Хосписное движение: Что такое хосписное движение?
Что такое хосписное движение?
Движение хосписов способствует уходу за умирающими пациентами, уделяя особое внимание обеспечению комфорта и достоинства. Уход в конце жизни в рамках хосписной модели переходит от лечения заболевания с помощью мер, предназначенных для излечения или контроля, к лечению пациента. Это может быть выполнено дома, в специализированном учреждении хосписа или в другой среде, например, в больнице. Члены движения могут вступать в профессиональные организации, участвовать в исследованиях и публиковать их, а также продвигать стандарты ухода за неизлечимо больными пациентами, чтобы обеспечить постоянное и надлежащее оказание помощи в хосписе.
Британскому врачу Сесили Сондерс часто приписывают рождение современного хосписного движения. Работая в 1960-х годах с умирающими пациентами, она выявила проблемы, характерные для людей, которые были неизлечимо больны. К ним относятся не только физическая боль и дискомфорт, но эмоциональная и духовная боль и страдания.
На международном уровне движение хосписов начало распространяться в 1960-х годах, и исследователи участвовали в различных мероприятиях по изучению потребностей умирающих пациентов. Эти исследования определили направление хосписной помощи, где поставщики могут предложить лечение боли, массаж и другие физические прикосновения для эмоционального комфорта и духовного консультирования. Лечение подбирается с учетом потребностей человека, и хотя лекарства могут использоваться для облегчения дискомфорта, вызванного состояниями, цель не состоит в том, чтобы вылечить или контролировать их.
Некоторые участники движения хосписов были вовлечены в продвижение стандартов. К ним относятся определения, которые четко определяют, кого следует оценивать для ухода в конце жизни, а кто должен получать обычное медицинское лечение. Пациенты с состояниями, которые могут быть излечимы, могут не быть хорошими кандидатами, и пациенты, которые начинают улучшаться в хосписе, могут быть переведены для получения более подходящего лечения.
Эти стандарты также включают этические нормы для членов движения хосписов, такие как руководство по работе с пациентами и их семьями. Люди могут работать с пациентами из разных религиозных и личных слоев и должны иметь возможность оказывать помощь в непредвзятой и безопасной среде. В 1980-х годах движение хосписов стало особенно важным для ранних пациентов с синдромом приобретенного иммунодефицита (СПИД) в специализированных отделениях и в их собственных домах. Уход в рамках хосписной модели обеспечивал этим пациентам сострадательное отношение от друзей, медсестер и добровольцев.
ДРУГИЕ ЯЗЫКИ
История хосписного движения — Благотворительный фонд помощи хосписам «Вера»
Слово «хоспис» имеет латинское происхождение.
Латинское слово «hospes» первоначально означало «чужестранец», «гость». Но в позднеклассические времена значение его изменилось, и оно стало обозначать также хозяина, а слово «hospitalis», прилагательное от «hospes», означало «гостеприимный, дружелюбный к странникам». В поздние времена латинское «hospes» трансформировалось в английское слово «hospice», которое по данным Большого англо-русского словаря (1989) означает «приют», «богадельня», «странноприимный дом».
Р.Поллетти отмечает, что хосписом называлась ночлежка или богадельня, где останавливались паломники на пути в Святую землю. Обычно первые хосписы располагались вдоль дорог, по которым проходили основные маршруты христианских паломников. Они были своего рода домами призрения для уставших, истощенных или заболевших странников.
Заботу о неизлечимо больных и умирающих принесло в Европу христианство. Античные медики, следую учению Гиппократа, полагали, что медицина не должна «протягивать свои руки» к тем, кто уже побежден болезнью.
Помощь безнадежно больным считалась оскорблением богов: человеку, даже наделенному даром врачевания, не пристало сомневаться в том, что боги вынесли больному смертельный приговор.
Сегодняшние принципы работы хосписов, создававшихся для облегчения страданий, в основном, раковых больных на поздних стадиях развития болезни, берут свое начало еще в раннехристианской эре. Зародившись вначале в Восточном Средиземноморье, идея хосписов достигла Латинского мира во второй половине четвертого века нашей эры, когда Фабиола, римская матрона и ученица святого Иеронима открыла хоспис для паломников и больных.
Слово «хоспис» стало применяться к уходу за умирающими лишь в 19 веке. К этому времени часть средневековых хосписов закрылось из-за Реформации. Другие стали домами призрения для престарелых больных. Большая часть работы, которую они выполняли раньше, перешла к «больницам», врачи которых, переняв идеи Гиппократа и Галена, занимались только больными, имеющими шансы на выздоровление.
Безнадежно больные пациенты могли уронить авторитет врача. Они доживали свои дни почти без всякой медицинской помощи в домах призрения. В начале девятнадцатого века врачи редко приходили к умирающим больным, даже чтобы констатировать их смерть. Эту обязанность выполняли священники или чиновники.
В 1842 году Жанн Гарнье, молодая женщина, потерявшая мужа и детей, открыла первый из приютов для умирающих в Лионе. Он назывался хоспис, а также «Голгофа». Еще несколько были открыты позже в других местах Франции. Некоторые из них действуют и сейчас, и, по крайней мере, один из этих хосписов участвует в подъеме движения паллиативного ухода в этой стране.
Тридцать лет спустя, в 1879 году ирландские Сестры Милосердия независимо от хосписов Жанн Гарнье основали в Дублине Хоспис Богоматери для умирающих. Орден Матери Мэри Айкенхед был основан значительно раньше, еще в начале века, этот орден всегда заботился о бедных, больных и умирающих, но хоспис Богоматери был первым местом, созданным специально для ухода за умирающими.
К тому времени, когда орден открыл еще один хоспис, хоспис Святого Иосифа в лондонском Ист-Энде в 1905 году, в городе уже действовали, по меньшей мере, три протестантских хосписа, которые назывались «Дом отдохновения» (открылся в 1885 году), «Гостиница Божия», позднее «Хоспис Святой Троицы» (открылся в 1891 году) и «Дом святого Луки для бедных умирающих» (открылся в 1893 году). Последний, основанный Говардом Барретом и Методистской миссией в Восточном Лондоне, публиковал подробные и живые Годовые отчеты. Доктор Баррет размещал там захватывающие истории об отдельных пациентах, их личности. Он писал очень мало о симптоматическом лечении, но живо описывал характер своих пациентов, их мужество перед лицом смерти. Он глубоко сочувствовал семьям умерших, оставшимся дома в такой нищете, которой не могла помочь ни одна социальная организация. Так, в 1909 году он писал «Мы не хотим говорить о наших больных как о простых «случаях из нашей практики». Мы осознаем, что каждый из них — это целый мир со своими особенностями, своими печалями и радостями, страхами и надежами, своей собственной жизненной историей, которая интересна и важна для самого больного и небольшого круга его близких.
Именно в этот хоспис в 1948 году пришла Сесилия Сандерс, основательница современного хосписного движения. И даже в то время, спустя 40 лет, молодым сотрудникам раздавали экземпляры Годовых отчетов, чтобы дать им представление о духе настоящей хосписной работы.
Основным вкладом Сесилии Сандерс в хосписное движение и, таким образом, в целую отрасль паллиативной медицины было установление режима приема морфина не по требованию, а по часам. Такой режим выдачи обезболивающего был действительно огромным и революционным шагом вперед в деле ухода за больными с неизлечимыми стадиями рака. В то время как в других больницах пациенты просто умоляли персонал избавить их от боли и часто слышали фразу «Вы еще можете немного потерпеть» (врачи боялись сделать своих пациентов наркоманами), пациенты хосписа святого Луки почти не испытывали физической боли. Хоспис использовал для снятия боли так называемый «Бромптонский коктейль», состоящий из опиоидов, кокаина и алкоголя, используемый врачами Бромптонской больницы для пациентов с поздними стадиями туберкулеза.
В 1935 году Альфред Ворчестер опубликовал маленькую книжку «Уход за больными и умирающими», впоследствии ставшую классической. Это были три лекции, прочитанные студентам-медикам в Бостоне. Когда книга увидела свет, автору было уже восемьдесят лет, большую часть которых он проработал семейным врачом. Однако доктор Ворчестер смог написать эту книгу не только благодаря своему огромному опыту, но и благодаря помощи, которую он получил от диаконис дома Отдохновения и парижских монахинь ордена святого Августина. Этот автор по праву считается пионером в паллиативном уходе.
Другая важнейшая работа, посвященная уходу за умирающими, была опубликована мемориальным Фондом Марии Кюри в 1952 году. Это доклад, составленный по результатам вопросника, разосланного районным медсестрам. Он систематически описывает симптомы физического и социального стресса у раковых больных, находящихся дома. Основываясь на полученной информации, Фонд Марии Кюри начал организовывать стационары и выездные службы, готовить медсестер для домашнего ухода, проводить фундаментальные исследования и создавать образовательные программы.
В 1947 году доктор Сесилия Сандерс, тогда недавно аттестованный социальный работник и бывшая медсестра, встретила на своем первом обходе в хосписе св. Луки пациента лет сорока, летчика по имени Давид Тасма, который приехал из Польши. У него был неоперабельный рак. После нескольких месяцев он был переведен в другую больницу, где доктор Сесилия Сандерс навещала его еще два месяца до его смерти. Они много беседовали о том, что могло бы помочь ему прожить остаток жизни достойно, о том, как, освободив умирающего от боли, дать ему возможность примириться с собой и найти смысл своей жизни и смерти. Эти беседы и положили начало философии современного хосписного движения.
После смерти Давида Тасмы Сесилия Сандерс пришла к убеждению, что необходимо создавать хосписы нового типа, обеспечивающие пациентам свободу, позволяющую найти собственный путь к смыслу бытия. В основу философии хосписа были положены, прежде всего, забота о личности, открытость разнообразному опыту, научная тщательность психологических, медицинских, социальных разработок.
После того, как в 1967 году хоспис святого Христофора, первый современный хоспис, созданный усилиями Сесилия Сандерс, открыл в Великобритании свой стационар, а в 1969 году организовал выездную службу, туда приехала делегация из Северной Америки. Флоренс Вальд, декан школы медсестер в Еле и Эдд Добингел, священник Университетского госпиталя были среди основателей первой выездной службы хосписа в гор. Нью Хэвен, штат Коннектикут. В 1975 году хоспис появился и в Канаде, в Монреале. Этот хоспис был основан на базе очень скромного отдела паллиативной помощи и включал в себя выездную службу, а также несколько врачей-консультантов. Это было первое употребление слова «паллиативный» в этой области, так как во франкоязычной Канаде слово хоспис означало опеку.
В 1969 году выходит в свет книга «О смерти и умирании», написанная Элизабет Кюблер-Росс. Эта книга произвела революцию в общественном сознании того времени. Доктор Кюблер-Росс в своей книге утверждает, что смерть — это не «недоработка медицины», а естественный процесс, заключительная стадия роста человека.
Проработав много лет с неизлечимо больными в медицинском центре университета Колорадо, она имела возможность наблюдать и описывать процесс умирания от паники, отрицания и депрессии до примирения и принятия. Именно Элизабет Кюблер-Росс положила начало обсуждению темы смерти в медицинском сообществе, доказывая врачам, что высокотехнологичная медицина не способна решить всех проблем человеческого существования.
С начала 1980-х годов идеи хосписного движения начинают распространяться по всему миру. С 1977 года в хосписе Святого Христофора начинает действовать Информационный центр, который пропагандирует идеологию хосписного движения, помогает только что созданным хосписам и группам добровольцев литературой и практическими рекомендациями по организации дневных стационаров и выездных служб. Регулярно проводимые конференции по хосписному уходу позволяют встречаться и обмениваться опытом врачам, медсестрам и добровольцам, представителям различных религий и культур. Очень часто именно на таких конференциях возникало решение создать хоспис в той или иной стране, как это было на шестой международной конференции, когда старшая медсестра клиники в Лагосе написала обращение к министру здравоохранения Нигерии с просьбой содействовать организации хосписа в Найроби.
В некоторых странах хосписное движение развивалось именно таким образом, в других же хосписы формировались на базе более традиционных медицинских учреждений. Как, например, в Индии, где по статистике из 900 миллионов населения один из восьми человек заболевает раком и 80 процентов обращается за лечением, когда уже слишком поздно. В 1980 году, на Первой международной конференции, посвященной хосписному уходу, выступал доктор де Суза, заведующий отделением крупной больницы в Бомбее. Он очень убедительно говорил о проблемах хосписного движения в развивающихся странах, о голоде и нищете, а также о физической боли. «Достаточно плохо само по себе быть старым и немощным. Но быть старым, больным на последней стадии рака, голодным и нищим, не иметь близких, которые бы позаботился о тебе, наверное — это верх человеческих страданий». Благодаря доктору де Суза в 1986 году в Бомбее открылся первый хоспис, а затем и еще один. Сестры из ордена Святого Креста, получившие специальное медицинское образование, взяли на себя заботу о пациентах.
В ноябре 1991 года в Индии отмечалось 5-летие основания первого хосписа, в честь которой в Индии состоялась международная конференция «Поделимся опытом: Восток встречается с Западом».
В 1972 году в Польше, в одной из первых среди социалистических стран, появляется первый хоспис в Кракове. К концу восьмидесятых годов, когда была создана Клиника Паллиативной медицины при академии медицинских наук, паллиативный уход стал частью структур общественной службы здоровья. Сейчас в Польше существует около 50 хосписов, как светских, так и принадлежащих церкви.
В России первый хоспис появился в 1990 году в Санкт-Петербурге по инициативе Виктора Зорза — английского журналиста и активного участника хосписного движения. Первым врачом Первого хосписа в России стал Андрей Владимирович Гнездилов. Через некоторое время в Москве создается Российско-Британское благотворительное общество «Хоспис» для оказания профессиональной поддержки российским хосписам.
В 1992 году в Москве организуется небольшая группа добровольцев и медицинских работников, помогающая неизлечимо больным на дому.
В 1994 году при финансовой и административной поддержке правительства Москвы, в центре города, на улице Доватора открывается новое здание для Первого Московского хосписа. Создателем и главным врачом Первого Московского хосписа стала Вера Васильевна Миллионщикова.
Идеи хосписного движения продолжают распространяться по всей России. Всего в России сейчас существует около 100 хосписов, в том числе в Липецке, Туле, Перми, Таганроге, Челябинске и других городах.
Развитие хосписного движения и открытие огромного числа этих учреждений в различных странах постепенно привело к тому, что понятие «хоспис» стало включать в себя не только тип учреждения для неизлечимо больных, но и концепцию ухода за умирающими больными.
