия в работе клеток до и после обработки подобным «эликсиром старости», пытаясь понять, что изменило их поведение. Оказалось, что кровь пожилых грызунов содержит в себе молекулы, способствующие активации цепочки генов NF-kB, главного регулятора иммунитета и хронических воспалений.Этот процесс, как обнаружили медики, можно подавить, используя обычный аспирин или другие вещества, способные нейтрализовать воспалительные реакции. Пожилые стволовые клетки, обработанные подобными молекулами, обретали вторую молодость и начинали вести себя так же, как «заготовки» костной ткани, извлеченные из организма молодых мышей.Означает ли это, что пожилые люди могут избежать остеопороза или перелома шейки бедра, принимая аспирин? Как подчеркивают ученые, подобное самолечение не приведет к положительным результатам и усугубит ситуацию в случае, если люди в возрасте будут употреблять подобные препараты сразу после перелома.Дело в том, что лекарства подавляют не только хронические воспаления, но и все типы подобных иммунных реакций, в том числе и острые воспалительные процессы, играющие ключевую роль в запуске процесса заживления переломов.Сейчас Джозефсон и ее коллеги пытаются найти молекулы, которые бы действовали более избирательно, омолаживая кости пожилых людей. И чтобы при этом уже существующие противовоспалительные лекарства можно было бы принимать до проведения операций или получения переломов.Это позволит людям в возрасте накопить достаточное количество активных стволовых клеток для того, чтобы избежать остеопороза и прочих осложнений, связанных с последствиями работы хирургов или неожиданными повреждениями костей.

https://ria.ru/20180810/1526309839.html

https://ria.ru/20160204/1369507562.html

https://ria.ru/20181018/1530962054.html

сша

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2019

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdn24.img.ria.ru/images/153034/91/1530349184_62:0:1058:747_1920x0_80_0_0_07009acd6587d531eb46840874f33174.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

генетика, старость, здоровье, здоровье — общество, сша, медицина

МОСКВА, 19 мар — РИА Новости. Пожилые люди крайне плохо восстанавливаются после серьезных переломов конечностей и часто умирают в результате развития остеопороза не из-за одряхления костной ткани, а по причине растущего уровня воспалений в организме. К такому выводу пришли ученые, опубликовавшие статью в журнале PNAS.

«Воспаления, а не возраст, оказались главной причиной того, почему кости медленно заживают у пожилых людей. Соответственно, костную ткань можно «омолодить» и помочь людям в возрасте избежать серьезных проблем, используя противовоспалительные препараты», — рассказывает Анна-Мария Джозефсон (Anne-Marie Josephson) из Университета Нью-Йорка (США).

В последние годы среди ученых возродился спор о том, чем является процесс старения и смерти людей и животных. Некоторые биологи и эволюционисты считают, что этот процесс не носит случайный характер и что его контролирует своеобразная «программа смерти» — определенный набор генов, заставляющий тело дряхлеть и умирать, уступая место новому поколению себе подобных.

Другие исследователи полагают, что старение представляет собой случайный процесс накопления мутаций, белкового «мусора» и «поломок» в клетках. Они приводят к накоплению в организме «престарелых» клеток, прекращающих участие в жизнедеятельности организма. Недавно ученые показали, что их удаление из организма червей заметно продлило им жизнь и улучшило их жизнедеятельность.

10 августа 2018, 12:27НаукаРоссийские биологи узнали, как старость влияет на восстановление почек

Еще одно последствие этого случайного процесса — рост уровня воспалений в разных органах тела. Как показывают опыты на мушках-дрозофилах и наблюдения за жизнью стволовых клеток в мозге мышей, они играют ключевую роль в одряхлении тела и приобретении типично старческих черт.

Джозефсон и ее коллеги обратили внимание на важную особенность костей пожилых людей — число активных стволовых клеток, способных участвовать в починке переломов, быстро падает при наступлении старости.

Руководствуясь этой идеей, ученые проверили, что произойдет, если обработать образцы костного мозга молодых мышей экстрактом крови пожилых грызунов. Подобный прием неожиданным образом привел к тому, что скорость деления стволовых клеток в них резко замедлилась, упав в четыре раза, а значительная часть из них досрочно «вышла на пенсию».

Открыв столь удивительный феномен, ученые начали сравнивать различия в работе клеток до и после обработки подобным «эликсиром старости», пытаясь понять, что изменило их поведение. Оказалось, что кровь пожилых грызунов содержит в себе молекулы, способствующие активации цепочки генов NF-kB, главного регулятора иммунитета и хронических воспалений.

Этот процесс, как обнаружили медики, можно подавить, используя обычный аспирин или другие вещества, способные нейтрализовать воспалительные реакции. Пожилые стволовые клетки, обработанные подобными молекулами, обретали вторую молодость и начинали вести себя так же, как «заготовки» костной ткани, извлеченные из организма молодых мышей.

4 февраля 2016, 11:30НаукаУченые: очистка тела мыши от дряхлых клеток продлила им жизнь на 30%Американские медики смогли продлить жизнь мышам на треть больше нормы и заметно снизили вероятность развития рака, очистив их организм от так называемых «дряхлых клеток», потерявших способность к делению.

Означает ли это, что пожилые люди могут избежать остеопороза или перелома шейки бедра, принимая аспирин? Как подчеркивают ученые, подобное самолечение не приведет к положительным результатам и усугубит ситуацию в случае, если люди в возрасте будут употреблять подобные препараты сразу после перелома.

Дело в том, что лекарства подавляют не только хронические воспаления, но и все типы подобных иммунных реакций, в том числе и острые воспалительные процессы, играющие ключевую роль в запуске процесса заживления переломов.

Сейчас Джозефсон и ее коллеги пытаются найти молекулы, которые бы действовали более избирательно, омолаживая кости пожилых людей. И чтобы при этом уже существующие противовоспалительные лекарства можно было бы принимать до проведения операций или получения переломов.

Это позволит людям в возрасте накопить достаточное количество активных стволовых клеток для того, чтобы избежать остеопороза и прочих осложнений, связанных с последствиями работы хирургов или неожиданными повреждениями костей.

18 октября 2018, 13:41НаукаДиетологи выяснили, почему морская пища замедляет старение

Старческий остеопороз — обзор

Резюме и направления на будущее

Почти 40 лет назад Чарльз Дент выразил парадоксальное мнение о том, что старческий остеопороз следует рассматривать как «детское заболевание» на том основании, что крепкие кости — единственная защита от будущего остеопороз — можно построить только в детстве.

Теперь мы полностью осознаем, что детство — это не только возраст, в котором закладываются основы здорового и крепкого скелета будущего, но и возраст, в котором такая важная цель может остаться недостижимой из-за множества генетических факторов. расстройства и хронические заболевания детского возраста, приводящие к серьезным заболеваниям костей.

Следует подчеркнуть, что лечение остеопороза у детей и подростков не так просто, как назначение лекарства на основе фармакологических эффектов, наблюдаемых у взрослых. Это гораздо более сложная и трудная задача, потому что в этом возрасте многие переменные влияют на хрупкое физиологическое равновесие костей, и всегда необходимо учитывать возможные последствия во взрослой жизни.

Цели лечения остеопороза у растущего скелета для предотвращения переломов и инвалидности, снимает боль, поддерживает функцию двигательной и поддержание удовлетворительного роста и развития костей.Терапевтические вмешательства должны быть осмотрительными, начиная с самых простых и безопасных мер (кальций, витамин D, физическая активность), и должны быть адаптированы к ситуации и потребностям конкретного пациента с особым вниманием к его или ее качеству жизни. Новые костно-специфические препараты можно использовать только после тщательного анализа соотношения риска и пользы, когда другие меры не дали результата, а также при наличии или риске серьезных осложнений (переломы, длительная иммобилизация) (таблица 18.5).

ТАБЛИЦА 18.5. Ключевые моменты по детскому остеопорозу

Первичный остеопороз относительно редко Вторичный остеопороз все чаще наблюдается при многих хронических заболеваниях, особенно при тех, которые требуют длительной глюкокортикоидной терапии

Все факторы риска остеопороза должны быть тщательно оценены таких факторов может помочь достичь более высокой костной массы, даже если достижение нормального пика костной массы нельзя ожидать во всех случаях

Возраст, пубертатный статус, питание, физическая активность и образ жизни необходимо учитывать Гормональные недостаточность должна быть устранена

Необходимо оценить соотношение затрат и выгод глюкокортикоидов или других лекарственных препаратов для лечения основного заболевания Глюкокортикоиды должны использоваться в минимальных эффективных дозах в кратчайшие сроки

Более простой, безопасный меры (например,грамм. коррекция потребления кальция и белка, добавление витамина D при необходимости, регулярная физическая активность) являются первой линией лечения остеопороза у молодых

Костно-специфические агенты должны использоваться после тщательного анализа соотношения риска и пользы, когда другие меры не помогли Бисфосфонаты являются наиболее изученными лекарствами, и их эффективность и безопасность были продемонстрированы как при первичном, так и при вторичном остеопорозе, а также у детей и подростков

В последнее время был достигнут значительный прогресс в изучении биологии костей и молекулярной биологии. генетические и патогенетические механизмы различных форм первичного и вторичного остеопороза, поражающего детей и подростков, как мы попытались обобщить в этой главе.

Исследования также предложили новое понимание механизмов развития костей и факторов, которые способствуют достижению высокого PBM. Это важно не только для понимания нормального процесса роста, но и для понимания патогенеза потери костной массы у пожилых людей.

Несмотря на этот прогресс, были достигнуты лишь ограниченные успехи в профилактике и лечении заболеваний костного обмена у более молодых пациентов. Проспективные лонгитюдные контролируемые исследования у детей все еще отсутствуют, и лишь в нескольких исследованиях оценивалось достаточное количество пациентов, чтобы сделать надежные выводы.Необходимы более широкое международное сотрудничество и многоцентровые исследования для набора больших групп пациентов и решения таких важных вопросов, как эпидемиология хрупких переломов, связанных с конкретными заболеваниями, а также последствия и влияние низкой плотности костей и переломов в детстве на более позднюю взрослую жизнь. Наконец, срочно необходимы крупные проспективные рандомизированные плацебо-контролируемые исследования эффективности и безопасности АД и других антиостеопоротических средств у молодых пациентов.

За последние несколько лет давление со стороны педиатрических специалистов в области костной ткани побудило основных производителей устройств DXA, а также некоторых устройств QUS, вносить технические изменения и улучшения, основанные на конкретных требованиях детей.Следующим шагом является привлечение большего внимания со стороны фармацевтических компаний к разработке лекарств, специально предназначенных для борьбы с детским остеопорозом, или к проведению специальных исследований с лекарствами, которые в настоящее время используются для лечения остеопороза у взрослых.

Информация об остеопорозе • Центр артрита Джонса Хопкинса

Микеле Ф. Беллантони, доктор медицины

Это болезнь?

Текущее определение

Хотя потеря костной массы является ожидаемой частью старения, она имеет последствия для успешного старения.В медицинской литературе остеопороз определяется как заболевание, характеризующееся отклонениями в количестве и архитектурном расположении костной ткани, которое приводит к снижению прочности скелета и чрезмерной предрасположенности к переломам. ^{(ссылка 1)} . Всемирная организация здравоохранения предложила клиническое определение остеопороза, основанное на эпидемиологических данных, которые связывают низкую костную массу с повышенным риском переломов. В исследуемых популяциях кавказских женщин в постменопаузе минеральная плотность костной ткани была ниже 2.5 стандартных отклонений (SD) нормальной максимальной костной массы были связаны с распространенностью переломов 50 & 037 ;, что означает, что 50% женщин с костной массой на этом уровне имели по крайней мере один перелом кости ^{(ссылка 2)} . Основываясь на этих данных, ВОЗ определила остеопороз как минеральную плотность костной ткани на 2,5 или более SD ниже пиковой массы кости, остеопению как массу кости на 1,0–2,5 SD ниже пика и нормальную как на 1,0 SD ниже нормальной пиковой массы кости или выше. Однако критерии ВОЗ применимы только к женщинам европеоидной расы, женщинам в постменопаузе, но не к мужчинам, женщинам в пременопаузе или женщинам другой национальности, кроме европеоидной.Нам еще предстоит классифицировать клинически значимую низкую костную массу в этой популяции.