Текст из книги «Хосписы. Сборник материалов»
Составители: В.В.Миллионщикова, С.А.Полишкис
Хоспис — это про жизнь
Если провести небольшой опрос и спросить людей на улице, какие ассоциации у них связаны со словом «хоспис», то в ответ можно услышать: это место, куда люди приходят умирать, боль, старость, немощь и так далее.
Печально, да? К сожалению, хосписы бывают разные, но, поверьте, в наших с вами силах перевернуть эти ассоциации совсем в другое русло, сделать их светлыми, добрыми и уютными.
Маленькая информационная и историческая справка. Удивительно, но само слово «хоспис» никак не связано со смертью. В переводе с латинского языка «hospes» обозначает гость, чужестранец, а слово «hospitalist» – гостеприимный, дружественный. И уже в 6 веке появились первые организации, помогающие людям, от которых отказалась официальная медицина. В Европе активно хосписное движение стало развиваться в 19 веке, бедные смертельно больные люди получали кров, еду и препараты для снятия боли.
Основателем философии хосписного движения стала доктор Сесилия Сандерс, которая в 1967 году в Лондоне на свои деньги открыла первый современный хоспис. Каждый человек в её хосписе воспринимался как целостная, уникальная личность, требующая всесторонней поддержки во всех сферах жизни, сколько бы её не осталось.
С 1980 года хосписы начинают создаваться во многих странах мира. В нашей стране первый хоспис был открыт в 1990 году на окраине Санкт-Петербурга Виктором Зорзе, а в 1997 году совместно с врачом-онкологом Верой Миллионщиковой и в Москве.
В хоспис действительно попадают люди с определённым статусом, он называется паллиативным и присваивается неизлечимо больным людям. Но ведь если человека нельзя вылечить, это же не означает, что его нельзя поддержать и помочь. Мы часто понимаем ценность чего-то тогда, когда теряем это. Так почему же нужно отнимать у человека, столкнувшего с неизлечимой болезнью, обычные радости, ну и так же тяжело. В такой момент нужна не только и не столько медицина, ему нужна жизнь, настоящая, со всеми её проявлениями: с жареной картошечкой и вкусными пирогами, ароматным кофе и бокалом вина, встречами с родными и друзьями, песнями, любимыми вещами рядом, в уюте и тепле и чтобы не больно. Нельзя отбирать привычные любимые занятия: выйти на улицу и прогуляться на свежем воздухе, погладить домашнего котяру, почитать любимую книгу, закутаться в мамин плед, и даже покурить.
И ещё честные разговоры про болезнь, про «сколько осталось», про уход, как с врачами, так и с родными.
Если мы говорим про наш детский хоспис, то там всё сделано для того, чтобы прочувствовать яркие краски жизни. Для детей это большая игровая комната, где куча самых разных игрушек, бассейн, красивая и загадочная сенсорная комната, просторная жилая комната с добрыми рисунками на стенах и огромными окнами в пол, которые открыл и оказался прямо на улице, присел на лавочке или залёг на травке, послушал птичек и шуршание берёзовых листиков. А если приехали братики/сестрички можно подурачиться на каруселях, покататься с горки, побеситься на детской площадке.
А ещё важно, чтобы маме было комфортно и уютно, поэтому есть огромная ванная комната, куда спокойно можно въехать на коляске, куча удобных «приспособ», облегчающих уход, чайная комната, библиотека, отдельная комната только для родителей, где можно выдохнуть и поболтать о наболевшем или просто посидеть в тишине.
Специалистов много: медицинский, психологический, социальный, административный профили. Но не только они привносят жизнь в хоспис, благодаря волонтёрам в хосписе появляются вкусности, отмечаются праздники и дни рождения, организовываются самые разные мастер-классы для родителей, появляются няни, которые могут поиграть с ребёнком или погулять, дав маме возможность сделать свои неотложные дела. А ещё благодаря волонтёрам исполняются заветные мечты подопечных, и это трогательно до слёз.
У волонтёров в хосписе есть своя комната, а ещё придуман специальный проект «Волонтёр в отпуске», когда можно приехать и помогать, при этом оставаться ночевать и жить в отдельном номере со всеми условиями несколько дней подряд. Волонтёры фонда, вы можете воспользоваться этим предложением.
Так много хочется сказать про Изумрудный город, так много маленьких, но чутких и заботливых деталей сложилось в этом чудесном месте, так мало возможностей облечь все чувства в слова и передать радость, опасения и ожидания.
В жизни наших подопечных семей невероятное число трудных испытаний и боли, но это не означает, что из неё должны уйти радость и веселье, любовь и счастье. Изумрудный город готов приложить огромные усилия, чтобы жизнь детей и их семей была на полную катушку, не смотря ни на что.
«ХОСПИС И ЭВТАНАЗИЯ: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ» Волкова Т.И. г. Челябинск
Волкова Т.И. г. Челябинск
ХОСПИС И ЭВТАНАЗИЯ: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
В жизни человека есть такие проблемы, которые всегда привлекали и поныне привлекают к себе пристальное внимание и мыслителей, и простых людей. К ним относятся, прежде всего, те, которые затрагивают его умирание и смерть. Тема смерти обладает какой-то странной притягательностью и привлекательностью. Понимая естественную неизбежность смерти, люди, тем не менее, стремятся вновь и вновь философски осмыслить ее таинственный сакральный феномен и с биологической, и медицинской точек зрения. В этой теме особенно привлекают ее моральные аспекты, за которыми просматриваются, пусть и очень смутно, личное отношение человека к своей будущей смерти, проблемам евтении (умиранию) и эвтаназии (легкой смерти).
Проблема эвтаназии возникла не сегодня, и не вдруг. Свое летоисчисление она начинает в глубокой древности. Отношение к умышленному ускорению наступления смерти неизлечимо больного, даже с целью прекращения его страданий никогда не было однозначным. Во многих архаических культурах существовал обычай умерщвления дряхлых стариков, причем не как принуждение, а как поощрение добровольного ухода из жизни. Даже в философских текстах древних греков, например, у Платона, можно найти положение о моральности убийства неизлечимо больного, желающего достойно умереть [1, с.192].
В Древнем Риме самоубийство “по благородным мотивам” признавалось похвальным и было даже введено стоицизмом в ранг добродетели. “Ведь все дело в том, что продлевать – жизнь или смерть”, — в этих словах Сенеки впервые сформулирована проблема, вокруг которой сегодня в медицинских кругах развертываются яростные ожесточенные споры [2, с.102].
Французский мыслитель М. Монтень считал, что “невыносимые боли и опасения худшей смерти являются вполне оправданными побуждениями к самоубийству” [3, с.36].
Английский философ Ф. Бэкон (1561-1626) для обозначения легкой безболезненной смерти ввел термин – “эвтаназия” (от греч. euthanasia, eu – хорошо, thanatos – смерть), то есть хорошая, спокойная и легкая смерть, без мучений и страданий [4, с.268]. В настоящее время выделяют активную и пассивную формы эвтаназии. Суть активной эвтаназии заключается в умышленном причинении врачом смерти больному из сострадания или по просьбе самого умирающего, либо его близких. Активная эвтаназия резко и безоговорочно осуждается и в нашей стране, и в других государствах. Пассивная эвтаназия – отказ от медицинских мер борьбы за жизнь человека, ограничиваясь созданием ему условий физического и психического комфорта.
Известный русский адвокат А.Ф. Кони считал эвтаназию вполне допустимой при соблюдении ряда условий: сознательной и настойчивой просьбы тяжело больного человека, фактической невозможности облегчить его страдания, объективных доказательств врачей о невозможности излечения. При этом юрист правомерно считал необходимым официальное предварительное уведомление прокуратуры о проведении эвтаназии из сострадания к тяжело умирающему человеку [5, с. 480]. Иоанн Павел II, занимавший всегда непримиримую позицию по эвтаназии, на конгрессе в Ватикане (2002 г.) призывал врачей не прибегать к чрезвычайным мерам для продления жизни смертельно больных [6, с. 9].
Большинство людей, совершивших самоубийство или решившихся на эвтаназию, не сделали бы этого, если бы подождали еще один миг. Они забыли о ценности жизни из-за боли, отчаяния, гнева или чего-то еще. Эвтаназия, или свобода выбрать смерть, должна быть признана правом от рождения каждого человека. В каждой больнице должно быть место для умирающих людей и им нужно оказать особое внимание и помощь, но при этом обязательно дать время на раздумья – месяц. Это точка зрения Ошо [7, с. 358-359].
Позиция известного ученого И.П. Громова в отношении к эвтаназии безапелляционна: он считает, что необходимо, в первую очередь, существенное улучшение материально-технической базы отечественного здравоохранения и, в частности, создание сети хосписов, повышение нравственного уровня медицинских работников, разработка новых социальных программ лечения и реабилитации тяжелобольных и инвалидов, а также создание высокоэффективных средств в борьбе с болью и другими страданиями неизлечимых больных. Все это послужит лучшей гарантией предупреждения любых видов и способов эвтаназии [8, с. 46].
Трудно не согласиться с тем, что человек имеет право умереть легко и безболезненно, а не доживать последние дни в муках и агонии, разрушающих его личность. “Теперь люди больше не умирают дома, они умирают в больнице. На то есть множество убедительных причин “материального” характера (медицинских, урбанистических и т.п.) – но главное то, что в качестве биологического тела умирающему или больному остается место только в технической среде. Поэтому под предлогом лечения его депортируют в функциональное пространство-время, предназначенное для нейтрализации болезни и смерти как символической отличности”. Эти высказывания французского социолога Ж. Бодрийяра вызывают тревогу и отчаяние [9, с.319].
Огромная проблема для современной медицины – это онкологические заболевания. Ежегодно они уносят более 6 млн. человеческих жизней, и это число растет. В 1905 г. рак был обнаружен лишь у 3,7% населения, а в 1995 – уже у 21,3%. Боль и одиночество – удел большинства инкурабельных онкологических больных [10, с. 57]. Какова медицинская практика ухода за такими больными? В различных странах эти вопросы решаются по-разному в зависимости от экономических возможностей, религиозных, национальных традиций, уважения к человеку и готовности помочь немощному и безнадежно больному. С этой целью создаются специальные лечебные учреждения – хосписы, реализующие централизованную программу паллиативной и поддерживающей помощи для умирающих больных и их семей в форме соматического, психологического, социального и духовного попечения, в которых пациенты чувствуют, что живут полноценной духовной жизнью, а не доживают свой век в страшных муках и агонии [11, с.48].
В 60-х годах два врача – Э. Кюблер-Росс и С. Сондерс положили начало движению, которое ставило целью изменить медицину так, чтобы она могла обслуживать специальные потребности умирающих пациентов и их семей [12, с.16]. Некоторые лидеры хосписного движения доказывают, что просьбы о смерти с участием врача возникают только тогда, когда люди не знают, как действует современное хосписное обслуживание. Пациент хосписа окружен таким вниманием и заботой, о котором можно только мечтать, он – главная фигура этого учреждения, ему во все идут навстречу, стараясь предугадать малейшее его желание. Здесь царит удивительно доброжелательная и доверительная атмосфера, которая позволяет пациенту чувствовать себя комфортно.
В отличие от обычных больниц в хосписе отсутствуют ограничения – при себе можно держать даже домашних животных, например, кошку или собаку, принимать родных, устраивать торжества. Хоспис никогда не отнимает у людей надежду выздороветь. Шанс всегда есть – возможны ошибки в постановке диагноза или случаи невероятного самоисцеления организма. Если даже все надежды рухнули, остается последняя – на достойное завершение жизненного пути [13, с. 182-183].
Один из инициаторов организации хосписов в Англии журналист В. Зорза принял участие в открытии хосписа в 1990 году в Санкт-Петербурге. На сегодня это один из лучших хосписов страны. По его же инициативе в нашей стране создано Общество хосписов. Сейчас у нас открыты хосписы во многих городах. Все они функционируют на безвозмездной основе под контролем Минздрава России. В Челябинске ведется пока только сбор средств на строительство и организацию хосписа. Но при этом хосписное движение в нашем городе существует. При ГКБ № 8 (Тракторозаводский район) уже шесть лет функционирует хосписное отделение, где могут поддерживать жизнь до 15 человек, в основном – онкологические больные четвертой стадии заболевания. Поддерживающее лечение заключается в уходе, применении обезболивающих препаратов и психологической помощи.
В 2007 г. с помощью неформализованного интервью автор опросил сотрудников хосписного отделения ГКБ № 8 г. Челябинска (7 человек), а, также используя нарративное интервью, исследовала отношение 8 пациентов к своей жизни, хоспису и его работникам. Никакие формализованные методы исследования такой группы респондентов невозможны. Беседа с врачами и знакомство с пациентами оказали огромное впечатление на автора, что еще более укрепило его позицию в отношении недопустимости активной эвтаназии в современной России. Со слов заведующего отделением Губина О.М. за все время работы хосписа не было ни одного случая просьбы пациента или его родственников об эвтаназии. Пациенты и их близкие выражают глубокую признательность и благодарность работникам хосписа за их милосердный труд. Мы приводим лишь некоторые выдержки из высказываний людей, большинство которых уже покинули этот мир или их родственников. “…Хоспис нужен всем больным, которые обречены. В этом учреждении люди чувствуют себя увереннее, надеются на чудо”; “…Мой отец поступил в хоспис в очень плохом состоянии 03.04.07., а 15.04.07. уже ушел из отделения. Такая разительная перемена! Такие учреждения должны работать в каждом районе большого города”; “Такая человеческая и заботливая служба просто необходима для людей, потерявших веру в то, что они могут с таким тяжелым недугом бороться. Хоспис вселяет в людей веру, помогает им жить, а не существовать в боли и отчаянии”; “…Как хорошо, что хоть один такой центр на весь город имеется. И лечение, и моральная поддержка благотворно сказались на моем здоровье”; “…Хоспис помогает кроме тела исцелять душу, очиститься от грехов”; “…В настоящее время в городе строится много новых зданий, которые потом в процессе эксплуатации будут приносить прибыль. А от хосписа какая прибыль? Так думают те, в дом которых еще не пришла беда. Но для каждого человека наступает день или час, когда он понимает, что ничего не нужно кроме здоровья. Все вокруг одна суета и хочется только одного – человеческого тепла и внимания”. Эти слова полны боли и безысходности, но в то же время – любви и надежды на исцеление. Хоспис – величайшее достижение гуманного общества и серьезная альтернатива эвтаназии.