Насколько распространен остеопороз?

Согласно критериям ВОЗ, 30% женщин европеоидной расы в постменопаузе США страдают остеопорозом, а 54% — остеопенией. Распространенность низкой костной массы увеличивается с возрастом. Используя определение остеопороза, данное ВОЗ, в США распространенность остеопороза у женщин европеоидной расы в постменопаузе на основе самой низкой костной массы в любом месте оценивается в 14% женщин в возрасте 50-59 лет, 22% женщин в возрасте 60-69 лет. , 39% женщин в возрасте 70-79 лет и 70% женщин в возрасте 80 лет и старше ^{(ссылка 3)} .

Факторы, влияющие на костную массу

Пик костной массы наблюдается как у мужчин, так и у женщин к началу тридцатых годов. Генетические факторы играют наибольшую роль в определении максимальной костной массы, но есть клинически значимый вклад от питания, воздействия лекарств, эндокринного здоровья после полового созревания и статуса несущей способности ^{(ссылка 4)} . Например, большинство подростков и молодых людей не получают рекомендуемую суточную норму кальция (RDA) в размере 1200 мг. Курение и чрезмерное употребление алкоголя способствуют снижению костной массы.Системное применение глюкокортикоидов в дозе 7,5 мг в день или больше нарушает формирование костной ткани. Фенитоин и другие противосудорожные препараты ухудшают метаболизм витамина D. Олигоменорея и аменорея вызывают ускоренную потерю костной массы, так же как и гипертиреоз или чрезмерная замена тироксина, в результате чего уровень ТТГ в сыворотке подавляется. Неподвижность связана с истончением кости из-за отсутствия сил опоры.

Менопаузальный переход связан с потерей костной массы, которая может превышать 4% в год и длиться 10 и более лет. ^{(ссылка 4)} .Скорость и продолжительность потери костной массы варьируются индивидуально. Похоже, что телесный жир, не связанный с яичниками источник циркулирующих эстрогенов, влияет на скорость потери костной массы; с большим количеством жира в организме, защищающим от потери костной массы в период менопаузы. Исследования афроамериканок показали, что, хотя в среднем у них пиковая костная масса выше, чем у женщин европеоидной расы, у них наблюдаются сопоставимые показатели потери костной массы в менопаузе, что клинически значимо для худых афроамериканок.

Потеря костной массы у женщин продолжается и в пожилом возрасте, поскольку исследование остеопоротических переломов показало клинически значимую потерю костной массы у женщин в возрасте 65 лет и старше ^{(ссылка 5)} .Факторы, способствующие этой потере костной массы, включают недостаточное потребление кальция и витамина D, отсутствие физических нагрузок и, возможно, возрастные изменения эндокринных функций, помимо дефицита эстрогена.

В среднем мужчины достигают более высокой пиковой костной массы, чем женщины, и они не испытывают столь резких изменений репродуктивной функции с возрастом, как женщины в менопаузе. Однако уровни циркулирующего тестостерона, а также гормона роста и андрогенов надпочечников снижаются с нормальным здоровым старением.Эти возрастные эндокринные изменения в сочетании с изменениями в питании и образе жизни приводят к постепенной потере костной массы при нормальном старении у мужчин. Ускоренная потеря костной массы происходит при резкой потере выработки тестостерона, например, при лечении рака простаты.

Предсказывает ли костная масса частоту переломов?

На каждое стандартное отклонение ниже максимальной костной массы риск перелома позвонка в два раза выше, чем при нормальной костной массе, а для бедра риск составляет 2.5 раз. ^{(ссылка 6)} Низкая костная масса является изменяемым фактором риска перелома, аналогичным гиперхолестеринемии или гипертонии при инфаркте миокарда и инсульте.

Клиническим последствием низкой костной массы является перелом. Боль и неподвижность возникают в результате переломов конечностей и позвоночника. Множественные переломы позвонков приводят к необратимой деформации позвоночника и хроническим болевым синдромам. Однако переломы бедра приводят к госпитализации и повышенной смертности. Годовая смертность в зависимости от возраста перелома шейки бедра оценивается примерно в 20% у лиц моложе 70 лет; 30% для возраста 70-79 лет.9 лет, а почти 40% — в возрасте 80-89 лет. 9. ^{(ссылка 7)} Таким образом, потеря костной массы является естественным следствием старения, которое, если его не лечить, приводит к потере независимости и качества жизни. Тем не менее, были разработаны профилактические и лечебные стратегии (см. Ниже), благодаря которым здоровье костей стало неотъемлемой частью профилактической медицинской помощи в условиях первичной медико-санитарной помощи.

Предсказывают ли предыдущие переломы будущие переломы?

Перелом одного позвонка связан с 5-кратным увеличением риска последующих переломов позвонков и 2-кратным увеличением риска перелома бедра.Два или более перелома позвонков увеличивают риск последующего перелома позвонков в 12 раз. ^{(ref 8)} По нашему опыту, почти половина слабых пожилых людей, поступивших в стационарное реабилитационное отделение после перелома, уже перенесли перелом. ^{(ref 9)} Большинство ранее имевших место переломов имели минимальное или краткосрочное влияние на функциональное состояние; тогда как более недавний перелом сильно повлиял на физическую функцию. Тем не менее, ни один из ранних переломов не привел к эффективной программе лечения, которая могла бы предотвратить более недавний перелом.

Увеличивают ли падения риск переломов?

Подавляющее большинство переломов у пожилых женщин возникает в результате падений. ^{(ссылка 10)} Факторы риска падения включают слабость ног, нарушение походки и нарушение равновесия. Они могут возникать в результате глобального физического ухудшения состояния, а также определенных синдромов, таких как инсульт, остеоартрит отдельных суставов, и таких заболеваний, как полипрагмазия, использование психоактивных препаратов и ортостаз. ^{(ссылка 11)}

Возникновение перелома при падении определяется интенсивностью травмы и прочностью костей.Факторы риска, выявленные при падении с травмой, включают страх падения, снижение силы разгибания колена и плохую остроту зрения на расстоянии. ^{(ссылка 12)} Простым тестом, который прогнозирует риск травматических падений, является тест баланса на одной ноге — способность стоять без посторонней помощи в течение 5 секунд на одной ноге. ^{(ссылка 13)} Невозможность выполнить эту задачу увеличивает относительный риск травматических падений на 2,1 (доверительные интервалы 1,04–4,3).

Ресурсы по обучению пациентов

Список литературы

1. Конференция по развитию консенсуса: Диагностика, профилактика и лечение остеопороза. Am J Med 94 : 646-650, 1993
2. Исследовательская группа ВОЗ: Оценка риска переломов и ее применение для скрининга постменопаузального остеопороза. Женева, Всемирная организация здравоохранения, 1994.
3. Мелтон LJ III. Сколько женщин сейчас болеют остеопорозом? J Bone Miner Res 10 : 175-177, 1995.
4. Bellantoni M. Остеопороз и другие метаболические заболевания костей, Клинические аспекты старения, 5 ^th edition, William Reichel, M.D., ed., Williams and Wilkins, Baltimore, MD, 1999.
5. Cummings SR et al. Плотность аппендикулярной кости и возраст позволяют прогнозировать перелом бедра у женщин. JAMA 263 : 665-668, 1990.
6. Melton LJ III et al. Долгосрочное прогнозирование переломов по минералам кости, оцениваемым на разных участках скелета. J Bone Miner Res 8 : 1227-1233, 1993.
7. Miller PD. Лечение остеопороза. Достижения в области внутренней медицины 44 : 175-207, 1999.
8. Росс PD et al. Существующие ранее переломы и костная масса позволяют прогнозировать частоту переломов позвоночника у женщин. Annals of Int Med 114 : 919-923, 1991.
9. Хамфри К., Беллантони М.Ф., Ремсбург Р. Оценка многопрофильного плана лечения остеопороза у ослабленных пожилых людей. Резюме, представленное на ежегодном собрании Американского гериатрического общества, Сиэтл, Вашингтон, май 1998 года.
10. Каммингс SR, Невитт М.С., для группы исследования остеопоротических переломов.Нескелетные детерминанты переломов: потенциальное значение механики падений. Osteoporosis Int 1 (Suppl): 657-670, 1994.
11. Tinneti ME, Speechley M, Ginter SF. Факторы риска падений среди пожилых людей, проживающих в сообществе. N Engl J Med 319 : 1701-1707, 1988.
12. Luukinen H, Koski K, Laippala P, et al. Факторы, предсказывающие переломы при ударах из-за отказов у ​​пожилых людей, живущих в домашних условиях. J Am Geriatr Soc 45 : 1302-1309, 1997.
13. Веллас B, Уэйн С., Ромеро Л. и др. Баланс на одной ноге является важным показателем травматических падений у пожилых людей. J Am Geriatr Soc 45 : 735-738, 1997.
14. Cheng S, Tylavsky F, Carbone L. Использование ультразвука для оценки риска перелома. J Am Geriatr Soc 45 (11): 1392-1394, 1997.
15. Ganero P, Hausherr E, Chapuy MC, et al.Маркеры резорбции кости предсказывают перелом шейки бедра у пожилых женщин: проспективное исследование EPIDOS. J Bone Miner Res 11 : 1531-1538, 1996.
16. Управление финансирования здравоохранения. Программа Medic-are; Страхование Medicare и оплата измерения костной массы. Федеральный регистр 24 июня, 63 (121): 34320-34329, 1998.
17. Miller PD, Bonnick SL, Rosen CJ. Консенсус международной группы экспертов по клинической применимости измерения костной массы при обнаружении низкой костной массы у взрослого населения. Calcif Tissue Int 58 : 207-214, 1998.
18. Lydick E, Cook K, Turpin J, et al. Разработка и проверка простой анкеты для облегчения выявления женщин с низкой плотностью костей. Am J Man Care 4 : 37-48, 1998.
19. Eastell R. Лечение постменопаузального остеопороза. N Engl J Med 338 : 736-746, 1998.
20. Ensrud KE, Palermo L. Black DM, et al.Потеря кости бедра и пяточной кости увеличивается с возрастом: продольные результаты исследования остеопоротических переломов. Journal of Bone and Mineral Research 10 : 1778-87, 1995.
21. Schnitzer T, Bone HG, Crepaldi G, et al. Терапевтическая эквивалентность алендроната 70 мг один раз в неделю и алендроната 10 мг ежедневно при лечении остеопороза. Aging Clin Exp Res 12 : 1-12, 2000.
22. Rico H , et al. al.Общее и региональное содержание минералов в костях и частота переломов при постменопаузальном остеопорозе, леченном кальцитонином лосося. Calcif. Тисс. Int. 56 : 181-185, 1995.
23. Reginster TY, Meurmans L, Zegels B, et al. Влияние монофторфосфата натрия и кальция на частоту переломов позвонков у женщин в постменопаузе с умеренным остеопорозом. Ann Intern Med 129 : 1-8, 1998.
24. Harris ST, Watts NB, Genant HK, et al.Влияние лечения ризедронатом на переломы позвонков и позвоночника у женщин с постменопаузальным остеопорозом. JAMA 282 : 1344-1352, 1999.
25. Saag KG , Emkey R, Schnitzer TS, et al. Алендронат для профилактики и лечения остеопороза, вызванного глюкокортикоидами. N Engl J Med 39 : 292-9, 1998.
26. McClung M, Clemmesen B, Daifotis A, et al. Алендронат предотвращает потерю костной массы в постменопаузе у женщин без остеопороза. Ann Intern Med 128 : 253-261, 1998.
27. Bone HG, Greenspan SL, McKeever C, et al. Эффекты алендроната и эстрогена у женщин в постменопаузе с низкой минеральной плотностью костей. J Clin Endocrinol Metab 85 : 720-726, 2000.
28. Thiebaud D, Burckhardt P, Melchior J, et al. Два года эффективности внутривенного введения памидроната по сравнению с пероральным фторидом при постменопаузальном остеопорозе. Osteoporosis International 4 : 76-83, 1994.
29. Thiebaud D, Burckhardt P, Kriegbaum H. Три ежемесячные внутривенные инъекции ибандроната при лечении постменопаузального остеопороза. Am J Med 103 : 298-307, 1997.
30. Tinneti ME , Baker DI, McAvay G, et al. Многофакторное вмешательство для снижения риска падения среди пожилых людей, живущих в сообществе. N Engl J Med 331 : 921-927, 1994.
31. Hulley S, Grady D, Bush T, et al.Рандомизированное испытание эстрогена и прогестина для вторичной профилактики ишемической болезни сердца у женщин в постменопаузе. JAMA 280 & $ 058; 605-613, 1998.
32. Kritz-Silverstein D, Barrett-Connor E. Длительное употребление гормонов в постменопаузе, ожирение и распределение жира у пожилых женщин. JAMA 275 : 46-49, 1996.
33. Kawas C, Resnick S, Morrison A, et al. Проспективное исследование заместительной терапии эстрогенами и риска развития болезни Альцгеймера: Балтиморское лонгитюдное исследование старения. Неврология 48 : 1517-1521, 1997.
34. Shaywitz BA, Shaywitz Se. Эстроген и болезнь Альцгеймера: правдоподобная теория, отрицательные клинические испытания. JAMA 283 : 1055-6, 2000.
35. Совместная группа по гормональным факторам при раке молочной железы. Рак груди и заместительная гормональная терапия: совместный повторный анализ данных 51 эпидемиологического исследования 52 705 женщин с раком груди и 108 411 женщин без рака. Ланцет 50 : 1047-59, 1997.
36. Продавцы TA, Mink PJ, Cerhan JR, et al. Роль заместительной гормональной терапии в риске рака груди и общей смертности у женщин с семейным анамнезом рака груди. Ann InternMed 127 : 973-80, 1997.
37. Walsh BW, Kuller LH, Wild RA, et al. Влияние ралоксифена на липиды сыворотки и факторы свертывания крови у женщин в постменопаузе. JAMA 279 : 1445-1451, 1998.
38. Breuer B, Wallenstein S, Anderson R.Влияние тамоксифена на переломы костей у пожилых жителей дома престарелых. J AM Geriatr Soc 46 : 968-972, 1998.
39. Zuckerman JD. Перелом бедра. N Engl J Med 334 : 1519-1525, 1996.
40. Hoenig H, Nusbaum N, Brummel-Smith K. Гериатрическая реабилитация: современное состояние. J AM Geriatr Soc 45 : 1371-1381, 1997.
41. Cameron ID, Lyle DM, Quine S. Экономическая эффективность ускоренной реабилитации после перелома проксимального отдела бедренной кости. J Clin Epidemiol 47 : 1307-1313, 1994.

Что вызывает старческий остеопороз (и как его предотвратить)?

Что такое старческий остеопороз?

Причины и симптомы | Осложнения | Лечение | Заключительные слова

Твой 70 -й День рождения означает торт, свечи и большое предупреждение!

За каждый день рождения, который мы празднуем, мы надеемся получить несколько наград. Подарки от семьи и друзей, торт и свечи, а также море ярких воспоминаний сделают этот день ярким.

Но ваше 70-летие — это еще и БОЛЬШОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ о состоянии, называемом «старческий остеопороз».

(Прежде чем вы начнете волноваться из-за этого слова, это не имеет ничего общего со старческой болезнью, деменцией или болезнью Альцгеймера. Старческий остеопороз — это один из двух типов проблем с плотностью костей, выявленных медицинским сообществом.)

Сегодня мы собираемся обсудить определение старческого остеопороза, взглянуть на некоторые идеи лечения старческого остеопороза и, надеюсь, ответить на несколько вопросов, например: «Что такое старческий остеопороз, каковы его осложнения и какие методы лечения?»

Итак, давайте начнем с быстрого определения различных типов.

Два типа остеопороза:

1. Остеопороз I типа (постменопаузальный остеопороз) обычно развивается после менопаузы, когда резко падает уровень эстрогена. Эти изменения приводят к потере костной массы, обычно в трабекулярной (губчатой) кости внутри твердой кортикальной кости .
2. Остеопороз типа II (старческий остеопороз) обычно возникает после 70 лет и включает истончение как трабекулярной (губчатой), так и кортикальной (твердой) кости.

Причины и симптомы

Основными особенностями типа II являются потеря способности организма вырабатывать витамин D и неспособность организма усваивать кальций, что приводит к потере твердой и губчатой ​​кости.

Обычно диагностируется при сканировании плотности костной ткани. Один из способов лечения этой формы остеопороза — прием добавок витамина D и кальция. (Ваши шансы на развитие этого типа остеопороза уменьшаются, если вы откажетесь от курения, ограничите употребление алкоголя и регулярно будете заниматься спортом.)

По мере старения, и чаще всего после 70 лет, ваши почки нарушаются, абсорбция снижается, а также ваша способность вырабатывать витамин D. Сниженная концентрация витамина D в организме ограничивает количество усваиваемого кальция. Низкий уровень кальция заставляет паратироидный гормон подавать сигнал организму реабсорбировать костную ткань, чтобы компенсировать дефицит кальция. В результате происходит постепенное разрушение твердой и губчатой ​​кости, что увеличивает риск переломов костей.

К сожалению, только после перелома кости (обычно бедра, спины или запястья) многие медицинские работники ставят диагноз остеопороза II типа.Когда ваш врач узнает, есть ли в вашем семейном анамнезе старческий остеопороз, он может назначить ежегодное сканирование плотности костной ткани, чтобы отслеживать потерю костной массы. Ультразвук или количественное сканирование с помощью компьютерной томографии также могут определить снижение плотности костной ткани.

Осложнения старческого остеопороза

В нескольких медицинских журналах и исследованиях перечислены осложнения остеопороза II типа, в том числе:

☑ Перелом позвонков — переломы костей спины.

Фактически диагностируется лишь около одной трети переломов позвонков, поскольку многие пациенты и их семьи считают симптомы боли в спине «артритом» или нормальным явлением старения.

Но если не диагностировать и не лечить, компрессионные переломы позвонков (VCF) могут привести к долгосрочным осложнениям, включая прогрессирующий кифоз (искривление позвоночника) и потерю роста, изнурительную боль и нарастающий дефицит физического, психологического и / или физического состояния. или социальное функционирование. Это известно как «нисходящая спираль».

Осложнения включают:

• Уменьшение диапазона движений и длительное бездействие
• Снижение дыхания и усиление заболеваний легких, таких как коллапс легкого или пневмония
• Снижение аппетита и плохое питание из-за сжатия органов брюшной полости
• Запор
• Непроходимость кишечника
• Тромбоз глубоких вен
• Прогрессирующая мышечная слабость
• Утрата независимости
• Скученность внутренних органов
• Повышенный риск будущих венозных кровотечений, поскольку смещение позвоночника может сместить центр равновесия пациента
• Повышенная смертность
Перелом — Перелом запястья

У пациентов с переломами Коллеса серьезные осложнения возникают чаще, чем принято считать.

Исследование 565 переломов выявило 177 (31%) представленных осложнений, таких как стойкие невропатии нервов в руке (45 случаев), лучезапястный или лучезапястный артроз (37 случаев) и неправильное положение сустава (30 случаев). случаи). Другие осложнения включали разрывы сухожилий (семь), нераспознанные сопутствующие травмы (двенадцать), ригидность пальцев (девять случаев) и синдром плеча-руки (двадцать случаев). ⁽¹⁾

☑ Перелом бедра

Перелом бедра может уменьшить вашу будущую независимость, а иногда даже сократить вашу жизнь!

Около 50% людей с переломом бедра не могут восстановить свою способность жить самостоятельно.Если перелом бедра удерживает вас в неподвижности в течение длительного времени, к осложнениям могут относиться:

• Сгустки крови в ногах или легких
• Пролежни
• Инфекция мочевыводящих путей
• Пневмония
• Дальнейшая потеря мышечной массы, повышающая риск падения и травмы

Кроме того, люди, перенесшие перелом бедра, подвергаются повышенному риску ослабления костей и дальнейших падений, что означает значительно более высокий риск повторного перелома бедра.

☑ Смерть в результате осложнений после перелома ⁽²⁾

Переломы бедра и позвоночника связаны со значительным повышением показателей смертности.

Ни один фактор не предсказывает повышенный риск смерти, и не найдено проверенного решения для повышения выживаемости при остеопорозе при переломах во всех популяциях.

Независимая роль переломов по сравнению с другими факторами, включая функциональный статус, сопутствующие заболевания, способность к самостоятельной жизни и т. Д., в повышении уровня смертности сомнительно.

Агрессивное лечение остеопороза, особенно у пациентов, уже перенесших перелом, снижает заболеваемость и может способствовать более длительному выживанию. Дальнейшие исследования должны помочь лучше охарактеризовать критические предикторы смертности и разработать экономически эффективные вмешательства с целью снижения краткосрочной и долгосрочной заболеваемости и смертности у пациентов из группы наибольшего риска.

Лечение старческого остеопороза

Хотя существует несколько вариантов лекарств на химической основе (отпускаемых по рецепту), а также использование заместительной терапии эстрогенами для борьбы с последствиями старческого остеопороза, лучшие варианты лечения начинаются с профилактики.

Сейчас, когда уже слишком поздно повернуть время вспять и выбить несколько лет из своего дня рождения, более разумными областями, на которых стоит сосредоточиться, являются полностью натуральные, органические решения.

Кальций впереди всех. У вас есть два основных способа увеличить потребление кальция: кальций на основе минералов и кальций на основе растений. И никто не хочет есть камни, правда? Итак, ваш лучший вариант — это источник природного кальция на растительной основе.

Второй ключевой ингредиент, который вы должны включить в свой режим, — это витамин D.

Считается, что витамин D необходим для лечения старческого остеопороза из-за пониженной функции почек у пожилых людей. Малые дозы витамина D считаются наиболее эффективными при непрерывной ежедневной терапии.

Но это еще не все. Вашим костям нужно больше, чем просто кальций или витамин D. Им нужен витамин K2, магний, бор и микроэлементы. Подробнее о том, как это получить, можно узнать здесь.

Несколько заключительных слов о старческом остеопорозе…

Переломы у пожилых людей носят эпидемический характер.

С годами количество переломов увеличивается, что имеет большое социально-экономическое и медицинское значение. Значительные финансовые ресурсы уходят на профилактику этих переломов. Травма, особенно травма позвоночника и перелом бедра, усугубляет и обостряет основные заболевания у пожилых людей, следствием чего является высокий процент смертности.

Основной причиной переломов у пожилых людей является остеопороз. Количество переломов у пожилых людей можно значительно уменьшить при правильном лечении остеопороза.

Воспользуйтесь этой возможностью, чтобы убедиться, что вы получаете самую лучшую добавку для наращивания и восстановления костей!

---

Источники:

1. Cooney WP 3rd, Dobyns JH, Linscheid RL. J Bone Joint Surg Am. 1980; 62 (4): 613-9.
2. ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC4124750
3. facta.junis.ni.ac.rs/mab/mab200501/mab200501-03.pdf

Старение — мышцы, кости и суставы

Некоторые связаны с возрастом изменения, такие как морщины и седые волосы, неизбежны.Когда-то считалось, что изменения в мышцах, костях и суставах тоже неизбежны. Однако теперь исследователи предполагают, что многие факторы, связанные со старением, вызваны малоподвижностью, и что выполнение физических упражнений может помочь снизить или обратить вспять риск инвалидности и хронических заболеваний.

Состояние мышц и костей у пожилых людей


Почти половина всех австралийцев старше 75 лет имеют какую-либо инвалидность. Общие условия, влияющие на мышцы и скелет, или костно-мышечную систему, у пожилых людей, включают в себя:
• остеоартрита — хрящ в рамках совместного срывается, вызывая боль и жесткость
• остеомаляции — кости становятся мягкими, из-за проблемы с метаболизмом витамин D
• остеопороз — кости теряют массу и становятся хрупкими.Более вероятны переломы
• ревматоидный артрит — воспаление суставов
• мышечная слабость и боль — любое из вышеперечисленных состояний может повлиять на правильное функционирование связанных мышц.

Мышцы теряют размер и силу с возрастом, что может способствовать утомляемости, слабости и снижению толерантности к упражнениям. Это вызвано сочетанием ряда факторов, в том числе:
• Мышечные волокна уменьшаются в количестве и уменьшаются в размерах.
• Мышечная ткань замещается медленнее, а утраченная мышечная ткань заменяется жесткой фиброзной тканью.
• Изменения в нервной системе приводят к снижению тонуса мышц и их способности сокращаться.