Эффективная паллиативная помощь, доброта, сочувствие и поддержка персонала могут победить эвтаназию, какой бы “милосердной” она не была. К тому же многих россиян взволновала информация, поступившая в 2007 г. в СМИ, что началась деятельность определенных государственных структур по разработке законодательных актов в отношении легализации эвтаназии. Готовы ли мы к этому шагу? Не поторопились ли? А может это чисто финансово-экономическая прерогатива? Что выгоднее: построить и содержать хоспис, где пациент может достойно жить долгое время или одноразовый шприц с ядом? Судите сами. Опыт западных стран показывает, что к практическому решению проблем, поднятых доктриной эвтаназии, способны лишь сильные, развитые, уверенные в себе общества. Найдем ли мы в себе силы на столь решительные действия в этой непростой и деликатной сфере? И самое главное – у человека должна быть надежда на исцеление, а для этого нужно бороться за свою жизнь!
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
Платон. Соч. в 3-х томах. Т.3., Ч.1. – М.: Мысль, 1971.
Сенека Л.А. Нравственные письма к Луцилию. – М.: Наука, 1993.
Монтень М. Опыты. В 3-х кн. Кн.2. – М.: Голос, 1992.
Бэкон Ф. Сочинения в 2-х т. Т.1. – М.: Мысль, 1977.
Кони А.Ф. Собр. соч. Т.4. – М.: “Юридическая литература”, 1967.
Эвтаназия: прорыв и сомнения // Эхо планеты. – 2002. – № 21. – С.8-14.
Ошо. От медицины к медитации. – М.: ООО Изд-во “София”, 2007.
Громов А. Эйтаназия // Врач. – 1993. – №9. – С. 44-46.
Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. – М.: Добросвет, 2006.
Миллионщикова В.В., Бойко Ю.П. и др. Хоспис – перспектива развития // Российский медицинский журнал, – 1998. – №1. – С. 57-59.
Бялик М.А. Хоспис: этический выбор // Медицинское право и этика. – 2002. – №3. – С. 48-55.
Сондерс С. Помощь умирающим // Здоровье мира, – 1982. – №11. – С. 16-19.
Кэрол У. Пэрриш-Харра Смерть и умирание: новый взгляд на проблему. – М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2003.
Первый в мире хоспис построил влюбленный человек
Скорбное место — печальная больница. Фото ок. 1900 года. Фото с сайта stjh.org.uk
Печальные больницы и богоугодные заведения, куда принимали лишь умирающих, существовали и раньше. Но лишь в 1967-м слово «хоспис» обрело значение, которое мы вкладываем в него сегодня. Основательница современного хосписного движения, англичанка Сисли Сондерс заставила весь мир по-другому взглянуть на смерть, боль и страдание.
На свете счастья нетСисли Сондерс, основательница современного хосписного движения. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
Отец Сисли, преуспевающий торговец недвижимостью, был крайне недоволен, когда дочь не смогла поступить в Оскфордский университет. Престижная частная школа, элитный пансион для девочек – к чему все это? Видимо, тлетворное влияние легкомысленной мамаши всему виной. Мистер и миссис Сондерс в конце 30-х годов бурно и стремительно двигались по направлению к разводу.
Сисли не хотелось быть похожей на них. Не хотелось изучать политику с экономикой, как требовал папа. Но пришлось. Она поступила в колледж Святой Анны в том же Оксфорде и некоторое время была прилежной ученицей. Ей было 20, и одну вещь она знала точно: счастливой ей не быть никогда. Все просто: нет на свете никакого счастья, а есть лишь ссоры, страдание и скука.
Вторая Мировая война плавно вписалась в мрачную картину мира молодой девушки, ничуть не напугав, а наоборот – придав сил. У Сисли появился повод бросить ненавистный колледж: надо помогать раненым бойцам.
Она поступила в медучилище, блестящего его окончила, и почти до конца войны ухаживала за больными и раненными. А потом повредила спину, переворачивая тяжелого – во всех отношениях – больного. Больше работать медсестрой Сисли не могла, пришлось на радость папе возвращаться в колледж.
Стройка начинается с окнаСисли Сондерс и её диплом медсестры, полученный в 1944 году. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
Но с отвлеченными науками было покончено. Сисли стала учиться на медицинского соцработника, а после устроилась в онкологическую больницу Святого Томаса, вечерами подрабатывая в доме для умирающих бедняков Святого Луки. Там она познакомилась с христианами – странными людьми, работавшими в этом мрачном месте совершенно безвозмездно.
Считавшая себя атеисткой Сисли была поражена их самоотверженностью, дошла до присущей всем идущим к вере мысли «что-то там такое есть», но дальше раздумывать о религии было некогда. Она влюбилась. В 30 лет, впервые в жизни.
Его звали Дэвид Тасма. Во время войны он умудрился сбежать из варшавского гетто, а сейчас умирал в больнице Святого Томаса от рака легких. Больной очень страдал, и, конечно, социальному работнику приходилось навещать его чаще, чем остальных. Впрочем, в той больнице страдали все. Но Дэвид был особенным. Он говорил Сисли, что в страдании тоже можно найти смысл, как и в смерти.
Дэвид Тасма. Фото с сайта endoflifestudies.academicblogs.co.uk
Они вместе вспоминали книгу доктора Франкла, пережившего концлагерь и учившего мир «Сказать смерти нет». Но не все таковы, не у всех хватит силы и мудрости принять страшное и увидеть в нем свет. И потому кто-то должен помогать пациентам умирать достойно – без страха и боли. Но как это сделать? Сисли и Дэвид беседовали часами, каждый день, и в этих разговорах двух влюбленных рождалась философия современного хосписного движения.
Первое, что поняла тогда Сисли — хоспис должен быть отдельным учреждением. Не отделением больницы, не частью монашеского ордена, а чем-то совершенно особенным. Не местом смерти, нет! Местом, где люди – в покое, заботе, комфорте — проводят определенный период жизни, очень важный, ответственный, наполненный огромным количеством смыслов, чувств, событий.
Она уже принялась набрасывать на бумаге план будущего дома: что-то рисовать, составлять списки.
Дэвиду тогда стало совсем плохо, но он смеялся: «фантазерка». Он завещал Сисли 500 фунтов стерлингов (примерно 13 тысяч в наше время) и пошутил: «Сделаешь там окно. Чтобы я мог видеть, все ли у тебя получается так, как мы задумали».
Любовь и тотальная больХоспис Святого Христофора. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
В хосписе Святого Христофора при входе установлена необычная мемориальная доска: простой кусок толстого стекла. Окно Дэвида Тасмы. Если бы не те 500 фунтов, как знать, возможно, Сондерс и отказалась бы от своей затеи и не построила бы хосписа. Но завещание любимого обязывало: она должна сделать для него окошко, но прежде нужно построить сам дом.
Последующие девять лет Сисли занималась тщательным планированием будущего хосписа. Для начала нужно было получить диплом врача: ни медсестра, ни соцработник не имеют права руководить таким учреждением.
Она поступает в медицинскую школу и устраивается на работу в католический хоспис Святого Иосифа.
Именно там бывшая атеистка становится христианкой, там она усваивает главную истину: забота об умирающем невозможна без любви.
Но одной любви мало – как бы ни была она огромна. Человек – целостное существо. Страдает душа, страдает тело. Чтобы облегчить физические страдания, необходимо применять в хосписе последние достижения медицины – к сожалению, в существовавших тогда приютах для умирающих это было невозможно.
Фердинанд Ходлер, «Валентина Годе-Дорель за день до смерти» (1914). Изображение с сайта nokert.hu
Несколько лет спустя доктор Сисли Сондерс введет в медицину понятие «тотальной боли». Страдание многосоставно. Тело умирающего страдает не только от боли, симптомов множество: удушье, тошнота, ломота, жар… И каждый из них необходимо снять или хотя бы облегчить.
Душа мучается ничуть не меньше. В своих статьях Сондерс пишет о чувствах потери, горя, одиночества, цитируя при этом не самых традиционных для медицины авторов – Клайва Льюиса, Александра Солженицына… И этим не исчерпываются страдания.
Есть еще духовная жизнь, есть социальные проблемы. Она скрупулезно исследует все аспекты мучений умирающих и пытается найти способ борьбы с каждым из них.
Морфин по расписаниюМедсестры за работой. Фото с сайта workingnurse.com
Но для начала ей пришлось бороться с больничной бюрократией. Получив в 1957-м году диплом доктора медицины, Сондерс становится младшим научным сотрудником лондонской больницы Святой Анны, где изучает все то же – боль. Параллельно она ведет пациентов онкологического отделения.
В то время в ходу было принято выдавать пациентам обезболивающие препараты, когда те, цинично выражаясь «хорошенько попросят». Человек кричал от боли, но врач констатировал: «Вы можете еще потерпеть».
Морфин давали тогда, когда боль становилась по-настоящему нестерпимой, а определяли это доктора. Они вовсе не были садистами. Они, во-первых, экономили лекарства, а во-вторых… спасали умирающих людей от наркотической зависимости.
Фото с сайта collectionsonline.nmsi.ac.uk
Сисли не могла мириться с таким положением вещей. По натуре очень нежная и чуткая, она буквально физически ощущала боль, слыша, как кричит человек на больничной койке. Но эта нежность не помешала ей внедрить в больнице систему выдачи обезболивающих по часам. Едва устроившись в больницу, новоиспеченная докторша принялась убеждать администрацию внедрить такой график.
«Зависимость от препарата разовьется скорее, если человек будет ждать его приема, корчась от нестерпимой боли, — внушала Сисли руководству. – Зная, что таблетка придет в свое время, возможно, опередив наступление страданий, он не будет ждать ее так яростно. К тому же, таким образом мы сможем снизить дозы препаратов».
Самое удивительное, что руководство больницы, а после и вся система паллиативной помощи Великобритании – и не только — вняла доводам доктора Сондерс.
Горе как источник вдохновенияАнтон Мисневич. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
В той же больнице она знакомится со второй любовью своей жизни — Антоном Мисневичем. Тоже поляк, тоже ее пациент, а значит – умирающий от рака. Психологи, специалисты по системной семейной терапии без труда объяснят, отчего в жизни Сисли случались только такие «романы», но мы не станем обсуждать это здесь. Так случилось. Главное, что в жизнь доктора Сондерс любовь приходила не только в своем высочайшем облике милосердного служения ближнему, но и в более будничном, земном, исполненном своими тихими и практически незаметными радостями.
Это была любовь на краю пропасти, на краю трагедии. Она знала это – и все равно любила. Но когда в 1960 году Антон умер, все оказалось гораздо страшнее, чем она могла предположить. Буквально через несколько дней скончался отец Сисли, а вслед за ним – одна из ее немногочисленных подруг (отчего-то она очень трудно сходилась с людьми).
Сисли погрузилась, по собственному выражению, в состояние «патологического горя». И чтобы выйти из него … начала, наконец, строить свой хоспис, который уже практически облек плоть на бумаге, в ее бесчисленных записях.
Деньги, спонсоры, земля и прочая ненужная ерундаХоспис Святого Христофора: план. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
Прежде всего, нужно было найти деньги (500 фунтов от Дэвида было явно маловато), участок для строительства и высоких покровителей. Сисли не слишком волновалась по этим трем поводам. «Возведи на Господа печаль твою, и Тот тебя не оставит», — цитировала она 54 псалом, когда кто-то называл ее мечтательницей. Она знала: все будет, главное: грамотно сформулировать задачу.
Сондерс потихонечку собирает деньги, издает две брошюры с лаконичными названиями «Нужды» и «Схема». В первой она излагает свою концепцию, во второй – подробно описывает, как та должна быть воплощена в жизнь.
Что поразительно, в обеих брошюрах больше всего говорится о духовных аспектах страдания и помощи. Хоспис на сто коек предназначался для людей, умирающих от рака и других терминальных заболеваний. В нем непременно должна была быть часовня и штатные священнослужители.
В хосписе. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
«Хоспис – это философия, — утверждала Сондерс, — из которой следует сложнейшая наука медицинской помощи умирающим и искусство ухода, в котором сочетается компетентность и любовь».
Сисли Сондерс хотела смягчить кризис конца жизни, сделать его «временем настоящей жизни, принятия мира, а также временем отдыха».
Новый дом должен был служить тому, чтобы поменять чувства человека. Время страха и одиночества, самое тяжелое время в жизни, трансформируется здесь в мирное, спокойное, безопасное, наполненное смыслом – время возвращения домой.
На первый план здесь выходили духовные аспекты. «Победа Христа над смертью и болью – вот главное, — писала Сондерс. — Особые нужды умирающего пациента и его семьи делают вопросы религиозных и философских взглядов первостепенными. Мы хотим создать атмосферу, где каждому – словами или без слов – помогут найти свой смысл жизни и способ совладать с ситуацией».
Мелочей нетВ хосписе. Фото из архива Сисли Сондерс. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
Начинание поддержала заместитель министра здравоохранения Албертин Виннер, впоследствии ставшая председателем правления хосписа. Нашлись и спонсоры. Власти предложили ей участок под строительство, от которого Сондерс сразу отказалась. Во-первых, слишком маленький (негде будет разместить театр и отделение физиотерапии – разве что в подвалах), во-вторых, чересчур близко от муниципальной больницы (участок первоначально предназначался для одного из ее отделений) с ее бюрократией, а в-третьих, недостаточно красив. Пришлось искать другой.
В том, что касалось хосписа, мелочей не было вообще. Впрочем, красота и атмосфера – это не мелочь. Это одни из самых важных вещей, когда речь идет о последних месяцах и днях жизни человека. «Здание может помочь человеку в его страдании, — говорила Сисли. – Красота обладает целительными свойствами. Пациенты видят, что пребывают в очень хорошем, на совесть сделанном месте – и ему можно доверять».
Огромное значение Сондерс придавала окружающему пейзажу, считая, что на фоне смерти каждый кустик и каждая травинка способны превратиться для пациента в нечто, наделенное смыслом и важностью.
«Нечто среднее между больницей и домом». Фото с сайта stchristophers.org.uk
Хоспис был задумал как гибрид – «нечто среднее меду больницей и домом». В нем должен был сочетаться уют и последние достижения современной медицины. Эту концепцию отражал и дизайн Св.Христофора, созданный архитектором-модернистом Питером Смитом. Хоспис состоял из трех частей – общественной, домашней и клинической.
Одноместные палаты, в которых жили люди, уже вплотную приблизившиеся к смерти, не были скрыты от взглядов остальных. (Только морг располагался в уединенном месте на территории хосписа. В нем, с согласия родственников, проводились исследования – связанные исключительно с природой боли и посвященные тому, чтобы еще эффективнее бороться с ней).