Кость — это живая ткань. С возрастом структура костей изменяется, что приводит к потере костной ткани. Низкая костная масса означает, что кости слабее и подвержены риску переломов при внезапном ударе или падении.

Кости становятся менее плотными с возрастом по ряду причин, в том числе:

• Малоподвижный образ жизни вызывает разрушение костной ткани.
• Гормональные изменения — у женщин менопауза вызывает потерю минералов в костной ткани. У мужчин постепенное снижение половых гормонов приводит к более позднему развитию остеопороза.
• Кости теряют кальций и другие минералы.

В суставе кости не контактируют напрямую. Они смягчены хрящом, выстилающим ваши суставы (суставной хрящ), синовиальными оболочками вокруг сустава и смазывающей жидкостью внутри ваших суставов (синовиальной жидкостью). С возрастом движения в суставах становятся более жесткими и менее гибкими, поскольку количество смазывающей жидкости в суставах уменьшается, а хрящи становятся тоньше.Связки также имеют тенденцию укорачиваться и терять некоторую гибкость, из-за чего суставы становятся жесткими.

Многие из этих возрастных изменений суставов вызваны недостатком физических упражнений. Движение сустава и связанное с ним «напряжение» движения помогают жидкости двигаться. При бездействии хрящ сокращается и становится жестким, что снижает подвижность суставов.

Физическая активность может помочь


Физические упражнения могут предотвратить многие возрастные изменения мышц, костей и суставов, а также обратить эти изменения вспять.Никогда не поздно начать активный образ жизни и пользоваться его преимуществами.

Исследования показывают, что:

• Упражнения укрепляют кости и помогают замедлить скорость потери костной массы.
• Пожилые люди могут увеличить мышечную массу и силу с помощью упражнений по укреплению мышц.
• Упражнения на равновесие и координацию, такие как тай-чи, могут помочь снизить риск падений.
• Физическая активность в более старшем возрасте может замедлить прогрессирование остеопороза, поскольку она замедляет скорость снижения минеральной плотности костной ткани.
• Упражнения с отягощением, такие как ходьба или силовые тренировки, являются лучшим видом упражнений для поддержания костной массы. Есть предположение, что скручивающие или вращательные движения, когда прикрепленные мышцы тянут кость, также полезны.
• Пожилые люди, которые тренируются в воде (без нагрузки), могут по-прежнему испытывать увеличение костной и мышечной массы по сравнению с сидячими пожилыми людьми.
• Растяжка — еще один отличный способ сохранить гибкость суставов.
Обратитесь к врачу перед началом любой новой программы физической активности. Если вы давно не занимаетесь спортом, в пожилом возрасте или страдаете хроническим заболеванием (например, артритом), ваш врач, физиотерапевт или физиотерапевт могут помочь вам составить для вас подходящую и безопасную программу упражнений. Если вы страдаете остеопорозом, вам также могут посоветовать принимать больше кальция. Иногда для лечения остеопороза необходимы лекарства.

Куда обратиться за помощью

• Ваш врач
• Физиотерапевт
• Физиотерапевт

Что следует помнить

• По крайней мере половина возрастных изменений мышц, костей и суставов вызвана неиспользованием.
• Недавние исследования показывают, что менее одного из 10 австралийцев старше 50 лет делают достаточно упражнений для улучшения или поддержания сердечно-сосудистой системы.
• Обратитесь к врачу перед началом любой новой программы упражнений.

Гендерные возрастные изменения плотности костной ткани, силы мышц и функциональных возможностей у пожилых людей: проспективное популяционное исследование в течение 10 лет | BMC Geriatrics

Основные результаты этого 10-летнего популяционного обсервационного исследования состояли в том, что среднегодовая процентная скорость потери МПК предплечья составляла 1.В 5–2 раза выше у женщин по сравнению с мужчинами в возрасте старше 60 лет, в то время как ежегодные потери силы захвата, равновесия или скорости походки были одинаковыми для обоих полов. Дальнейшее сравнение изменений в каждом из костно-мышечной системы и функциональных параметров в пределах каждой 10-летней возрастной категории смен показало, что для мужчин и женщин в возрасте <70 лет, средний годовой убыток процента в силах хвата составлял в среднем, 1-3% больше, чем среднегодовое снижение МПК, равновесия и скорости походки. Наибольшее ухудшение баланса и скорости походки произошло после 60 и 70 лет соответственно как у мужчин, так и у женщин.В совокупности эти результаты свидетельствуют о важности пропаганды целенаправленного образа жизни и упражнений, направленных на улучшение мышечной силы, баланса и походки у пожилых людей, с особым упором на оптимизацию мышечной силы с 50 лет и равновесие и скорость походки с 60 лет. лет и старше.

Вывод о том, что среднегодовые темпы снижения МПК предплечья были выше у женщин по сравнению с мужчинами в возрасте старше 60 лет, согласуется с результатами нескольких [17, 18], но не всех [19] предыдущих проспективных исследований, посвященных возрастным зависимостям. изменения МПК предплечья.Например, в 6-летнем проспективном исследовании норвежских женщин и мужчин в возрасте 45–84 лет сообщалось, что скорость потери костной массы в дистальном отделе предплечья значительно увеличилась в пятилетних возрастных группах от 45–49 до 75+ лет. у мужчин, но не у женщин [20]. Эти данные для женщин, возможно, не являются неожиданными, поскольку потеря костной массы ускоряется во время менопаузы. Однако мы обнаружили, что скорость потери костной массы предплечья была наибольшей у женщин в возрасте от 60 до 70 и старше 70 лет; не было значительных различий в потере костной массы между тремя возрастными категориями у мужчин.Хотя другие сообщили об аналогичных результатах в дистальном отделе лучевой кости [18], возможно, что эти смешанные результаты могут относиться к оцениваемому участку скелета. В большинстве предыдущих исследований измерялась МПК в дистальном или ультрадистальном отделе предплечья, в котором преобладает губчатая кость, тогда как мы оценивали МПК на уровне 6 см проксимальнее шиловидного отростка локтевой кости, участка, состоящего в основном из кортикальной кости. Действительно, есть данные о гендерных различиях в потере кортикальной и трабекулярной костной ткани. Поперечное исследование с использованием количественной компьютерной томографии с высоким разрешением для оценки микроархитектуры кортикальной и трабекулярной кости дистального отдела лучевой кости у 644 взрослых канадцев в возрасте 20–99 лет показало, что женщины, как правило, испытывают большее снижение толщины коры и МПК коры и большее увеличение корковая пористость по сравнению с мужчинами; потеря трабекулярной кости была одинаковой у мужчин и женщин [21].Поскольку результаты этого исследования не были представлены в 5- или 10-летних возрастных категориях, невозможно определить, были ли гендерные различия в потере кортикальной и трабекулярной костной ткани после возраста 50 лет. Тем не менее, эти результаты предоставляют некоторые доказательства, подтверждающие более высокий уровень потери костной массы у пожилых женщин в нашем исследовании.

Что касается изменений силы хвата, мы обнаружили, что наблюдалась постоянная скорость потери силы хвата (2,2–3,1% / год) в трех возрастных категориях, которые не различались по полу.Однако наблюдалась тенденция (P = 0,06) к большей потере силы хвата у мужчин по сравнению с женщинами в возрастных категориях от 50 до 60 и от 60 до 70 лет. Хотя это согласуется с результатами 10-летнего проспективного исследования с участием 120 взрослых в возрасте 46–78 лет, в котором наблюдалась большая потеря силы разгибателей и сгибателей локтя у мужчин, чем у женщин [22], общее мнение заключается в том, что мужчины и женщины испытывают аналогичные относительные потери мышечной силы [8, 9, 23]. Что касается величины ежегодной потери силы хвата, многие предыдущие исследования (особенно поперечные) сообщили о средней потере от 0.От 5% до 2,0% в год [9, 10, 24]. Напротив, в нескольких проспективных исследованиях, проведенных как среди мужчин, так и среди женщин, сообщалось о степени потери от 2,4% до 2,8% в год, что согласуется с результатами нашего исследования [8, 9]. Однако в большинстве этих исследований течение снижения силы ускорялось с возрастом [3, 9, 10], в то время как мы наблюдали устойчивую картину потери силы хвата как у мужчин, так и у женщин в возрасте от 50 лет. Хотя этот вывод трудно объяснить, возможно, он связан с характеристиками нашей когорты.Участники проспективного анализа, как правило, были здоровыми, независимыми пожилыми мужчинами и женщинами, и поэтому вполне возможно, что им было «больше терять», чем типичной когорте пожилых людей. Действительно, те, кто не участвовал в последующем наблюдении, были значительно старше, имели более низкую МПК и силу хвата, более низкую функцию и более слабое здоровье, чем те, кто вернулся для последующего тестирования (дополнительный файл 2: таблица S1). Таким образом, возможно, что наши результаты могут быть искажены ошибкой отбора.

Что касается равновесия и походки, есть также неубедительные данные о возрастных и гендерных моделях потери.Например, мы обнаружили, что возраст (время) и скорость (величина) потери равновесия и скорости походки были одинаковыми для мужчин и женщин, причем баланс ухудшался в более раннем возрасте, чем скорость ходьбы (60–70 лет против 70+. лет) у обоих полов. Эти результаты согласуются с результатами ряда предыдущих исследований, в которых сообщалось о криволинейной зависимости между показателями походки и баланса с возрастом [5, 6, 15], с небольшими доказательствами гендерных различий [25] и более выраженной снижение равновесия / устойчивости позы после 60 лет [5, 7] и скорости походки в возрасте от 65 до 70 лет [11, 26].Учитывая, что нарушение равновесия и снижение скорости походки были связаны с повышенным риском падений, инвалидности и даже снижением выживаемости [1, 2, 4], эти результаты предоставляют полезную информацию об оптимальном времени для вмешательства в отношении целевого образа жизни и стратегий упражнений. для оптимизации походки и равновесия у пожилых людей.

Предыдущее исследование показало, что различные показатели МПК, мышечной силы, баланса и походки (и их изменений) умеренно коррелируют друг с другом [27], но, по-видимому, ни одно исследование не сравнивало напрямую относительные скорости изменения (потери) между эти разные показатели в разном возрасте как у мужчин, так и у женщин.Наш вывод о том, что годовой темп потери силы хвата был значительно выше, чем ежегодное снижение МПК, баланса и скорости походки как для мужчин, так и для женщин в возрастных категориях от 50 до 60 и от 60 до 70 лет, добавляет дополнительную поддержку текущим согласованные руководящие принципы, рекомендующие взрослым среднего и старшего возраста регулярно участвовать в тренировках с отягощениями, чтобы оптимизировать мышечную силу и мышечную массу [28]. Аналогичным образом, вывод о том, что ежегодные темпы потери по всем показателям в возрасте старше 70 лет, как правило, были одинаковыми, предполагает, что для предотвращения возрастного снижения этих показателей необходима мультимодальная программа упражнений, нацеленная на силу, равновесие и походку. старший.Однако при интерпретации этих результатов важно отметить, что данное процентное изменение МПК может не быть напрямую сопоставимо (клинически) с аналогичными процентными изменениями мышечной силы, баланса и походки за тот же период (то же самое относится к изменениям силы , баланс и походка). Например, потеря МПК на 5% вряд ли будет клинически сопоставима со снижением мышечной силы на 5% за то же время. Тем не менее, мы считаем, что эти результаты дают уникальную возможность заглянуть в конкретном возрастные относительные потери среди различных мер опорно-двигательного аппарат здоровья и функции у пожилых людей.