Кровати в палатах стояли так, чтобы у больного было ощущение пространства, чтобы он мог видеть и окно, и входную дверь. Сидевший у его постели родственник мог расположиться с комфортом в кресле и читать книгу или любоваться пейзажем, думая свои печальные думы. Окна в палате располагались под таким углом, чтобы из каждой открывался красивый вид и в палате в любое время дня было максимально светло. Вечером зажигался мягкий желтый электрический свет – никакого бездушного неона, он только в медицинских кабинетах!
Сисли Сондерс с пациентом хосписа. Фото с сайта stchristophers.org.uk
На столах – цветы, на окнах – занавески, сестринский пост, не навевающий ассоциаций с больницей.
Сисли продумывала форму балконов и целесообразность установки крытых прогулочных галерей, размеры ванных комнат (они были огромны, так, чтобы удалось вкатить кровать на колесиках).
Особое внимание уделялось чистоте: существовавшие тогда хосписы, мягко говоря, не славились этим.
«Мелочи» можно перечислять бесконечно, ведь они составили целую брошюру. И все в итоге были воплощены в жизнь.
Как много нужно успеть! Открыть хоспис, выйти замуж…Сисли Сондерс с пациенткой хосписа. Фото с сайта workingnurse.com
В 1967 году хоспис Святого Христофора – первый хоспис нового типа — принял первых пациентов. Это было не просто место, где люди могли умирать без страданий. Это было даже не просто место, где пациенты и их родственники получали всю необходимую помощь и поддержку, касающуюся самых разных аспектов ухода из жизни.
Хоспис являлся одновременно и больницей, и научным, и учебным заведением. Здесь проводились исследования, учили будущих специалистов паллиативной медицины.
«Святой Христофор» стал образцом для хосписов нового поколения.
Пациенты Святого Христофора занимались садоводством и музыкой, писали картины и стихи (их Сисли публиковала и читала о радио), участвовали в театральных постановках, ходили в церковь, делали прически и макияж в парикмахерской, общались, сидя в большом уютном зале с камином, гуляли.
«Нам очень много нужно успеть сделать», — вот каким был главный девиз Сисли Сондерс и ее хосписа. Одно из самых главных занятий – исследовать собственные чувства, научиться делать это без страха – обитателям Св.Христофора помогали в этом священники, психологи, врачи и занятия творчеством.
Большое внимание в хосписе уделялось арт-терапии. Многие художники дарили хоспису свои полотна. Особенно много работ на стенах «Святого Христофора» принадлежало кисти Марьяна Бохужа-Жижко, последней любви Сисли Сондерс.
Сисли Сондерс у себя в кабинете в Хосписе св. Христофора. 1970 год. Фото с сайта ehospice.com
Как ни удивительно, он тоже был поляком. Но в отличие от первых двух возлюбленных нашей героини, судьба его не была трагической. Преуспевающий художник, Марьян преподавал теорию изобразительных искусств в университете. Он был старше Сисли на 18 лет. Но любовь такими мелочами не интересовалась. Одна печаль: в Польше у художника осталась жена. Марьян был католиком, глубоко верующим человеком. Ни развестись, ни забыть о ней он не мог. Вернуться – не хотел, лишь посылал супруге порядочную материальную помощь каждый месяц. И даже когда она умерла, долго не решался сделать предложение Сисли.
Она ждала, годы, которых и так было немало, шли. Она уходила головой в работу – единственное средство от печали. Лишь через пять лет после смерти пани Бохуж-Жижко сыграли свадьбу.
Сисли Сондерс с Марьяном Бохуж-Жижко. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
Доктор Сисли была счастлива. Под венец она пошла в 61 год.
Супруги прожили 15 лет – прекрасных лет. Сисли – тогда уже Дейм Сисли Сондерс, кавалер ордена Британской империи – постепенно отдавала управление хосписом своим преемникам. Если дело нельзя продолжить и тиражировать – в чем тогда смысл? Она ездила по свету с лекциями, писала книги и статьи (всего на ее счету 220 публикаций).
Хорошая смертьСисли Сондерс. Фото с сайта thefamouspeople.com
В 1984 Сондерс написала коротенькую статью для Cambridge Review под названием «Хорошая смерть», где представила исторический обзор подходов к умиранию (не спасать, а помогать) и эволюции паллиативного ухода. Ей удалось свести свою работу к трем главным принципам:
— внимание ко всем симптомам пациента, а не только к боли;
— необходимость уменьшать его душевные страдания;
— создание безопасной и комфортной обстановки.
Ее, адвоката «хорошей смерти», часто обвиняли в том, что она пропагандирует эвтаназию. Но взгляды Сондерс на сей счет были очень определенными и определялись ее верой. Она была уверена, что в большинстве случаев можно достичь «безболезненной и мирной кончины», была категорически против легализации эвтаназии, писала об этом статьи, выступала с докладами в Парламенте.
В ее архиве осталась обширная переписка со сторонниками добровольного ухода из жизни, включая печально знаменитого доктора Джека Кеворкяна, прозванного Доктор Смерть.
«Если вы сделаете активную эвтаназию правом, скоро она станет обязанностью, — писала Сондерс.
— Пациент, зная, что может выбрать смерть, будет делать это, чтобы избавить родственников от «тягостной обузы». Едва мы достигнем этой ступени, никакой речи о выборе и свободе пациента уже не идет».
Хоспис Святого Христофора. Фото с сайта cicelysaundersarchive.wordpress.com
Сисли Сондерс умерла в возрасте 85 лет в своем хосписе – от рака. О ней и ее достижениях можно говорить еще долго, но вряд ли есть слова лучше тех, что принадлежат безвестной монахине, работавшей с Сондерс в хосписе. «Мы всегда говорили пациентам, что будем стараться сделать все, что в наших силах, чтобы облегчить их страдания. Благодаря доктору Сондерс мы можем сказать иначе: мы непременно сделаем все, чтобы он не страдал».
Источники:
thefamouspeople.com
Cicely Saunders Archive
en.wikipedia.org
Интервью с антропологом и исследователем смерти Сергеем Моховым
О чем мы на самом деле говорим, когда говорим о смертиКогда мы говорим о смерти — мы говорим о жизни. В большей степени о политике, социальном устройстве, справедливости и так далее. На мой взгляд, интерес образованной публики в России к теме смерти связан с тем, что смерть очень хорошо оттеняет разговоры о человеке, о субъекте, о политике. Ведь когда мы говорим об эвтаназии — мы говорим о политике; когда мы говорим о горевании — мы говорим о политике; когда мы говорим о бессмертии — мы тоже говорим о политике. Мы говорим о человеке — имеет человек право на добровольный уход из жизни или не имеет, добрая или злая природа у человека, нужен ему контроль или не нужен. Речь именно об этом, а не о каких-то прикладных вещах.
О разрушении монополии на разговор о смертиРусскоязычный человек часто стоит в немного колониальной позиции, он вынужден с открытым ртом смотреть, а что там якобы на каком-то умудренном Западе говорят. Можно признаться, что в случае разговора о смерти это действительно в какой-то степени так. Мы находимся в немного такой не то чтобы догоняющей позиции, но более переходной. Старый язык разговора о смерти — монопольный — уже отошел, а нового языка нет. Раньше говорила церковь, потом о смерти пыталась говорить партия — у нее это очень плохо получалось, сейчас о смерти может говорить самое огромное количество людей. Это здорово, значит, они конкурируют, и в этой конкуренции рождается какое-то осмысление этого недосягаемого для нас опыта. Разговор о смерти — хорошая отправная точка для общественной дискуссии.
О том, как хосписное движение связано с политикойВо всем мире хосписное движение зарождалось и развивалось как часть new social movement — низовых социальных движений. Этот процесс связан с ростом тем феминизма, благотворительности, социального государства, борьбы за права человека, гуманизма и так далее. Каждый человек имеет право не быть униженным болью, не быть униженным отсутствием гигиенических возможностей, отсутствием выбора питания. Смерть не должна быть унизительной.
В России эта идея была завезена с распадом СССР — Виктором Зорзой и некоторыми другими активистами. И что любопытно — бум в движении, колоссальный приток активистов произошел после провала протестов 2011 года. Про это пишут очень много социологов — про уход активистов в благотворительность, в низовые проекты, переходят к так называемой практике малых дел, или практике реальных дел. Условно говоря, Путина можно победить, когда идешь красить лавочки во дворе. Отсюда вырастает активизм последних десятилетий, начиная от Шиеса, свалок, вырубки парков и так далее. И вот какая-то часть активистов ушла не в урбанизм, троллейбусы, лавочки и велосипедные дорожки, она ушла в паллиативное хосписное движение, так как хосписное движение очень хорошо совпадает с тем, чтобы заниматься политикой под видом социального действия, социальных услуг.
Вроде вы занимаетесь паллиативной помощью, а на самом деле вы все время актуализируете проблему достоинства, проблему прав человека, необходимость милосердия — очень политических установок. Это появилось потому, что трансформировалась европейская и американская политика. До России это постепенно докатывается, неудивительно, что хосписные активисты — это активисты, имеющие, на самом деле, очень четкую политическую позицию.
В конце года про это у меня выйдет англоязычная статья в британском журнале Mortality, посвященном смерти и умиранию, где я рассказываю непосредственно о хосписном движении в России.
О своей второй книге «История смерти. Как мы боремся и принимаем»По большому счету это семь эссе, объединенных общей идеей. Это были мои лекции, занятия, которые мы проводили на площадке InLiberty. У курса изначально была идея познакомить самых разных людей с тем, как вообще говорят о смерти в мире — максимально просто, но при этом со всякими интересными историями. Потом в какой-то прекрасный момент Феликс Сандалов (главный редактор издательства Individuum. — Esquire) предложил, чтобы эти занятия вылились в формат какого-то текста.
Я боялся, с одной стороны, нападок коллег, которые будут обвинять меня в упрощении, а с другой стороны — что где-то еще может остаться академизм, который будет непонятен читателю. Но читатель для меня здесь важнее. Некоторые из моих друзей, которые совершенно не знакомы с death studies, читали отдельные главы и выдержки. Оказалось, что это было им полезно, интересно, они отзывались с каким-то уважением к написанному. Так что эту книгу можно назвать таким «Введением в death studies», или «Очень краткой историей смерти» — все же текст небольшой, охват темы тоже.
Еще один момент — очень многие дискурсы еще не введены в русскоязычный оборот, поэтому многие вещи, естественные для западной академии, приходится проговаривать. Там достаточно поставить ссылочку на общеизвестную работу — и все говорят: да-да, мы понимаем, о чем это. Здесь, с одной стороны, вещи, которые нужно проговорить, кажутся примитивными, с другой стороны, они структурно важны, потому что они вводят в тему многих читателей, дают возможность уже самостоятельно работать в будущем с текстами, со ссылками, с кейсами, с поставленными вопросами. На многие вопросы я не даю ответа, я предоставляю возможность подумать читателю.
О своем читателеНа самом деле я представляю себе читателя очень четко. Для меня это молодежь в возрасте от 17 до 40 лет с базовым, хорошим образованием, не обязательно даже гуманитарным — просто проходившие с радостью и интересом университетские курсы по философии и социологии, даже если учились на естественных науках. Главное, что они имеют навык чтения. Любой человек, читающий нон-фикшен, — это человек, который имеет так называемый культурный навык восприятия подобных текстов: он готов к некоторому погружению в тему, но не академическому, требующему серьезной подготовки научного уровня и ссылочного аппарата.
Другое дело — насколько он готов именно начать говорить о смерти. Я не думаю, что он подходит уже с какой-то сформированной позицией. Для него это такой непочатый край, языка прежде всего. Я делаю акцент на языке потому, что все, что у нас есть из нашего познавательного инструмента, — это язык. Мир таков, поскольку мы можем его превратить в набор концепций, помыслить, то есть выразить в словах. Нам, конечно, очень далеко до сформированного языка, иначе я бы писал как-то иначе.
О том, как формируется позиция о смертиНа многие вопросы вокруг смерти у меня нет четко устоявшегося ответа. Это связано не с зыбкостью позиции или со слабостью, а с тем, что, на мой взгляд, постановка вопроса во многих случаях гораздо важнее какого-то очень ясного, кристально чистого ответа. От того, как каждый человек готов на них отвечать, а может быть, уже ответил интуитивно, он сможет собрать кубик Рубика своего представления о смерти. Например, я веду в книге какую-то историю — допустим, как развивалось понимание горя. Преобладает сначала телесно-ориентированная концепция, с ней работают психологи и психотерапевты, все понятно и доступно — даже у мышей биохимические показатели колебались, когда у мамы-мыши умирал мышонок. Но раз — и мы встречаем противоречащую информацию со стороны культурных антропологов, которые показывают, что переживание горя на самом деле может быть культурно опосредованной штукой. Так ты делаешь виток в рассуждениях и начинаешь перезадавать себе вопросы, которые не имеют четкого ответа и как раз призваны посеять смятение, вызвать читателя на диалог с самим собой, на диалог с ближним окружением или с людьми, которые готовы на эту тему разговаривать.
О том, как изучение смерти повлияло на собственную жизньРазмышление о смерти меня многому научило. С этой темой 24 часа в сутки я живу больше 7 лет. Главное, что мне удалось, — я стал более гедонистически относиться к собственной жизни, к собственному времяпрепровождению. Я прекрасно осознаю, что смерть может быть, как бы это сказать, — обидна. Работая в хосписе и общаясь с людьми, которые близки к тому, чтобы умереть, я понял, что мне бы очень хотелось не сожалеть. Если бы мне сейчас сказали: Сережа, все, хорош, пора и честь знать, землей обтираться, мне бы хотелось, чтобы я как можно меньше жалел о каких-либо ошибках — о том, что не сделал и слушал не тех. Поэтому я стараюсь жить так, чтобы больше проводить времени с близкими, со своей любимой дочерью. Делать больше того, что хочется. Это не значит, что я падаю в мир порочного гедонизма — наркомании, похоти, разврата и полного морального упадка, нет. Я стал больше путешествовать, пробовать и делать — просто потому, что у меня есть какой-то интерес, потому, что мне так хочется.
Например, два года назад я купил себе мотоцикл, который не мог приобрести с подросткового возраста по куче всяких причин, занялся мотопутешествиями. Проехал уже более тридцати тысяч километров суммарно за этот и прошлый сезон, катаясь по Русскому Северу, по Архангельской, Вологодской области, Карелии, Башкирии, Татарстану. Я учусь играть на музыкальном инструменте, активно занимаюсь различными видами спорта — например, тяжелой атлетикой занимаюсь. Я всегда хотел научиться тяжелоатлетическим движениям — помните, как поет Владимир Высоцкий: «С коротким злым названием «рывок» (композиция «Песня о штангисте». — Esquire). И вот я выступил в феврале на первых соревнованиях, хотя мне уже тридцать лет и для тяжелой атлетики это поздновато. Много путешествую, покупаю и ношу одежду, которую мне хочется, хотя по статусу она может не совпадать: например, я кандидат наук и должен ходить в костюме-рубашке-пиджаке, а я позволяю себе ходить на лекцию в футболке Iron Maiden. Делаю татуировки потому, что мне просто этого хочется и мне доставляет это некоторое удовольствие. Я чувствую себя совершенно свободным человеком. Смерть научила меня ценить свой свободный выбор.