Сильные стороны этого исследования заключаются в его предполагаемом популяционном характере; долгосрочное наблюдение; и оценка МПК, силы хвата и физической функции с использованием тех же измерений и оборудования. Однако есть и ограничения. Во-первых, это было обсервационное исследование, и на его выводы могли повлиять другие факторы, вызывающие затруднения, такие как пищевые привычки. Однако стоит отметить, что все результаты для всех исходных переменных были одинаковыми, независимо от того, были ли они проанализированы без корректировок или с поправкой на все потенциальные ковариаты (данные не показаны).Во-вторых, результаты могут быть неприменимы к другим группам населения, например, с хроническими заболеваниями или другими сопутствующими заболеваниями, поскольку наша когорта состояла из в целом здоровых, самостоятельных пожилых мужчин и женщин. Это осложняется еще и тем фактом, что 47% мужчин и 38% женщин из исходной когорты не вернулись для последующего обследования, а те, кто потерял для последующего наблюдения, были значительно старше, имели более длительный анамнез заболевания / использования лекарств. , с большей вероятностью сообщали об инвалидности, имели более низкую МПК, более слабую функцию и здоровье, чем те, кто вернулся (дополнительный файл 2: таблица S1).В-третьих, возможно, что индивидуальные уровни физической работоспособности и / или состояние здоровья могли изменяться в разное время в течение 10-летнего периода наблюдения, что могло скрыть сроки возрастных изменений в различных показателях. Наконец, оценка МПК проводилась с использованием SPA и ограничивалась предплечьем, и поэтому наши результаты не могут быть обобщены на другие участки скелета.

Возрастные изменения в костях и мышцах

С возрастом часто происходят изменения осанки и походки (походки).Также часто встречаются изменения кожи и волос.

Каркас обеспечивает поддержку и структуру тела. Суставы — это области, где соединяются кости. Они позволяют скелету быть гибким для движения. В суставе кости не контактируют напрямую. Вместо этого они покрываются хрящом сустава, синовиальными оболочками вокруг сустава и жидкостью.

Мышцы обеспечивают силу и силу для движения тела. Координация управляется мозгом, но на нее влияют изменения в мышцах и суставах.Изменения в мышцах, суставах и костях влияют на осанку и ходьбу и приводят к слабости и замедлению движений.

ИЗМЕНЕНИЯ В СТАРЕНИИ

Люди теряют массу или плотность костной ткани с возрастом, особенно женщины после менопаузы. Кости теряют кальций и другие минералы.

Позвоночник состоит из костей, называемых позвонками. Между каждой костью находится гелеобразная подушка (называемая диском). С возрастом середина тела (туловище) становится короче, так как диски постепенно теряют жидкость и становятся тоньше.

Позвонки также теряют часть своего минерального содержания, из-за чего каждая кость становится тоньше. Позвоночный столб изгибается и сжимается (уплотняется). Костные шпоры, вызванные старением и общим использованием позвоночника, также могут образовываться на позвонках.

Своды стопы становятся менее выраженными, что приводит к небольшой потере высоты.

Длинные кости рук и ног более хрупкие из-за потери минералов, но они не меняют длину. Это делает руки и ноги длиннее по сравнению с укороченным туловищем.

Суставы становятся более жесткими и менее гибкими. Жидкость в суставах может уменьшаться. Хрящи могут начать тереться и стираться. Минералы могут откладываться в некоторых суставах и вокруг них (кальцификация). Это обычное явление на плече.

В тазобедренных и коленных суставах может начаться потеря хрящевой ткани (дегенеративные изменения). Суставы пальцев теряют хрящи, а кости немного утолщаются. Изменения суставов пальцев, чаще всего отек костей, называемые остеофитами, чаще встречаются у женщин. Эти изменения могут передаваться по наследству.

Уменьшается безжировая масса тела. Это снижение частично вызвано потерей мышечной ткани (атрофией). Кажется, что скорость и количество мышечных изменений вызваны генами. Мышечные изменения часто начинаются в возрасте 20 лет у мужчин и в возрасте 40 лет у женщин.

Липофусцин (возрастной пигмент) и жир откладываются в мышечной ткани. Мышечные волокна сокращаются. Мышечная ткань заменяется медленнее. Утраченная мышечная ткань может быть заменена плотной фиброзной тканью. Это особенно заметно на руках, которые могут выглядеть тонкими и костлявыми.

Мышцы менее тонизированы и менее способны сокращаться из-за изменений в мышечной ткани и нормальных возрастных изменений нервной системы. Мышцы с возрастом могут стать жесткими и потерять тонус даже при регулярных упражнениях.

ВЛИЯНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ

Кости становятся более хрупкими и легче ломаются. Общая высота уменьшается, в основном из-за укорачивания туловища и позвоночника.

Разрушение суставов может вызвать воспаление, боль, скованность и деформацию. Совместные изменения затрагивают практически всех пожилых людей.Эти изменения варьируются от незначительной жесткости до тяжелого артрита.

Поза может стать более сутулой (согнутой). Колени и бедра могут стать более согнутыми. Шея может наклоняться, плечи сужаться, а таз становится шире.

Движение замедляется и может стать ограниченным. Схема ходьбы (походка) становится все медленнее и короче. Ходьба может стать неустойчивой, руки будут меньше раскачиваться. Пожилые люди быстрее устают и у них меньше энергии.

Изменение силы и выносливости.Потеря мышечной массы снижает силу.

ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ

Остеопороз — распространенная проблема, особенно для пожилых женщин. Кости легче ломаются. Компрессионные переломы позвонков могут вызвать боль и снизить подвижность.

Мышечная слабость приводит к утомляемости, слабости и снижению толерантности к физической активности. Проблемы с суставами, от легкой жесткости до изнурительного артрита (остеоартрита), очень распространены.

Риск травмы увеличивается, поскольку изменение походки, нестабильность и потеря равновесия могут привести к падению.

У некоторых пожилых людей снижены рефлексы. Чаще всего это вызвано изменениями мышц и сухожилий, а не изменениями нервов. Может возникнуть снижение рефлексов коленного или голеностопного рывков. Некоторые изменения, такие как положительный рефлекс Бабинского, не являются нормальным явлением старения.

Непроизвольные движения (тремор мышц и тонкие движения, называемые фасцикуляциями) чаще встречаются у пожилых людей. У неактивных пожилых людей может наблюдаться слабость или ненормальные ощущения (парестезии).

Люди, которые не могут двигаться самостоятельно или не растягивают мышцы с помощью упражнений, могут получить мышечные контрактуры.

ПРОФИЛАКТИКА

Упражнения — один из лучших способов замедлить или предотвратить проблемы с мышцами, суставами и костями. Программа умеренных упражнений поможет вам сохранить силу, равновесие и гибкость. Упражнения помогают костям оставаться сильными.

Поговорите со своим врачом перед началом новой программы упражнений.

Важно придерживаться сбалансированной диеты с большим количеством кальция.Женщинам нужно быть особенно осторожными, чтобы получать достаточно кальция и витамина D с возрастом. Женщины в постменопаузе и мужчины старше 70 должны принимать 1200 мг кальция в день. Женщины и мужчины старше 70 лет должны получать 800 международных единиц (МЕ) витамина D в день. Если у вас остеопороз, поговорите со своим врачом о лечении по рецепту.

СМЕЖНЫЕ ТЕМЫ

Остеопороз у ослабленных пожилых людей: рекомендации для исследований Целевой группы ICFSR 2020

• 1.

  Дикинсон MH, Фарли CT, Full RJ, Koehl MA, Kram R, Lehman S.Как движутся животные: комплексный взгляд. Наука. 2000 7 апреля; 288 (5463): 100–6.

  CAS PubMed Google Scholar

• 2.

  Студенски С., Перера С., Патель К., Розано С., Фолкнер К., Инзитари М. и др. Скорость походки и выживаемость у пожилых людей. ДЖАМА. 5 января 2011 г.; 305 (1): 50–8.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 3.

  Fried LP, Xue Q-L, Cappola AR, Ferrucci L, Chaves P, Varadhan R, et al.Нелинейная мультисистемная физиологическая дисрегуляция, связанная со слабостью у пожилых женщин: последствия для этиологии и лечения. J Gerontol A Biol Sci Med Sci. Октябрь 2009 г.; 64 (10): 1049–57.

  PubMed Google Scholar

• 4.

  Фризоли А, Чавес П.Х., Ингам С.Дж.М., Фрид ЛП. Тяжелая остеопения и остеопороз, саркопения и слабость у проживающих в общинах пожилых женщин: результаты исследования здоровья женщин и старения (WHAS) II. Кость.2011 1 апреля; 48 (4): 952–7.

  PubMed Google Scholar

• 5.

  Кирк Б., Аль-Саеди А., Дуке Г. Остеосаркопения: случай геронауки. Aging Med (Милтон). 2019 Сен; 2 (3): 147–56.

  Google Scholar

• 6.

  Greco EA, Pietschmann P, Migliaccio S. Остеопороз и саркопения увеличивают синдром дряхлости у пожилых людей. Фронт-эндокринол (Лозанна). 2019; 10: 255.

  Google Scholar

• 7.

  Li G, Thabane L, Papaioannou A, Ioannidis G, Levine MAH, Adachi JD. Обзор остеопороза и слабости у пожилых людей. BMC Musculoskelet Disord [Интернет]. 2017 26 января [цитируется 24 апреля 2020]; 18. Доступно по адресу: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC5270357/

• 8.

  Johnell O, Kanis JA. Оценка распространенности и инвалидности остеопоротических переломов во всем мире. Osteoporos Int. 2006 декабрь; 17 (12): 1726–33.

  CAS PubMed Google Scholar

• 9.

  Хилигсманн М., Корнелиссен Д., Фрайенс Б., Абрахамсен Б., Аль-Дагри Н., Бивер Е. и др. Детерминанты, последствия и возможные решения плохой приверженности к лечению анти-остеопороза: результаты совещания группы экспертов, организованной Европейским обществом по клиническим и экономическим аспектам остеопороза, остеоартрита и заболеваний опорно-двигательного (ESCEO) и Международного фонда остеопороза (МОФ). Osteoporos Int. 2019 ноя; 30 (11): 2155–65.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 10.

  Magaziner J, Hawkes W., Hebel JR, Zimmerman SI, Fox KM, Dolan M и др. Восстановление после перелома бедра в восьми функциональных областях. J Gerontol A Biol Sci Med Sci. 2000 Сен; 55 (9): M498–507.

  CAS PubMed Google Scholar

• 11.

  Кэшман К.Д. Диета, питание и здоровье костей. J Nutr. 1 ноября 2007 г .; 137 (11): 2507S – 2512S.

  CAS PubMed Google Scholar

• 12.

  Beaudart C, Sanchez-Rodriguez D, Locquet M, Reginster J-Y, Lenovo L, Bruyère O. Недоедание как сильный предиктор начала саркопении. Питательные вещества [Интернет]. 27 ноября 2019 г. [цитируется 28 апреля 2020 г.]; 11 (12). Доступно по адресу: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC6950107/

• 13.

  Díaz de Bustamante M, Alarcón T, Menéndez-Colino R, Ramírez-Martín R, Otero Á, González-Montalvo JI. Распространенность недоедания в когорте из 509 пациентов с острым переломом шейки бедра: важность комплексной оценки.Европейский журнал клинического питания. 2018 Янв; 72 (1): 77–81.

  PubMed Google Scholar

• 14.

  Yeung SSY, Reijnierse EM, Pham VK, Trappenburg MC, Lim WK, Meskers CGM, et al. Саркопения и ее связь с падениями и переломами у пожилых людей: систематический обзор и метаанализ. J Cachexia Sarcopenia Muscle. 2019; 10 (3): 485–500.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 15.

  Кирк Б., Фу С., Бреннан-Олсен С.Л., Бани Хассан Э., Дуке Г. Связь между остеопорозом, тяжестью саркопении и переломами из-за хрупкости у пожилых людей, проживающих в сообществе. Eur Geriatr Med. 2020 июн; 11 (3): 443–50.

  PubMed Google Scholar

• 16.

  Sale JEM, Frankel L, Thielke S, Funnell L. Ограничения, связанные с болью и переломами, сохраняются через 6 месяцев после хрупкого перелома. Rheumatol Int. 2017 август; 37 (8): 1317–22.

  PubMed Google Scholar

• 17.

  Георгита А, Вебстер Ф, Тильке С, Продажа JEM. Длительные переживания боли после хрупкого перелома. Osteoporos Int. 2018 1 мая; 29 (5): 1093–104.

  CAS PubMed Google Scholar

• 18.

  Ланди Ф., Кальвани Р., Ортолани Е., Салини С., Мартоне А.М., Санторо Л. и др. Связь между саркопенией и функциональными исходами у пожилых пациентов с переломом шейки бедра, проходящих стационарную реабилитацию. Osteoporos Int. 2017; 28 (5): 1569–76.

  CAS PubMed Google Scholar

• 19.

  Куа Дж., Рамасон Р., Раджамони Дж., Чонг М.С. Какой показатель хрупкости является хорошим предиктором ранних послеоперационных осложнений у пожилых пациентов с переломом шейки бедра? Arch Orthop Trauma Surg. 2016 Май; 136 (5): 639–47.

  PubMed Google Scholar

• 20.

  Мароттоли Р.А., Беркман Л.Ф., Куни Л.М. Снижение физических функций после перелома бедра.J Am Geriatr Soc. 1992 Сен; 40 (9): 861–6.

  CAS PubMed Google Scholar

• 21.

  Керр С., Боттомли С., Шинглер С., Джангрегорио Л., де Фрейтас Х.М., Патель С. и др. Важность физических функций для людей с остеопорозом. Osteoporos Int. 2017; 28 (5): 1597–607.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 22.

  Онг Т., Йонг БКА, Шаутер Т., Шахрохи Н., Сахота О.Оптимизация здоровья костей у пожилых людей с переломом шейки бедра и сопутствующим хроническим заболеванием почек на поздней стадии. Eur Geriatr Med. 2020 июн 1

• 23.

  Fried LP, Tangen CM, Walston J, Newman AB, Hirsch C, Gottdiener J, et al. Дряхлость у пожилых людей: доказательства фенотипа. J Gerontol A Biol Sci Med Sci. Март 2001 г .; 56 (3): M146–156.

  CAS PubMed Google Scholar

• 24.

  Европейское агентство по лекарственным средствам. Документ для размышлений о физической слабости: инструменты для базовой характеристики пожилых людей в клинических испытаниях [Интернет].2015. Отчет №: EMA / CHMP / 778709/2015. Доступно по адресу: https://www.ema.europa.eu/en/documents/scientific-guideline/reflection-paper-physical-frailty-instruments-baseline-characterisation-older-populations-clinical_en.pdf

• 25.

  Талевски Дж., Сандерс К.М., Дюк Дж., Коннотон С., Бошам А., Грин Д. и др. Влияние направлений клинической помощи на качество жизни и физические функции после перелома из-за хрупкости: метаанализ. J Am Med Dir Assoc. Июль 2019; 20 (7): 926.e1–926.e11.

  Google Scholar

• 26.

  Хоули С., Джавид МК, Прието-Альгамбра Д., Липпет Дж., Шеард С., Арден Н.К. и др. Клиническая эффективность ортогериатрических моделей оказания помощи пациентам с переломом шейки бедра и службы связи с переломами: популяционное продольное исследование. Возраст Старение. 2016 Март; 45 (2): 236–42.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 27.

  Нути Р., Брэнди М.Л., Чекчиа Дж., Ди Мунно О., Домингес Л., Фаласки П. и др. Рекомендации по лечению остеопороза и хрупких переломов.Intern Emerg Med. 2019 Янв; 14 (1): 85–102.

  PubMed Google Scholar

• 28.

  Lems WF, Dreinhöfer KE, Bischoff-Ferrari H, Blauth M, Czerwinski E, da Silva J, et al. Рекомендации EULAR / EFORT по ведению пациентов старше 50 лет с хрупкими переломами и профилактике последующих переломов. Ann Rheum Dis. 2017 Май; 76 (5): 802–10.

  CAS PubMed Google Scholar

• 29.

  Компстон ​​Дж., Купер А., Купер С., Гиттоз Н., Грегсон С., Харви Н. и др. Клинические рекомендации Великобритании по профилактике и лечению остеопороза. Арка Остеопорос. 2017 декабрь; 12 (1): 43.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 30.

  Ланди Ф., Зибер С., Филдинг Р.А., Роллан Ю., Гуральник Дж., Целевая группа ICFSR A. Нутритивное вмешательство при саркопении: отчет целевой группы по исследованию слабости и саркопении на международной конференции.Журнал слабости и старения. 1 декабря 2018 г .; J Frailty Aging 20187 (4): 247–52.

• 31.

  Cruz-Jentoft AJ, Kiesswetter E, Drey M, Sieber CC. Питание, слабость и саркопения. Aging Clin Exp Res. 2017 Февраль; 29 (1): 43–8.

  PubMed Google Scholar

• 32.

  Wei K, Thein FS, Nyunt MSZ, Gao Q, Wee SL, Ng TP. Изменения состояния питания и хрупкости в Сингапурском исследовании продольного старения. J Nutr Здоровье Старения. 2018; 22 (10): 1221–7.

  CAS PubMed Google Scholar

• 33.

  Веллас Б., Гигос И., Гарри П.Дж., Нурхашеми Ф., Беннахум Д., Лаук С. и др. Мини-оценка питания (MNA) и ее использование для оценки состояния питания пожилых пациентов. Питание. 1999, 1 февраля; 15 (2): 116–22.

• 34.

  Lilamand M, Kelaiditi E, Cesari M, Raynaud-Simon A, Ghisolfi A, Guyonnet S, et al. Валидация краткой формы мини-оценки питания среди ослабленных пожилых людей без инвалидности.Анализ популяции Тулузской уязвимой платформы в 2013 году. J Nutr Health Aging. 2015 Май; 19 (5): 570–4.

  CAS PubMed Google Scholar

• 35.

  Lorenzo-López L, Maseda A, de Labra C, Regueiro-Folgueira L, Rodriguez-Villamil JL, Millán-Calenti JC. Пищевые детерминанты слабости у пожилых людей: систематический обзор. BMC Geriatr. 2017 15; 17 (1): 108.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 36.

  Wei K, Nyunt MSZ, Gao Q, Wee SL, Ng T-P. Слабость и недоедание: родственная и отчетливая распространенность синдрома и ассоциация среди пожилых людей, проживающих в общинах: Сингапурские исследования старения. J Am Med Dir Assoc. 2017 г. 1 декабря; 18 (12): 1019–28.

  PubMed Google Scholar

• 37.

  Verlaan S, Ligthart-Melis GC, Wijers SLJ, Cederholm T, Maier AB, de van der Schueren MAE. Высокая распространенность физической слабости среди недоедающих пожилых людей, проживающих в общинах — систематический обзор и метаанализ.J Am Med Dir Assoc. 2017 1 мая; 18 (5): 374–82.

  PubMed Google Scholar

• 38.

  Алдрикс А.А., Маартенс Э., ле Сесси С., Гилтай Э.Дж., Верлан Х.А. СМ, ван дер Гест LGM и др. Прогностическая ценность гериатрической оценки для пациентов старше 70 лет, получающих химиотерапию. Crit Rev Oncol Hematol. 2011 август; 79 (2): 205–12.

  CAS PubMed Google Scholar

• 39.

  Малафарина В., Регинстер Дж. Й., Кабреризо С., Брюьер О, Канис Дж. А., Мартинес Дж. А. и др. Статус питания и лечебное питание связаны с исходами и смертностью пожилых людей с переломом бедра. Питательные вещества. 2018 30 апреля; 10 (5).

  Google Scholar

• 40.

  Kim CO. Прогнозирование эффективности белковых добавок у ослабленных пожилых людей, живущих в сообществе. J Хрупкое старение. 2014. 3 (2): 126–31.

  CAS PubMed Google Scholar

• 41.

  Luger E, Dorner TE, Haider S, Kapan A, Lackinger C, Schindler K. Влияние программы физической подготовки, питания и социальной поддержки на дому и на добровольных началах на недоедание и слабость у пожилых людей: рандомизированное контролируемое исследование . J Am Med Dir Assoc. 2016 01; 17 (7): 671.e9–671.e16.

  Google Scholar

• 42.

  Volkert D, Beck AM, Cederholm T, Cruz-Jentoft A, Goisser S, Hooper L, et al. Руководство ESPEN по лечебному питанию и гидратации в гериатрии.Clin Nutr. 2019; 38 (1): 10–47.

  PubMed Google Scholar

• 43.

  Soysal P, Veronese N, Arik F, Kalan U, Smith L, Isik AT. Краткая миниатюрная шкала оценки питания может быть полезна для скрининга слабости у пожилых людей. Clin Interv Aging. 2019; 14: 693–9.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 44.

  Dent E, Visvanathan R, Piantadosi C, Chapman I.Использование мини-оценки питания для выявления слабости у госпитализированных пожилых людей. J Nutr Здоровье Старения. 2012. 16 (9): 764–7.

  CAS PubMed Google Scholar

• 45.

  Kanis JA, Harvey NC, McCloskey E, Bruyère O, Veronese N, Lorentzon M, et al. Алгоритм ведения пациентов с низким, высоким и очень высоким риском остеопоротических переломов. Osteoporos Int. 2020 Янв; 31 (1): 1–12.

  CAS PubMed Google Scholar

• 46.

  Kanis JA, Cooper C, Rizzoli R, Reginster J-Y, Научно-консультативный совет Европейского общества клинических и экономических аспектов остеопороза (ESCEO) и комитетов научных консультантов и национальных обществ Международного фонда остеопороза (IOF). Европейское руководство по диагностике и лечению остеопороза у женщин в постменопаузе. Osteoporos Int. 2019 Янв; 30 (1): 3–44.

  CAS PubMed Google Scholar

• 47.

  Cruz-Jentoft AJ, Baeyens JP, Bauer JM, Boirie Y, Cederholm T, Landi F, et al. Саркопения: Европейский консенсус в отношении определения и диагностики: Отчет Европейской рабочей группы по саркопении у пожилых людей. Возраст Старение. Июль 2010 г.; 39 (4): 412–23.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 48.

  Cruz-Jentoft AJ, Bahat G, Bauer J, Boirie Y, Bruyère O, Cederholm T., et al. Саркопения: пересмотренный европейский консенсус по определению и диагнозу.Возраст Старение. 2019 Июль; 48 (4): 601.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 49.

  Dent E, Morley JE, Cruz-Jentoft AJ, Arai H, Kritchevsky SB, Guralnik J, et al. Международные клинические рекомендации по саркопении (ICFSR): скрининг, диагностика и лечение. J Nutr Здоровье Старения. 2018; 22 (10): 1148–61.

  CAS PubMed Google Scholar

• 50.

  Веллас Б., Филдинг Р.А., Бенс С., Бернабеи Р., Коутон П.М., Седерхольм Т. и др.Значение icd-10 для клинической практики и клинических испытаний саркопении: отчет рабочей группы по исследованию слабости и саркопении на международной конференции. Журнал слабости и старения. 2018 1 марта; J Frailty Aging 20187 (1): 2–9.

• 51.

  Broy SB. Каскад переломов позвоночника: этиология и клинические последствия. Журнал клинической денситометрии. 2016, 1 января; 19 (1): 29–34.

  PubMed Google Scholar

• 52.

  Kanis JA, Johansson H, Odén A, Harvey NC, Gudnason V, Sanders KM и др. Характеристики рецидивирующих переломов. Osteoporos Int. 2018 августа; 29 (8): 1747–57.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 53.

  Коппердаль Д.Л., Аспелунд Т., Хоффманн П.Ф., Сигурдссон С., Сиггейрсдоттир К., Харрис Т.Б. и др. Оценка случаев переломов позвоночника и бедра у женщин и мужчин с использованием анализа методом конечных элементов компьютерной томографии. J Bone Miner Res.2014 Март; 29 (3): 570–80.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 54.

  Ллойд Б.Д., Уильямсон Д.А., Сингх Н.А., Хансен Р.Д., Даймонд TH, Финнеган Т.П. и др. Рецидивирующие и травматические падения в течение года после перелома бедра: проспективное исследование заболеваемости и факторов риска из исследования саркопении и перелома бедра. J Gerontol A Biol Sci Med Sci. 2009 Май; 64 (5): 599–609.

  PubMed Google Scholar

• 55.

  Dempster DW, Chines A, Bostrom MP, Nieves JW, Zhou H, Chen L, et al. Формирование кости на основе моделирования в шейке бедра человека у субъектов, получавших деносумаб. J Bone Miner Res. 2020 12 марта

• 56.