Сергей Мохов
О сценарии собственной смертиЯ боюсь смерти и дряхлости, боюсь деменции и Альцгеймера, которые с большой вероятностью будут ждать меня, если я доживу до преклонного возраста. Впрочем, как и вас и большинство окружающих нас людей. Хотелось бы быть максимально ментально сохранным, понимать, что происходит со мной.
Я думаю, что это должна быть какая-нибудь смерть в не очень дряхлом возрасте, желательно не от какой-то долгой болезни. Но при этом, чтобы это не был какой-то оторвавшийся тромб — чтобы не совсем уж неожиданно. Хочется иметь какой-то короткий небольшой промежуток для подведения итогов, завершения дел, а потом какая-то такая смерть во сне, было бы чудесно.
Что сделают с телом — это меня меньше всего волнует. Не очень хочется хорониться гробом в землю, это вообще такая не эстетичная процедура, в России — особенно. Если я помру зимой — это вообще ужасно, всех заставят идти на кладбище, там будет холодно, будет идти мерзкий снег, и не получится никакого трогательного прощания друг с другом. Поэтому, наверное, все-таки крематорий — теплым сентябрьским хорошим днем, чтобы было не холодно.
О реакции людей, которые узнают, что Мохов изучает смерть
С незнакомыми людьми об этом я говорить совершенно не люблю. У меня переизбыток разговоров на эти темы. Зачастую какое-то новое знакомство приводит к повторению одних и тех же вопросов, на которые я давал миллион раз ответ, словно проповедник. Общение с людьми, у которых непосредственный опыт есть интересный, я всегда приветствую. Но часто люди думают, что меня интересует вообще все связанное со смертью. Начинают делиться со мной какими-то вещами, которые могут меня интересовать в самую последнюю очередь. Например, новостями, как в Омске проходит чемпионат по выкапыванию могил или что у лего вышел новый набор гробовщиков.
Это как с любым экспертом, встречаете какого-то человека: «Чем вы занимаетесь? Я объезжаю лошадей». — «О, а я в пять лет катался на лошади!» Или: «Я смертью занимаюсь». — «О, а у меня умер дедушка четыре года назад»! Не очень полезный обмен информацией — конечно, я устаю, и это нормально. Но я понимаю, что людям хочется узнать об этом побольше, поэтому я стараюсь быть вежливым.
О профессиональной деформацииЯ общался с психологом — он спросил, бывают ли моменты, когда я отдыхаю, не думаю о работе, о смерти. Я говорю: нет, блин, я смотрю фильмы, читаю книги и стараюсь их выбирать так, чтобы они были по теме, где есть что-то связанное с опытом умирания, смерти, который я смогу потом использовать. У меня проект по советской онкологии, я покупаю книжки у старьевщиков, связанные с раком в советские годы. Приходит жена: «Привет, любимый, что делаешь? О, понятно, читаешь советскую книжку про рак». Наверное, надо с этим что-то делать.
О планах на будущееЗанимаюсь тем, что происходило с больными, умирающими людьми в советские годы — в пятидесятые, шестидесятые, семидесятые. В том числе альтернативными способами лечения рака. Есть идея написать через три года хорошую книжку, правда, попытаться на английском языке это сделать — полноценную академическую монографию. Сейчас у меня есть потрясающие кейсы, но я пока не готов ими делиться — они уникальны, никто о них ничего не писал. Для исследователя очень важно быть первооткрывателем каких-то источников. Осенью, в начале зимы выйдет статья в российском социологическом журнале «Лабораториум», где будут мои первые попытки обобщения приведены.
Читайте также:
Как культура сформировала образ серийного убийцы: отрывок из книги Сергея Мохова «История смерти. Как мы боремся и принимаем»
«Уйти красиво»: 5 экологичных альтернатив традиционным похоронам
Ответы на вопросы по учёбе: Реферат по ТОМУ
1. Введение и понятие хосписа 2. Хосписное движение в мире 3. Детские хосписы в мире 4. Заключение 5. Список источников Введение и понятие хосписа. Слово «хоспис» имеет латинское происхождение. Латинское слово «hospes» первоначально означало «чужестранец», «гость». Но в позднеклассические времена значение его изменилось, и оно стало обозначать также хозяина, а слово «hospitalis», прилагательное от «hospes», означало «гостеприимный, дружелюбный к странникам». В поздние времена латинское «hospes» трансформировалось в английское слово «hospice», которое по данным Большого англо-русского словаря (1989) означает «приют», «богадельня», «странноприимный дом». Хоспис — сравнительно новое понятие в отечественной системе помощи онкологическим больным, поэтому в обществе о нем существует смутное и часто превратное представление. Хоспис оказывает помощь преимущественно онкологическим больным с выраженным болевым синдромом на тяжелой стадии заболевания, подтвержденного медицинскими документами. Первичным объектом медико-социальной и психологической помощи в хосписе являются больной и его семья. Уход за больными осуществляет специально подготовленный медицинский и обслуживающий персонал, а также родственники больных и добровольные помощники, прошедшие предварительное обучение в хосписе. Хоспис обеспечивает амбулаторную и стационарную помощь больным. Амбулаторная помощь оказывается на дому бригадами выездной службы хосписа («хоспис на дому»). Стационарная помощь в зависимости от нужд больного и его семьи оказывается в условиях круглосуточного, дневного или ночного пребывания больных в стационаре. Заботу о неизлечимо больных и умирающих пронесло в Европу христианство. Хосписное движение в мире. В 1947 году доктор Сесилия Сандерс, тогда недавно аттестованный социальный работник и бывшая медсестра, встретила на своем первом обходе в хосписе св. Луки пациента лет сорока, летчика по имени Давид Тасма, который приехал из Польши. У него был неоперабельный рак. После нескольких месяцев он был переведен в другую больницу, где доктор Сандерс навещала его еще два месяца до его смерти. Они много беседовали о том, что могло бы помочь ему прожить остаток жизни достойно, о том, как, освободив умирающего от боли, дать ему возможность примириться с собой и найти смысл своей жизни и смерти. Эти беседы и положили начало философии современного хосписного движения. После смерти Давида Тасмы, Сесилия Сандерс пришла к убеждению, что необходимо создавать хосписы нового типа, обеспечивающие пациентам свободу, позволяющую найти собственный путь к смыслу. После того, как в 1967 году хоспис святого Христофора, первый современный хоспис, созданный усилиями Сесилии Сандерс, открыл в Великобритании свой стационар, а в 1969 году организовал выездную службу, туда приехала делегация из Северной Америки. Флоренс Вальд, декан школы медсестер в Еле и Эдд Добингел, священник Университетского госпиталя были среди основателей первой выездной службы хосписа в город Нью Хэвен, штат Коннектикут. В 1975 году хоспис появился в Канаде и в Монреале. Этот хоспис был основан на базе очень скромного отдела паллиативной помощи и включал в себя выездную службу, а также несколько врачей-консультантов. Это было первое употребление слова «паллиативный» в этой области, так как во франкоязычной Канаде слово хоспис означало опеку или недостаточную помощь. Команды всех этих хосписов развивали принципы, сейчас поддерживаемые Всемирной Организацией Здравоохранения, о том, что паллиативная медицина: · Утверждает жизнь и рассматривает смерть как нормальный процесс; · Не ускоряет и не замедляет смерть; · Обеспечивает облегчение боли и других беспокоящих симптомов; · Объединяет психологические и духовные аспекты ухода за больным; · Предлагает систему поддержки, чтобы помочь больным жить активной жизнью до конца; · Предлагает систему поддержки, чтобы помочь семьям справиться с трудностями во время болезни родственника, а также после его смерти. Первые хосписы в Англии, такие как Хоспис Святого Христофера и детский хоспис Дом Елены (Helen House) были созданы в специальных домах. Это частные хосписы, они совершенно независимы и отделены от больниц. Наряду с этим, Английское Национальное общество помощи больным раком создаёт хосписы на территории уже работающих больниц, где они могут пользоваться всем, чем располагают клиники. С начала 1980-х годов идеи хосписного движения начинают распространяться по всему миру. С 1977 года в хосписе Святого Христофора начинает действовать Информационный центр, который пропагандирует идеологию хосписного движения, помогает только что созданным хосписам и группам добровольцев литературой и практическими рекомендациями по организации дневных стационаров и выездных служб. Регулярно проводимые конференции по хосписному уходу позволяют встречаться и обмениваться опытом врачам, медсестрам и добровольцам, представителям различных религий и культур. Очень часто именно на таких конференциях возникало решение создать хоспис в той или иной стране, как это было на шестой международной конференции, когда старшая медсестра клиники в Лагосе написала обращение к министру здравоохранения Нигерии с просьбой содействовать организации хосписа в Найроби. В 1980 году, на Первой международной конференции, посвященной хосписному уходу, выступал доктор де Суза, заведующий отделением крупной больницы в Бомбее. Он очень убедительно говорил о проблемах хосписного движения в развивающихся странах, о голоде и нищете, а также о физической боли. «Достаточно плохо само по себе быть старым и немощным. Но быть старым, больным на последней стадии рака, голодным и нищим, не иметь близких, которые бы позаботился о тебе, наверное — это верх человеческих страданий». Благодаря доктору де Суза в 1986 году в Бомбее открылся первый хоспис, а затем и еще один. Сестры из ордена Святого Креста, получившие специальное медицинское образование, взяли на себя заботу о пациентах. В 1972 году в Польше, в одной из первых среди социалистических стран, появляется первый хоспис в Кракове. К концу восьмидесятых годов, когда была создана Клиника Паллиативной медицины при академии медицинских наук, паллиативный уход стал частью структур общественной службы здоровья. В США система организации хосписов чрезвычайно многообразна. Они различаются по объему обеспечиваемой помощи, структуре и организации, в том числе по источникам финансирования. Пациентом американского хосписа можно стать лишь при наличии достаточно большой медицинской страховки. В США раковые больные составляют 80% пациентов хосписов и лишь 20% приходится на неврологических и ВИЧ-инфицированных больных. Берлинский хоспис рассчитан всего на 12 коек. Но поскольку уровень жизни там значительно выше, немцы при необходимости могут «организовать реанимационную палату с высококвалифицированным медперсоналом на дому». Детские хосписы в мире. В Белоруссии существуют семь детских хосписов. Из них наиболее известен созданный в 1994 году Белорусский детский хоспис, первый детский хоспис в странах бывшего Советского Союза. Белорусский детский хоспис выступает в качестве общественной благотворительной организации и принимает детей и молодых людей от 0 до 24 лет с ограниченным сроком жизни с онкологическими заболеваниями, а также с тяжелыми хроническими заболеваниями, такими как миопатии, тяжелые врожденные патологии, генетические заболевания и другие. С февраля 2010 года Белорусский детский хоспис работает в городе Гомеле. Гомельская программа была организована на базе филиала № 3 Гомельской городской центральной детской поликлиники. За время своего функционирования команда специалистов Гомельской программы оказала поддержку более чем 30 семьям с детьми, имеющими тяжелые заболевания. Великобритания Первый в мире детский хоспис Дом Хэлен (Helen House) был открыт в 1982 году в Великобритании в Оксфорде. Инициаторами его создания были монахиня Францес Доминика (Frances Dominica) и родители неизлечимо больной маленькой девочки Элен. В 2004 году на той же территории был открыт Дом Дугласа (Douglas House), пациентами которого стали молодые люди от 16 до 35 лет. Англичане называют это учреждение не hospice (хоспис), а respice (от английского respite — передышка). Сюда приезжают больные не только в терминальной стадии заболевания, но и семьи с неизлечимо больными детьми, которым требуется «передышка». Главная цель Helen & Douglas House — дать почувствовать неизлечимо больным детям и молодым людям всю полноту жизни, не опасаясь за свое здоровье, и дать отдохнуть их семьям. В Douglas House есть даже бар и кинозал. В обоих хосписах есть SPA-бассейн, музыкальная комната, игровая комната с компьютерами и мультисенсорная комната. В команде специалистов есть ароматерапевт, специалист по музыкальной терапии и квалифицированный педагог. Родители больных и их братья и сестры могут жить в специальных квартирах для семей, то есть находиться рядом с больным, но ухаживают за ним специалисты. В обоих хосписах можно оставить больного на попечение персонала, а семье уехать. Срок пребывания в хосписе ограничен и, как правило, составляет всего пару дней, для тех, кто приехал «отдохнуть», но может быть увеличен для тех, кто приезжает сюда в последний раз. Семьи умерших могут получать поддержку специалистов хосписов так долго, как им того хочется. Более того, даже если ребенок или молодой человек умерли не в Helen & Douglas House, семья может обратиться туда за психологической поддержкой. В Helen House всего восемь мест для детей и четыре семейные квартиры. В Douglas House семь мест для молодых людей от 16 до 35 лет и три квартиры для семей. Небольшой размер позволяет подстраиваться под индивидуальные особенности каждого пациента. Персонал Helen & Douglas House составляет примерно 150 человек (включая администрацию, повара, водителей и менеджеров магазинов). Попасть в Helen & Douglas House может любой ребенок или молодой человек с неизлечимой болезнью, ограничивающей срок жизни, или находящийся при смерти, проживающий в Лондоне и пригороде, графстве Оксфорд и соседних графствах — Берк, Букингем, части графств Норсэмптон и Уилт. Через Helen & Douglas House в год проходит почти 250 детей и молодых людей, и их семей, больных самыми разными заболеваниями, которые объединяет только то, что они ограничивают срок жизни. Пребывание в Helen & Douglas House бесплатное, хоспис содержится в основном на пожертвования. Ежегодные расходы на содержание составляют примерно 4 миллиона фунтов стерлингов, из которых государственные субсидии покрывают примерно 5%. Часть средств Helen & Douglas House получает от торговли в 22 магазинах. Первый детский хоспис в Лондоне был основан Антеи Хэа (Anthea Hare), когда-то работавшей детской медсестрой, а ныне директор хосписа. Он открылся в декабре 2002 года и был назван в честь брата Антеи Хэа, скончавшегося от многочисленных недугов в ранней юности, Дом Ричарда (Richard House). Хоспис предлагает восемь комнат для детей от 0 до 19 лет, две из которых совмещены в общий номер, чтобы родители могли находиться рядом с ребенком. Есть также две квартиры, где может проживать семья пациента. В распоряжении обитателей хосписа мультисенсорная комната, игровая, часовня, которой могут пользоваться люди разной веры, комната для подростков, компьютерная комната, сад для прогулок и игровая площадка. В Доме Ричарда работает дневной центр, расположенный в отдельном от хосписа здании, где дети могут оставаться на несколько часов после школы или на целый день и принимать участие в мероприятиях, организованных для детей, находящихся в Доме стационарно. Дом Ричарда предоставляет услуги: на две недели здесь можно оставить ребенка на попечение персонала. Родители или опекуны могут на это время уехать или поселиться в одной из квартир при хосписе. Хоспис также принимает экстренных пациентов, для этого в учреждении всегда есть четыре свободные кровати (и еще две дополнительные на праздники и летом). Все услуги хосписа бесплатные. Дом Ричарда — не медицинское учреждение, в штате нет врачей, с детьми работают лишь квалифицированные медсестры (а также студенты, проходящие практику) и воспитатели. При необходимости, медицинскую помощь детям и подросткам оказывают специалисты сотрудничающей с хосписом больницы Great Ormond, Street Hospital. Детский хоспис в г.Норфолке штата Виржиния (Norfolk, Virginia) организует помощь всем семьям этого сравнительно небольшого города, в которых есть дети с тяжелыми заболеваниями. Это и дети с сублетальными наследственными и врожденными заболеваниями, и дети с пороками сердца, астмой, с онкологическими заболеваниями, в том числе излеченные. Только дети с ВИЧ инфекцией не входят в эту группу, им помогает специальная организация. Основная форма организации помощи в таких условиях — помощь на дому. Если ребенку необходимо стационарное обслуживание из-за тяжести его состояния или по социальным показаниям, его госпитализируют в больницу. Дом Джорджа Марка (George Mark Childrens House) находится в северной Калифорнии, недалеко от Сан-Франциско. Здесь помогают хронически и смертельно больным детям и тем детям, чьи болезни ограничивают срок их жизни. Хоспис открыт в 2004 году и стал первым в США. Возраст пациентов — от 0 до 19 лет. Здание Дома Джорджа Марка выглядит как большой частный дом, что, по мнению работников хосписа, способствует всем трём видам паллиативной помощи, которые они оказывают: отдых и временное облегчение симптомов, помощь при переходе пациентов от больницы к дому и забота о смертельно больных пациентах в конце жизни. Детский хоспис святого Николая расположен в деревне в 200 км от Мюнхена. Амбулаторная служба создана в 2004 году, стационар — в 2005 году. Средства на строительство выделены страховыми компаниями и благотворителями. Стационар рассчитан на 30 пациентов, срок пребывания в хосписе чуть меньше месяца, но, если есть необходимость, ребенок может находиться там и дольше. Пребывание в хосписе для пациентов полностью бесплатное, оплачивается по страховке. К сбору средств хоспис привлекает благотворителей, пожертвования идут не на конкретных детей, а на программу поддержки хосписа. Хоспис не похож на больницу, это двухэтажный дом оранжевого цвета. На первом этаже палаты для больных детей, учебные, лечебные, игровые и другие комнаты, на втором этаже в отдельных палатах живут семьи больных. Есть бассейн, джакузи, где делают водный массаж, комната с батутом. Есть дельфинотерапия. В Ванкувере находится первый детский хоспис в Северной Америке Canuck Place, который открылся в 1995 году. Средства на создание хосписа собирались через специально созданный фонд, партнерами которого стали хоккейный клуб Vancouver Canucks (отсюда название хосписа), а также несколько других известных организаций и фондов. Кроме стационарного отделения, при хосписе действует амбулаторная клиника Madison Clinic. Обычно направление в хоспис дает лечащий врач, однако семья ребенка может обратиться за помощью к специалистам хосписа и самостоятельно на любом этапе болезни. Пребывание в хосписе бесплатно для детей и их семей. Бюджет хосписа (7,6 миллиона долларов в год) на 27% состоит из средств, выделяемых правительством Британской Колумбии. Еще 20% в бюджет вносит хоккейный клуб. Оставшаяся часть бюджета состоит из благотворительных пожертвований частных лиц и организаций. В Нидерландах работает семь детских хосписов, из них три хосписа «Маппа Мондо» (Mappamondo). Первый детский хоспис Mappamondo открылся по инициативе «Красного креста» в 1997 году в городе Зволле, второй — в городе Рейсвейке в 2002 году, третий — в городе Гааге в 2006 году. Все они находятся недалеко от местных больниц, если нужна дополнительная помощь, из больницы сразу же присылают скорую помощь. Финансируются хосписы «Маппа Мондо» местным отделением «Красного креста». Это именно хоспис; там проводится только симптоматическое лечение, для паллиатива существует выездная помощь. Хоспис предназначен для детей от нуля до 18 лет с заболеваниями, признанными неизлечимыми. В хоспис направляют врачи из больниц, их решение подтверждает комиссия из представителей страховой компании и хосписа. У малоимущих и незастрахованных тоже есть возможность попасть в хоспис, каждый случай рассматривает специальная комиссия «Красного креста». Материальная помощь пациентам не оказывается. Но если случай из ряда вон выходящий, такую помощь оказывает страховая компания, или государство выделяет субсидию отдельной семье. Пациент находится в хосписе в среднем год. В исключительных случаях — столько, сколько нужно. В хосписе есть ряд пациентов, которых забирают на выходные домой. Родители в хосписе не могут ночевать. С семьей работает выделенный по просьбе страховой компании от социальной службы психолог. В заключении, можно сказать, что хоспис- это больница особого типа, куда пациентов направляют не для выздоровления. Все, кто попадают сюда, обречены, и цель обслуживающего персонала — облегчить пациентам физические и духовные страдания в преддверии ухода в мир иной. Современный хоспис обеспечивает адекватную грамотную медицинскую помощь терминальному больному, смягчает не только физические страдания, но помогает решить его психологические и духовные проблемы, а также оказывает психологическую помощь близким пациента во время его болезни и в период переживания тяжелой утраты. Список источников. · Стандарты паллиативной помощи: обзор европейских рекомендаций / Г.А. Новиков, В.В. Самойленко, С.В. Рудой, М.А. Вайсман // Паллиативная помощь и реабилитация. — 2010. — №4. — С. 6-10. · Бялик М.А. Консультации по детской онкологии. — М.: Доктор, 2003. · Ледяева М. Философия боли. // Дворник, №5. — 2001. · Львова Л.В. Ответственность перед умирающими. — М.: Владос, 2003.· Хетагурова, А.К. История и современные проблемы паллиативной помощи в России и за рубежом //Сестринское дело. — 2010. — №7. — С. 3-7.
Хосписное движение | Encyclopedia.com
Современное движение хосписов — это медицинская программа, координируемая медсестрами, обеспечивающая непрерывный уход на дому и в стационаре неизлечимо больным и их семьям. Программа предоставляет паллиативную и поддерживающую помощь для удовлетворения особых потребностей, возникающих из-за физических, эмоциональных, духовных, социальных и экономических стрессов, которые испытываются на последних стадиях болезни, а также во время смерти или тяжелой утраты. Уход за пациентом обеспечивает междисциплинарная команда под руководством автономной администрации хосписа.
В средние века многие приюты, например, при монастыре Святого Бернара в Швейцарских Альпах, были созданы для ухода за больными путешественниками и неимущими паломниками. Однако современное движение, заботящееся о неизлечимо больных, берет свое начало в 19 веке. Ирландские сестры милосердия, вдохновленные видением своей основательницы, сестры Мэри Эйкенхед (ум. 1858), бывшей сотрудницы Флоренс Найтингейл, в 1879 году основали хоспис Богоматери на Гарольдс-Кросс, недалеко от Дублина.Другой из первых хосписов, Sacred Heart Hospice, был основан сестрами милосердия в Австралии в 1890 году. В Соединенных Штатах было несколько некоммерческих учреждений, таких как Calvary Hospital в Нью-Йорке и Youville Hospital в Кембридже, штат Массачусетс. ., которая заботилась об умирающих пациентах, которые были неимущими. Примерно на рубеже веков два хосписа в Лондоне, Дом Святого Луки (1893 г.) и Св. Иосифа (1905 г.), создали основу для комплексного ухода, который стал визитной карточкой современного движения.
Хосписное движение, как оно известно сегодня, связано с именами госпожи Сисели Сондерс и Элизабет Кюблер-Росс. Дама Сисели проработала в больнице Святого Иосифа до 1967 года, когда, получив первоначальный подарок в размере 500 фунтов стерлингов от умирающего пациента, она основала хоспис Святого Кристофера в Сиденхэме, недалеко от Лондона. Доктор Сондерс заявил: «Название хоспис,« место отдыха путешественников или паломников »было выбрано, потому что это будет что-то среднее между больницей и домом, с умениями одного и гостеприимством, теплотой и времяпрепровождением другого. .«В 1963 году Сондерс читал лекции в Йельском университете; среди слушателей была Флоренс Уолд, которая должна была стать пионером движения в Соединенных Штатах. Уолд был основателем отдельно стоящего хосписа Коннектикута в Кембридже, штат Массачусетс, первого такого агентства в США. Соединенные Штаты.
Основа для концепции хосписа была подготовлена с помощью Смысл смерти (1959), серии эссе под редакцией Генри Фифеля и аналогичных работ, но это была публикация книги Кюблер-Росс О смерти. и Dying (1970), которые оказались настоящим катализатором принятия и развития хосписной помощи в США.S. Больницы неотложной помощи имеют своей основной целью излечение больных и не имеют оборудования для лечения широкого спектра стрессов, которые беспокоят неизлечимо больных. До недавнего времени медицинские школы и школы медсестер редко занимались многими аспектами смерти и умирания; врачи и медсестры, обученные спасению жизней, не получали инструкций о том, как удовлетворить разнообразные потребности умирающих пациентов и их семей.
Хосписное движение сосредоточено на отдельно стоящем, автономном агентстве, которое предоставляет комплексные услуги по уходу на дому, а также стационарное лечение.Большинство хосписов также обеспечивают поддержку больниц. Параметры лечения были расширены, чтобы включать пациентов с любым прогнозом, нуждающихся в лечении симптомов.
Независимо от организационной основы уход в хосписе обеспечивается командой под руководством врача, которая неизменно включает медсестру и несколько, если не все, следующих: социальный работник, пастырский консультант, диетолог и волонтеры, помогающие пациенту и его семье с уход за собой и повседневные заботы. Несмотря на признанную потребность в более гуманном и чутком подходе к паллиативной помощи, хосписное движение в США.Широкого распространения С. не получил из-за финансовых, организационных, юридических и психологических препятствий. Значительные успехи были достигнуты в финансировании: 95 процентов дневной суммы покрывается за счет медицинских услуг, а остальные пять процентов поступают за счет часов работы волонтеров.
Национальная хосписная организация (NHO), созданная в 1978 году, выполняет в качестве основных функций продвижение хосписной помощи, исследования, консультации, образование и защиту интересов пациентов, а также их семей и лиц, обеспечивающих уход.В настоящее время интересы хосписов представляют более 3000 организаций. Штаб-квартира NHO находится в Арлингтоне, штат Вирджиния.
Библиография: j. е. Чимино, «Паллиативная помощь: обзор основного движения хосписов — некоторые проблемы и некоторые ответы», , Журнал долгосрочного домашнего здравоохранения, 17 (осень 1998 г.).
[м. cronin-marthaler]
Дама Сисели Сондерс, основательница современного движения хосписов, умерла
Дама Сисели Сондерс
Основатель современного движения хосписов
Cicely Mary Strode Saunders, медицинский директор St Christopher’s Хоспис 1967-85 (b Барнет, Хартфордшир, 22 июня 1918 года; q Больница Святого Томаса, Лондон, 1957 год; OM, DBE, FRCP), умер 14 июля 2005 г.
Сисели Сондерс основала первую современный хоспис и больше, чем кто-либо другой, отвечал за создание дисциплина и культура паллиативной помощи. Она представила эффективные обезболивания и настаивал на том, что умирающим нужно достоинство, сострадание и уважение, а также строгая научная методология тестирования лечения. Она отменила преобладающую этику, согласно которой пациенты должны быть излечены, что те, кого нельзя было вылечить, были признаком неудачи, и что это было приемлемо и даже желательно солгать им об их прогнозе.
Она положила конец мысли о том, что умирает людям следует подождать, пока действие их обезболивающих прекратится, прежде чем они получат еще одну дозу, и опровергло представление о том, что риск опиатной зависимости был проблема в их обезболивании.
Сисели Сондерс стала и, возможно, всегда был великой дамой и прирожденным лидером, и завоевал репутацию в национальное сознание почти на одном уровне с сознанием Флоренс Найтингейл.Она стала народным героем после того, как журналист Виктор Зорза и его жена написали убедительный и трогательный рассказ о смерти дочери в хосписе.
В 1967 году она основала компанию St Christopher’s Хоспис на юго-западе Лондона. Сейчас это один из многих, но по-прежнему лидер в поле. Это было ее личным достижением, и ему все подражали. Мир. Святой Кристофер был первым современным хосписом, хотя количество домов для умирающих, большинство из которых принадлежало религиозным заказы.Она собрала средства для хосписа и внесла некоторые из собственных средств. Деньги.
Сондерс представил идею «общего боль «, которая включала физическое, эмоциональное, социальное и духовное измерения. бедствия. Она рассматривала каждого человека, будь то пациент или персонал, как индивидуальный до конца.
Хорошая слушательница, платила систематически внимание к рассказам пациентов. Она отказалась от «часов посещения», которые был оправданием за то, что у меня не было часов для посещения.Пациент одного святого Кристофера, перевел из другой больницы, сказал: «Раньше они смотрели, как долго я могу без укола. Раньше меня заливало потом из-за боли. я не могла ни с кем разговаривать, и у меня были припадки. Думаю, я только плакал однажды с тех пор, как я был здесь. . . Самая большая разница в том, чтобы чувствовать себя таким спокойным. я не волнуйся и не расстраивайся «.