  Ferrari S, Libanati C, Lin CJF, Brown JP, Cosman F, Czerwiński E, et al. Взаимосвязь между Т-шкалой минеральной плотности костной ткани и риском непозвоночного перелома в течение 10 лет лечения деносумабом. J Bone Miner Res. 2019 июн; 34 (6): 1033–40.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 58.

  McClung MR, Grauer A, Boonen S, Bolognese MA, Brown JP, Diez-Perez A, et al. Ромосозумаб у женщин в постменопаузе с низкой минеральной плотностью костей. N Engl J Med. 2014 30 января; 370 (5): 412–20.

  CAS PubMed Google Scholar

• 59.

  Cosman F, Crittenden DB, Adachi JD, Binkley N, Czerwinski E, Ferrari S и др. Лечение ромосозумабом у женщин в постменопаузе с остеопорозом. N Engl J Med. 2016 20; 375 (16): 1532–43.

  CAS PubMed Google Scholar

• 60.

  Cosman F, Nieves JW, Roimisher C, Neubort S, McMahon DJ, Dempster DW и др. Назначение терипаратида в течение четырех лет циклически по сравнению с двумя годами в день при лечении Naïve и женщин, получавших алендронат. Кость. 2019; 120: 246–53.

  CAS PubMed Google Scholar

• 61.

  Вт NB, Hattersley G, Fitzpatrick LA, Wang Y, Williams GC, Miller PD, et al. Влияние абалопаратида на минеральную плотность костей предплечья и риск переломов запястья у женщин в постменопаузе с остеопорозом.Osteoporos Int. 2019 июн; 30 (6): 1187–94.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 62.

  McClung MR, Harvey NC, Fitzpatrick LA, Miller PD, Hattersley G, Wang Y, et al. Влияние абалопаратида на минеральную плотность костей и риск переломов у женщин в постменопаузе в возрасте 80 лет и старше с остеопорозом. Менопауза. 2018; 25 (7): 767–71.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 63.

  Регинстер Дж.-Й, Бианич Ф, Кэмпбелл Р., Мартин М., Уильямс С.А., Фицпатрик Л.А. Абалопаратид для снижения риска непозвоночных и позвоночных переломов у женщин в постменопаузе с остеопорозом: сетевой метаанализ. Osteoporos Int. Июль 2019; 30 (7): 1465–73.

  CAS PubMed Central Google Scholar

• 64.

  Ким Т.Ю., Бауэр Д.К., Макнабб Б.Л., Шафер А.Л., Косман Ф., Блэк Д.М. и др. Сравнение изменений МПК и уровней маркеров образования кости через 3 года после прекращения приема бисфосфонатов: испытания FLEX и HORIZON-PFT Extension I.Журнал исследований костей и минералов. 2019; 34 (5): 810–6.

  CAS PubMed Google Scholar

• 65.

  Wallner C, Jaurich H, Wagner JM, Becerikli M, Harati K, Dadras M, et al. Ингибирование GDF8 (миостатина) ускоряет регенерацию костей при сахарном диабете 2 типа. Sci Rep [Интернет]. 2017 29 августа [цитируется 2 мая 2020 года]; 7. Доступно по адресу: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC5575348/

• 66.

  Rooks D, Praestgaard J, Hariry S, Laurent D, Petricoul O, Perry RG, et al.Лечение саркопении бимагрумабом: результаты рандомизированного контролируемого исследования фазы II, подтверждающего концепцию. J Am Geriatr Soc. 2017 сентябрь; 65 (9): 1988–95.

  PubMed Google Scholar

• 67.

  Cosman F, Crittenden DB, Ferrari S, Lewiecki EM, Jaller-Raad J, Zerbini C, et al. Romosozumab FRAME Study: Постфактум анализ роли регионального фонового риска перелома на исход непозвоночного перелома. J Bone Miner Res. 2018; 33 (8): 1407–16.

  CAS PubMed Google Scholar

• 68.

  Сааг К.Г., Петерсен Дж., Брэнди М.Л., Караплис А.С., Лоренцон М., Томас Т. и др. Ромосозумаб или алендронат для профилактики переломов у женщин с остеопорозом. N Engl J Med. 2017 12; 377 (15): 1417–27.

  CAS PubMed Google Scholar

• 69.

  Bone HG, Cosman F, Miller PD, Williams GC, Hattersley G, Hu M-Y, et al.ACTIVExtend: 24 месяца приема алендроната после 18 месяцев приема абалопаратида или плацебо при постменопаузальном остеопорозе. J Clin Endocrinol Metab. 2018 01; 103 (8): 2949–57.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 70.

  Cosman F, Miller PD, Williams GC, Hattersley G, Hu M-Y, Valter I., et al. Восемнадцать месяцев лечения подкожным абалопаратидом с последующим 6-месячным курсом лечения алендронатом у женщин в постменопаузе с остеопорозом: результаты исследования ACTIVExtend.Mayo Clin Proc. 2017 Февраль; 92 (2): 200–10.

  CAS PubMed Google Scholar

• 71.

  Leder BZ, Tsai JN, Uihlein AV, Wallace PM, Lee H, Neer RM, et al. Переходы деносумаба и терипаратида при постменопаузальном остеопорозе (исследование DATA-Switch): продолжение рандомизированного контролируемого исследования. Ланцет. 2015, 19 сентября; 386 (9999): 1147–55.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 72.

  Кодзима Г. Хрупкость как предиктор будущих падений среди пожилых людей, проживающих в общинах: систематический обзор и метаанализ. Журнал Американской ассоциации медицинских директоров. 2015 декабрь; 16 (12): 1027–33.

  PubMed Google Scholar

• 73.

  Дент Е., Морли Дж. Э., Круз-Йентофт А. Дж., Вудхаус Л., Родригес-Маньяс Л., Фрид Л. П. и др. Физическая слабость: Международные клинические рекомендации ICFSR по идентификации и лечению.J Nutr Здоровье Старения. 2019; 23 (9): 771–87.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 74.

  Кричевский С.Б., Ловато Л., Хендинг Е.П., Блэр С., Ботосенеану А., Гуральник Дж. М. и др. Влияние физических упражнений на нарушение подвижности у пожилых людей с ожирением и без: рандомизированное клиническое исследование LIFE. Ожирение (Серебряная весна). 2017; 25 (7): 1199–205.

  Google Scholar

• 75.

  Марцетти Э., Чезари М., Кальвани Р., Мсихид Дж., Тосато М., Родригес-Маньяс Л. и др. Рандомизированное контролируемое исследование «Саркопения и физическое благополучие у пожилых людей: многокомпонентные стратегии лечения» (SPRINTT): выявление случаев, скрининг и характеристики подходящих участников. Exp Gerontol. 2018; 113: 48–57.

  PubMed Google Scholar

• 76.

  Lebrasseur NK, Achenbach SJ, Melton LJ, Amin S, Khosla S. Масса скелетных мышц связана с геометрией и микроструктурой кости и уровнями сывороточного белка-2, связывающего инсулиноподобный фактор роста, у взрослых женщин и мужчин.J Bone Miner Res. 2012 Октябрь; 27 (10): 2159–69.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 77.

  Houston DK, Nicklas BJ, Ding J, Harris TB, Tylavsky FA, ​​Newman AB, et al. Потребление белка с пищей связано с изменением мышечной массы у пожилых людей, проживающих в сообществах: исследование «Здоровье, старение и состав тела» (Health ABC). Am J Clin Nutr. 2008 Янв; 87 (1): 150–5.

  CAS PubMed Google Scholar

• 78.

  Энглунд Д.А., Кирн Д.Р., Кочек А., Чжу Х., Трависон Т.Г., Рид К.Ф. и др. Пищевые добавки с физической активностью улучшают состав мышц у пожилых людей с ограниченной подвижностью, исследование VIVE2: рандомизированное двойное слепое плацебо-контролируемое исследование. J Gerontol A Biol Sci Med Sci. 2017 декабря 12; 73 (1): 95–101.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 79.

  Филдинг Р.А., Трависон Т.Г., Кирн Д.Р., Кучек А., Рид К.Ф., фон Беренс Å и др.Влияние структурированной физической активности и пищевых добавок на физическую функцию пожилых людей с ограниченной подвижностью: результаты рандомизированного исследования VIVE2. J Nutr Здоровье Старения. 2017; 21 (9): 936–42.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 80.

  Брин Л., Филлипс С.М. Взаимодействие между упражнениями и питанием для предотвращения потери мышечной массы при старении. Br J Clin Pharmacol. 2013 Март; 75 (3): 708–15.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 81.

  Deutz NEP, Bauer JM, Barazzoni R, Biolo G, Boirie Y, Bosy-Westphal A, et al. Потребление белка и упражнения для оптимальной функции мышц с возрастом: рекомендации экспертной группы ESPEN. Clin Nutr. 2014 декабрь; 33 (6): 929–36.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 82.

  Batsis JA, Villareal DT. Саркопеническое ожирение у пожилых людей: этиология, эпидемиология и стратегии лечения. Nat Rev Endocrinol. 2018; 14 (9): 513–37.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 83.

  Das SK, Roberts SB, Bhapkar MV, Villareal DT, Fontana L, Martin CK, et al. Изменения состава тела в исследовании «Комплексная оценка долгосрочных эффектов снижения потребления энергии» (CALERIE) -2: 2-летнее рандомизированное контролируемое исследование ограничения калорийности у людей, не страдающих ожирением. Am J Clin Nutr. 2017; 105 (4): 913–27.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 84.

  Villareal DT, Fontana L, Weiss EP, Racette SB, Steger-May K, Schechtman KB и др. Реакция костной минеральной плотности на потерю веса, вызванную ограничением калорийности или потерю веса, вызванную физическими упражнениями: рандомизированное контролируемое исследование. Arch Intern Med. 2006, 11 декабря; 166 (22): 2502–10.

  PubMed Google Scholar

• 85.

  Villareal DT, Chode S, Parimi N, Sinacore DR, Hilton T, Armamento-Villareal R, et al. Потеря веса, физические упражнения или и то, и другое, а также физическая функция у пожилых людей с ожирением.N Engl J Med. 2011 31 марта; 364 (13): 1218–29.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 86.

  Shah K, Armamento-Villareal R, Parimi N, Chode S, Sinacore DR, Hilton TN, et al. Физические упражнения у пожилых людей с ожирением предотвращают увеличение метаболизма костной ткани и смягчают снижение минеральной плотности тазобедренных костей, вызванное потерей веса, несмотря на снижение уровня гормонов, активных в костях. J Bone Miner Res. 2011 декабрь; 26 (12): 2851–9.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 87.

  Адамо М.Л., Фаррар Р.П. Тренировки с отягощениями и участие IGF в поддержании мышечной массы в процессе старения. Aging Res Rev., август 2006 г .; 5 (3): 310–31.

  CAS PubMed Google Scholar

• 88.

  Кастанеда К., Гордон П.Л., Филдинг Р.А., Эванс В.Дж., Крим М.С. Маргинальное потребление белка приводит к снижению уровня IGF-I в плазме и атрофии волокон скелетных мышц у пожилых женщин. J Nutr Здоровье Старения. 2000. 4 (2): 85–90.

  CAS PubMed Google Scholar

• 89.

  Schürch MA, Rizzoli R, Slosman D, Vadas L, Vergnaud P, Bonjour JP. Белковые добавки повышают уровень инсулиноподобного фактора роста I в сыворотке крови и уменьшают потерю проксимальной части бедренной кости у пациентов с недавним переломом бедра. Рандомизированное двойное слепое плацебо-контролируемое исследование. Ann Intern Med. 15 мая 1998 г.; 128 (10): 801–809.

  PubMed Google Scholar

• 90.

  Alehagen U, Johansson P, Aaseth J, Alexander J, Brismar K. Увеличение инсулиноподобного фактора роста 1 (IGF-1) и белка, связывающего инсулиноподобный фактор роста 1 после добавления селена и кофермента Q10.Проспективное рандомизированное двойное слепое плацебо-контролируемое исследование среди пожилых граждан Швеции. PLoS One [Интернет]. 13 июня 2017 г. [цитируется 4 мая 2020 г.]; 12 (6). Доступно по адресу: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC5469470/

• 91.