Сисели Мэри Строде Сондерс родилась в Барнет, Хартфордшир, в 1918 году, старший из троих детей, в обеспеченный но несчастная семья.Ее властный отец был агентом по недвижимости, и они жили в некотором комфорте в большом доме с лужайками и теннисными кортами. Ее мать была холодный и замкнутый. Она была отдана на попечение своей незамужней тете Дейзи. когда ей был один год, только для того, чтобы ее снова схватили из-за ревности к Дейзи влияние. Когда ей было 10 лет, ее отправили в школу Roedean. другие девушки, она чувствовала, что никогда не вписывалась, что, по ее словам, дало ей чувство для людей, которые были посторонними.Она также страдала болезненным и легким искривленный позвоночник, и его заставляли лежать на полу по 40 минут в день.
Ее отец не одобрял ее желание медсестрой, поэтому вместо этого она пошла в колледж Святой Анны в Оксфорде, где читать политику, философию и экономику, намереваясь стать секретарем Депутат. После начала Второй мировой войны она отказалась от своего курса и бросила вызов. по совету родителей, поступив в качестве студенческой медсестры в больницу Святого Томаса в 1944 год, где она была признана потенциальной пилотажной ракеткой.Однако ее спина была все еще было больно, и ей посоветовали бросить кормить грудью. После возвращения в Оксфорд за год получила «военное образование» и квалификацию социального работника. или то, что тогда называлось «дама-алмонер» в 1947 году.
Сондерс изначально был агностиком, но во время отпуска в Корнуолле с друзьями-христианами она обнаружила она действительно верила в Бога. Это было, по ее словам, «как будто щелкнул выключатель».
Год спустя, во время работы almoner, в больнице Archway, она ухаживала за умирающим 40-летним польским евреем. Эмигранта звали Давид Тасма.Он чувствовал, что его жизнь была потрачена впустую. У него не было родственники в Англии и только несколько друзей. Кратко и интенсивно отношения, которые, вероятно, равнялись духовной любви, они обсуждали идея, что она могла бы найти дом для умирающих людей, чтобы обрести покой в их последние дни. Он оставил ей 500 фунтов стерлингов, затем солидную сумму и пророчество «Я буду окно в вашем доме ». Теперь ему посвящено окно на улице Св. Кристофера; он простой и имеет вид на автостоянку.
Смерть Дэвида Тасмы совпала с смерть отца Сисели Сондерс и ее близкого друга, и она впала в состояние «патологического горя». Она почувствовала, что, наконец, она знала, что есть у Бога призвали ее сделать, а именно построить дом для умирающих, где научные знания следует сочетать с заботой и любовью. Она дополнила свой миндаль работать с сестрой-волонтером в больнице Святого Луки на севере Лондона.
Сондерс стремился к более близкому контакту с пациентов и спросила своего хирурга-ортопеда, может ли она работать ночной медсестрой, что уменьшит нагрузку на ее спину, так как большая часть подъемных работ выполняется дневным персоналом. Он считал, что люди не станут слушать ее как медсестру, что врачи бросают умирающих, и что она может лучше всего помочь умирающим пациентам, стать врачом. Она была принята на медицинский факультет в больницу Святого Томаса. 33 года.Ее отец финансировал ее учебу.
Ее сокурсники приложили мало усилий включить ее, потому что она была намного старше. Однако она произвела впечатление на своих учителей. с ее эмоциональной зрелостью; один, Алекс Патон, вспоминает, как она тратила свои время читать пациенту, который внезапно ослеп.
В 1958 году, вскоре после того, как она прошла квалификацию, она написала статью, призывающую к новому подходу к концу жизни. В нем она сказал: «Похоже, что многие пациенты в конце концов чувствуют себя покинутыми врачами.В идеале врач должен оставаться центром команды, которая работает вместе, чтобы облегчить там, где они не могут исцелить, чтобы удержать собственную борьбу пациента в пределах его компас и довести до конца надежду и утешение ».
Получив квалификацию врача, она получила исследовательскую стипендию в больнице Святой Марии, Паддингтон, где она изучал обезболивание у неизлечимо больных и одновременно работал в больнице Св. Joseph’s, приют для умирающих бедняков в Бейсуотере, которым управляют монахини.Здесь она использовала ее медицинский опыт и результаты исследований, чтобы помочь монахиням улучшить свое стандарт заботы. Разработала методику учета 1100 пациентов, внедрение перфокартной системы. Примечательно, что она написала шесть статей по уходу за умер в медсестры в 1959 году; они получили положительные отзывы в Lancet .
В St Joseph’s она представила система обезболивания, которую она разработала в больнице Святого Луки.Это был упрямый подход («постоянная боль требует постоянного контроля»), при котором пациентам давали регулярное облегчение, и их не заставляли ждать, пока боль вернется и они закричат. Это значительно уменьшило их страх и беспокойство, а это, в свою очередь, уменьшило боль и их потребность в обезболивании. Она сказала, что не было такой вещи, как непреодолимая боль, хотя она встречалась с неподатливыми докторами. Она утверждала, что если уменьшилась физическая боль, затем уменьшилась и психическая боль.Она различать легкую, среднюю и сильную боль, каждая из которых должна была быть относились по разному. Она также использовала лекарства, чтобы облегчить другие проблемы смерть, включая пролежни, тошноту, депрессию, запор и одышка.
В 1960 году в доме Святого Иосифа она встретила Антони Мичневич, второй из трех поляков, которые повлияли на ее жизнь. Очередной раз, у них были близкие духовные отношения.
В то же время она посвятила себя дело, которое она выбрала, — основание хосписа, замечательная вещь для новый квалифицированный врач делать.Она много читала о смерти и умирании, и была впечатлен взглядом Элизабет Кюблер-Росс (некролог BMJ 2004; 329: 627), что существует пять психологических стадий смерти: гнев, отрицание, торг, депрессия и принятие. В конце 1959 г. она составила Предложение на 10 страницах, которое она разослала друзьям. Он обозначил структуру и организация хосписа на 60 коек.
Она назвала его в честь святого Кристофера, покровитель путешественников, и изначально хотел, чтобы это была англиканская церковь. хоспис, но несколько организаций, предоставляющих гранты, потребовали, чтобы она открыла его для люди всех вероисповеданий, поэтому она изменила план; хоспис должен был стать религиозный фонд открытого характера.«
Составила детальные планы и рассчитала стоимость каждый этап процесса. Со своим архитектором она познакомилась в 1959 г. Благотворительная организация Кристофера была зарегистрирована в 1961 году. Ее брат поселился в 1963 год в Сиденхэме. С 1961 по 1964 год она собрала 330 000 фунтов стерлингов. стоимость составила 400 000 фунтов стерлингов, а через год — 480 000 фунтов стерлингов. Все это время она была работает в St Joseph’s. В 1963 году она отправилась в «путешествие открытий» к Соединенные Штаты, опередившие Великобританию в исследованиях боли.Строительство работа началась в 1965 году — в год, когда она получила ВТО, — а денег все еще не было. приходит достаточно быстро: временами застройщику вовремя не платили.
Сисели Сондерс получила огромную поддержку от широкого круга общества: местные дети помогали готовить сад, и Пожарные повесили шторы. В хосписе было 54 стационарных койки. An В статье, опубликованной вскоре после открытия, говорилось, что хоспис «постарается заполнить пробел, существующий как в исследованиях, так и в преподавании.»Были планы на тех кто нуждался в передышке, и в услугах по уходу на дому. Первым пациентом был принят в 1967 году. Царевна Александра провела церемонию открытия и до сих пор посещает каждый год незадолго до Рождества. Хоспис вскоре расширил деятельность по исследованию, и добавлен учебный центр. К 1970 году NHS внесла две трети текущих расходов, а врачи NHS взяли на себя часть своих там обучение специалистов.
В 1963 году, через три года после смерти Антони Мичневич, Сисели Сондерс встретили еще одного поляка, которому предстояло стать ее муж. Мариан Богуш-Шишко был художником-эмигрантом со степенью в области прекрасного. Изобразительное искусство. Она восхищалась мрачным синим распятием, которое он показал в лондонской галерее. ему, а позже стал его покровителем; значительная часть его работ висит в хосписе. В Польше у него была жена, которую он давно разлучил, и он поддерживал ее. он был набожным католиком.В 1969 году он, Сисели и еще одна пара купили дом в Сиденхэме, который они делили; они назвали это своим кибуцем, и это был прочное домашнее обустройство. Жена Мариана умерла в 1975 году, а в 1980 году он женился на Сисели; ей был 61 год, а ему 79. В том же году она стала дамой.
Мариан умер в 1995 году, проведя свой последний дней в Сент-Кристофере. Сисели Сондерс ушла с поста медицинского директора St Christopher’s в 1985 году, оставаясь председателем.Она получила награды от всех по всему миру.
Она была категорически против эвтаназии, отчасти потому, что она была убежденной христианкой, а также потому, что она утверждала, что эффективное обезболивание всегда возможно, поэтому эвтаназия нужный. Однако она признала, что обе стороны в дебатах об эвтаназии были против бессмысленной боли и безличного унижения.
У нее развился рак груди, но продолжала работать даже со своего смертного одра.Она умерла в церкви Святого Кристофера. [Кэролайн Ричмонд]
Сеть источников дохода хосписов
Современное движение хосписов зародилось в 1967 году, когда дама Сисели Сондерс основала Дом Святого Кристофера в Лондоне. Однако хосписное обслуживание восходит к середине 1800-х годов.
В 1843 году, будучи молодым вдовцом и покойной матерью, мадам Жанна Гарнье вместе с другими находившимися в аналогичной ситуации основала Dames de Calaire в Лионе, Франция, чтобы заботиться об умирающих.В то время смерть рассматривалась как провал медицинской системы, и, следовательно, больницы сосредоточили свое внимание на лечении — умирающих не приветствовали.
В период с 1874 по 1899 год, через двадцать один год после ее смерти, влияние Жанны Гарнье привело к открытию еще шести заведений в Париже и Нью-Йорке.
Через тридцать шесть лет после основания первого хосписа идея распространилась на Ирландию, когда ее переняли ирландские сестры милосердия, открывшие хоспис Богоматери в Дублине.Вскоре после этого это распространилось на Англию, когда они открыли хоспис Святого Иосифа в Хакни, Лондон.
Однако хосписы не стали более широко известными до тех пор, пока дама Сисели Сондерс не основала Дом Святого Кристофера в Лондоне в 1967 году. Дама Сисели была медсестрой, но в настоящее время работала медсестрой, когда она наткнулась на пациента по имени Дэвид Тасма в 1948 году — случайная встреча, навсегда изменившая хосписный уход.
Д-р Мэри Бейнс — заслуженный консультант по паллиативной медицине в больнице Св. Кристофера.Доктор Бейнс работал с дамой Сисели в больнице Святого Кристофера в первые дни паллиативной помощи. Здесь вы можете прочитать о революционной работе госпожи Сисели Сондерс и появлении современной хосписной помощи.
Возникло современное движение хосписов, а вместе с ним и местные независимые благотворительные хосписы по всей Великобритании. Сегодня здесь более 220 хосписов.
Национальные благотворительные организации Marie Curie Cancer Care и The Sue Ryder Foundation также сыграли важную роль в предоставлении и постоянном развитии помощи неизлечимо больным и их семьям.В 1950-х годах было построено 11 домов Марии Кюри, а дома Сью Райдер начали появляться в 1970-х годах. В то же время, когда Сью Райдер создавала условия, на сцену вышло другое имя, известное в семье: Macmillan Cancer Relief — тогда известное как Национальное общество по борьбе с раком. Положение Macmillan приобрело совершенно иной формат, чем у Мари Кюри и Сью Райдер — они предоставили капитальные гранты подразделениям, построенным на территории больниц NHS, а тогдашние органы здравоохранения взяли на себя ответственность за текущие расходы.
С тех пор все три национальных благотворительных фонда и местные независимые благотворительные хосписы разработали свои услуги в соответствии с потребностями пациентов, и сегодня хосписное обслуживание проявляется во многих формах, в основе всех которых лежит пациент и его семья.
Движение хосписов — Хоспис Уиган и Ли
Шестьдесят лет назад в Великобритании не было хосписов, которые оказывали бы специализированную помощь тем, кто находился в конце их жизни.
Движение хосписов — одна из самых успешных в Великобритании.Всего лишь в одном добровольном хосписе, созданном в 1967 году, движение хосписов быстро продвинулось вперед как в Великобритании, так и во всем мире, навсегда изменив то, как обращаются с людьми, когда они сталкиваются с болезнью, ограничивающей жизнь.
Основная услуга хосписа — оказание «паллиативной помощи», то есть помощь людям, чьи болезни больше не излечимы, что позволяет им достичь наилучшего качества жизни. Хоспис также оказывает поддержку лицам, осуществляющим уход, и членам семьи.
Современное хосписное движение
Вдохновением для создания современного хосписа послужила госпожа Сисели Сондерс.Она начала работать медсестрой-волонтером в 1948 году и в течение следующего десятилетия получила медицинское образование, чтобы разбираться в проблемах, связанных с уходом за умирающими.
Дама Сисели определила потребность в месте специально для оказания помощи в конце жизни благодаря дружбе, которую она завела с пациентом, находящимся под ее опекой. Этот пациент провел последние два месяца своей жизни в загруженном хирургическом отделении просто потому, что ему больше некуда было пойти.
Дама Сисели была пионером и руководила открытием хосписа Святого Кристофера в Лондоне в 1967 году, созданного как медицинский, учебный и исследовательский центр, посвященный физической, эмоциональной и духовной помощи умирающим.
«Вы важны, потому что вы есть вы, и вы значимы до последнего момента своей жизни. Мы сделаем все возможное, чтобы не только помочь вам мирно умереть, но и жить до вашей смерти. » — Дам Сисели Сондерс, основательница движение хосписов Великобритании
Рост современных хосписов
Хосписная помощь превратилась во всемирное движение, которое радикально изменило наше отношение к смерти и умиранию. В хосписах многопрофильные бригады стремятся обеспечить достоинство, мир и спокойствие в конце жизни.В настоящее время в Великобритании существует более 200 независимых благотворительных хосписов.
Хосписы превратились из мест «общего» ухода в организации, которые предоставляют действительно специализированный уход в конце жизни и ряд услуг, которые улучшают жизнь пациентов, лиц, осуществляющих уход, и семей. Исследования в области обезболивания и контроля симптомов привели к убеждению, что паллиативная медицина является важной частью «общего ухода» за пациентом.
Каждый год в Великобритании хосписы оказывают жизненно важную помощь 200 000 человек с неизлечимыми или ограничивающими жизнь заболеваниями, а также оказывают поддержку многим из их близких.Уход в хосписе поддерживает всех людей, помогая им жить полноценной жизнью, от облегчения чьей-либо боли до удовлетворения их эмоциональных, духовных и социальных потребностей.