  Houston DK, Tooze JA, Davis CC, Chaves PHM, Hirsch CH, Robbins JA, et al. 25-гидроксивитамин D в сыворотке и физическая функция у пожилых людей: исследование здоровья сердечно-сосудистой системы All Stars. J Am Geriatr Soc. 2011 Октябрь; 59 (10): 1793–801.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 92.

  Ceglia L, Niramitmahapanya S, da Silva Morais M, Rivas DA, Harris SS, Bischoff-Ferrari H, et al. Рандомизированное исследование влияния добавок витамина D ₃ на морфологию скелетных мышц и концентрацию рецепторов витамина D у пожилых женщин. J Clin Endocrinol Metab. 2013 декабрь; 98 (12): E1927–1935.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 93.

  Shea MK, Fielding RA, Dawson-Hughes B. Влияние добавок витамина D на силу и функцию нижних конечностей у пожилых людей: рандомизированное контролируемое исследование.Am J Clin Nutr. 2019 01; 109 (2): 369–79.

  PubMed Google Scholar

• 94.

  Smith GI, Julliand S, Reeds DN, Sinacore DR, Klein S, Mittendorfer B. Терапия n-3 ПНЖК, полученная из рыбьего жира, увеличивает мышечную массу и функцию у здоровых пожилых людей. Am J Clin Nutr. 2015 Июль; 102 (1): 115–22.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 95.

  Пахор М., Антон С.Д., Биверс Д.П., Коли Дж. А., Филдинг Р. А., Кричевский С. Б. и др.Влияние лозартана и рыбьего жира на плазменный IL-6 и подвижность у пожилых людей. Пилотное рандомизированное клиническое испытание ENRGISE. J Gerontol A Biol Sci Med Sci. 2019 15 сентября; 74 (10): 1612–9.

  CAS PubMed Google Scholar

• 96.

  Коул З.А., Деннисон Э.М., Купер С. Обновление эпидемиологии остеопороза. Curr Rheumatol Rep., Апрель 2008 г .; 10 (2): 92–6.

  PubMed Google Scholar

• 97.

  Cooper C, Campion G, Melton LJ. Переломы бедра у пожилых людей: мировая проекция. Osteoporos Int. 1992 ноябрь; 2 (6): 285–9.

  CAS PubMed Google Scholar

• 98.

  Роллан Й., Абеллан Ван Кан Дж., Жиллет-Гийонне С., Ру С., Бунен С., Веллас Б. Стронций ранелат и риск переломов позвонков у ослабленных женщин с остеопорозом. Кость. 2011 февраль; 48 (2): 332–8.

  CAS PubMed Google Scholar

• 99.

  Ласку Ф., Деннисон Э. Взаимодействие питания и упражнений на кости и мышцы. Eur Endocrinol. 2019 Апрель; 15 (1): 11–2.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 100.

  Sambrook PN, Cameron ID, Chen JS, Cumming RG, Lord SR, March LM, et al. Влияние факторов, связанных с падением, и прочности костей на риск переломов у ослабленных пожилых людей. Osteoporos Int. 2007 Май; 18 (5): 603–10.

  CAS PubMed Google Scholar

• 101.

  Лай С-З, Ченг К-С, Линь С-Л, Ляо К-Ф. Использование фуросемида и острый риск перелома шейки бедра у пожилых людей: общенациональное исследование методом случай-контроль на Тайване. Гериатр Геронтол Инт. 2017 декабрь; 17 (12): 2552–8.

  PubMed Google Scholar

• 102.

  Torstensson M, Hansen AH, Leth-Møller K, Jørgensen TSH, Sahlberg M, Andersson C, et al. Основанное на датском регистре исследование связи между конкретными сердечно-сосудистыми препаратами и хрупкими переломами.BMJ Open. 2015 29 декабря; 5 (12): e009522.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 103.

  Сеппала Л.Дж., ван дер Велде Н., Масуд Т., Блейн Х., Петрович М., ван дер Каммен Т.Дж. и др. Задача EuGMS и завершающая группа по лекарственным средствам, повышающим риск падения (FRID): позиция по распространению знаний, управлению и будущим исследованиям. Наркотики старения. 2019; 36 (4): 299–307.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 104.

  Seppala LJ, Wermelink AMAT, de Vries M, Ploegmakers KJ, van de Glind EMM, Daams JG, et al. Лекарства, повышающие риск падений: систематический обзор и метаанализ: II. Психотропики. J Am Med Dir Assoc. 2018; 19 (4): 371.e11–371.e17.

  Google Scholar

• 105.

  де Фрис М., Сеппала Л.Дж., Даамс Дж. Г., ван де Глинд ЭММ, Масуд Т., ван дер Велде Н. и др. Лекарства, повышающие риск падения: систематический обзор и метаанализ: I. Сердечно-сосудистые препараты.J Am Med Dir Assoc. 2018; 19 (4): 371.e1–371.e9.

  Google Scholar

• 106.

  Сеппала Л.Дж., ван де Глинд EMM, Даамс Дж. Г., Плоегмейкерс К.Дж., де Фрис М., Вермелинк АМАТ и др. Лекарства, повышающие риск падений: систематический обзор и метаанализ: III. Другие. J Am Med Dir Assoc. 2018; 19 (4): 372.e1–372.e8.

  Google Scholar

• 107.

  Tchkonia T, Zhu Y, van Deursen J, Campisi J, Kirkland JL.Клеточное старение и сенесцентный секреторный фенотип: терапевтические возможности. J Clin Invest. 2013 Март; 123 (3): 966–72.

  CAS PubMed PubMed Central Google Scholar

• 108.

  Хосла С., Фарр Дж. Н., Киркланд Дж. Л.. Ингибирование клеточного старения: новая терапевтическая парадигма при возрастном остеопорозе. J Clin Endocrinol Metab. 2018 01; 103 (4): 1282–90.

  PubMed PubMed Central Google Scholar

• 109.

  Hopewell S, Copsey B, Nicolson P, Adedire B, Boniface G, Lamb S. Многофакторные вмешательства для предотвращения падений среди пожилых людей, живущих в сообществе: систематический обзор и метаанализ 41 испытания и почти 20 000 участников. Br J Sports Med. 2019 21 августа

• 110.

  Андрие С., Гийонне С., Коли Н., Кантет С., Боннефой М., Бордес С. и др. Влияние длительного приема полиненасыщенных жирных кислот омега-3 с мультидоменным вмешательством или без него на когнитивные функции у пожилых людей с жалобами на память (MAPT): рандомизированное плацебо-контролируемое исследование.Lancet Neurol. 2017 Май; 16 (5): 377–89.

  CAS PubMed Google Scholar

• 111.

  Перес Л.М., Энфедак-Монтес М.Б., Сезари М., Сото-Багария Л., Гуаль Н., Бурбано М.П. и др. Общественная программа комплексного ухода за ослабленными пожилыми людьми: + AGIL Barcelona. J Nutr Здоровье Старения. 2019; 23 (8): 710–6.

  PubMed Google Scholar

• 112.

  Кито Н., Мацуо К., Огава К., Идзуми А., Кишима М., Итода М. и др.Положительное влияние собраний «текстурированных обедов» и устных упражнений в сочетании с физическими упражнениями на оральные и физические функции у пожилых людей: кластерное рандомизированное контролируемое исследование. J Nutr Здоровье Старения. 2019; 23 (7): 669–76.

  CAS PubMed Google Scholar

• 113.

  Ruan Q, Xiao F, Gong K, Zhang W, Zhang M, Ruan J, et al. Распространенность фенотипов когнитивной слабости и связанных с ними факторов среди пожилых людей, проживающих в общинах.J Nutr Здоровье Старения. 2020; 24 (2): 172–80.

  CAS PubMed Google Scholar

• 114.

  Ge M, Zhang Y, Zhao W, Yue J, Hou L, Xia X и др. Распространенность и связанные с ней факторы физической слабости и когнитивных нарушений: результаты исследования тенденций в области здравоохранения и старения в Западном Китае (WCHAT). J Nutr Здоровье Старения. 2020; 24 (5): 525–33.

  CAS PubMed Google Scholar

• 115.

  Chye L, Wei K, Nyunt MSZ, Gao Q, Wee SL, Ng TP. Сильная взаимосвязь между недоеданием и когнитивной слабостью в Сингапурских исследованиях продольного старения (SLAS-1 и SLAS-2). J Prev Alzheimers Dis. 2018; 5 (2): 142–8.

  CAS PubMed Google Scholar

• 116.

  Шимада Х., Макизако Х., Цуцумимото К., Дои Т., Ли С., Судзуки Т. Когнитивная слабость и частота деменции у пожилых людей. J Prev Alzheimers Dis. 2018; 5 (1): 42–8.

  CAS PubMed Google Scholar

• 117.

  Халил М., Джемаль Кизиларсланоглу М., Эмин Куюмку М., Есил Y, Круз Джентофт А.Дж.. Когнитивные аспекты дряхлости: механизмы, лежащие в основе связи между дряхлостью и когнитивными нарушениями. J Nutr Здоровье Старения. 2015 Март; 19 (3): 276–83.

  CAS PubMed Google Scholar

• 118.

  Веллас Б., Скрэйз D, Розенберг Г.А., Андриеу С., Араухо де Карвалью I, Миддлтон, LT.От редакции: Руководящие принципы ВОЗ по вмешательствам на уровне сообществ для управления снижением внутренней дееспособности: путь к предотвращению когнитивных нарушений в пожилом возрасте? J Prev Alzheimers Dis. 2018; 5 (3): 165–7.

  CAS PubMed Google Scholar

• 119.

  Tavassoli N, Piau A, Berbon C, De Kerimel J, Lafont C, De Souto Barreto P, et al. Внедрение рамочной программы вдохновляющей программы icope-care в сотрудничестве со Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) в регионе октании.Журнал слабости и старения [Интернет]. 1 марта 2019 г. [цитируется 28 мая 2020 г.]; Доступно по адресу: https://www.jfrailtyaging.com/all-issues.html

• 120.

  Такеда, К., Гуйоннет, С., Суми, Ю., Веллас. Б., Араужо де Карвалью, I. Комплексный уход за пожилыми людьми и его применение в исследовании INSPIRE. 2020; 7 (2): 70–74. Doi: https://doi.org/10.14283/jpad.2020.8.

• 121.

  Борода-младший. От редакции: Соединение геронауки и комплексной помощи для усиления профилактики. J Prev Alzheimers Dis.2020; 7 (2): 68–9.

  CAS PubMed Google Scholar

• 122.

  Guerville F, de Souto Barreto P, Giudici KV, Rolland Y, Vellas B, MAPT / DSA Group. Связь 3-летнего многодоменного вмешательства и приема добавок омега-3 с распространением хрупкости. J Am Geriatr Soc. 2019 август; 67 (8): 1700–6.

  PubMed Google Scholar

• 123.

  Muscedere J, Kim PM, Afilalo J, Balion C, Baracos VE, Bowdish D, et al.Труды семинара Канадской сети по проблемам слабости: определение биомаркеров слабости для поддержки оценки риска, диагностики и прогноза. Торонто, 15 января 2018 г. J. Хрупкое старение. 2019; 8 (3): 106–16.

  CAS PubMed Google Scholar

• 124.

  Родригес-Маньяс Л., Араухо де Карвалью И., Бхасин С., Бишофф-Феррари Н.А., Сезари М., Эванс В. и др. Перспективы рабочей группы ICFSR по биомаркерам саркопении и слабости. J Хрупкое старение.2020; 9 (1): 4–8.

  PubMed Google Scholar

• 125.

  Брей Н.В., Джонс Дж. Дж., Раш К. Л., Джонс Калифорния, Якоби Дж. М.. Многокомпонентные упражнения с высокоинтенсивной тренировкой с функциональным отягощением со свободным весом у недоношенных женщин: квазиэкспериментальное пилотное исследование. J Хрупкое старение. 2020; 9 (2): 111–7.

  CAS PubMed Google Scholar

• 126.

  Круз-Джентофт А.Дж., Ву Дж. Вмешательства по питанию для предотвращения и лечения слабости.Curr Opin Clin Nutr Metab Care. 2019; 22 (3): 191–5.

  PubMed Google Scholar

• 127.

  Дикс Н.Д., Котарски С.Дж., Траутман К.А., Барри А.М., Кейт Дж.