История и текущая ситуация в мире
а также места, где паломники в своих путешествиях получали пищу
и медицинскую помощь. Ни один из этих хосписов не заботился конкретно о
умирающих, но они приветствовали людей, чтобы они оставались там столько, сколько им нужно —
помощь (4). В середине 19 века Жанна Гарнье основала
первое учреждение в Лионе, Франция, где для ухода за умирающими использовалось слово «хоспис»
.В Англии слово «хоспис»
впервые употребили ирландские сестры милосердия в церкви Святого Иосифа в Лондоне в
1905. Их основатель уже открыл приют для умирающих
в Дублине в 1879 году (5). Интересно, что был только один хоспис
, основанный врачом. Его звали доктор Ховард Барретт; Из всех
домов его Дом Святого Луки для умирающих бедняков, открытый в 1893 году,
был в принципе наиболее похожим на нынешний хоспис (6).
Современное движение хосписов связано с именем Dame
Cicely Saunders и началось в Великобритании в 1967 году с
St.Хоспис Кристофера. Сисели Сондерс, родившаяся в 1918 году, была
медсестры, а затем социального работника. Во время работы
в больнице она осознала психологические и духовные потребности умирающих людей, которые часто чувствовали себя изолированными и одинокими. Как
социальный работник, Сисели Сондерс встретила пациента, польского еврея
по имени Давид Тасма. Он спросил ее, «что у тебя на уме и
в твоем сердце». Поскольку он умирал от рака и страдал от боли, рвоты и других симптомов, она заинтересовалась медицинским лечением рака
, особенно обезболивающим.По этой причине
она начала медицинское образование и в 1957 году получила квалификацию врача
. Внимательно выслушивая своих пациентов, их рассказы о болезни
и страданиях, она создала концепцию «тотальной боли». Другой важный факт
заключался в том, что во время ее работы в качестве
волонтером в хосписе Святого Иосифа она имела возможность употреблять сильнодействующие опиоиды и до
видеть, что «постоянная боль требует постоянного контроля». Это означает, что
анальгетиков следует давать регулярно для предотвращения боли, а не по требованию
для ее облегчения.Используя свой опыт работы медсестрой, социальным работником
и врачом, она объединила все навыки, и
открыла первый современный хоспис Св. Кристофера в
Лондоне. Этот хоспис, названный в честь защитника путешественников Saint
Christopher, объединил традиции средневековых хосписов
со всеми современными достижениями медицины, чтобы облегчить
страдания неизлечимо больных пациентов и их семей (5, 7).Одна из
пионеров из Соединенных Штатов, заботящихся об умирающих, — это Элизабет
Кублер-Росс. В 1960-х годах она опросила умирающих пациентов в общих больницах Чикаго и написала книгу «О смерти и умирающих»
(8). Эта книга имела большое влияние и вызвала большую общественную реакцию в США
на протяжении всего столетия, таким образом доведя до сведения общественности смерть
. Обе эти женщины ускорили распространение хосписов
в Великобритании, США и во всем мире.
ПОЛОЖЕНИЕ ПО ВСЕМУ МИРУ
Существуют различные модели и системы паллиативной помощи канцерогенным пациентам с запущенными или неизлечимыми заболеваниями, которые варьируются от
доот страны к стране. Принимая во внимание, что хоспис — это в первую очередь концепция ухода
, а не конкретное место оказания помощи, мы можем понять, что в разных странах были выбраны разные типы больниц.
В Соединенном Королевстве (UK) у них в основном есть добровольные хосписы.
Средний добровольный хоспис состоит из:
* Стационарное отделение. Количество коек варьируется от 1 до 62 (самая большая
раньше была хосписом Святого Кристофера на 62 коек,
, а самая маленькая находится на крайнем севере Швеции (всего 1
коек) (9)
* Центр дневного ухода Пациенты остаются в этих центрах с
с понедельника по пятницу на несколько часов для оказания медицинской и сестринской помощи,
по социальным причинам (например, одиночество) или для того, чтобы дать семье отдохнуть.
* Уход на дому и поликлиника.
* Служба поддержки при тяжелой утрате (10).
Эти отдельные хосписы имеют явное преимущество в том, что они ориентированы исключительно на нужды умирающих пациентов и обычно предлагают пациентам домашнюю атмосферу, в отличие от суетливых
больничных палат.
Некоторые страны организуют отделения паллиативной помощи (ОПП) в составе
больниц общего профиля или онкологических центров. Эти PCU обеспечивают
пациентов с хорошим контролем симптомов и обычно также занимаются
исследованиями.У этой системы
много практических преимуществ. Совместное использование помещений с больницей может снизить затраты, но
атмосфера больше похожа на больничную.
Помимо этого типа стационарных отделений, существует множество служб, основанных
на группах паллиативной помощи на дому или в группах поддержки больниц. Обычно
эти бригады состоят из врача и медсестры, но также доступны многие консультанты
.
Бригады паллиативной помощи на дому подходят для пациентов, которые
могут оставаться дома и предпочитают это делать (7).
Типы хосписов и их финансирование варьируются от страны к
стране. Некоторые хосписы на 100% финансируются национальными службами здравоохранения
, в то время как большинству приходится полагаться на добровольные пожертвования
для получения значительной части своего дохода. Есть также несколько частных хосписов
. В настоящее время, согласно информации службы хосписа
в хосписе Святого Кристофера, существует более 7000
хосписов или служб паллиативной помощи в более чем 90 странах по всему миру,
по всему миру, адаптированных к местным потребностям и культуре.Например,
в Великобритании насчитывается 240 стационарных отделений на 3397 коек,
с паллиативной помощью и 147 из них — добровольные хосписы
с 2192 койками и множеством различных паллиативных услуг на дому и в больницах
. бригады по уходу. Это означает, что на
млн населения приходится 54 койки (11). В США имеется около 3 000 больничных касс, в основном на дому, но некоторые из них также имеют 9 0003 9 0002 стационарных отделения. В Канаде существует около 650 хосписов и других служб паллиативной помощи
пороков, включая стационарные и общинные программы
и более 100 служб паллиативной помощи в Латинской Америке
(12).Около 280 хосписов и служб паллиативной помощи
Miliæeviæ N.
© 2002, Институт онкологии Сремска Каменица, Югославия
30
Сент-Кристоферс | Дама Сисели
«Для меня большая честь разделять видение дамы Сисели и ее работу здесь, в St Christopher’s. Мы стремимся улучшить уход за умирающими во всем мире».
Барбара Монро, бывший исполнительный директор хосписа Святого Кристофера
Дама Сисели Сондерс
Родилась 22 июня 1918 года в Барнете, Хартфордшир, Дама Сисели получила образование медсестры, медицинского социального работника и, наконец, врача.С 1948 года занимается лечением неизлечимых больных, она много читала лекции на эту тему, написала множество статей и внесла вклад в создание множества книг.
Дама Сисели основала хоспис Святого Кристофера в 1967 году как первый хоспис, объединяющий экспертный контроль над болью и симптомами, сострадательный уход, обучение и клинические исследования. St Christopher’s был пионером в области паллиативной медицины, которая теперь широко используется во всем мире.
Благодаря своему целеустремленному видению, а также клинической практике и распространению своей работы через обучение и работу Святого Кристофера, Дама Сисели произвела революцию в том, как общество заботится о больных, умирающих и потерявших близких.
Ее видение основать свой собственный дом для умирающих было подкреплено ее религиозной верой. Изначально она думала о создании англиканской религиозной общины, но расширила свое видение так, что церковь Святого Кристофера стала местом, где приветствовали персонал и пациентов любой веры или нет. Однако сильная христианская вера Сисели была фундаментальным фактором ее приверженности умирающим и оставалась якорем на протяжении всей ее жизни.
Дама Сисели признана основательницей современного хосписного движения и получила множество наград и наград за свою работу.У нее более 25 почетных ученых степеней в Великобритании и за рубежом. Награды включали золотую медаль Британской медицинской ассоциации за заслуги перед медициной, премию Темплтона за прогресс в религии, премию Онассиса за заслуги перед человечеством, премию Рауля Валленберга за гуманитарную деятельность и медаль Франклина Д. Рузвельта за четыре свободы поклонения.
Дама Сисели была удостоена титула Дамы Британской империи в 1979 году и награждена Орденом за заслуги в 1989 году.
Дама Сисели Сондерс признала неадекватность ухода за умирающими в больницах.Очень часто пациентам и их семьям говорили, что «больше ничего нельзя сделать» — заявление, которое госпожа Сисели отказывалась принять. На протяжении всего времени, проведенного в церкви Святого Кристофера, ее девизом было «еще очень многое предстоит сделать».
Дама Сисели Сондерс
Новаторское исследование использования морфина в качестве эффективного лекарства для снятия боли было проведено в Сент-Кристофере наряду с другими подробными исследованиями новых подходов к контролю симптомов. Дама Сисели также понимала, что умирающий — это больше, чем пациент с симптомами, которые нужно контролировать.Она убедилась в первостепенной важности сочетания отличного медицинского и сестринского ухода с «целостной» поддержкой, учитывающей практические, эмоциональные, социальные и духовные потребности. Она рассматривала умирающего человека и его семью как единицу ухода и разработала услуги по оказанию помощи при тяжелой утрате в хосписе Святого Кристофера, чтобы расширить поддержку после смерти пациента.
В 1969 году Дама Сисели создала первую команду по уходу на дому, которая привнесла заботу и философию святого Кристофера в общину.
В 2001 году хоспис Святого Кристофера получил гуманитарную премию Конрада Н. Хилтона — крупнейшую в мире гуманитарную награду — в размере одного миллиона долларов за работу, начатую дамой Сисели через хоспис.Дама Сисели Сондерс мирно скончалась в четверг, 14 июля 2005 года, в хосписе Святого Кристофера на юге Лондона, всемирно известном хосписе, который она основала в 1960-х годах, и месте зарождения современного хосписного движения.
8 марта 2006 г. в Вестминстерском аббатстве прошла служба Благодарения за жизнь Сисели Сондерс.
Барбара Монро, исполнительный директор хосписа Святого Кристофера, сказала:
«Видение и работа госпожи Сисели изменили уход за умирающими и медицинскую практику в Великобритании и во всем мире.Она вдохновляет всех нас.
«В течение некоторого времени мы лечили даму Сисели в хосписе Святого Кристофера в качестве пациента. Мы будем очень по ней скучать. Ее влияние будет распространяться по всему миру, поскольку мы вместе работаем в сфере хосписов и паллиативной помощи, чтобы поддерживать умирающих и близких им людей.
«Для меня большая честь разделять видение дамы Сисели и ее работу здесь, в St Christopher’s. Мы стремимся улучшить уход за умирающими во всем мире.”
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ПРИМЕЧАНИЯ:
Дама Сисели получила образование в Родине (1932–37), Оксфордском колледже Святой Анны (1938–1939 и 1944–45). С 1940 по 44 годы она училась на медсестру в Школе медсестер Больничного Соловья Святого Томаса; получил квалификацию AIMSW (медицинский социальный работник) в 1947 году и прошел обучение в качестве врача в медицинской школе больницы Святого Томаса (1951–57), получив степень магистра медицины, бакалавра наук с отличием в хирургии. Посетите библиотеку или книжный магазин для получения дополнительной информации.
Широко публикуется с 1959 г., полный список публикаций и доступ к архивным материалам можно запросить у профессора Дэвида Кларка, Университет Ланкастера [email protected]
Дама Сисели Сондерс — пионер современного движения хосписов
«То, как мы умираем, живет в памяти тех, кто выжил».
Это цитата из Дамы Сисели Сондерс (1918–2005), основательницы современного движения хосписов.
Уход в хосписе — это философия ухода, которая направлена на облегчение симптомов и боли неизлечимо больного пациента и направлена на удовлетворение их эмоциональных и духовных потребностей.Цель — улучшить качество жизни как человека, так и его семьи.
Современная концепция хосписа включает паллиативную помощь в больницах или домах престарелых, а также помощь тем, кто предпочел бы провести последние месяцы и дни жизни в собственном доме.
Первый современный хоспис был создан дамой Сисели Сондерс в 1967 году, и она продолжала возглавлять движение более 40 лет с огромным энтузиазмом и решимостью.
Сондерс начал изучать политику, философию и экономику в колледже Святой Анны в Оксфорде в 1938 году.В 1940 году она приняла решение стать медсестрой и обучалась в Школе медсестер Найтингейл при больнице Святого Томаса с 1940 по 44 год, а в 1947 году была медсестрой.
В ее обязанности входило последующее наблюдение за пациентами с неизлечимыми заболеваниями, и Сондерс видела, что было необходимо… в частности, потребность в лучшем обезболивании. Она намеревалась найти практические решения и широко их распространять, а также начала планировать специализированный хоспис.
В то время существовали и другие хосписы со специализированным уходом за неизлечимо больными.Однако они не были тем, что мы теперь называем современной паллиативной помощью. Сондерс был приверженцем создания хосписа для обучения и исследований, а также передового опыта в клинической помощи. Коллеги-медики сказали Сондерс, что ее идеи никогда не воспримут в медицине, если она не станет врачом. В конце концов Сондерс получил диплом врача в Медицинской школе больницы Святого Томаса и получил степень MBBS в 1957 году.
Было согласовано название «Хоспис Святого Кристофера», в котором будет оказываться помощь пациентам, а также в исследовательских и учебных целях для других специалистов — медсестер, врачей и других медицинских работников, чтобы улучшить уход за умирающими.
Сондерс планировала, что ее хоспис станет первым исследовательским и обучающим хосписом, объединяющим экспертный контроль над болью и симптомами, сострадательный уход, обучение и клинические исследования, а также пионером в области паллиативной помощи. Она начала сбор средств для хосписа в 1963 году, когда была в больнице Святого Иосифа. Она развила большой талант к сбору денег, работая через свои собственные и семейные связи в Лондоне. К 1965 году у нее были средства, чтобы начать строительство хосписа Святого Кристофера.
Сегодня святой Кристофер видит мир, в котором все умирающие и близкие им люди имеют доступ к необходимой им помощи и поддержке, когда и где бы они ни были.Ежегодно они оказывают помощь и поддержку более чем 6000 человек на юго-востоке Лондона как дома, так и в хосписе.
В 2002 году Сондерс был попечителем-учредителем и президентом новой благотворительной организации Cicely Saunders International. Миссия благотворительной организации — способствовать исследованиям, направленным на улучшение ухода и лечения всех пациентов с прогрессирующим заболеванием, а также сделать высококачественную паллиативную помощь доступной для всех, кто в ней нуждается — в больнице, хосписе или на дому. Благотворительная организация также создала первый в мире специализированный институт паллиативной помощи — Институт Сисели Сондерс.